Когда ангелы не знают, что сказать

Ни в одной из своих прошлых жизней я не был так счастлив. И даже если в дальнейшем меня ждет полный крах, прошедшая неделя стоит всего, что я могу потерять в своем ранге ангела. Ни одна самая прекрасная и бесконечная ангельская жизнь не заменит простого человеческого счастья, даже если оно длится гораздо меньше, чем вечность. Сегодня будет очень важный вечер, по-настоящему особенный. Ведь я увижу самую чудесную девушку на планете, мою клиентку (да-да, я все еще помню, чем должен был заниматься), мисс Люси Бойнтон. Солнце посетило туманный Лондон, и это солнце – удивительно талантливая юная актриса, за которой я наблюдал с рождения, которую должен был оберегать всю ее жизнь. Наверное, я всегда буду корить себя за то, что оставил ее, но если бы Люси знала причину, она смогла бы меня простить. Ну, а сейчас я никак не могу пропустить ее первый лондонский спектакль, тем более, что приду я туда не один. Я достал для нас с Беном два билета на второй ряд. Пришлось, конечно, применить немного волшебства, потому что моя кредитка не выдержала бы такого напора (это цены такие высокие, или я все никак к ним не привыкну?), но его сияющие глаза стоят для меня в миллион раз больше всех этих ценников. Я сижу в кресле, тереблю запонку на манжете и то и дело нервно поглядываю на часы. Где-то через 40 минут должен позвонить Бен, потом я вызову такси и заеду за ним домой, и оттуда мы поедем на спектакль Люси. У меня как раз достаточно времени, чтобы осознать всю эту неделю. Моя суббота заканчивается в воскресенье, около пяти утра, когда я провожаю Бена домой. Мы идем пешком из бара, в котором он познакомил меня с сестрой, а потом мы проговорили до самого утра. Это все те самые разговоры обо всем и ни о чем, какие бывают с новыми знакомыми или с теми, кто знает друг друга большую часть жизни, и меня не покидает ощущение, что в нашем случае речь как раз-таки о втором. И это даже не потому, что я знаю всю его жизнь до 16 лет, это просто так не объясняется. Да я и не пытаюсь. Мы идем по дороге, ловим последние тающие звезды и встречаем рассвет. Нежные розовые линии света тянутся от горизонта и проходят сквозь растрепанные локоны Бена, вплетаясь в них причудливым узором. На улице пустынно и безмолвно, и кажется, что он очень громко смеется, когда я выдумываю очередную историю из своей "новой" жизни. Когда-нибудь он узнает правду, но не сегодня. Я порой касаюсь его рукой, скорее даже задеваю, не специально, и это все равно что вставлять пальцы в розетку. Мне то и дело хочется обнять его, но я не хочу торопиться, да и странно останавливаться через каждые пару метров. Я просто слушаю его рассказы, упиваюсь его прекрасным голосом и хочу, чтобы эта ночь не заканчивалась. Но вот я уже довожу Бена до дома. – Ты очень талантливый. – А ты очень застенчивый, – отвечает он мне, улыбаясь. – Разве это плохо? – недоумеваю я. – Нет, – Бен качает головой, – просто немного удивительно. – Он бросает взгляд в сторону своих окон. Света в них нет, значит мать еще спит. – Мы ведь скоро увидимся, да? Я ничего не отвечаю, а просто сгребаю в охапку это самое чудесное существо во Вселенной, потому что сил смотреть в эти зеленые глаза больше нет, и целую его в макушку. – Выспись сегодня хорошенько, а потом созвонимся. Он делает глубокий вдох и нехотя высвобождается из моих объятий. – Тогда, ну, до встречи? – тихо произносит Бен, глядя на меня из-под полу-опущенных ресниц. Он все-таки такой ребенок. – До очень скорой, – так же тихо отвечаю я и отстраняюсь. – И не волнуйся, дойду пешком, здесь не так уж и далеко, – добавляю я потом, попутно осознавая, что попытка заглянуть в его мысли была лишней. Не стоит этим впредь пользоваться, пожалуй. Я провожаю Бена глазами до двери, а когда он исчезает за ней, чувствую, что мой выбор не мог быть неправильным. Если бы у меня были крылья, каждое перышко в них трепетало бы от счастья. Но я какой-то