На вершине Сциллы, у подножия Харибды

      Пятничным июньским утром Сергей сидел в машине и наблюдал за пустым крыльцом. Арсений с Антоном почти перестали стоять там каждое утро, но иногда их всё-таки можно было увидеть вдвоём. Серёжа прикрыл глаза, вслушиваясь в шум машин, долетающий с магистрали. Со стороны МЦК раздались приглушённые голоса — слов не разобрать, но интонации знакомые. Так и есть: Антон и Арсений шли рядом, смотря друг на друга и, самую малость, на тротуар впереди них. Антон размахивал свободной рукой (второй держал портфель) и что-то эмоционально рассказывал, Арсений смеялся — его громкий смех разлетался по всей парковке и терялся между редкими рядами автомобилей.       Сергей выключил кондиционер и опустил окно вниз — шум от двоих стал в два раза громче, лицо тут же осушила только занимающаяся духота.       — …ну короче я завис там на весь вечер, такой херни начитался. — Антон.       — Ох, боже… — пытаясь восстановить дыхание, ответил Арсений. — Нет, ну анекдот про третий «Баден» — самое тупое, что я слышал за сегодня.       — Потому это и смешно, что тупо.       Оба поднялись на крыльцо и остановились возле перил. Арсений в своих ярко-синих огромных кроссовках и штанах в широкую вертикальную полоску, и Антон — в светло-голубой рубашке, заправленной в брюки и болтающимся под воротником галстуком. Оба продолжали о чём-то разговаривать, но даже с открытым окном голоса стали совсем тихими и неразборчивыми.       Почему Антон и Арсений шли вместе? Встретились на станции или ехали из одного места? Судя по тому, что Арс во вчерашней одежде (он каждый день чередовал свои бесконечные наряды), второй вариант более реален. Всё больше фактов говорило о том, что Арсений изменял ему, сомневаться — прятаться от жизни за иллюзией.       (Скажи, Серёжа, кого из них ты ревнуешь больше: Арсения или Антона? Кого из них ты готов прикончить от ненависти, а кого оставишь жить и страдать от несправедливости мира?)       Сергей взял свой портфель и вышел из машины. Мягко хлопнул дверцей. Тут же громко пискнула сигнализация. Антон и Арсений одновременно повернули головы на звук и, увидев его, выходящего из третьего ряда, прервали разговор.       Предупреждение номер один для Антона Шастуна: я знаю, что ты спишь с моим мужчиной.       Предупреждение номер один для Арсения Попова: я знаю, что ты спишь с самым близким мне человеком.       Предупреждение номер один для Сергея Матвиенко: держи себя в руках.       Сергей молча поднялся по ступеням крыльца. Солнце, светящее из-за спин Арсения с Антоном, заставляло его щурить глаза и хмуриться.       — Привет, — Антон протянул ему руку для пожатия. Глупо: как часто они жали друг другу руки? Считанные разы.       — Привет, Сергей, — Арсений попытался улыбнуться. И он, и Антон не видели въезжающих машин, значит, Сергей появился раньше и, скорее всего, видел, как они заходили на территорию вместе.       Арсений пытался понять по лицу Сергея, догадался ли он обо всём? Вряд ли, но это не факт. Глянув на Антона, тоже ничего не понял, да и откуда бы Антону знать о его отношениях с Серёжей?       Сергей переглянулся с Антоном: «Я знаю». «Я понял, и что ты намерен с этим делать?»       — Не куришь? — после затянувшегося молчания спросил Сергей у Антона.       — Вроде как бросаю, — Антон пожал плечами, чувствуя, как напряжение навалилось на него весом всех людских проблем разом.       — Ну удачи, — Сергей ещё раз обвёл их взглядом и зашёл внутрь.       Каждый их них в тот момент располагал только своею частью правды.       