Когда ангелы не знают, что сказать

Я застигнут врасплох. Я чувствую себя нашкодившим ребёнком, который скрыл от мамы три двойки в четверти. Да я даже не знаю, что мне вообще делать. Фредди увидел, как я возвращаюсь через Сапфировую дверь, хотя вообще НЕ ДОЛЖЕН БЫЛ ПОКИДАТЬ ПРЕДЕЛЫ ИМПЕРИИ. Наверное, о прошлом моем полете он тоже узнал, раз сегодня ждал меня у входа. Я смотрю на своего наставника, и чувствую какую-то сумасшедшую смесь эмоций: страх, тревогу, стыд, и если бы в моих жилах текла кровь (если бы у меня вообще были жилы), адреналин бы зашкаливал. Злость на лице Фредди Меркьюри сменяется некоторым осуждением и.. Стыдом? Ему за меня стыдно? Я ещё хуже, чем я думал. Я подвёл своего наставника. - Итак, Джозеф, мне очень интересен твой рассказ, - медленно говорит Фредди. - Простите меня, - робко бормочу я. - Нет, дорогуша, прощения просить ты будешь в другом месте, я не твой начальник, я тебя покарать не могу, - продолжает он уже мягче, спокойнее, - мне действительно интересно, как же ты объяснишь свои несанкционированные полёты на Землю. - Фредди, я, - впервые в своём ангельском обличии я правда не мог подобрать слова. – Давайте не здесь, нас могут услышать, - наконец выдаю я и жестом показываю в сторону пещер. - Хорошо, - соглашается наставник, - только даже не пытайся спрятаться от меня по дороге, я тебя все равно найду. Я грустно киваю головой, и мы взлетаем. В мгновение ока мы оказываемся в той самой пещере, в которой я коротаю свои грустные ангельские века. Я сажусь на край и закрываю лицо руками. - Джо, ты летаешь к своему смертному, ведь так? – спрашивает у меня Фредди, присаживаясь рядом. - Да, - тускло отзываюсь я, но тут же выстраиваю оборону: - Но я с ним не разговариваю, я даже не пытался! - Ну хоть на что-то у тебя мозгов хватило, - закатывает глаза легенда рок-музыки. – Ты мне только одно объясни: зачем ты так рискуешь? - Если бы только я знал, - отвечаю я, поднимаясь на ноги. – Меня туда тянет. Тянет к нему, хоть у меня и нет телесной оболочки. И мне все сложнее противостоять этому. - Игра не стоит свеч, милый, - грустно говорит Фредди. – Всё во мне так и кричит: «Если этот мальчик падёт – виноват будешь ты». – Он замолчал и посмотрел куда-то вдаль. – Понимаешь, вот она, твоя жизнь, теперь ты здесь, ты должен быть здесь, дороги назад нет. - Но ведь Вы сами сказали, что это может привести к падению, а это уж точно не карьерный взлёт. - Шутки шутишь, да? – недовольно буркнул Меркьюри. – Были тут такие, тоже шутили, дошутились, знаешь ли, никто про них больше не слышал. Ты вообще знаешь что-то про падших ангелов? Я замялся. Мои знания на эту тему так и остались только на уровне мистических сериалов и журналов, которыми интересовались мои спутницы, когда я ещё был человеком. О настоящих падших я ничего не знал, и уж тем более, не видел. - Почти ничего, - честно ответил я. - Я думаю, самое время рассказать тебе кое-что. Фредди очерчивает в воздухе прямоугольник, и тот подсвечивается мягким белым светом, как проектор. Видимо, это привелегия более опытных ангелов, я так не умею! На импровизированном экране появляются кадры, похожие на кинопленку. Сцены сменяются очень быстро, но я могу предположить, что там мелькали картинки Эдема, от сотворения мира людей. На следующих кадрах показана какая-то битва. Я присматриваюсь и понимаю, что Фредди замедляет скорость, проворачивая невидимый тумблер, и я вижу человека, гораздо выше ростом, чем обычные люди, в чёрном костюме и тёмных очках, стоящего посреди шумной площади. Люди вокруг него снуют туда-сюда, как муравьи в муравейнике. А он неторопливо осматривается по сторонам и будто живёт в другом временном измерении, немного медленнее. Я не очень понимаю, что Меркьюри хочет мне показать. Фредди замечает моё недоумение и говорит. - Это Азазель, один из первых падших ангелов. Если ты не слышал, его низвергли за то, что он возжелал земных женщин и последовал за своим желанием. А одну девушку