История Баси

«Бедняжка… надеюсь, что с ней все будет хорошо. Как же я на это надеюсь!» Бася, забравшись на одну из балок наполовину разрушенного дома, замерла, прислонившись спиной к холодному бетону. Воздух вырывался из ее горла напополам с паром. Кровь текла изо рта женщины, а ее руки тряслись, сами по себе подергивая пальцами. Вцепившись ими в собственные плечи, сталкерша запрокинула голову и несколько раз вдохнула-выдохнула, сплюнув вниз, в траву, бурую слюну. Сигарет не было. Из оружия остался только чужой ржавый нож. «Так странно». — Кто там? — послышался голос, и на ноги ее упал свет фонаря. Косо посмотрев вниз, Бася медленно поднялась, пытаясь разглядеть в темноте странную фигуру. — Я сейчас стрелять начну! — Наемник? — бросила глухой вопрос женщина и, получив отрицательный ответ, усмехнулась: — Я тоже. Поднимайся. Внизу полно тварей. — Хорошо. Новый знакомый хотя бы ходил с открытым лицом, а плечо его украшала необычная эмблема. Зеленая волчья голова на фоне сине-желтого флага. Кое-как добравшись до укрытия Баси, он присел напротив, едва слышно спросив: — От кого прячешься? Пожав плечами, сталкерша только сплюнула вниз кровь, снова оценив внешность мужчины. Он выглядел довольно молодо, да еще и носил очки, придававшие ему умный вид. На остальное женщина обращать внимание не стала, сказав: — Кровососы. Наемники. — Два в одном? — улыбнулся собеседник. — Почти. — Я Шум. Если что. Консервы будешь? — представился он, протянув сталкерше еще не вскрытую банку. — Могу открыть. — Я… Открывай, — махнула рукой женщина, молча сложив пальцы на левой руке крестиком, на несколько мгновений взмолившись о тишине. — Бася я. — Слышал о такой! — Шум отдал ей пищу окончательно, и сталкерша начала есть руками, почти не жуя. Давно она нормально не питалась, а перед побегом и вовсе пришлось поголодать, дабы договориться с вечно голодной Ликой. — И что слышал? — Что в центр ушла. И каково тебе там было? Расскажи, если можешь. — Там… там что-то случилось. Со мной. И я проснулась в деревне, — наконец, решилась открыть все карты Бася, запрокинув голову и выбросив банку вниз. — Просто проснулась в деревне. Потом шла сюда. Смоталась от наемников. А потом… вспомнила, ради чего шла. И что это лишено смысла. — С тобой все хорошо? — спросил мужчина, дохлебывая свой суп. — Нет. Со мной далеко не все хорошо.Я… слушай, мы знакомы пару минут, — женщина криво улыбнулась, и ее пальцы вздрогнули. — Не думаю. Мы… все мы похожи. Нечего скрывать. — Ты о чем? — Дубли. Копии. Ты, я, половина Зоны. Мы можем доверять друг другу, — улыбнулся Шум, и Бася тут же прижала к его шее ржавое лезвие. — Эй, эй! Полегче, подруга! — тут же воскликнул он, подняв обе руки. — Что. Ты. Такое? — Дубль. Не настоящий человек. Как и ты. — Я — настоящий человек. И… я уверена в этом, — женщина слабо оскалилась, сухо вдыхая и выдыхая внезапно начавший застревать в легких воздух. «О чем он, помоги мне господи, говорит?» — Руки трясутся. Кровь течет. Ты… Тебе осталось жить недолго. Мне тоже. Только таблетки спасают. С ученых подобрал. Тормозят нервную систему. Не дают закончиться так быстро. — Что ты такое? — Дубль. Когда проходит выброс, люди, попавшие под него… умирают. Их сжигает заживо. А потом появляются их копии. Так похожие на них. Но другие. С другой памятью. Непонятным телом. — Я… я умерла? — Не ты. Твой оригинал. Бася, о которой все наслышаны. Знаешь, как я это понял? Если спросить меня, тебя или еще кого-то из нас о прошлом — мы не знаем его. Да, какие-то общие черты…но не все. — И много ты таких видел? — женщина опустила нож, склонив голову. Ее мир разделился. Одна половина жаждала вонзить этому лжецу лезвие в горло, а вторая шептала на ухо, что он определенно прав. — Достаточно. Уже месяц брожу по Зоне с тех пор, как очнулся на опустевшей базе Свободы. — Что это? — Что-то вроде клуба фанатов Зоны. Они — люди, которые пытаются защитить ее от ученых и тупого желания военных разрушить все, чем она является. — Это безумный