неправильный ангел, все мы – не такие, какими нас привыкли представлять, а кто-то еще и злостный нарушитель. Да и плевать. Я выиграл джекпот, я могу подарить человеку счастье, в конце концов, я и сам заслужил быть счастливым. Мне не слишком хочется идти до дома пешком, так что не обходится без щепотки магии – и вот я в своей квартире. Я потратил всю свою энергию на эмоции, эти невероятные эмоции, такие яркие, такие настоящие и такие новые для меня. Я счастлив. В воскресенье Бен просыпается после полудня и сразу отправляет мне сообщение. Если честно, я пока еще не слишком понимаю эту систему, на которой сейчас строятся отношения, поэтому похоже, что я всю дорогу буду ведомым, во всяком случае пока. "Доброе утро". Я смеюсь. Разумеется, в два часа дня оно весьма доброе. Смотрю на сообщение и не знаю, что ответить. Мне одновременно сложно и просто с ним разговаривать, но переписки – это выше моих сил. Когда я в прошлый раз официально жил на Земле, ни о каких мобильных телефонах даже и подумать не могли, а эпистолярный жанр был мне не под силу, да и смысла в нем лично для меня не было никакого: романтических переписок я не вел, документы за меня заполняли другие, жалоб и доносов я тоже ни на кого не писал. А тут – здравствуйте, Вам письмо, чего изволите отвечать. А что люди отвечают на "доброе утро" после обеда? "Как спалось?" Невероятно умное решение, я знаю. Ответ приходит довольно быстро. "Недостаточно. Наверное, я все еще сплю, раз решил написать тебе уже сейчас". Так, видимо, можно писать больше одного предложения, уже какая-то ясность. "Я буду рад, если ты выспишься. Буду ждать твоего звонка". Вечером Бен звонит мне и рассказывает, что мать почти не сердится, что его не было дома всю ночь. – Раньше она бы просто не заметила, что меня не было, а сегодня вот сказала, чтобы я в следующий раз ее предупредил. – Видишь, прогресс налицо, – отвечаю я, попутно наливая себе чашку кофе. – Ты волшебник, – шепчет он в трубку, и до меня долетает громкое мурчание Энджи. – У тебя там кошка, да? – спрашиваю я, не подумав, что такой острый слух может показаться странным. – Ты слышишь ее в телефоне? – удивляется Бен. – Да, Энджи здесь, чувствует, что я говорю с хорошим человеком и выражает свое одобрение. Кошка помнит меня, это правда очень приятно. – Передавай ей привет. – Зачем я это говорю? Он теперь точно подумает, что я сумасшедший. – То, что ты любишь кошек, добавляет тебе сотню баллов к карме, – радостно сообщает Бен. Ох, если бы, малыш, если бы… – Какие планы на вечер? Может, встретимся в баре? Его вопрос вводит меня в ступор. Конечно, я хочу снова его увидеть, но, если быть совсем честным, я не полностью еще пришел в себя от вчерашнего, плавно перетекающего в сегодняшнее, так что мне нужна небольшая передышка. – Не пойми меня неправильно, Бенни, но, проведи вечер с мамой, она этого заслуживает. – Я делаю небольшую паузу и слышу, как он вздыхает в ответ. – Не дай пропасть моей работе, хорошо? – Наверное, ты прав, – наконец соглашается Бен. – Мы завтра увидимся? Я прямо-таки вижу, как он там по-детски поджимает губы. – Если у тебя нет никаких дел после занятий. А завтра мы встретимся снова. В понедельник я жду Бена неподалеку от школы. Он замечает меня сразу, как выходит к воротам, но дожидается, пока все разойдутся, а уже потом начинает движение в мою сторону. Когда до меня остается пара метров, Бен снова осматривается по сторонам, а потом подходит и крепко обнимает меня. Я смеюсь, что он стесняется меня, а он говорит, что боится, как бы меня не увела какая-нибудь старшеклассница. Я целую его в лоб и говорю, что нашел интересную кафешку в паре кварталов отсюда, и предлагаю прогуляться. Бен соглашается, и следующие полчаса мы не спеша движемся по тротуарам под уморительные рассказы из школьных коридоров, живописание которым придается размахиванием руками, порой невпопад. Бен так увлекается, что не замечает лежащий на дороге камень и едва