Пятница
На неделе Сергей предложил Арсению провести выходные вместе. В голове у обоих синхронно всплыла старая шутка: приходи ко мне смотреть кино, правда, дивана нет, так что садись сразу на хуй. В любом случае Арсений согласился, не испытывая никакого смущения или страха: длинные совместные вечера в Петербурге показали, что им с Сергеем молчать не о чем, но если и наступали такие моменты, когда оба уставали от разговоров, то тишина приносила удовольствия не меньше, чем насыщенная беседа. Ехать было решено в пятницу, поэтому на работу утром Арсений пришёл с непривычно забитым рюкзаком, в который сумел утрамбовать пакет со сменной одеждой и зубную щётку. Отработав положенные часы, оба, конечно, задержались в студии. Сергей по привычке, Арсений — в ожидании Сергея. Постепенно офис совсем опустел. Арсения от одного взгляда на монитор компьютера начало воротить, и он, выключив технику, встал, хрустя плечами и направляясь в кабинет к Сергею. Покинуть здание им удалось только через полчаса. На улице уже совсем стемнело, зажглись фонари, поливая светом хрустящий снег, парковка наполовину опустела, но для глубокого вечера пятницы (время близилось к началу девятого) и этого количества казалось много. Видимо, кто-то до сих пор работал, в то время как Сергей уже собирался ехать домой. Лёгкое чувство вины кольнуло его куда-то под рёбра, но тут Арсений, идущий рядом, сгрёб с первой встречной машины снег, напа́давший за день, и растёр его между голыми пальцами. Руки тут же покраснели от холода и стали мокрыми. — Замёрзнешь же, — заворчал Сергей, стряхивая с рук Арсения последние остатки влаги. — Да ладно тебе, не так уж и холодно. К машине подошли быстро. Сергей, заранее включивший прогрев двигателя через пульт, обнаружил, что от тепла снег с капота плавно стёк по бокам, оставалось только смахнуть пушистый слой с окон. Он открыл машину и поискал на заднем сидении щётку, включил печку и отправил Арсения греться в салон, а сам принялся сметать налипшие куски со стёкол. Арсений, сидевший внутри постепенно наполняющегося теплом автомобиля, смотрел, как Сергей быстро перемещается от одного окна в другому, периодически смахивая с себя то, что попало на пальто. Салон машины вопил о дороговизне. Дерево и кожа. Да, это без сомнения были они, потому что если глаз можно обмануть, сымитировав нужный узор или орнамент, то обмануть пальцы, ощущающие ту самую текстуру и нос, мгновенно наполнившийся соответствующими запахами, нельзя. Между решётками печки плотно сидел небольшой прямоугольник из чёрного матового металла, из-под которого выглядывало донышко стеклянного флакона с прозрачной жидкостью. Это ароматизатор, и пах он лимонной вербеной, Арсений знал этот запах с детства. После ванной мама выходила распаренная, с халатом на влажных плечах и огромной башней из синего полотенца на голове. Тогда она садилась на диван перед телевизором, тянулась к низкому журнальном столику на одной ножке, брала в руки крем с тем самым запахом и распределяла его по рукам. Этот свежий аромат, смешиваясь с ароматами геля для душа, исходящего от тёплого тела, заполнял всю комнату, вытесняя все остальные запахи... Воспоминание из детства оборвал Сергей. Он, полностью справившись со снегом, сел в машину на водительское место и посмотрел на Арсения. В следующий момент Арсений уже подался ближе, опёрся ладонью о деревянную крышку бардачка, разделявшего сидения, и, внезапно напоённый счастливым детским воспоминанием, поцеловал Сергея. В тот момент его переполняла нежность, и Сергей, повинуясь чужому порыву, заразился этим чувством, забыв, что они по-прежнему на парковке, в самой луже фонарного света, и, проходящий мимо, какой-то «кто угодно» легко мог увидеть их. Квартира Сергея оказалась ровно такой, какой её ожидал увидеть Арсений. Это в целом даже сложно назвать квартирой: огромная студия в стиле лофт, просторная, с высокими потолками и стилизованными под кирпичную кладку полустенами, номинально отделявшими прихожую от кухни, кухню от зала, а зал от рабочего кабинета, но по сути своей всё это — единый синтез разных по функциям мини-пространств. Из любой точки студии просматривалась другая, и дверь, не считая входной, была всего одна: она вела, как догадался Арсений, в санузел. Окна от пола до потолка в крупную