он полюбил так сильно, что решил навсегда остаться на Земле, остаться с ней, и незаметно для себя слишком привязался ко всему человечеству. Он принёс людям знания об изготовлении и применении оружия, обработке дерева, драгоценных камней, он хотел дать больше знаний человечеству, потому что она была одной из них. Но на этом история не могла закончиться. Короче говоря, его изгнали из Рая на Землю, оставив бессмертным, и приговорили к страшному наказанию: любая инкарнация его любимой будет погибать в страшных мучениях, и он всегда будет присутствовать при этом. Кроме того, у него забрали возможность говорить с людьми. Нет, его не лишили голоса. Его вторая пытка – все видеть, слышать и понимать, вот только в сотню раз медленнее: люди просто не замечают его, не успевают услышать, следовательно, никогда не смогут постичь знания, которые Азазель может им дать. Падший ангел, который так полюбил человечество, не может даже поговорить с кем-либо, не может прикоснуться, не может вообще никак контактировать. И с учётом этого второго наказания, первое выглядит ещё более жутким: видеть мучения любимой души в замедленной съёмке и понимать, что ты не можешь сделать абсолютно ничего. Фредди вздыхает, сворачивает ладонями «проектор» и подводит итог: - И таких историй немало, но я подумал, что тебя заинтересует именно эта. Вот только финал у всех один – мучения падшего ангела несоизмеримы с его риском. Я обдумываю увиденное, а мой наставник продолжает: - Мой милый Джозеф, ты один из лучших моих учеников, и даже не исходя из твоих заслуг на посту ангел-хранителя, - начинает Фредди Меркьюри. – Твоя душа особенная, в тебе столько тепла, чистоты, подлинной любви к миру, такое редко встретишь. Я прошу тебя, не растеряй это, не ищи себе проблем. Я в растерянности смотрю на него, не зная, что и сказать. Потом собираюсь с мыслями и спрашиваю. - Так что мне делать, наставник? - Прекрати эти полёты, - твёрдо отвечает Фредди. – Занимайся тем, чем должен, и что у тебя, кстати, очень неплохо выходит. Я знаю, что тебе будет сложно, но попытайся понять: так лучше для вас обоих. – Он ободрительно похлопывает меня по плечу. – И если ты действительно любишь эту душу – помоги ей прибыть сюда, заработай ей 188 баллов и дождись, когда она войдёт через Сапфировую дверь, и тогда вы сможете быть вместе вечность. Я понимаю, что Фредди абсолютно прав. Всё, что я должен делать, - это выполнять свою работу и ждать моего Бена сюда. (Когда я стал думать о нем, когда о моем Бене?) Ради его же блага, ради того, чтобы подарить ему вечную жизнь, самую лучшую, какая может быть у ангела. Я постараюсь, сделаю все, что в моих силах. - В таком случае, мне пора заняться работой, у меня же ещё два клиента есть, - говорю я Фредди и жестом предлагаю вернуться в лес. Мы спускаемся с гор, проектам через кроны деревьев и мягко приземляемся почти в центре. Другие ангелы очень заняты своими сферами, поэтому совсем не обращают на нас внимания. Фредди крепко обнимает меня и произносит. - Береги себя, Джозеф, береги свою душу, ведь нет ничего важнее. Он неправ. Важнее всего его душа. - Я буду, Фред, - отвечаю я после секундой паузы. – Я не хочу Вас подвести. - Ты и не подведешь. Ведь если что, я буду вынужден сдать тебя начальству – таковы правила. И на этой ноте Меркьюри откланивается и летит по своим делам, а я остаюсь в тени бирюзовых крон, думать о том, что мне делать дальше. Я решаю, что так играть больше нельзя. Нарушать правила, конечно, здорово, но я и сам – представитель «закона», мне играть с огнём опаснее. Пожалуй, я дам себе время. Пять земных лет. Обычно этого достаточно, чтобы принять серьёзное решение. И либо за эти пять лет я приду в себя, постигну свое истинное предназначение ангела, либо… В общем, увидимся через пять лет, а пока самое время посмотреть, как там моя маленькая актриса Люси и будущий шеф-повар Гвилим. Ведь если что-то будет не так у Бена, я почувствую это, даже не открывая сферы.