не летит кубарем по земле, но мне удается его ухватить. К моему сожалению, он успевает осознать, что скорость моей реакции была слишком высока, поэтому вместо радости и благодарности я вижу в его глазах удивление и панику. – Я раньше фехтованием занимался, реакция хорошо развита, – с лету говорю я, пытаясь максимально убедить его своими честными глазами. Я легко касаюсь его губ, и этот аргумент кажется ему вполне убедительным, потому что хитрая улыбка и румянец на щеках выдают его с потрохами. Мы заходим в кафе и садимся за самый дальний столик, друг напротив друга. Я не хочу долго изучать меню и не поддаюсь на уговоры Бена попробовать что-нибудь оригинальное, поэтому хочу заказать себе только латте, который пробовал уже несколько раз в киоске с кофе недалеко от дома. Тем временем Бен с интересом разглядывает яркие страницы, время от времени с недоверием поглядывая на меня и будто подсчитывая что-то в уме. – Что ты хочешь? – наконец решаюсь спросить я. Он подпирает ладонями подбородок и, поджимая губы, смотрит вниз. Я придвигаюсь ближе, чтобы рассмотреть. На открытой странице красуется малиновый тирамису. – Ну, и что не так? – уточняю я. – Это, – тихо отвечает Бен, обводя пальцем цену, – слишком дорого. Я легонько тыкаю его пальцем по носу и улыбаюсь. Когда к нам подходит официантка, я заказываю два латте и тот самый малиновый тирамису прежде, чем мой спутник успевает что-то возразить. – Я не привык к такому, – сердито сдвинув брови, говорит мне Бен после ухода официантки. Он откидывается на спинку кресла и смотрит в окно. – Не надо меня содержать. Наше первое свидание, а он уже на меня обижается. Ясное дело, что я пока плохо разбираюсь в тонкостях подобных отношений, но я учился на фильмах, которые смог посмотреть по кабельному, откуда мне знать, что делается не так! Срочно нужно придумать, что исправит положение. – В следующий раз ты угощаешь, идет? – осторожно интересуюсь я. Бен оживляется: – Ловлю на слове, профессор, – он смотрит на меня из-под приподнятых бровей и улыбается. Как я понял, "профессор" относилось к моему так называемому роду деятельности, и носило скорее ироничный характер, нежели правдивый. Но словарь молодежных терминов все-таки надо пополнять. Во вторник мы не видимся, потому что у Бена начинается подготовка новой школьной постановки и он до вечера задерживается в школе. Но Бен никак не может позволить, чтобы данные мне накануне уроки вайбера и фейстайма прошли даром (он самый внимательный и терпеливый учитель, правда!), так что около десяти мы созваниваемся по видеосвязи. Их театральный кружок хочет поставить мюзикл наподобие "Школы рока", хотя, насколько я понимаю, Бен не слишком-то уверен в их силах. Разумеется, я не могу согласиться с ним: какой уважающий себя ангел-хранитель, пусть даже и на Земле, не будет верить в своего клиента? Особенно, если это не просто клиент. Я говорю, что очень хотел бы посмотреть, что получится, и, если ему потребуется помощь, он всегда может на меня рассчитывать. Бен широко улыбается и отвечает, что обязательно воспользуется моим предложением, хотя бы для того, чтобы позлить главных выскочек в кружке, что у него есть такой мужчина, а у них – нет. Я закрываю глаза ладонью и качаю головой. Он каждый раз смущает меня, как пятиклассницу, а ведь я намного старше него, даже если брать в расчет только земную оболочку. Мы проговариваем до полуночи, и я с трудом уговариваю зевающего Бена все-таки лечь спать. Он посылает мне воздушный поцелуй и говорит, что надеется, что завтра мы все-таки встретимся. На среду я придумал кое-что особенное. Точнее, вполне себе обычное для двух человек, состоящих в романтических отношениях: купил билеты в кино. Я долго стоял перед кассой кинотеатра, подробно изучая аннотацию к каждому фильму, успел посмотреть все трейлеры, которые показывают на экранах, но все никак не мог найти тот самый фильм, который понравился нам обоим. Мне не нравятся