мир, противоречащий воле… — Это — нечто куда большее, чем ты и я можем понять. Этот мир создал нас, ты понимаешь это? Не знаю, из чего. Не знаю, зачем, — Шум широко улыбнулся ей, словно он был действительно счастлив это знать. — Но ты умираешь. И я, если на секунду это допустить… тоже. — К сожалению. «Да он сумасшедший». Бася посмотрела вниз, снова сплюнув кровь. Разложение… она медленно разлагалась изнутри, и каждый ее нерв разносил по телу аромат смерти. Верить Шуму женщина не хотела. Но был ли у нее выбор? — У тебя есть еще препараты? — Была пара. Для себя берег. Если очень нужно — держи. Но они едва ли тебе помогут… — Мне нужно в центр. Дай, — сталкерша забрала у мужчины пару блистеров и шприцов, сунув их в карманы куртки. — Спасибо. И… Слушай. Не иди в Бар. Никогда туда не иди. И удачи. Спрыгнув с перекладины вниз, прямо на ходу закинув в рот таблетку, Бася кинулась прочь, и только свет фонарика проводил ее спину своим золотистым свечением. Под утро она добралась до самой окраины стройки, прячась от мутантов по кустам и то и дело крестясь, шепча в воздух молитвы. Мысли давно уже покинули женщину, сменившись апатией. Куда более страшной, чем ожидание смерти. Судороги не прекращались. «Мне так жаль… так жаль, господи… Нелечка… неужели она умерла из-за меня? Неужели это я виновата? Я… я любила ее. Я. Любила. Ее». Сталкерша внезапно остановилась, вспомнив день, ставший для нее роковым. Нетвердые шаги сменились бегом. В спину дышала огромная туша, имя которой не придумал бы и сам бог. Резким ударом по земле Басю отбросило вперед, и она вышибла своим телом державшуюся на одном только честном слове дверь. — Черт! Небо стремительно багровело. А смерть… смерть была так близка, что уже дышала в затылок. КПК противно запищал, и женщина сорвала его со своего пояса, вновь пустившись прочь, по странному подобию леса, что был абсолютно рыжим, ярким и слишком неестественным даже для этого места. [Прости, лапочка. Но мне деньжата за твою голову куда нужнее…] «Искариот, дьявол!» Запах пыли и дыма ударил Басе в лицо, и в воздух перед ней взвилась струя пламени. Потом еще одна. И еще. Позади тоже что-то горело и источало аромат жареного мяса. Слишком сладкого для животного. А потом небо вспыхнуло. И мир тоже вспыхнул. — Господи… — женщина рухнула на колени, прижав к груди нож Лики, едва не вогнав его в свою плоть. — Я и правда… Умерла. Умерла… — А ты милая. Ну, не такая, как остальные. Не обращаешь внимания на… на все это. На всю эту ерунду, — пришел в голову еще один разговор из прошлого, и Бася обернулась, встретившись взглядом с давно почившим Нюхом. — Живешь сама в себе. Шьешь рубашки. Пожав плечами, сталкерша тогда слабо улыбнулась ему, и их взгляды встретились. — Только молчишь… Может быть, ты и кажешься остальным странной. Ташкентка… И как тебя сюда занесло? «Я… любила его? Любила его мягкое обращение? Или это была обычная привязанность дворовой собаки? Господи, он же был просто прекрасным человеком!». — Я… Это странно, да? Мне поесть надо… — протянула Лика, забившаяся в угол. У нее были большие зеленые глаза и впалые щеки. — Ты где? — спросил кто-то другой, и Бася, всхлипнув, надавила ножом себе на грудь. Но лезвие отвалилось от рукояти. Мир помешался. Он стал другим. Чужим. Таким незнакомым. — Я не знаю, была ли счастлива. Когда-либо, — Сахиля, такая красивая и умная, курила, взбираясь вверх по склону холма. — Может, да. Может, нет. — Ты идешь на смерть. И говоришь о счастье? — Почему нет? У меня есть еще… день? Два? И я бы хотела поговорить. Ты не представляешь, как мне страшно, — улыбнулась тогда женщина, сузив свои прекрасные глаза. Зона поглотила даже ее. Она убила все, что было дорого Басе. Мертвый свободовец Шум. Храбрые Елка, Псих и Волк. Любимый где-то в душе Нюх. Кем они теперь стали? Мертвецами? Дублями самих себя? Жалкими копиями? Руки женщины тряслись. Она сплюнула еще немного крови, и мир окончательно померк, сменившись темнотой и эпилептическими судорогами.