и тонкую деревянную решётку, через стёкла в лофт заглядывала ночная Москва. Всё серовато-бежевое, прохладное, металлическо-кирпично-деревянное. Красивое настолько, насколько может быть красивой картинка из дизайнерского каталога. Ничего лишнего, всё на своих местах, минималистично-выверено, прагматически продумано. На квадратном кофейном столике со стеклянной столешницей и чёрными металлическими ножками лежали в ряд несколько разных по размеру чёрных и белых дистанционных пультов. Обеденный стол пустовал, стулья с высокими спинками придвинуты вплотную, на варочной панели ничего, на диване — сложенный серебристо-голубой плед и подушки. Каким бы профилем ни занимался дизайнер, у него всегда свой, особенный взгляд на мир, хороший вкус и, что отличает его от других, навык этот вкус выразить, создать симбиоз, при котором внутренний мир, с помощью техник, оказывался вылит во внешний. Что мог сказать этот лофт о своём хозяине? Лофт молчал, и это весь ответ. Сергей ничего не хотел сказать о том, что происходило у него внутри. Всю жизнь он пытался навести порядок в мыслях: сортировал их, классифицировал, разгребал полки, старался избавиться от старого ненужного хлама, но всё равно никак не мог сбросить этот балласт. Его попытки напоминали маленького человека, час за часом, день за днём, неделя за неделей… гребущего лопатой снег, в то время как этот снег всё валил и валил с неба, даже не собираясь останавливаться. Именно поэтому снаружи Сергей окружил себя максимально допустимой пустотой и порядком: в машине, в кабинете, дома. Он редко менял место каких-то предметов, старался не обрастать лишними, всегда знал, что и где находится, всё надеясь, что однажды этот внешний порядок просочится и внутрь него самого. Только стоя посреди гулкой пустоты, уютной и неуютной одновременно, Арсений, осматриваясь, вдруг вспомнил, что Сергей, наверное, из тех людей, которых можно назвать богатыми. Он занимал вторую по значимости должность в компании, явно был на короткой ноге с Антоном, ездил на помпезном автомобиле, носил дорогие часы и костюмы, наверняка пах какими-то не менее пафосными духами и… и ещё много-много всяких разных мелочей, которые Арсений замечал раньше, но почему-то никогда даже не пытался собрать в одну картину. Он слишком увлёкся внутренним миром Сергея, и теперь, осознав всё, чувствовал себя глупо и неуютно. Всю жизнь такие люди, как Сергей, жили у него только в рассказах других, они, бесспорно, существовали, но в какой-то своей, далёкой от Арсения вселенной. И вот он стоял в своих модных цветных носках на полу с подогревом и думал, во сколько раз эта студия больше его съёмной однушки на краю города? Или даже во сколько раз эта пустота превосходит заполненную мебелью родную квартиру в Омске? Что ещё он упускает? Что-то ещё… Никогда не чувствуя себя чем-то обделённым или даже бедным (спасибо родителям) тогда Арсений показался себе особенно крохотным, жалким и ничего не значащим. Второй раз за вечер он испытал болезненную тоску по дому и родителям. Сергей, почувствовавший это, взял его за руку, утянув на этот безобразно прекрасный, огромный бежевый диван со словами: — Пойдём поесть что-нибудь закажем. Арсений позволил усадить себя (диван оказался очень мягким), они сделали заказ и, пока ждали его, Сергей изнемог от тревоги: что-то не так. Арсений подозрительно молчаливый, это так на него не похоже! Сергей вздохнул, перекинул через Арсения одну ногу, забрался к нему на колени, лицом к лицу, и начал целовать. Слова бы ему не помогли. «Всё хорошо?» «Нет». «Почему?», а дальше — тишина. Если ничего нового сказать не можешь, тогда вообще нет смысла тревожить воздух. Арсений постепенно расслаблялся, всё охотнее отвечая на поцелуи, место печальных мыслей занимало тепло. Уже через несколько минут они оба так распалились, что поснимали друг с друга верхние кофты, и двинулись бы дальше, если бы в домофон не позвонили. Приехал ужин.Суббота