боевики, Бен не слишком любит мелодрамы (он же не любит их, я ведь ничего не путаю?), а вести его на романтическую комедию было бы слишком странно, да и не к месту. Так что я выбрал байопик о Joy Division, культовой рок-группе, которая вроде как по душе Бену (как многого я о нем еще не знаю!), а мне интересен сам концепт сценария и съемок. Мы встречаемся уже у кинотеатра на окраине района, недалеко от дома Джонсов, за 15 минут до сеанса. Я стою с ведром попкорна в одной руке и двумя стаканами колы на подставке в другой и чувствую себя персонажем банального американского ромкома, но это ощущение, как ни странно, отзывается приятным теплом на щеках. – Куда так много? – смеется Бен, видя мои запасы. – Ну, я подумал, что тебе это понравится, – неуверенно отвечаю я и протягиваю ему ведерко. – Ты правильно подумал, – говорит он с горящими глазами, забирая у меня попкорн. – Ммм, соленый, я люблю соленый! Я выдыхаю с облегчением. – Пошли, опоздаем еще! – он легонько толкает меня бедром, и я чудом умудряюсь не пролить напитки. Нам обоим так нравится фильм, что к его окончанию попкорна остается намного больше, чем планировалось; хочется поделиться эмоциями и мыслями, а расходиться по домам совсем не хочется. Мы гуляем в ближайшем сквере, а потом сидим на скамейке допоздна, пока совсем не стемнеет, и говорим, говорим, говорим, наслаждаясь каждой минутой. Я готов слушать Бена всю жизнь, и даже не одну, только бы он сам этого хотел. С каждым новым днем, который я провожу с ним, я все больше удивляюсь, насколько мы близки, будто знакомы не несколько месяцев, а не меньше тысячи лет; как потерянные детали пазла, которые обрели друг друга спустя много времени. Уже после заката я довожу Бена до дома, а потом осторожно отказываюсь от предложения войти. Но этот мальчишка не был бы собой, если бы не уговорил (я не могу отказать ему дважды подряд) меня пообещать прийти завтра. Четверг. С самого утра я не нахожу себе места: Бен ждет меня в гости. Это так старомодно звучит, что мне самому смешно. А я делаю успехи в современной человеческой жизни, привыкаю потихоньку. Так вот, сегодня я еду к Бену. Уже не как официальное лицо, а как.. как кто? Бойфренд? Нет, для этого я несколько староват, да и рано такое звание себе причислять. Но, с другой стороны, мы видимся каждый день, мое сердце колотится как сумасшедшее, когда я беру его за руку, он смеется над моими шутками и то и дело норовит меня поцеловать, а я пока довольно ловко уворачиваюсь в половине случаев – пожалуй, да, так и выглядит самое начало отношений. Просто я каждый раз не могу поверить в это. Я выхожу из дома заранее, предварительно раз пятнадцать проверив у зеркала свой внешний вид: моя черная кожаная куртка неплохо смотрится поверх простой белой рубашки, а джинсы оказались настолько удобной одеждой, что я теперь только в них и хожу, в этот раз тоже черные. Я и без того слишком долго укладывал волосы, но одна прядка все равно продолжает выбиваться из челки, и это мне совсем не нравится. Постараюсь меньше обращать внимания на нее. А еще у меня есть для Бена кое-что очень приятное, в небольшой коробке, которую я беру с собой. Чтобы хоть как-то успокоить нервы, я иду пешком, не пользуясь даже общественным транспортом (да, я успел изучить маршруты и расписание автобусов, есть повод гордиться собой!), и порой даже ловлю весьма заинтересованные взгляды девушек в свою сторону. Ой-ой, нет, это вам не по адресу, дамы, здесь уже занято! Я добираюсь до дома Бена раньше, чем планировал, но не решаюсь постучаться. Пока я хожу туда-сюда по тротуару, Бен замечает меня из окна (но тогда-то я об этом не знал). Он окликает меня с порога, и я почти подпрыгиваю от испуга. – И долго ты там ходить будешь, а? Я виновато улыбаюсь и иду к двери. – Ну, я рановато пришел, думал, может, у тебя дела какие, или еще что… – Он не дает мне договорить и, едва я ступаю на порог, целует. Я резко отстраняюсь: – Ты что, с ума