Sharp corners

Юнги вырвало из глубокого сна с резким вздохом-стоном. Он тяжело, загнанно дышал; между его бёдер была зажата нога всё ещё сладко сопящего Чимина, позорное пятно расползалось в зоне паха, заставляя его морщиться и кривиться от отвращения. Издав тихий хныкающий звук, Юнги выбрался из постели и засеменил в сторону ванны, вытирая пятернёй своё всё ещё заспанное лицо. Когда он умылся и переоделся, настенные кухонные часы показывали полшестого утра. Юнги не помнил дня, когда бы просыпался так рано, и это навевало на него неясное чувство. Опасное, как некое предзнаменование. Встать не с той ноги — значит просрать весь день. Юнги это не нравилось — он нутром чуял проблемы. И он убедился в том, что не зря, потому что когда рука привычно опустила ложку в банку с кофе, спрятанной им за несуразной аляпистой вазой, то не начерпала на дне и крошки сублимата. Нахмурившись, Юнги взял банку и перевернул её вверх-дном, начав трясти. Это не помогло — банка всё ещё оставалась пустой. Сколько бы он не заглядывал внутрь, кофе внутри не появлялось. — Какого хрена. — Если ты ищешь ту дрянь, что была там раньше, то советую заглянуть в мусорное ведро, — Чимин говорил это с милой улыбкой, когда Юнги повернулся на его голос. Доктор Пак с утра выглядел так, будто было не утро. Его кожа светилась, под глазами не было синяков, как у большинства населения планеты в такую рань, а глаза его сверкали. На секунду Юнги даже ослепило. Он хмурился и смотрел на приближавшегося к нему Чимина со сведёнными к переносице бровями. Однако все складки мгновенно сгладились, стоило лёгкому поцелую коснуться его губ. Это было так сюрреалистично: спать с кем-то в одной кровати, оставаться с ним до утра, а после получать чмоки. Юнги казалось, что такое могло быть только в фильмах. — Твои поцелуи не дадут мне забыть о твоём ужасном поступке, Пак Чимин, — предупредил Юнги, откашлявшись и сделав наигранно суровый голос, который он обычно применял с Хосоком в отстаивании амплуа злого полицейского. — А что даст? — Чимин закусил губу и по-кошачьи сузил глаза, его руки легли по обе стороны от бёдер Юнги, зажимая его. Юнги нервно заелозил, встречаясь с Чимином взглядом. — Мне опуститься перед тобой на колени, м? Как ты вчера, — это Чимин уже шептал ему на ухо, хрипло и томно, подключая ко всему прочему диафрагму. Юнги не думал, что Чимин — милый одуванчик Чимин — может так легко перевоплощаться в сексуального парня, достойного приза «самый горячий мужчина». Юнги хотел замять всё какой-либо глупой шуткой, одной из тех, где он бы сказал, что не Бог, перед которым Чимин должен коленопреклоняться. Но Юнги и рта не успел раскрыть, слишком внезапно почувствовав ладонь у себя на паху. Он был мягким, конечно. Чимин мял его, а он задыхался. Он дышал с трудом, если вообще дышал, а сердце его билось как у загнанного в угол крольчонка. Чимин что-то говорил ему, но Юнги слышал лишь кровь, что шумно пульсировала в ушах. Голова его шла кругом, и ему казалось, что он мог вот-вот упасть. Перед глазами стоял красный. Он чувствовал металлический привкус крови во рту. Рука Чимина замерла, он посмотрел на Юнги странным взглядом, но Юнги не видел этого, хотя глаза его и были широко распахнуты. — Вот чёрт, — смог он расслышать, когда Чимин отступил. Где-то на заднем плане звучала трель сотового. Ноги и руки у Юнги дрожали. Кажется, весь он трясся, будто его лихорадило. Он надеялся, что паническая атака не накроет его, и усердно старался восстановить дыхание, отсчитывая про себя цифры. Чимин разговаривал по телефону, но его беспокойный взгляд всё ещё был направлен на Юнги. Однако в какой-то момент говорящий на том конце провода сказал нечто действительно более значимое, раз Чимин смог оторвать своё внимание от Юнги. Он посуровел и начал расхаживать взад-вперёд возле кухонного