Когда ангелы не знают, что сказать

Меня вталкивают в камеру, как собаку, и закрывают решетчатую дверь. Я одергиваю куртку и осторожно осматриваюсь. Кроме меня здесь еще двое мужчин, сегодня не аншлаг. Первый в обносках, со спутанными засаленными волосами и неопрятной бородой; в одежде второго я узнаю свои старые вещи, а потом и самого мужчину – тот бездомный, которого я встретил в день покупки костюма. Ироничная штука жизнь, неправда ли? – О, сэр, а я Вас где-то видел! – отзывается он, когда я поспешно отворачиваю голову. – Возможно, Лондон же не такой большой, – нервно хмыкаю я в ответ. – Вы же вроде не похожи на преступника, как занесло сюда? – интересуется мужчина, а потом с показной вежливостью указывает рукой на лавку: – Не стойте, присаживайтесь! – Я пока постою, не тороплюсь привыкать к этому месту, – отмахиваюсь я и спешу перевести тему: – А Вас двоих сюда какими судьбами? Второй мужчина отвечает раньше: – Эти олухи говорят, что спать на вокзале неприемлемо, – он указывает пальцем в сторону поста, – а где мне спать, если мне нечем платить эти невъебенные налоги, а? Поссал в углу за лестницей, скрутили и привезли сюда, систематически, говорят, нарушаю. – Он так громко рыгает, что я невольно морщу нос. – Да мне поссать на ваши законы, и посрать, слышите, уроды? – Слышим, слышим, заткнись уже! – доносится от дежурного. Знакомый мне мужчина разводит руками и шепотом говорит: – Я с ним здесь уже второй день сижу, все никак не выставят. – А Вас-то за что? – спрашиваю я, немного опираясь на решетку. – Моя девушка написала на меня заявление, – вздыхает он, – утверждает, что я ее изнасиловал, и вообще, она меня видит впервые. – Он садится на край скамьи и продолжает, смотря на меня снизу вверх: – Как она могла не видеть меня раньше, я же везде ее сопровождал, на работу, в кино с подругами, в кафе с сестрой. Она такая невнимательная! – подытоживает он, разводя руками. Прекрасно я попал. Вынужденные соседи – маргинал без крыши над головой и маньяк-психопат с манией преследования. И я действительно не знаю, что лучше: сидеть в комнате для допросов и ожидать, в чем еще меня обвинят, или находиться здесь, с потенциально опасными для моей тушки субъектами. Я не решаюсь садиться на лавку, и потому просто подпираю спиной стену. До меня долетают обрывки разговора Линды с полицейским, проводившим обыск. – Я же тебе говорил, что он убийца! – Мы еще ничего не доказали, – отрезает МакКензи. – Да там доказывать-то, документы оформить, и все дела, – тараторит полицейский, – дело уже считай раскрыто! – Что-то ты слишком быстрый, Майкл, с женой тоже так спешишь? – Линда, как некультурно, – прыскает он в ответ. – Сама посуди: пистолет у него нашли, с беглого осмотра тот же самый, из которого убили ту женщину, отпечатки на пистолете его – что тебе еще нужно? – Я все еще не уверена на 100%, хотя все доказательства указывают на него, – негромко отвечает женщина. – Здесь что-то не так, мы чего-то не знаем. Я слышу щелчок, а потом чувствую запах дыма: кто-то из полицейских закуривает. Похоже, я действительно в огромной заднице. И все из-за моей глупости и самоуверенности. 1-0 в пользу Автонома. И либо я вкушу все "прелести" человеческой жизни, включая даже тюремное заключение, либо… Либо вынужден буду вернуться в Империю, как и должен был уже давно, бросить все свои попытки быть ближе к Бену – получится, что я зря нарушал Небесные законы, и все это совершенный бред. Я облажался. – Они там курят, хоть бы сигаретку дали! – отзывается один из моих сокамерников. Я поворачиваюсь к нему для ответа и замечаю, что он замер с поднятой рукой и недовольной гримасой на лице. Ничего не понимая, я машу рукой перед его лицом, но никакой реакции не следует. Второй мужчина все так же лежит на скамейке, поджав колени, но его грудная клетка не движется: он не дышит. Я пытаюсь выглянуть в коридор и замечаю такое же оцепенение у полицейских. Да что, мать вашу, происходит! Почему все вокруг застыли, а я нет? Да еще и так внезапно! – Джозеф! – слышу я за спиной очень знакомый сердитый голос. Это невозможно, его не может здесь быть. У меня галлюцинации, может быть, это вообще предсмертная агония, что угодно.. – Дорогуша, я с тобой разговариваю! Я все-таки оборачиваюсь и вижу, что маньяк, с которым я вынужден делить камеру, уже не стоит, как статуя, а, сдвинув брови, внимательно смотрит на меня, уперев руки в бока. Но я все еще не понимаю, почему у него голос моего наставника. – Фредди?! – шепотом удивляюсь я. – Дошло наконец! – бросает Меркьюри, устало потирая лоб. – Видишь, на что я ради тебя пошел, в какое тело, – он тянет слова, не скрывая отвращения, – мне пришлось нырнуть, какой кошмар! Я смотрю на человека, который говорит со мной, и решительно не могу поверить в происходящее. После неловкой паузы, так и не дождавшись от меня вразумительного ответа, Меркьюри наконец спрашивает: – И что ты на меня так уставился? У меня не было другого варианта, как с