сошел? А если увидят? – Мама на работе, а на всех остальных мне совершенно плевать, – Бен закатывает глаза и вздыхает. – Заходи давай. Я вхожу в давно знакомый дом, осторожно закрываю за собой дверь, а потом протягиваю ему коробку. Странно, что он не заметил ее сразу. – Если там что-то дорогое, я очень сильно на тебя обижусь, – с полной серьезностью говорит Бен. – Вовсе нет, – я качаю головой, предвкушая его реакцию. Бен идет в кухню, на ходу открывая коробку, я следую за ним. – Как.. как ты узнал? – оборачиваясь ко мне, спрашивает он и смотрит на меня своими огромными зелеными глазами. – Магия, – отвечаю я, разводя руками. Я знаю, чем можно порадовать моего Бенни. В коробке десяток небольших оладий и совсем маленький контейнер вишневого сиропа. – Ты уж прости, что они неровные, я никогда раньше такого не делал, – бормочу я. Бен ставит коробку на стол и в одно движение оказывается рядом со мной. Он обнимает меня так крепко, как только может, и мне кажется, что я даже слышу короткие всхлипы. Я глажу его по голове, а потом целую в макушку. – Для меня никто не делал ничего подобного, и это самое милое, что со мной случалось, правда, – тараторит Бен, наконец отстраняясь от меня. Он берет один оладушек прямо из коробки, обмакивает в сироп и съедает целиком. Они все-таки совсем маленькие получились, в следующий раз закажу в пекарне или кондитерской. – Ты скрываешь от меня свои кулинарные таланты, Джо, это возмутительно! – смеется Бен. – Я заставлю тебя готовить для меня каждые выходные! Он заливается смехом, и я просто не могу остаться в стороне. Оказывается, такая простая штука, как приготовить что-нибудь для дорогого человека, может возыметь такой ошеломительный эффект! (Да, для меня он ошеломительный, ведь я действительно раньше не делал ничего подобного) Мы сидим на кухне, я пью вкуснейший апельсиновый чай, Бен за обе щеки уплетает мои оладушки, с набитым ртом рассказывая, как продвигается подготовка постановки, Энджи поднялась со своей лежанки и трется об мои ноги, – и я чувствую себя в эпицентре уюта и счастья. – Ты ей понравился, Джо, – улыбается Бен, указывая на кошку. – Она не слишком жалует новые лица в доме, особенно в своем возрасте, но тебя она будто давно знает. Жаль, что я не могу сказать тебе, что это действительно так, солнышко. Если бы не это пушистое создание, я бы много всего для тебя сделать не смог, да и вообще – я не сидел бы сейчас с тобой. –Хорош витать в облаках, пошли, покажу тебе дом. Бен, берет меня за руку и тянет за собой. Я вижу, что с моего прошлого визита в доме почти ничего не изменилось, разве что стало меньше ненужного хлама, да и атмосфера здесь стала немного другой, теплее, что ли. Финишируем мы ожидаемо в комнате Бена, и главное, что там изменилось, – появился маленький диванчик у окна, и стол сменился на более функциональный, немного поменьше размером. Синтезатор все так же стоит на своем месте, кровать тоже та самая, старенькая, над ней на стене соседствуют плакаты Queen и Rammstein, что выглядит на самом деле довольно забавно. Я присаживаюсь на диван, а Бен растягивается на кровати, на животе, лицом ко мне, и болтает ногами. – Знаешь, а ведь ты почти ничего о себе не рассказываешь, я только сейчас понял, – задумчиво говорит он. Я ждал этого вопроса, но как-нибудь потом, сейчас я к этому совершенно не готов. – Да мне и рассказывать-то особо нечего, – я пытаюсь как-то уклониться от этого разговора. – С трудом в это верится, если честно, – Бен смотрит на меня, прищурив глаз. – Откуда ты приехал? – Издалека. – Из России? – предполагает он. – Оу, нет, дальше, – я бросаю короткий смешок. – Австралия? – не унимается Бен. – Да, вроде того, – я решаю согласиться, чтобы оттянуть раскопки моего прошлого, – острова. – Ты агент ФБР? – он разводит руками и переворачивается на спину. – Можно считать и так, – киваю головой. Бен садится на кровати и внимательно смотрит на меня. – Ты такой загадочный и