Когда ангелы не знают, что сказать

На этот раз я решаю не садиться на самом краю леса, а остановиться почти в центре, там, где ангелов больше всего: так соблазн нарушить правила будет наименьшим. Я открываю сферы и внимательно вглядываюсь в них. Люси 13 лет. Когда я смотрю на неё сквозь сферу, нахожу её плачущей. Никакая детская жизнь не может быть абсолютно безоблачной, иначе человек оказывается совершенно неприспособленным ко взрослой жизни. В школе ей нравится мальчик, Чарли. У него карие глаза и нос картошкой, он выше сверстников и кажется старше своих лет. Кроме Люси, он нравится ещё одной девочке, Мишель. Скоро Рождество, поэтому в школе устраивают бал, и моя уже не такая маленькая, но все более талантливая клиентка будет играть Герду в школьной постановке «Снежной Королевы» Андерсена. Она хотела пойти на бал с Чарли, но он отказал, сославшись на то, что «актрисы не могут быть умными, я пойду с Мишель, я у неё алгебру списываю». Люси в слезах приходит домой и, чтобы хоть как-то отвлечь себя от дурных мыслей, наливает себе чай намазывает на белый хлеб клубничный джем – с недавних пор её любимый десерт, хоть и простой до безобразия и ей нельзя налегать на мучное. Папа приходит домой раньше мамы и ещё с порога видит сидящую на кухне Люси с бутербродом в руке. Теперь это служило сигналом, что у дочери что-то случилось. Он подходит к Люси, целует её в щеку, соленую от слез, а потом убирает указательным пальцем каплю джема с её аккуратного носа. - Что стряслось, солнышко? – спрашивает он у дочери. - Пап, а почему актрис считают глупыми? – отвечает она вопросом на вопрос. Отец немного сдвигает брови, не очень понимая, почему она спрашивает о таком. Он садится на стул напротив нее и говорит: - Раньше, много-много лет назад, актёрское ремесло считали бестолковой затеей и простым делом, для которого совсем не нужны большие умственные способности. Но со временем все изменилось, сейчас люди знают, что для того чтобы стать артистом, нужно много работать, учиться самым разным дополнительным штукам. Хороших актёров высоко ценят зрители. - Тогда почему Чарли считает меня глупой? Ведь я уже сейчас столько времени провожу в студии, читаю много книг и готовлюсь к будущему поступлению, - с некоторым недоумением говорит Люси и откусывает кусочек бутерброда. - Потому что этот ваш Чарли – невежественный и пустой мальчишка, - махнув рукой, отвечает отец. – Его мама бухгалтер в гипермаркете, а папа – простой офисный клерк. Их старшая дочь хотела пойти учиться в консерваторию, у неё очень неплохой голос, но родители сказали, что это несерьёзно, и отправили её учиться на экономиста. – Он треплет светлые локоны дочери и, улыбнувшись, тихо говорит: - Его не научили видеть и ценить красоту, это не стоит твоих слез, моя дорогая. В твоей жизни будет много интересных людей, Чарли только в самом начале этого длинного списка. - Я хотела пойти с ним на бал, а он сказал, что пойдёт с Мишель, потому что списывает у неё алгебру, - рассказывает девочка, повиснув на сильной руке отца. – Но я же ничем не хуже неё, ведь так? - Не хуже, - соглашается отец. – Но для этого мальчика важно не то, чем ты хуже, а чем лучше для него Мишель, и раз делает он это из корыстных побуждений, сама посуди – таком нужен тебе кавалер, который делает даже из школьного бала бизнес-проект? Люси задумывается и молчит. Она переваривает слова отца и приходит к выводу, что его опыту можно доверять. - Да, мне такой не нужен, - сердито топнув ножкой, отвечает девочка. - Хочешь, я с тобой пойду? – с широкой улыбкой спрашивает отец, припадая на одно колено. Она обнимает его за шею обеими руками: - Ты самый