На вершине Сциллы, у подножия Харибды

      Сергей с Арсением так ни к чему (кроме того, что выбор неизбежен) не пришли. Арсений изо всех сил старался не думать об этом, решил тянуть до последнего. В конце концов, Антон всё ещё не знал о его отношениях на стороне — немного времени на раздумья у него было.       Серёжа намеревался это время сократить: в понедельник он поднялся на этаж выше (чего не делал уже давно) и сам принёс отчёт по текущим проектам за последний месяц. В целом ему нравилась своя работа, но с самого детства он мечтал о посте директора, и вот, в свои тридцать пять, был вынужден отчитываться перед Антоном, занявшим его место.       Если система налажена (а она работает как механизм в самых точных швейцарских часах), то отсутствие одного элемента останется незамеченным — его функция тут же распределится между другими. Сергея всегда интересовала сфера занятости директора. Тогда, когда он только вернулся из Санкт-Петербурга обратно в Москву, им здорово пришлось потрудиться, чтобы остаться на плаву, но с тех пор многое изменилось, они не только стабилизировали своё положение, но и постоянно работали над улучшениями. И чем конкретно занимался Антон? Половину их бюрократического этажа можно было спокойно распустить, секретарша — вообще блажь, не так уж и много у неё работы, только лишние расходы…       Словом, будь у руля Сергей, всё стало бы иначе, но подобные мысли, вертящиеся в голове который год и почти незаметные, как белый шум, добавленный к любимой композиции, портили и без того почти всегда плохое настроение.       Рыжеволосая секретарша Антона, та самая Настя, частенько появляющаяся у них на этаже, чтобы поболтать с Лидой под видом работы, удивилась, когда к приёмной подошёл Сергей Борисович и спросил, на месте ли Антон. Она кивнула и даже не успела предупредить начальника — посетитель уже проходил мимо её стола и открывал дверь в кабинет. Хорошо, что это был Сергей Борисович: после любого другого человека, недождавшегося приглашения войти, Антон обматерил бы и этого самого человека, и Настю заодно (потом бы, конечно, извинился и чем-нибудь угостил или отпустил бы пораньше, но в момент словесной экзекуции о последующих бонусах как-то не думается).       Сергей зашёл в кабинет, плотно закрыв за собой дверь. Антон стоял возле открытого окна. В одной руке он держал телефон, второй так активно теребил незажжённую сигарету, что с неё начала сыпаться табачная труха. Обернувшись на звук открывшейся двери, Антон увидел Серёжу и окатил его удивлённым взглядом. Сергей махнул рукой, давая договорить, и сел напротив, заняв край стола.       — Ебланы, блядь, — прокомментировал Антон, закончив разговор и отложив телефон на узкий подоконник. — Что-то случилось?       Сергей отобрал у Антона несчастную сигарету — тот проводил её взглядом печальнее, чем у матери, провожающей единственного сына в армию. Желание покурить и успокоить нервы раздулось до такой степени, что любое неверное движение со стороны окружающего мира, и Антон тут же из приветливого мужчины превратится в жерло вулкана, извергающего ядовитые потоки грязных ругательств. Серёжа появился очень вовремя — гнев внутри начал постепенно униматься.       — Да ну как… Дело есть одно. Серьёзное, — Серёжа хмуро глянул на Антона.       — По поводу? — Антон напрягся. Если он сейчас услышит «нам надо поговорить», то сиганёт прямо в это окно (если не зацепится нигде по дороге своими длинными конечностями): никто не любит серьёзные разговоры.       — По поводу Арса.       — Ты знаешь? — Что ж, Антон почти не удивлён.       Серёжа кивнул.       — Он сам сказал?       — Назовём это так: я заставил его сказать. Начал подозревать ещё давно, но в последнее время вы оба то ли совесть, то ли стыд потеряли совсем. Судя по тому, что ты не особо удивился, и ты знаешь. Сам додумался?       — Да ага, — Антон достал из пачки другую сигарету, схватил зажигалку и замялся. Ему хотелось курить, Арсению — чтобы он бросил. Как это всё совместить? — Десять раз, блядь, догадался. Я в тонкостях отношений полный дуб, как будто ты не знаешь. Мне Поз сказал. Не так скоро, причём, как мог бы. То ли он с Арсением так сильно сдружился, что сдавать его не хотел, то ли он тебя настолько терпеть не может.       — Яйца члену не мешают, — пробурчал Сергей. В компании Антона он чувствовал, как постепенно переходил на одну волну с ним, невольно начиная использовать те же выражения и копируя невербалику.       — Ха, — Антон всё-таки прикурил сигарету. Вместе с никотином по языку расплылось чувство вины. Ладно, никто из них не скажет об этом Арсению, одну можно. — Давай сегодня вечером нормально поговорим об этом. Хочешь, поехали ко мне, хочешь к тебе.       — К тебе давай. Езжай сразу домой, я потом подкачу.       — Ок, — Антон сделал ещё две небольшие затяжки и всё-таки потушил недокуренную сигарету. — Тогда до вечера.       Вечером Серёжа попрощался с Арсением как обычно: они снова засиделись допоздна, не поднимая самой волнующей темы. И вот словно бы ничего не изменилось, как будто время отмотали на несколько месяцев назад, к самому началу их отношений: Арс сидел за столом перед Сергеем, обнимал его, обхватив руками голову, целовал так же чувственно, как и раньше, но в голове мелькали обрывки мыслей: Антон целуется похоже. Арсений, может быть, действительно влюблён в обоих сразу? Это было бы так логично, учитывая их прошлое.       К Антону Сергей приехал уже около восьми вечера. На улице постепенно начало темнеть, из домов, на вечернюю прохладу, выбирались люди. На тротуарах вырастали мамочки с колясками, бегущие в потёртых трениках доморощенные спортсмены, школьники с колонками, из которых раздавались рваные аккорды, а рэперы, рвя глотки, обещали трахнуть сучку, закинуться коксом и суициднуться. Центр города, что уж там.       Заплатив за въезд в жилой комплекс, Серёжа припарковал машину в ближайшем от дома кармашке и вышел. Строение возвышалось над ним, как башня слоёного торта: светло-бежевый фасад уже покрылся пылью сумерек, на многих этажах горели окна, по другую сторону парковки, огороженная витиеватым кованым забором, виднелась детская площадка, уже заполненная детьми и родителями. Порыв ветра смешивал в воздухе звуки проезжающих с ближайшей дороги автомобилей, крики детей и шёпот листьев на верхушках деревьев. Этот ЖК они с Антоном выбирали вместе. Почти сразу после смерти Ники. Сергей помогал с переездом, вместе с грузчиками тягали вещи на тринадцатый этаж, а потом вместе же распаковывали коробки, присваивали старым вещам новые места, наводили порядок. С тех пор прошло почти семь лет, но воспоминания всплыли так же быстро и живо, будто им всего двое суток.       У Сергея на связке ключей всегда рядом со своими висели ключи от квартиры Антона. А у Антона были копии ключей от его квартиры. Правда, обменялись ими на всякий случай, но почти никогда не пользовались. Серёжа не заезжал сюда многие годы, и Антон был у него всего раз — всё боялись оставаться наедине друг с другом после случившегося, хотя Сергей больше опасался своей никчёмной выдержки — в последние годы ему стало совсем одиноко, и кто знает, чем бы это всё закончилось, если бы в самый апогей душевной тоски не появился Арсений. Тот, кто избавил от одиночества не только его, но и Антона.       Будь Сергей с Антоном всё это время вместе (даже представить такое сложно), разошлись бы тогда их пути с Арсением? Сергею не хотелось бы знать этой жизни без Арса: без его смеха, живых глаз, яркой одежды, красоты, теплоты, нежности, близости, долгих интересных бесед, длинных вечеров за просмотрами странных фильмов, вкуснейших блюд, ласкающих пальцев… Раньше все мысли сводились к Антону, теперь у Сергея в голове двое мужчин, одного из которых, как он надеялся, был шанс забыть.       Сергей открыл дверь своим ключом: стало интересно посмотреть на неподготовленного Антона. Конечно, он ждал Серёжу вечером, но это немного другое. Он тихо зашёл в квартиру и прислушался: на кухне что-то шумело, лилась вода. Разувшись, Сергей заглянул в зал, как будто надеялся увидеть следы Арсения в этой квартире. И нашёл их: на сушилке, разложенной посреди комнаты, вместе с другими постиранными вещами висела знакомая серая футболка и домашние полосатые штаны. Сергей быстро вышел из зала, направляясь дальше по коридору к кухне.       Заглянув внутрь, всё ещё стараясь не выдать себя, Сергей увидел Антона, моющего посуду. Уже переодевшийся в домашнюю одежду, он стоял спиной ко входу, что-то напевая себе под нос и качая в такт головой (он всегда делал так, когда находился в напряжении). Вокруг стоял запах чего-то вкусного, наверное, Антон только что сунул противень с едой в духовку, потому что ни на плите, ни на столах ничего не стояло.       — Антош, — Сергей позвал Антона, давая о себе знать.       