Как оказалось позже, в лофте, за стенкой, хорошо спряталась ещё и спальня (выдержанная в общей цветовой гамме и минимализме). От остальной студии комнату отделяли стеклянные раздвижные двери с тяжёлыми шторами. После ужина Арсений с Сергеем начали смотреть фильм, но неделя выдалась не из лёгких, и пока оба никак не могли попасть в прежний рабочий ритм, поэтому стали засыпать примерно на половине. Сергей предоставил Арсению выбор: лечь одному или с ним, и Арсений подумал, что спать в разных комнатах, будучи в отношениях и уже опробовав совместный секс, ещё глупее, чем забыть о том, что твой мужчина богат. Утром Сергей проснулся первым и обнаружил, что холодильник практически пуст. Только две одинокие бутылки сидра дружно стукались друг об дружку при открывании и закрывании дверцы. Привычная картина, Сергей вообще не помнил, готовил ли он себе хоть когда-нибудь, в основном питался на работе или в кафе, а домой заказывал доставку, выучив всех курьеров из любимых заведений. Теперь с этим нужно что-то делать, потому что — поверить сложно, но это так — у него в постели лежал и спал прекрасный мужчина, который скоро, вероятно, проснётся и захочет завтракать. Да и сам Сергей, вставляя капсулу в кофемашину и нажимая кнопку прогрева воды, уже ощущал лёгкий голод. Пальцы Арсения легко и быстро нарезали тонкими, полупрозрачными кольцами лук. Перед ним на столе стоял небольшой металлический противень, устланный пергаментной бумагой и смазанный оливковым маслом. Нарезанные кольца Арсений выкладывал на противень, сверху — тонкие мясные стейки, слегка прожаренные на сковородке до лёгкой корочки и усыпанные разными специями, поверх — ломтики помидора. Рядом стояла тарелка с тёртым сыром. — Сыром под конец посыплю, чтобы не сгорел, — комментировал свои действия Арсений. Сергей, сидящий рядом, молча наблюдал за ним. Вся его помощь заключалась в мытье овощей и натирании этого самого сыра. Он не возражал, потому что с кухней справлялся плохо и даже яичницу себе жарил раз в год, если обстоятельства складывались особенно удачно и у него каким-то чудом дома появлялся десяток яиц. Но вот поздний субботний день, или, скорее, ранний вечер, солнце начало золотить небо, а они вдвоём уже успели съездить в ближайший магазин и накупить неприлично огромную гору продуктов. Едва ли не впервые за все годы, которые Сергей живёт в этой студии, его холодильник сыто урчал от количества еды внутри него. Бутылки сидра затерялись между молочными коктейлями и соками, полки, забитые до краёв, обещали вкусные завтраки, обеды и ужины. Арсений, отправивший противень в духовой шкаф и поставивший таймер, разогнулся и улыбнулся, довольный собой. Сергей, наблюдая за всем этим, пришёл к интересному выводу: —Ты только что лишил девственности мою кухню. — Да? — Не сказать, что Арсений так уж сильно удивился (ну если только самую малость). Сергей кивнул. — Что ж, тогда я также собираюсь грязно отыметь твою посудомоечную машину. — И, немного поколебавшись, добавил: — Такова цена нормальной домашней еды. Я лапшой, суши и пиццей сыт по горло. Сергей пожал плечами. Он питался этим постоянно и не жаловался, но разве может хоть что-то сравниться с тем, что на его кухне Арсений готовил для них двоих домашний ужин? И что меньше, чем через час, они разделят этот ужин, сидя вот за этим самым столом, которому ещё не приходилось видеть нормальной пищи? (Бог с тобой, Серёжа, ещё два месяца назад ты и поверить не мог, что Арсений обратит на тебя внимание, живи и радуйся, что он, замечательный и очаровательный, сейчас готовит ужин вам двоим.) (Впрочем, в Бога Сергей не верил, поэтому списал сложившиеся обстоятельства на исключительную удачу.) — Так, и чем мы займёмся потом? Есть идеи? — Сергей провёл рукой по подбородку, ощущая подушечками пальцев непривычно короткую щетину (вчера утром он наконец побрился, не имея понятия, на сколько его хватит в этот раз). — М-м… — Арсений прикусил губу. — Устроим марафон фильмов фон Триера? — А может, лучше секс-марафон? — пошутил Сергей, вставая со стула и начиная складывать грязные тарелки в посудомойку. — А как насчёт режиссёрской версии «Нимфоманки», и заниматься сексом каждый раз, когда им занимается героиня Генсбур? — Это займёт не один час. — У нас впереди вечер, ночь и всё воскресенье, — Арсений хитро улыбнулся, наблюдая, как использованная посуда скрывается за серебристой металлической дверцей. Да, Сергей абсолютно точно не верил в Бога, но в тот момент был готов молиться каким угодно существующим и не существующим высшим силам за то, что у него появился Арсений Попов, привнёсший в его квартиру настоящее тепло другого человека.