Когда ангелы не знают, что сказать

– Что, блять? Бен смотрит на меня вытаращенными глазами и совершенно отказывается верить в происходящее. Вероятно, не такой ответ он ожидал услышать от меня. – Было бы лучше, окажись я каким-нибудь Суперменом или Железным человеком, да? – спрашиваю я, подпирая спиной стену. – Вот знаешь, Железный человек был бы в самый раз, да, – нарочито буднично отвечает Бен, наконец снимая ботинки. – Вот ты паясничаешь, но даже не представляешь, чего мне стоят эти откровения, – тихонько бормочу себе под нос я. Бен обходит меня вокруг и кладёт ладони на лопатки. Я никогда не привыкну к его прикосновениям, его шелковым пальцам, которые скользят вверх и вниз по моей спине, к этим точечным электрическим разрядам, пробегающим по всему моему телу. – Где крылья-то, ангел? – усмехается Бен, становясь прямо передо мной. – Это все дурацкие стереотипы и старые картинки, – я взмахиваю рукой и возвращаюсь в гостиную. – Ты хочешь правды? Я падаю на диван в ожидании ответа от Бена. – Да, хочу, – отвечает он с полной уверенностью и садится рядом со мной. – Она тебе не понравится, – я сцепляю руки в замок на затылке и опускаю голову. Бен кладёт руку мне на плечо и тяжело вздыхает. – Одно то, что ты решился все мне рассказать, уже много для меня значит. Даже если бы и нет, я бы ушёл, но все равно бы потом вернулся, чтобы вытрясти из тебя всю правду. Ты для меня слишком важен, Джо Маццелло, чтобы я просто так от тебя отказался. Я поворачиваюсь к нему и мысленно спрашиваю себя: "А с чего мне начать? Он ведь не знает абсолютно ничего из всех этих ангельских заморочек, как мне объяснить?" – Ты что, передумал мне все объяснять? – интересуется Бен, с ноткой обиды в голосе. – Нет, я просто, ну, – заминаюсь я, – не знаю, как вообще тебе это рассказать, для меня же это так привычно и просто, а ты даже малейшего представления не имеешь. – Давай я буду задавать тебе вопросы, а ты на них отвечать, и так постепенно разберёмся, – предлагает Харди. – А это мысль, – соглашаюсь я, потирая подбородок. – Но сначала мне все-таки придётся надеть брюки, ладно? Бен смеется: – Я бы тебя и так выслушал, но да, это, – он очерчивает в воздухе область вокруг моего паха, – определённо отвлекает. И пока ты одеваешься, вот мой первый вопрос: почему у ангелов нет крыльев? А этот парень за словом в карман не лезет. – Потому что ангел – это следующая ступень развития души человека. – Я делаю паузу, застегиваю брюки и возвращаюсь на диван. – Любая душа, которая смогла набрать более шестисот пунктов за время своего существования в человеческой форме, получает возможность перейти в это самое другое агрегатное состояние, скажем так, выше по развитию. А поскольку душа не имеет физической оболочки, тела, то есть, то и ангел является существом бестелесным, и крылья у него не вырастают. – Я говорю слишком быстро, не успевая за потоком собственных мыслей, поэтому до меня не сразу доходит, как много я вывалил одним махом. Но доходит. – Ой, блять, – шёпотом тяну я, закрывая ладонью глаза. – Ты хочешь сказать, – медленно начинает Бен, – что то, что я вижу, это не твоё тело? – Ну раз уж я проболтался, что ангелы бестелесны, то, думаю, нет смысла тебе врать, что я прикарманил свое собственное тело, что называется, до лучших времен, – в отчаянии бормочу я. – Ты совсем меня запутал, давай заново, – он качает головой и поднимается с дивана. – Ты – мой ангел-хранитель, что до сих пор звучит жутковато и нереально. Это раз, – Бен загибает большой палец правой руки. – У тебя нет крыльев, потому что у тебя и