Sharp corners

В штате Массачусетс чуть больше ста ферм. Примерно пятьдесят из них имеют лошадей, и только около двадцати – ветеринара на полную ставку. Туфли Юнги уже после пятой фермы воняли навозом — да что там, он уже сам смердел дерьмом. На всех пяти фермах работали милые дамы с тридцать седьмым размером ноги. Юнги думал, что это бесполезно, но не отчаивался — это не то, что он мог себе позволить, будучи детективом. Мин недоволен, Хосок, сидевший на заднем сидении — тоже. Зато Чимин как всегда лёгок на подъём, сидел, весь такой беззаботный и пахнувший почему-то вовсе не фекалиями, а, как и всегда, детской присыпкой, и лепетал что-то про нитраты и пестициды, и как ими обрабатывают овощи и фрукты на больших сельскохозяйственных угодьях. Его, конечно же, никто не слушал. На десятой минуте, когда они перебирались по трассе из Сомервилла в Медфорд, Юнги не выдержал и потянулся включить радио — машину тут же наполнили громкие звуки хард-рока. Чимин нахмурился и через секунду наклонился, переключая канал на волну с классикой. На недовольный вид Юнги он пожал плечами. — Что? Акустические вибрации хард-рока по данным исследования повышают риск ДТП. Юнги возвёл глаза к крыше автомобиля и повержено кивнул. Главное, чтобы Чимин перестал промывать им мозги про то, как разбавляют коровье молоко и что делают с мясом перед тем, как оно оказывается на прилавке. Нет, Юнги, конечно, любил голос Чимина, но не тогда, когда пытался урегулировать мысли в голове, приводя их к структурному виду, а не сумбуру. Иногда ему казалось, что Чимин хотел выпендриться, разбрасываясь направо и налево умными словечками и фактами. Первый месяц их общения Юнги старался избегать Чимина, считая его заносчивым белоручкой (едва ли так можно думать о человеке, копавшимся во внутренностях трупа). Доктор Пак улыбался всегда сладко и идеально, слишком часто для того, кто целый день сидел в компании мертвецов. Каждая его улыбка казалась фальшивой, поддельной. Складывалось впечатление, что Чимин играет, старается быть безукоризненным, начитанным, любимчиком всех и вся. Он никогда не ругался, не использовал бранных слов, был, как говорится, без сучка и без задоринки. Чуть позже Юнги понял, что его представление о судмедэксперте сложилось совершенно ошибочным. Чимин не мог знать всё, просто потому что ни один человек не способен на это, даже такой эрудит. В вопросах, неизвестных ему, доктор Пак вёл себя как ребёнок. Он, не скрываясь, признавался в том, что было ему неизвестно, и смеялся над собой, если смораживал глупость. Когда Юнги узнал настоящего Чимина, ему стало стыдно за своё ошибочное представление о нём. Чимин это сердечный, добрый, порою непосредственный и занудный молодой мужчина, с самыми ласковыми и тёплыми карими глазами, которые вы только можете себе представить. Он ни в коем разе не выскочка. — Вы достигли пункта назначения, — сказал механический голос из навигатора. Юнги припарковался — щебёнка скрипела под колёсами. Ранчо в Медфорте окружали пушистые яблони и бревенчатые домики. Это было одно из тех мест, на котором до сих пор проводили ярмарки и продавали сидр. Юнги сделал глубокий вздох и пожалел: как и на всех остальных фермах, здесь пахло не лучшим образом. — Знал бы, что так будет, обул бы резиновые сапоги, — проворчал Хосок, вступивший в коровью лепешку, как только выбрался из автомобиля. Юнги засмеялся. Втроём они преодолели низкие деревянные ворота. На зелёных, попеременно протоптанных скотом лужайках, паслись овцы и козы. В отдельной зоне, расположенной дальше остальных, бегали, кто быстро, а кто не очень, лошади. Юнги заметил, что Чимин смотрел на них с неприкрытым обожанием, и хмыкнул. Всё же порой он и правда смахивал на дитё. — Хэй! — ковбой, а только такое описание ему мог дать Юнги, мужчина с остроконечной шляпой