острова, беспокойно покусывая ноготь на большом пальце. К тому времени Юнги восстановил дыхание и смог вернуть слух, вслушиваясь в чужой разговор. — Говоришь, что это снова началось? — Чимин хмурился, пальцы на телефоне сжимались до побеления. Во время ответа человека по другую сторону трубки он то и дело кидал на Юнги нервные взгляды. Его свободная рука чесала шею, оставляя на коже красные полосы. — Хорошо, я приеду как можно быстрее, — закончил коротко Чимин разговор, завершив вызов. На кухне повисла гнетущая тишина. Только часы тихо тикали, медленно отсчитывая секунду за секундой. Спустя примерно пятьдесят Юнги осмелился кашлянуть. — Убийство? — спросил детектив, голос его был хриплым. Его ноги всё ещё немного дрожали, но он мог справиться с этим. — Да, — удивительно коротко ответили ему. — Нужно найти мой телефон, чтобы я не искал его вечность, пока мне будут звонить, — сказал Юнги, наконец оторвавшись от кухонной столешницы. Ноги держали его на удивление стойко. Он уже практически завернул в коридор, когда голос Чимина остановил его: — Тебе не позвонят. Юнги резко затормозил. Слова Чимина показались парализующим ядом, заставившим его замереть. Медленно он развернулся, натыкаясь взглядом на почему-то виноватые карамельные глаза. Чимин выглядел поникшим, плечи его были опущены. — Что это ещё значит? Чимин молчал. Обычно он всегда говорил. Слова и откровения не были для него особой проблемой, но сейчас он не спешил отвечать. Его рука вновь поднялась к шее и начала чесать кожу. — Чимин? Что происходит? Чимин тяжко вздохнул. Юнги видел, как вздымалась и опадала его грудь. — Тебя отстранили от этого дела, — сказал он коротко. Никаких тебе объяснений. — Что? С чего бы это? — Юнги усмехался. Он был уверен, что Чимин ошибался. — Я… я не могу сказать, — заикался доктор Пак. Когда он делал это в последний раз? Юнги не мог вспомнить. — Что значит не можешь? — тон его голоса бесконтрольно повышался. Чимин вздрогнул; ногти на его пальцах всё глубже погружались в кожу. Юнги хотелось схватить его за руку и сказать, чтобы он прекратил расчесывать свою шею. — Они сказали, что с тебя достаточного этого. — Конкретнее. Чимин встретился с Юнги взглядом. Он выглядел по-настоящему несчастным. Его пальцы то сжимались, то разжимались, выдавая его неуверенность. — Это снова началось, — сказал он, на этот раз ни разу не запнувшись. — Был найден труп мужчины с недостающим половым органом. Юнги сквозь грудь пронзило током. Он знал, что этот день — дерьмо. Но он не подозревал, что он может быть плох настолько. — Я еду с тобой, — твёрдо сказал он, в его голосе и взгляде присутствовала сталь. Не дожидаясь ответа Чимина, он отвернулся и направился в спальню. — Юнги, подожди! — Чимин побежал следом за ним, хватая за запястье. — Я думаю, что так действительно будет лучше. — Что ты думаешь?! — Юнги вырвал руку, шокировано смотря на своего парня, глядевшего на него взглядом побитого щенка. — Чимин, если это дерьмо началось снова, то я должен быть там. — Не думаешь ли ты, что с тебя достаточно? Пусть этим займётся кто-то другой, — отчаянно говорил Чимин, вновь цепляясь пальцами за чужую руку. Шрамы на груди Юнги заныли, напомнив о себе фантомной болью. Юнги посмотрел на ухо Чимина, и кулаки его сжались. Хрящ всё ещё заживал, он был красным, порванная кожа вокруг срасталась и затягивалась. Перед глазами калейдоскопом пронеслись обрывочные воспоминания, где кровь, слёзы и крики смешались в неразборчивое месиво. Юнги заскрипел зубами, гнев горячей волной накрыл его. — Я еду с тобой и это не обсуждается. Чимин пытался выискать что-то в лице напротив ещё некоторое время, но не найдя и крошечной прорехи сомнения, медленно кивнул. Надежда в его глазах потухла, пальцы повержено соскользнули с запястья Юнги, отпуская и тем самым принимая поражение.