Всё шло даже слишком хорошо. Серёжа вёл себя как обычно, но Арсений, которого весь день одолевали мысли разной степени подозрительности, всё равно к вечеру дошёл до того, что не видел перед собой графического планшета, — смотрел на сливающиеся в одно пятно линии и один за другим проигрывал в голове возможные диалоги. Впервые он испугался того, что Серёжа может узнать обо всём (или уже знает?), впервые сам факт измены начал тревожить до такой степени, что задыхающееся от быстрого темпа сердце начало вызывать тошноту. Что будет, если Сергей узнает? Что будет, если узнает Антон? Они все слишком близко друг к другу находятся, и сегодняшнее утро это показало. Глупо изменять двоим коллегам, но верх идиотизма — пытаться держаться за двоих сразу даже после всего, что рассказал Дима.       Останешься и без Серёжи, и без Антона. Поделом. Тебе уже не двадцать лет, ты и тогда-то не был лёгким на подъём, теперь вообще еле-еле с людьми сходишься, Арсений, у тебя нет права поступать как полный кретин. Придётся выбрать, пока не поздно.       Как можно было выбрать между Серёжей и Антоном? Всё равно, что выбирать между правой или левой ногой — без любой из них останешься инвалидом. Они оба — так похожи и в то же время абсолютно разные. Практически одинаковая одежда, но подача у каждого своя. Серёжа всегда собранный и сдержанный, зато в постели они почти каждый раз готовы растерзать друг друга от страсти, у Антона в голове и везде — бардак, но он самый нежный и ласковый партнёр из всех, с кем до этого спал Арсений. Шёлк и шероховатость, веселье и разговоры на серьёзные темы, чувство защищённости и потребность защищать другого.       Арсений не мог решить, что из всего этого ему ближе, и не понимал, зачем вообще выбирать, если он нашёл всё и сразу, просто в двух людях одновременно — как жестоко после этого заставлять его быть взрослым и определяться, кого он любит больше.       Может, он нездоров? Нормальный бы человек наверняка, узнав всё то, что знает Арсений, заставил бы себя держаться от этих двоих подальше.       — Арс! — Дима опёрся ладонью о стол Арсения и громко вздохнул. — Ушёл в астрал?       Арсений моргнул. Сфокусировал взгляд на чёткой линии перед собой, оторвал глаза от планшета и посмотрел на уже собравшегося Поза:       — Чего орёшь?       — А чё, все свалили уже, могу себе позволить, — Димка махнул головой в сторону.       Арсений посмотрел за его спину: действительно пусто.       — Ты тоже домой?       — Ага. Борисыч ещё у себя, кстати. Ну, хороших выходных. Пиши, если чё.       — Спасибо, и тебе.       Димка хлопнул Арса по плечу и, покачав головой, пошёл на выход. Арсений выгнул спину и, сцепив руки в замок, вытянул их перед собой, хрустя костями. Монитор перед глазами показывал без двадцати восемь — слишком поздно даже для Поза, видимо, он тоже либо заработался, либо очень сильно задумался. Пора ехать домой, и Сергей ни за что не выйдет из кабинета первым, пока Арсений его не вытащит.       Навести порядок на столе — дело пяти минут. Со спокойной душой закрыв текущий рабочий проект (есть мысли и поважнее), Арсений выключил компьютер и встал. Ещё раз потянулся, чувствуя усталую боль в ноющей спине и шее, пошёл в сторону знакомого кабинета.       — Сергей Борисович, — Арсений приоткрыл дверь и прислонился лбом к проёму. Как он, оказывается, устал. Конец недели, и время уже давно нерабочее. Охота съесть чего-нибудь горячего, может, запить это вином и пролежать остаток вечера вместе с кем-нибудь. Конкретно сегодня — с Серёжей, но и Антон отлично справлялся с этой задачей. Только прекрати думать о Шасте, когда ты с Серёжей, и наоборот. У тебя вообще есть хотя бы остатки мозгов?       — М? — Сергей поднял голову и потёр подушечками пальцев усталые глаза. — Что, уже пора?       — Давно уже. Поехали домой, я устал и хочу есть.       — Сейчас поедем. Пока думай, что ты хочешь на ужин.       Арсений вздохнул. Снова заказывать готовую еду. Надоело, но и на готовку сил уже не осталось: последние уходили на то, чтобы вести себя как обычно, в то время, как всё внутри шипело и подбивало сознаться самому, а не ждать, когда это всё всплывёт. Так правильно и так страшно.