и в клетчатой рубашке, сидевший верхом на коне, окрикнул их. — Вы по поводу конных прогулок? — Здравствуйте, — поздоровался Юнги и задрал голову глубоко вверх, прикрыв глаза ладонью так, чтобы можно было рассмотреть лицо новоявленного сквозь лучи ослепляющего, яркого солнца. — Полиция Бостона, — он показал свой значок, — мы бы хотели задать Вам пару вопросов. — Хэ-э-эй, — протянул сладкой тягучей патокой Чимин, помахав ковбою ладошкой. О нет, Юнги прекрасно знал эту улыбку. Она означала «привет, красавчик, я заценил тебя». Если до этого накаченный загорелый мужик на лошади казался вполне милым, сейчас Юнги воспринимал его в штыки, как вероятного соперника. — Полиция Бостона? Что привело вас на наше ранчо? Мы регулярно выплачиваем налоги, и все наши животные прошли… — Нет-нет, у нас нет никаких претензий к вашему бизнесу, — вклинился Хосок. — Скажите, сэр, у вас имеется ветеринар? Ковбой нахмурился. Его надбровные дуги, отметил Юнги, были весьма и весьма впечатляющими. — Да, у нас есть ветеринар, Бернард. Он приходит на выходных, смотрит, всё ли в порядке с животными, лечит тех, что болеют, и на этом его работа заканчивается. — То есть, сейчас мы не можем поговорить с Бернардом? — сидевший внутри Юнги следователь раздражённо фыркнул и хлопнулся на попу от такого невезения. — Да, он придёт только в субботу. Но я могу дать вам его контакты, — ковбой спрыгнул с лошади и схватил поводья, чтобы кобыла в случае чего не думала ускакать. Чимин начал «незаметно» гладить животное по морде; то жмурилось и довольно фыркало, махая длинным блестящим на солнце чёрным хвостом. Пока Юнги записывал номер телефона Бернарда, Хосок продолжил задавать вопросы. — Скажите, Бернард когда-нибудь выражал негативное отношение в сторону ЛГБТ сообщества? Ковбой засмеялся, глубоко задрав голову к небу. Бесячий. Ему бы в рекламу Trident с такой челюстью. — Точно нет. Насколько я знаю, у него есть дочь лесбиянка. Он никогда не высказывался негативно в сторону людей с нетрадиционной ориентацией. Юнги довольно зажмурился, радуясь, что круг сужался. Хотелось бы, чтобы с остальными фермами всё было также легко, что даже не пришлось бы брать навоз на экспертизу. Хосок закивал и дежурно улыбнулся. — Спасибо, сэр, больше вопросов нет. — Да, благодарим за содействие, мы пой… — А сколько стоит покататься на лошадках? — задал вдруг вопрос ковбою Чимин и кокетливо захлопал ресницами. «Не-е-е-е-ет, ну не на работе же. Да ты издеваешься». — Тридцать долларов в час, — ответил ковбой, белозубо ухмыляясь. — Сколько?! — прошипел шёпотом Юнги, но откашлялся в кулак, как только на него обратились взгляды Чимина и рэкетира*. — Но для тебя, крошка, я сделаю скидку, — Ковбой повернул шляпу на сто восемьдесят градусов и подмигнул Чимину, а тот захихикал, спрятав лицо за мордой лошади. Да вы, должно быть, шутите. — У нас совсем нет на это времени, — прорычал Юнги и потянул Чимина за руку в сторону машины. — До свидания! Как только двери автомобиля захлопнулись, Юнги повернулся к Чимину с сердитым, обвиняющим выражением лица. — Что? — спросил Чимин и сделал губы уточкой, как ребёнок, собравшийся дуть мыльные пузыри. — Мы не заигрываем с людьми на допросе. Что на тебя нашло? Хосок на заднем сидении сжимал губы, старательно сдерживая смех внутри. Юнги был таким ревнивым. Только слепой не заметил бы этого. Ну, или Чимин, вечно списывавший такое поведение на легко воспламеняемый характер Юнги и его ревность к нему, как к лучшему другу. — С чего ты взял, что я заигрываю? Я просто хотел покататься, — Чимин беспечно пожал плечами и отвернулся к окну. — На чём? На большом члене этого… фермера? — рассвирепел в конец Мин и завёл машину. Возможно, ему и правда стоило по совету Джексона начать принимать алпразолам, ведь последнее время свалилось слишком много раздражающих