физически тела-то нет, и это самое странное, это два. – Загибает указательный. – И самое сложное для моего понимания то, что лицо, в которое я влюбился, и тело, которое я трахнул... – Бен!! – перебиваю его я своим восклицанием и чувствую, как брызжет румянец на моих щеках. – А что, ты не знал, как это на Земле называется? – Бен смотрит на меня с нескрываемым сарказмом, уставив руки в бока. – Ой, перестань, – он взмахивает рукой и снова идёт к окну, – мы здесь взрослые люди, уж ты тем более. Так вот, это третье, о чем ты рассказал, и что мне все ещё трудно осознать. Ух, у меня голова кругом! У тебя еще пиво есть? – Есть, возьми в холодильнике, – выпаливаю я, попутно щенка пальцами,чтобы пара жестяных банок появились на полке. – Ну, что, давай следующий вопрос, – говорю я, контора он возвращается и садится на диван. – Как набрать эти самые баллы, чтобы стать ангелом? – Сбавь обороты, этого я тебе рассказать не могу, – твёрдо отвечаю я, сложив руки на груди. – Ты сможешь узнать об этом только когда придёт твой черед, но не от меня, исключено. – Погляди, какие мы решительные, – Бен показывает мне язык и картинно дуется. Я поднимаюсь и целую его в нос, а потом шепчу на ухо: – Не дерзи, а то придётся прервать твой допрос сам-знаешь-на-что, – я осторожно поправляю ворот его распахнутой рубашки и вижу, как он смущённо сглатывает воздух, а потом возвращаюсь на диван. – Давно надо было тебя в постель затащить, чтобы перестал быть таким стеснительным тихоней, – еле слышно бормочет Бен, но я все равно его понимаю. – Значит, другой вопрос: что происходит после того, как становишься ангелом? – Уже лучше, – киваю я. – По сути ты поступаешь на службу, что-то среднее между работой и армией. Тебя закрепляют за наставником, а потом дают три души под контроль, – и ты ведёшь эту клиентуру всю их жизнь от рождения до смерти: пытаешься сделать их жизнь лучше, чтобы в конце концов вывести из цикла реинкарнаций, то есть, перерождение. – То есть, каждая душа бессмертна и переживает бесчисленное количество жизней? Офигеть! – Его глаза буквально горят от интереса и восторга. Он хочет спросить у меня что-то ещё, но я жестом прошу его дать мне возможность сказать: – Насчёт бессмертия я тебе ничего не скажу, ибо сам не знаю, а вот число жизней вполне себе конечное, просто у кого-то больше, у кого-то меньше. А подтверждение тому – вот он я, вырвавшаяся из колеса сансары душа, ставшая ангелом. – Ну, хорошо, ладно. А ещё выхожит, что ты и меня знаешь с самого рождения? – спрашивает меня Бен, немного сведя брови от недоверия. – Даже чуточку раньше, – отвечаю я, – а вот встретились мы с тобой да, сразу после твоего появления на свет. Вот это, – едва касаясь, я провожу пальцем по ложбинке над его верхней губой, – моя работа, так сказать. Наше ангельское прикосновение, благословение, которое стирает память о прошлых жизнях, чтобы ты смог спокойно прожить новую. – А куда ты делся потом? Вернулся в Империю? – Да, ты был последним моим подопечным, так что я просто полетел назад. – Я осторожно кладу руку на его ладонь. – Но у тебя я задержался чуть дольше, чем обычно, сам не знаю, почему. Меня тянуло к твоей душе, с самого твоего рождения, все твоё детство, но я не имел права общаться с тобой, таковы правила. Бен делает большой глоток пива и вопросительно смотрит на меня. – Тебя ведь и сейчас не должно здесь быть? – А ты весьма сообразительный парень, да, – я нервно пожимаю плечами и пытаюсь выдавить из себя улыбку, что получается, если честно, из рук вон плохо. – Но я здесь, с тобой, хотя мне придётся