тобой связаться, на Небесах, знаешь ли, телефонов не выдают. – А все это, – я очерчиваю вокруг себя ладонью, – как вообще? Фредди смотрит на меня, как на полного дурака. – Замедленное время. – Вы можете замедлять время? – я широко раскрываю глаза в изумлении, а потом до меня доходит еще кое-что: – Я могу замедлять время?! – Нет, ты не можешь, – он отрицательно качает головой и поднимает указательный палец вверх: – Это привилегия ангелов повыше рангом, вот если ты… – Но как Вы здесь, и зачем? – перебиваю его я, понимая, куда заведет этот разговор. – Тебя спасаю, идиот! – раздраженно отрезает Фредди. – Ты натворил много противозаконного, сам знаешь, но позволить осудить тебя ни за что, еще и на земном суде я никак не могу. – Это так неожиданно, правда, – тихо отвечаю я, – спасибо. Но ведь я даже не знаю, что произошло, меня не было на Земле, – я развожу руками. Он тяжело вздыхает. – Я просмотрел, что случилось в тот день. Ты виноват, Джозеф. Я смотрю на него широко раскрытыми глазами и чувствую себя так, будто меня переехал автобус. Теперь ловить точно нечего, раз появились неопровержимые доказательства моей вины. – Точнее, не совсем ты, – негромко продолжает Меркьюри, – это он, как ты там его называешь… – Автоном, – шепчу я в ответ. – Да, дорогуша, Автоном. Насколько я понял, у прошлого владельца этого тела, которого, кстати, уже давно не должно здесь быть, знаешь ли, – с укоризной говорит Фредди, – были очень напряженные отношения с этой барышней, Виолой, то ли она ему отказала, то ли разрушила его прошлый брак, – он отводит руку в сторону, – у людей все так сложно, я полностью не вникал. Проще говоря, в тот вечер они снова крупно поссорились, и он не выдержал и выстрелил в нее. Я сползаю по стене, на которую опирался, пока он рассказывал, и сижу на корточках. Потом, как ребенок, поднимаю глаза на своего наставника и спрашиваю: – Это что, конец? Фредди присаживается рядом со мной, и я вижу, как тяжело ему даются слова: – Все зависит только от твоего решения. Я в непонимании качаю головой. – Понимаешь, мой милый ангел, – мягко начинает Меркьюри, – я очень основательно подготовился к этой встрече, потому что уважаю твой выбор, хотя и в корне с ним не согласен. Разумеется, я буду максимально настаивать на твоем возвращении в Империю, ибо твое место там, и еще не все потеряно, я уверяю тебя. Он делает паузу и берет меня за руку. Сначала я рефлекторно отдергиваю ее, ведь это же мой сокамерник, но после того, как он чуть закатывает глаза, отпускаю нервный смешок и возвращаю руку обратно. – Но было бы глупо с моей стороны думать, что после всего, на что ты пошел, что ты уже успел сделать на Земле, ты так просто от этого откажешься. – Фредди крепко сжимает мою ладонь и полным серьезности голосом, чеканя каждое слово, говорит: – Всего два варианта, Джо. Первый – ты покидаешь это тело и возвращаешься к своим прямым ангельским обязанностям. Он отпускает меня, поднимается и подходит к решетке. – А вот для второго мне пришлось постараться. На ступеньках полицейского участка стоит мужчина, в его руках пистолет, из которого убили ту девушку. Он идет сдаваться полиции, объявив себя виновным в ее смерти. В лаборатории у баллистиков готовы результаты по найденному в твоей квартире оружию. Там написано, что пистолет давно не использовался, на нем нет следов пороха или недавней чистки. Осталось только поставить подпись. Твоя соседка, бабуля божий одуванчик, которая дала против тебя показания, уже ничего не помнит, – я стер ей память о недавних событиях. Кстати, мысли в голове того мужчины на ступеньках, что это он убил девушку, – тоже моя работа. Ровно как и заключение баллистиков. – Фредди замолкает и внимательно смотрит на меня, ошарашенного таким подробным описанием и масштабной подготовкой. Сказать, что я в шоке, – ничего не сказать. Мой наставник, ангел, который так ревностно защищает законы, который обещал сдать меня Архангелам при первой же возможности, помогает мне избежать наказания? Да, я не совершал этого преступления, на моей совести нарушения совсем иного толка, но… Я и предположить не мог, что Фредди развернет такую кампанию по моему спасению. Может, он прав, и мне пора заканчивать этот балаган, вернуться в Империю, помогать своим клиентам выйти из цикла реинкарнаций и уже там дождаться того, ради кого я спустился сюда? Разумеется, он всегда прав в том, что касается Высших законов, он ведь мой наставник, ангел выше меня по статусу, мудрее. Но разве смогу я там снова стать тем, кем был раньше? Я думаю над его словами, а в голове всплывает образ светловолосого мальчишки с непослушными локонами. Его зеленые глаза сверкают тысячей алмазов, и у меня перехватывает дыхание так, будто бы он сейчас рядом со мной. Я не хочу от него уходить. Мне надоело все время выбирать. Я так устал от этого. – Итак, Джозеф, – возвращает меня из размышлений Фредди, – у тебя последний шанс. Я поднимаюсь на ноги и пристально смотрю ему в глаза.