***

Вокруг места преступления стояли полицейские машины, яркая жёлтая лента кричаще бросалась в глаза. Юнги открыл дверь машины, хотя Чимин ещё не полностью сбавил ход. Но ему было всё равно. Он выбрался из автомобиля, слыша, как Чимин позади кричал ему что-то обвиняющее. Его шаг был быстрым, он практически бежал, и когда его рука коснулась жёлтой ленты, он не ожидал, что его схватят за плечо и дёрнут назад. — Ай, ай, ай, Юнги. Нехорошо нарушать устав. — Только тебя здесь не хватало, — прошипел Юнги себе под нос, поворачивая голову в сторону Долмара, что гортанно посмеивался. — Чего тебе? — На этот раз это моё дело, Мин. Весь отдел единогласно принял решение отстранить тебя, — его «добродушная» улыбка пропала, он наклонился чуть ниже к Юнги, так как был высоким засранцем. — Знаешь, так получилось, что ты проваливался раз за разом. Для этого дела нужна новая кровь. Юнги мог поклясться, что слышал скрип своих зубов. Его пальцы сжались, заныв от желания вмазать Джексону по его смазливому лицу. — Эй, прекратите, — это сказал уже подоспевший к месту стычки Чимин. Его лицо было напряженно, а всегда пухлые губы поджаты в тонкую полоску. — Чимин, ты как всегда цветешь и пахнешь, — улыбнулся Джексон, его рука собственнически легла патологоанатому на плечо, так легко и беспечно, будто для него это было привычным делом. — Раз уж теперь мы будем работать вместе, как на счет того, чтобы повторить былые деньки? — Руки от него убрал, — Юнги не ожидал, но слова вышли из него озлобленным рыком. Он взял Чимина за руку и дёрнул на себя, так что мужчина с тихим оханьем врезался в его грудь плечом. Джексон удовлетворённо хмыкнул, заставив Юнги понять, что его слова и поступки — спланированное представление, затеянное для того, только чтобы его позлить. — Так слухи не врут и ты наконец отыскал свои яйца. Что ж, поздравляю. — Он глухо хлопнул в ладоши пару раз. — Однако у меня нет времени для поздравлений, знаешь, работа не ждёт. — Джексон пригнулся и ловко пробрался под сигнальной лентой. — Доктор Пак? — спросил он и как истинный джентльмен протянул руку, другой придерживая оградительную ленту ближе к земле. Юнги мог почувствовать, как прижатый к нему Чимин напрягся. Он заранее знал, что произойдёт дальше. Как он и думал, рука Чимина осторожно выскользнула из его пальцев, патологоанатом отстранился. — Прости, Юнги, но меня все ждут, — сказал тихо Чимин и, игнорируя ладонь Джексона, переступил через ленту. — Поговорим позже, ладно? Затем, не оборачиваясь, он ушёл вместе с Джексоном, потому что работа никого не собиралась ждать. Юнги прекрасно понимал это, но это не значило, что он не мог злиться.

***

Эрик даже не вздрогнул, когда Юнги ворвался в его кабинет. Не поднимая голову, он продолжал пассивно смотреть в экран ноутбука. — Как это я отстранён от дела? — не здороваясь, сразу же начал с вопросов Юнги. Его всё ещё переполнял гнев. Казалось, дамбу, что сдерживала его, могло вот-вот прорвать. — Успокойся, — Эрик щёлкнул мышкой, сохранив файл, и наконец обратил своё внимание на вошедшего. — Вероника звонила. В один миг гнев исчез и осталось лишь растерянность и всепоглощающая опустошенность. Ну конечно. — Не знал, что ты вновь проходишь терапию, — взгляд у Эрика был тяжёлым, практически осязаемо придавливавшим Юнги к полу. — Ты знаешь, что я не имею права допускать тебя к расследованиям, пока ты находишься в нестабильном состоянии. — Я не в нестабильном состоянии, со мной всё хо… — Отставить. Я всё сказал. Пока в твоей психологической карте не будет пометка «стабилен», я не допущу тебя ни к какому делу. Особенно к случившемуся накануне. Со сжатыми губами Юнги кивнул. Он был уверен, что его глаза в этот момент были холоднее самого холодного льда. Когда он вышел из кабинета, дверь хлопнула чуть громче, чем он рассчитывал, заставив всех из убойного отдела поднять на него глаза. Юнги окинул всех недовольным взглядом и подошёл к своему рабочему месту. На его столе стояла коробка с