немало заплатить за это. Я хвастаюсь ладонью за рот, понимая, что опять наговорил лишнего. Но Бен не был бы собой, если бы не заметил этого. – Об этом мне тоже знать не положено, да? – Если я скажу, меня испепелят на месте вот прямо сейчас, – предполагаю я, потирая подбородок, – а тебе, я думаю, не очень бы хотелось это увидеть. Он едва касается моих губ своими и говорит: – Уж точно не за этим я остался сегодня. – Взгляд его вновь приобретает хитрые нотки. – Новый вопрос! Твои деньги, дорогие костюмы, – откуда они, если ты не работаешь? Ты ведь не работаешь на Земле? – Не работаю, – отвечаю я, а потом развожу руками: – Это ангельская суперсила, если её можно так назвать. Хочу что-нибудь купить, и вуаля – вот они, деньги на кредитке; собираюсь сесть в такси – наличные уже при мне. – Тогда ты можешь купить что угодно! – Бен аж подпрыгивает на месте от неожиданности. – Не могу, мной заинтересуется налоговая служба, – смеюсь я, глядя на Бена, недовольно поджавшего губы. – Тем более, что эта сила не бесконечна, для её поддержания необходимо периодически летать в Империю, либо отказаться от её использования вовсе после того, как она иссякнет. – А случай с люстрой в театре? Как ты это сделал? – Он так серьёзно смотрит на меня, что я буквально физически чувствую этот взгляд. – Это тоже силы, те же самые, просто направленные в другую сторону, – я опускаю голову и вздыхаю. – Не мог же я, имея возможность предотвратить катастрофу, пустить все на самотёк? – Даже если твои силы были бы на исходе? – интересуется Бен. – Даже если бы это было последним, что я мог бы сделать, – решительно отвечаю я, обнимая его за плечи. Бен улыбается так светло, так спокойно, и его глаза поблескивают сотней алмазных граней, которые я так люблю. Я люблю, и теперь наконец могу признаваться себе в этом снова и снова, ничего не боясь и не переживая, как мне жить с этим дальше. – А ты был в Империи после того, как мы познакомились? – спрашивает Бен после минутного молчания. – Да, был, и тот полет едва ли не испортил все, что мне удалось сделать здесь, – отвечаю я, закатываю глаза. – Когда мы встретились в баре, это был не ты, только тело, а твоей души там не было, я прав? – Он говорит медленно, вполголоса, будто сам боится сказанного. – Ты уже тогда заподозрил? – Я чувствую, как быстро колотится сердце в груди. – Нет, тогда я подумал, что ты меня дурачишь, – хмыкнув, отвечает Бен. – Я вообще не собирался подходить к тебе, это все Олли, он меня уговорил. – Я так понял, Олли очень хороший парень, относится к тебе, как к брату, опекает, – я улыбнулся воспоминаниям о бармене и вечерам, проведённым в том клубе, ведь там все началось всерьёз. – Да, мы давно друг друга знаем, – кивает Бен, – но речь сейчас не об этом. Как же тогда ты, который и не ты, разговаривал со мной? Этот вопрос на самом деле поставил меня в тупик, потому что я сам до конца не знал, как вообще работает вся эта штука с Автономом, и уж тем более не знал, как объяснить это Бену. – Улетая в Империю, я оставлял частичку своей души, будто отщипывал её, если можно так выразиться, чтобы тело оставалось живым и ни одна неприкаянная душа не смогла им поживиться. – Э-э-э-это как? – испуганно уточняет Бен. – Души самоубийц, ревнивых мужей, которые хотели досадить своим вдовам, старушек, захотевших проверить, верно ли разделили их наследства, или просто людей, не пожелавших, точнее даже, не сумевших по тем или иным причинам покинуть Землю, рыскают по планете в поисках опустевших тел, чтобы завладеть ими. – Я вижу, какую панику вызвал своим