таинственный, ничего не говоришь о своем прошлом, и меня притягивает к тебе, как магнитом, ничего не могу с собой сделать, – может, ты существо из другого измерения, мечтающее обо мне все свое свободное время и желающее похитить мой разум? Изобрази удивление и недоверие, Джозеф, не дай даже малейшего повода сомневаться в том, что все это шутки, и ты никоим образом к "существам из другого измерения" не относишься. Спокойно. – Тебе бы только фантастические рассказы писать, вот правда! – я складываюсь пополам от смеха, только чтобы он не успел увидеть ужас на моем лице, и довольно быстро беру себя в руки. Бен садится рядом со мной на диван и касается головой плеча. – Я просто хочу получше тебя узнать, не потому что не доверяю, мне интересно, понимаешь. – Он говорит совсем тихо, почти шепотом. – Я все чаще чувствую, будто мы всегда друг друга знали. Ты на лету угадываешь мои эмоции, я ни с кем не ощущал себя настолько комфортно, это что-то такое новое, что я даже не знаю, что с этим делать. Я поворачиваюсь к нему и спрашиваю: – Ты веришь мне? – Верю, – шепотом отвечает он. – Однажды я все тебе расскажу, – говорю я, запуская ладонь в его волосы, – просто дай мне немного времени, пожалуйста. Я чувствую его смятение и непонимание происходящего. – Я не знаю, чего ждать, но не хочу терять это чувство, которое сейчас со мной. И знаешь, зря я это все затеял, – он опускает взгляд в пол, а потом поднимается и идет к синтезатору. – У меня тоже для тебя кое-что есть. Бен включает аппаратуру, настраивает, нажимая какие-то кнопки, а я в предвкушении поудобнее устраиваюсь на диване. Мне не хочется думать, что я как-то обидел его или оттолкнул от себя. Я попросту не знаю, как признаться ему, что сказать. Таких случаев вообще не описано в истории, я хренов первопроходец! Прости меня, малыш, я все исправлю, только придумаю, как. Бен играет вступление, и я в очередной раз удивляюсь, какой талантливый парень завладел моим сердцем. Но вот о том, что он еще и неплохо поёт, меня никто не предупреждал. А стоило! Если небо закроется черными тучами, Моря поднимутся волны могучие, Молнии грянут раскаты трескучие – Я побегу за тобой. Только укрыть бы, спасти от погибели, Быть самым главным бессменным хранителем. Спрятать тебя в безопасной обители – Здесь, за моей спиной. Не отпускай мою руку, Держи сильней. Не допускаю разлуку На много дней. Я не хочу даже думать, Куда бежать. Не представляю, Как без тебя дышать. Я говорю это громко, Не пряча взгляд. Мне все равно даже, сколько Все говорят. Пусть оборвется, где тонко, Хоть небеса: Мне всех важнее – Только твои глаза. Теперь и я не представляю, как дышать. То, что у меня не будет слов, я и до этого предполагал, но чтобы настолько. Я смотрю на Бена и чувствую, что сердце едва не выпрыгивает из груди. Он все еще не поднимает головы, и его взгляд бегает по клавишам синтезатора, будто там написана моя реакция. В конце концов я молча поднимаюсь, подхожу к нему и целую так нежно, как только могу, чтобы не пришлось говорить, насколько мне это понравилось. Бен встает со стула, почти не отрываясь от моих губ, и обвивает руками мою талию. Он сам углубляет поцелуй, и я решительно ничего не могу сделать против этого, но когда он переводит руки на пуговицы моей рубашки, я вынужден действовать. – Бенни, – я шепчу ему на ухо, пока он покрывает поцелуями мою шею, – Бенни, пожалуйста… Он отстраняется и непонимающе смотрит на меня. – Что-то не так? Я возвращаюсь на диван и закрываю лицо руками. Мне сейчас так сильно хочется заплакать, просто навзрыд, но я сдерживаюсь. Бен садится рядом и кладет руку мне на колено. – Я. не. могу. – говорю я чуть слышно. – Не можешь здесь, или сейчас, или что? – перепуганный Бен не знает, что и спросить. – У меня слишком давно этого не было, – отвечаю я, наконец открывая лицо, а потом бормочу довольно быстро: – Не пойми меня неправильно, но я просто, не знаю, не готов к такому быстрому развитию