факторов: терзающие болезненные воспоминания; убийца, разгуливающий на свободе и в любой момент могущий напасть на него; Чимин, не перестающий крутить шашни со всеми подряд. Его нервное состояние явно нестабильно. Как бы Эрик не отправил его к штатному психологу на приём. Опять. Хосок всё же не выдержал и засмеялся. Он прикрыл рот кулаком и начал задыхаться в него, кашляя и фыркая. — Эй, Юнги, успокойся. Злиться так часто — вредно. В последнее время твои надпочечники выделяют слишком много кортизола и адреналина, это может пагубно сказаться на твоём здоровье. Потом не жалуйся на ранние морщины. — Чимин, ты вовсе не помогаешь мне успокоиться. Можешь просто помолчать и дать мне… Ау! Какого чёрта?! — закричал Юнги, когда Чимин больно ущипнул его за запястье. — Это методика Мартин Селигман, ты должен переключить свой раздражитель и перенаправить поток мыслей на что-то другое. Подумай о том, какая прекрасная сегодня погода. — По прогнозу обещали дождь, — отмахнулся Юнги и выдохнул, медленно почувствовав расслабление. Чимин всегда был точен. Как он это делал? Его правильность и вразумительность иногда подавляла. — У нас должен быть заслуженный перерыв на обед, — напомнил о себе Хосок с заднего сиденья. — А тебе лишь бы пожрать, — пожурил Юнги и встретился со своим напарником взглядами в зеркале заднего вида. — По крайней мере, я не такой дрыщ, как ты, — Хосок сгримасничал. — Правда, Чимин? Юнги посмотрел на друга с предупреждением. Но Чимин, конечно, не понимал скрытых знаков и намёков. Он показал указательным и большим пальцем пол дюйма. — Совсем немного, тебе бы и, правда, стоило набрать пару фунтов. О, ну отлично, любовь всей жизни Юнги только что задела его по самолюбию. Не сказать, что это не было больно, вовсе нет. Кишки, как всегда, свернуло узлом, но спустя полтора года внутренних истязаний ты уже не обращаешь на это особого внимания. Это как примириться с хроническим гастритом — больно, да, никто не спорит, однако привыкаешь терпеть и в какой-то момент свыкаешься. Юнги, не говоря ни слова, свернул к первому попавшемуся на дороге кафе. Это оказалась уютная таверна с комичным названием «Спящий великан», облицованная грубым камнем и деревом. Внутри всё также было из древесины: барная стойка, высокие массивные столы и такие же высокие стулья. Было тихо, пахло мясом и картофелем, и от запаха живот Юнги тихо так, жалобно заскулил. Хосок посмотрел на него с выражением победы и ликования — так и хотелось сунуть ему в лицо средний палец. Сделав заказ, они сели за самый дальний стол, спрятанный в тени. Ели молча, лишь иногда вставляя реплики о том, какая изумительная еда. — Считаю, что повар, приготовивший батат с сыром, заслуживает звезду Мишлена. Это охрененно, — Хосок тыкал ложкой в свою тарелку с таким блаженным видом, будто достиг нирваны. Чимин открыл рот, и Юнги подался вперёд, выставив предупреждающе перед его лицом указательный палец, призывая ничего не говорить. — Только не начинай лекции по ничтожной статистике, мы и сами прекрасно знаем, что у этого места у чёрта на куличиках нет шансов. Чимин моргнул и медленно кивнул. Он тихо сказал: — Вообще-то я хотел попросить, чтобы ты передал мне перец. — Оу, — Юнги быстро посадил задницу обратно на стул, — держи. — Спасибо. Начался дождь. Капли забарабанили по крыше и окну, стекая по стеклу неровными кривыми дорожками. Юнги думал о том, что в город им придётся возвращаться в грозу. В этой уютной тишине, в этой окутанной сочными запахами атмосфере и зазвонил телефон Хосока. Тот принял вызов и на мгновение нахмурился, а уже спустя пару секунд лицо его сделалось мрачным и угрюмым. Когда он прекратил разговор, и Чимин и Юнги не ели, а выжидательно смотрели на него. — Терри сбежала из тюрьмы, — холодно отчеканил Хосок. За окном прозвучал первый раскат грома.