лучший спутник, папа, но боюсь, ты староват для школьных развлечений. Они заливисто смеются и обнимаются, отец берет Люси на руки и - кружит по столовой. - Совсем забыл! – восклицает он, ставя дочку на пол. Он возвращается в прихожую и достаёт из своего портфеля запечатанный конверт. Передаёт его Люси и ждёт, пока та откроет и достанет оттуда письмо. (И хотя так делать нехорошо, он прочел письмо сразу, как получил, потом аккуратно запечатав снова, так что он знал, что там хорошие новости, поэтому так легко вручил конверт дочери.) Глаза Люси быстро бегают по строчкам, её лицо озаряется счастливой улыбкой и от радости она даже подпрыгивает. «Мисс Люси Бойнтон, мы хотели бы видеть Вас на прослушивании в ''Балетные туфельки''» Да я сам подпрыгнул на месте! Моя маленькая клиентка, этот чудесный ребёнок получил (да-да, я сделаю все, что от меня требуется, чтобы выбрали именно её) серьёзную роль! Надеюсь, что я тоже приложил к этому руку, ну хоть совсем на чуть-чуть, пожалуйста. Гвилу тоже 13 лет. После победы в кулинарном конкурсе его везде узнают. Вместе с призёрами он объехал всю Британию и определённо стал любимчиком, ведь обаяния парнишке было не занимать. Теперь он решает взять небольшой перерыв и больше времени посвятить учёбе. Хотя на 100% это все равно не получается: Гвилим Ли – ведущий кулинарной передачи на местном детском канале. Единственное, чему он безоговорочно рад, - его доходы помогают семье и позволяют матери больше не работать. Он пообещал себе, что мама будет им гордиться, - и выполнил обещание. Гвилим задумывается о будущем, хочет поехать в Америку, чтобы учиться у лучших мастеров, но сначала все-таки нужно закончить школу. Учителя его любят, поэтому ничего сложного в этом не будет. Я приближаю изображение и вижу, что мой клиент в больнице. Выражаясь человеческим языком, меня прошиб пот. Неужели с этим ребёнком что-то случилось?! Присматриваюсь и понимаю, что это не совсем больница, это травмпункт. Гвилим вывихнул руку. Вокруг него носится мать, вздыхает и каждые пять секунд спрашивает, как он себя чувствует. Мальчик крепко держится, не жалуется, что рука болит, ждёт, когда закончат бинтовать. Его волнует только одно: - Мам, а когда приедет Жак Курсо, я не смогу поучаствовать в его мастер-классе, да? Гвил очень хотел пойти на встречу с известным французским поваром и ресторатором Жаком Курсо, который организовал тур по Европе в поисках молодых талантов и буквально через два дня будет в их городе, - это дало бы прекрасный толчок его карьере уже сейчас. - Прости, сынок, но ты сможешь только посмотреть, готовить сам ты не сумеешь в ближайшие пару недель. Гвилим расстраивается. По сути это не означает ничего страшного, просто срываются планы, но в его возрасте любая небольшая проблема легко становится катастрофой. Я смотрю на него и думаю, что у него большое будущее. Вот только не знаю, в кулинарии или нет. Почему-то меня не покидает ощущение, что все может измениться в одночасье. Эффект бабочки, как говорят. Вот я ангел, и никогда не думал, что побываю на Земле больше, чем трижды за один поток клиентов, а оно вон как вышло.. Если бы у моей эктоплазмы было сердце, оно бы болезненно заныло. Если бы у неё были зубы, я бы их стиснул. Спасибо хоть кулаки могу сжать. Подумать только, я уже про нему скучаю. Улетая, я оставил в голове кошки мысль, что Бена нужно беречь, что его нужно любить и обязательно спать у него в ногах. Чтобы не заставлять свою душу рваться ещё больнее, сегодня я решил не открывать его сферу. У меня есть ещё время все обдумать, и раз я пообещал самому себе подождать, то должен это сделать. Я должен попытаться. Ради него.