событий, я так не могу. – Боже, – тянет он и целует меня в висок. – Ты такой взрослый, а ведешь себя еще более ребенком, чем я. – Бен легонько толкает меня бедром, чтобы подвинулся, а потом забирается с ногами на диван и кладет голову мне на колени. – Значит, проведем вечер немного иначе, чем мне бы хотелось, конечно… – Прости меня, – тихо отзываюсь я, гладя его по волосам. – Будешь извиняться – я тебя выгоню, – твердо отвечает Бен. – Лучше подумай, какой фильм включить, и что ты будешь готовить мне на ужин: мама сегодня сутки работает, а я готовить не умею. Я нервно смеюсь и думаю, правда ли я заслуживаю такое чудо. Когда в пятницу Бен звонит мне еще до полудня, я очень этому удивляюсь: у него же уроки идут в это время, да и когда вчера поздним вечером я уходил от него, мы договорились увидеться после четырех. Он заверяет меня, что с занятий его уже отпустили, и просит приехать к высотке в двух кварталах от школы. Какая к черту высотка? Вроде вчера все было спокойно, неужели он все-таки зол на меня и хочет проучить? Я решаюсь на крайние меры и использую ангельские силы, чтобы в мгновение ока оказаться там, где ждет меня Бен. Хвала Небесам, он не на крыше, а внизу. – У тебя что, платформа для телепорта есть? Покажешь? – в глазах Бена пробегают заинтересованные искорки, и я убеждаюсь, что он вовсе не сердится на меня. – Если будешь себя хорошо вести, – хмыкаю я, обнимая его. Бен улыбается и говорит: – Я никому это место не показывал, даже Ричи, а вот тебе – хочу. Это здание стоит пустое уже несколько лет, и я периодически прихожу сюда подумать. Правда, лифта нет, и подниматься придется пешком, зато какая тренировка! Да, на 20-й этаж на своих двоих подниматься – то еще развлечение, но ради него пойдешь и не на такое. Когда мы наконец добираемся до крыши, моему взору открывается шикарная смотровая площадка, с которой видно большую часть города. – Смотри, как здесь здорово! – Бен раскидывает руки и подпрыгивает. – Кажется, будто до неба можно рукой достать. – Ну, рукой не рукой, но да, очень красиво, – соглашаюсь я. – А главное – бесплатно, – смеется он, а потом садится по-турецки в паре метров от края. Он показывает на место рядом с собой и говорит: – Садись, посмотри. Я присаживаюсь рядом и осматриваюсь. Потом вдыхаю воздух полной грудью, и у меня даже немного кружится голова, настолько он здесь, на высоте, чище и разреженнее. – Я нашел это место, когда первый раз сбежал из дома, – начинает Бен. – И с тех пор приходил каждый раз, когда мать уходила в запой. Как-то она снова начала пить, – знаешь, вот как раз перед тем случаем, когда она попала в больницу, где мы с тобой познакомились, – и я пришел сюда, сел почти на самый край и, смотря в небо, обратился к своему ангелу-хранителю: "Если мать не перестанет пить, я приду сюда снова и шагну вниз. Меня ничего здесь не держит. Я просто очень устал. Помоги мне". Меня на полном серьезе трясет от его слов, и слезы сами льются из глаз. Я не слышал, что он просил меня о помощи. Я чуть не проебал главного клиента в своей жизни, чуть не обрек его на смерть! Я был слишком занят подслушиванием и подглядыванием за ангелами, решением своих глупых проблем. Какой же я никудышный хранитель, блять. – А потом появился ты, – продолжает Бен, – и я подумал, что все неспроста, что мой ангел-хранитель слышит меня, не дает мне опустить руки. – Потом он поворачивается ко мне и берет меня за руку: – Тебя так растрогал мой рассказ, да? – Ты не должен был так страдать, ты не заслуживаешь этого, – отвечаю я, смахивая слезы. – Я должен был это предотвратить. – Мы тогда даже не были знакомы, Джо, – спокойно говорит он. – Но я был уже довольно близко к тебе, – шепчу я, – это сложно объяснить, но это так. – Может, ты и правда послан мне Небесами, – Бен пожимает плечами, а потом целует меня в щеку. За своими размышлениями я не замечаю, как проходят те самые 40 минут, и мне наконец звонит Бен. Пора выдвигаться.