документами. Он упал в кресло с тихим матом, достав первую папку. — Хотел бы копаться в бумажках, шёл бы учиться на бухгалтера, — шипел он, открывая документ. Таким его и нашёл спустя пару часов явно вымотанный Хосок. Из-за своей неутихающей злости Юнги даже не заметил напарника, что сел напротив его стола. Лишь когда Хосок кашлянул в кулак, Юнги поднял голову. — Твоя ярость настолько ощутима, что я мог бы дотронуться до неё, — отметил Хосок, расстегивая пару верхних пуговиц рубашки. — Прошу, никаких внешних контактов, — парировал Юнги, отбрасывая папку дальше по столу. Он откинулся на спинку кресла и взлохматил волосы, не отрывая от Хосока внимательного взгляда. — Ты же расскажешь мне всё? Хосок поморщился, его глаза опустились к полу, будто это была самая занимательная и интересная вещь во всём грёбаном мире. Юнги сжал подлокотники. — Только не говори мне, что ты тоже поддерживаешь всё это дерьмо с моим психологическим портретом. Мать твою, Хосок, мне будет только хуже оттого, что я ни черта не знаю, — шипел он полушепотом. Его напарник кивал головой, будто понимал его. Юнги смог немного успокоиться, только когда Хосок сказал: — Ладно, я расскажу тебе всё, но только не здесь. Таким образом они и очутились в забегаловке через дорогу от полицейского департамента. Юнги грел свои отчего-то холодные пальцы о тёплый стаканчик кофе, а Хосок напряжённо комкал одноразовую упаковку от пакетика с сахаром. — В общем, это не особо похоже на Кастратора, — сказал Хосок и уже от этого предложения Юнги стало лучше. Его напарник словно знал, с чего правильнее следовало начинать. — Жертва Мэтт Голдан — мужчина сорока одного года. У него не было бойфренда или мужа, мы не нашли подтверждения того, что он нетрадиционной ориентации, даже больше — он был женат. Ну, до того, как сел в тюрьму. — Он сидел? — Юнги приподнял бровь — это многое меняло. — Юнги, — Хосок отбросил свернутую в шарик упаковку сахара на стол, — он вышел всего три дня назад. Пазл в голове медленно собирался. Юнги знал такие случаи, когда люди выходили из тюрьмы, но на свободе их не ждало ничего, кроме смерти. — За что он сидел? Желваки под кожей у Хосока зашевелились, глаза мгновенно налились чернотой. Юнги уже предполагал, за что. — Растление малолетних. Мальчики, в основном. Он сидел десять лет. — Ясно, — Юнги сделал глоток кофе, чтобы смочить внезапно пересохшее горло. — Что с ним сделали? — Его исполосовали. Там не было никаких слов на коже, ни бирок. Его просто изрезали до потери сознания. — Чимин сказал, что у него не было члена. Хосок поморщился и прикрыл рот рукой, будто от одних лишь воспоминаний его могло стошнить. Юнги вспомнил о его кличке, и уголок рта у него дёрнулся вверх. Бедный Чон Хосок. Когда-нибудь он привыкнет к виду мерзости. — Да. Он валялся рядом с ним, кто-то будто… топтался по нему, — Хосок качал головой. — Я не думаю, что это ещё один из последователей Кастратора. Юнги кивал. Ему стало спокойней, но что-то тревожное всё ещё присутствовало и не отпускало его. Как детектив он знал, что не стоило расслабляться раньше времени. Его успокаивало лишь то, что Терри, грязная кровь которой была на его руках, мертва. Никто больше не желает смерти ему или Чимину, но он всё равно не хотел, чтобы нашлись пронырливые психопаты, узнавшие о Кастраторе и захотевшие стать её последователями, возжелавшими жестоко расправляться с ни в чем неповинными гомосексуалистами. — Докладывай мне о том, что станет известно дальше, ладно? Я не хочу быть в стороне из-за того, что прохожу курс психотерапии. — Окей. Юнги вздохнул и встал из-за стола, оставив возле пустого стакана с кофе пару купюр. Он вышел из кафе, думая о предстоящем разговоре с Чимином. Мысли в его голове были в раздрае. Они отскакивали от стенок черепа, бились и сталкивались друг о друга в сумбуре, вызывая тянущую боль в висках. Тяжесть предстоящего не отпускала его плечи, пока он шёл на парковку, отсчитывая в уме каждый звонкий из-за подошвы туфлей шаг.