Антон испуганно подскочил на месте:       — Ёб твою мать, Сергей! Призраком меня сделаешь! Ты давно тут околачиваешься? — Антон сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, возвращаясь к тарелкам. «Он сто лет меня так не называл».       — Не очень. Что готовишь?       — Мясо запекаю. Вроде должно быть по-французски. Будешь?       — Сто лет твоей стряпни не ел. Конечно, буду.       За ужином почти не говорили — тишина между ними ценилась, как сто прекрасных наложниц на древнем Востоке. Готовил Антон вкусно, и голодный Серёжа с удовольствием съел всё, а потом ещё раз, потому что ему наложили добавки. Может быть, сладкий сидр, так любимый ими двумя и употребляемый по любому поводу, не очень подходил к их ужину, но оба плевали на это.       Наблюдая за Антоном, за тем, как он сразу же после ужина начал мыть всю посуду, за тем, как двигался и даже как молчал, Серёжа понял, почему он вдруг смог полюбить Арсения, и почему Арсений с Антоном полюбили друг друга: они оба очень похожи, как будто одного человека разделили пополам, и эти половины назвали на одну и ту же букву.       — Ну и что мы делать будем, Серёж? — наконец спросил Антон после того, как убрал всё на кухне, и они оба, с недопитыми бутылками сидра, перешли в зал.       — Я не знаю. Дадим ему время? О чём тут ещё говорить? Это так смешно: мы столько лет с тобой старались избегать друг друга, каждый в офисе считает, что я тебя ненавижу, мама вообще думает чёрт знает что, ну и? Чего ради всё это было? Чтобы потом опять наступить на те же грабли? Тут уже речь идёт не только о выборе Арсения. У нас с тобой не получится ничего с другими, пока не отпустим друг друга. А это, во-первых, не факт, что выполнимо, а во-вторых, вообще невозможно, пока мы с тобой постоянно находимся так близко. Ну да, не мозолим друг другу глаза, но я же знаю, что ты рядом всегда…       — …и мне от этого то ли хуёво, то ли хорошо, — закончил Антон.       Серёжа кивнул. Они чувствовали одно и то же, и оба понимали всё, что сейчас было сказано вслух. Как отпустить друг друга после стольких лет? Выполнимо ли это? Нужно ли?       — Давай дождёмся решения Арса, а дальше посмотрим, — тихо предложил Антон.       — Да не решит он сам ничего… Нас двое, и то не смогли, а он вообще в одиночку должен выбрать.       Спустя два часа Сергей начал собираться домой. Антон взял его за руку, посмотрел в глаза:       — Останься на ночь. Я так по тебе соскучился.       — Антон, прекрати. Никогда ни к чему хорошему это не приводило.       — Ну пожалуйста, — Антон жалобно просил. Ему, взрослому мужчине, не стыдно умолять об этом, потому что Серёжа видел его любым, их уровень открытости друг перед другом такой, какого у человека не бывает даже перед самим собой.       Сергей больше не сопротивлялся: сам хотел того же. Перед сном, стоя в ванной и чистя зубы щёткой Антона, он смотрел на вторую, явно принадлежащую Арсению. Неужели он так часто бывал здесь, что и в эту квартиру начали проникать его личные вещи? Не думай об этом, Серёж. Рано или поздно всё решится, всё закончится. Всегда всё заканчивается.       Засыпали вместе. Сергей, свернувшийся в постели, и Антон, обнимающий его сзади, подтянувший к себе как можно ближе. Свет выключен, будильники настроены, тишина в голове — впервые за многие месяцы.       — Знаешь, Серёж, давно хотел сказать… я мог сто раз отдать тебе фирму, ты же помнишь, что я всегда делился с тобой всем и отдавал последнее.       — Так почему не отдаёшь?       — Помнишь тот год, когда ты только пришёл к нам? Как приходилось пахать за пятерых?       — Помню, — с закрытыми глазами отвечал Сергей, слушая знакомый с детства шёпот над ухом.       — Вся моя работа состоит из этого. Не так хреново, как было в самом начале после смерти Бориса, но ничего интересного. Если бы я отдал тебе место директора, у тебя бы не было времени заниматься дизайном — только, как ты говоришь, бюрократия, хотя и это слово не совсем верное. Никаких проектов, ноль творчества. Ты всегда рисовать любил, и работы у тебя получаются, ты наш ведущий дизайнер, наш флагман. Моя гордость, если говорить прямо. Мне всегда хотелось, чтобы ты был счастлив хотя бы немного, насколько это возможно. А моя работа не подразумевает твоей внутренней реализации. Но я всегда готов тебе уступить, если только ты этого хочешь. Я серьёзно.       Сергей промолчал. Сжал руку Антона на своей груди, подтянул ближе ко рту, прижался к подушечкам пальцев губами. Так они и уснули, неразделимые, как звук и тишина, предполагающие взаимное уничтожение.