∞ ◆ ∞

      Выходные ничем не отличались от предыдущих, и тревога начала постепенно отпускать Арсения. В субботу они вместе сходили в магазин и приготовили ужин. Серёжа, под руководством Арса, подружился со своей кухней, перестал просто сидеть и смотреть, как Арсений что-то делал, и стал помогать. Вместе получалось быстрее, особенно если на фон поставить какую-нибудь музыку.       Воскресенье проходило в постели. Серёжа лежал рядом, обнимая Арсения. Поздний вечер, окно нараспашку, с улицы тянуло прохладой и начинало пахнуть дождём — ещё днём небо покрылось густым слоем туч. Только что закончился очередной фильм, теперь очередь Арсения выбирать следующий, но вставать лень, шевелиться лень, Сергей непривычно ласково водил ладонью по голым плечам Арсения, целовал его куда придётся, слишком много молчал.       В какой-то момент Арсений почувствовал, что начинает засыпать в этих руках.       — Ты себя блядью не чувствуешь? — тихо спросил Сергей, и его голос над ухом прогнал робкую сонливость.       Арсений медленно повернул голову — Серёжа поцеловал открывшуюся шею, медленно сел в кровати, положил раскрытую ладонь на голый живот, повёл ею вверх, не давая телу подняться следом. Вот и взрыв, фитиль так долго тлел, что Арс уже понадеялся, будто он и вовсе не загорался. Рука Сергея бережно легла на шею, слегка сжались пальцы. Арсений, вопреки всему, почувствовал внутри себя лёгкий звон возбуждения, смешанный с бесконечным доверием и виной.       — Сколько ты ещё будешь прыгать с хуя на хуй? Одного тебе мало?       — Серёж, — Арсений снова попытался встать — рука на шее сжалась сильнее.       — Из всех людей ты выбрал именно Антона…       — Сергей, — Арсений протянул вверх правую руку, огладил заросший тёмными волосками подбородок. — Я люблю тебя.       — Но и Антона ты любишь? — спокойно спросил Сергей, прижимаясь к ласкающей руке. Арсений раскрыл ладонь и положил её на тёплую щёку.       — И Антона люблю. Я не знаю, что делать.       — Ты же в курсе, что люди выбирают себе того, кого, по их мнению, заслуживают? Я всю жизнь держался подальше от таких, как ты: уверенных в себе, красивых, умеющих быть весёлыми и яркими. И я тебя не выбирал — ты мне такую возможность не предоставил, просто появился в моей жизни, и мне некуда было деться. Я знал, что не достоин тебя, но всё равно решил, что обязан хотя бы попробовать. У тебя же выбор есть.       — Нике ты тоже выбор дал? Вы с Антоном. Вы оба…       Сергей переменился в лице. Расслабил руку, ссутулился.       — Откуда ты знаешь? Антон рассказал? — рука соскользнула с шеи, потерялась в складках тонкого пледа.       — Какая уже разница? Почему ты мне ничего не рассказал? — Арсений привстал на локтях, пытаясь заглянуть Серёже в глаза.       — Боялся. Как много ты знаешь?       — Знаю, что она умерла в квартире Антона, что вас как-то отмазали, но как и почему — не знаю.       — Это я её толкнул. Случайно. Но она вдруг заскользила и свалилась с дивана, стукнулась об этот проклятый угол и всё. Я её серые глаза до сих пор помню. Светлые такие, у зрачка почти синие, на левой радужке маленькая чёрная крапинка. Поэтому ничего не рассказывал тебе — остался бы ты со мной после такого? Ты не Ника, её мы с Антоном не любили, ей не надо было выбирать. Тебе — надо.       — Что вы собирались с ней сделать? Что вас с Антоном связывает? Вы были парой?       — Арс! — Сергей выпрямился, посмотрел Арсению в глаза. — Я расскажу тебе всё, как есть. Расскажу то, что ты не готов услышать, и никогда не будешь готов, но мне правда нужно было тебе всё рассказать давно, не ждать этого момента. Всего о нас с Антоном не знает никто, и я не буду ничего говорить без него, потому что это наше с ним прошлое, и, если он согласится, мы расскажем тебе всё вместе. Это не только моя история. Услышав всё, может, тебе и не придётся выбирать между мной и Антоном, выход будет только свалить от нас подальше.       — Я уже давно знаю о Нике и всё ещё с вами, — Арсений подсел к Сергею вплотную, взял его руки, поцеловал тыльные стороны ладоней. — Потому что люблю. Серёж, сама мысль о выборе разрывает меня, я не смогу.       — Сможешь, — Сергей притянул Арсения к себе, обнял крепко, изо всех сил сдерживая слёзы. Ни сегодня, и никогда больше он не станет этого делать.       — Ты сильно злишься? — шёпотом спросил Арсений, обнимая Серёжу в ответ.       — Нет.       Потому что изменять мне с Антоном — всё равно что изменять мне со мной же. Ты стал первым, кого мы оба смогли полюбить, это уже странно, но так ожидаемо: если я влюбился в тебя, то для Антона это стало делом времени. Мы слишком срослись между собой.       Все дороги ведут в Рим. Однако в случае Сергея и Антона, не к победе, а друг к другу.