рассказом у моего дорогого блондина, и поэтому беру его за руку. К сожалению, у меня нет никакой возможности рассказать ему всю правду, да и в этом прямо сейчас нет необходимости, возможно, когда-нибудь потом. – Знаю, звучит это жутковато, но основная масса этих душ не успевают завладеть чужим телом раньше, чем его, кхм, списали, так сказать. – Легче не стало, Джо, – честно признается Бен, сжимая мою ладонь. – И наверное, хватит с меня пока историй о неприкаянных душах и их жажде крови. Я отпускаю короткий смешок и целую его в макушку. – Я понимаю, Бенни. А вот то, как работает сущность Автонома, ещё не до конца. Он сохраняет часть моих воспоминаний, когда моей души нет в теле, но и часть своих прошлых тоже. Он пошёл в тот бар по велению моей души, её части, а пить начал по наитию старой жизни. – Я качаю головой, не зная, что ещё сказать. – Но в ближайшее время я точно не собираюсь в Империю, а уж если соберусь, то обязательно предупрежу тебя об этом. – Уж будь добр, – бормочет Бен, – я хотя бы буду знать, как мне с этим быть. Я смотрю на часы и думаю, что приличному хозяину в такой поздний час (и после стольких потрясений тем более) стоило бы предложить своему гостю остаться на ночь. – Уже поздно, а одного домой я тебя не отпущу, – говорю я и притягиваю его к себе. – С одной стороны, мне немного боязно оставаться с тобой сейчас, честно говорю, – шепчет Бен, но потом и сам крепче обнимает меня, – но уйти от тебя после всего услышанного я вообще никак не могу. Тем более, что я задал далеко не все вопросы, тебя спасает только то, что после пива меня клонит в сон. – Тогда мне стоит расстелить постель и предложить тебе свою компанию по обнимашкам, – я заговорщицки улыбаюсь и, поднимаясь, тяну его за собой в спальню. Бен встает и внимательно смотрит на меня, а потом спрашивает: – Хочешь продолжения? Я чмокаю его в щеку и говорю: – У нас впереди достаточно времени, чтобы не собирать все в один вечер, – и увлекаю за собой. Мы устраиваемся в моей кровати, и я вдруг замечаю, что наконец-то она не ощущается такой огромной. Наконец я не чувствую себя одиноким. Я глажу Бена по волосам, и вдруг замечаю, что он совсем не двигается. Я прислушиваюсь и осознаю, что не слышу его дыхания. В ужасе я вскакиваю с кровати и буквально отлетаю к стене. И вижу перед собой Фредди. – Хвала богам, это Вы! – восклицаю я, наконец-то понимая, что это мой наставник замедлил время, и с Беном все в порядке. – Джозеф Маццелло, тебя требуют Архангелы, – сухо говорит Меркьюри, скрестив руки на груди и глядя мне прямо в глаза. Наверное, именно так люди чувствуют себя, когда падают с большой высоты. И хотя я осознавал, что этот момент рано или поздно настанет, мне не хотелось думать, что он придет так скоро. Мы пробыли вместе, по-настоящему вместе всего неделю. С Беном я прочувствовал всё, о чем даже мечтать не мог, с ним я снова чувствую себя человеком. Живым человеком. Я не могу просто так сдаться. – Время пришло? – спрашиваю я после минутного молчания и переваривания информации. – Безусловно. – Дайте мне хоть записку ему оставить, у него и так потрясений за сегодня было! – с подавляемой злостью бросаю я. Фредди недоверчиво оглядывает Бена и отвечает: – Хорошо, только быстро. – Он поправляет усы и вздыхает: – И вот на это ты променял вечность. – Не Вам меня судить, – я цежу эти слова сквозь зубы и дописываю послание для Бена. Благо, создавать из ничего ручку и листок бумаги я еще не разучился. "Душа моя, я крайне виноват перед тобой, что вот так исчезаю. Я обязательно тебе все объясню, когда вернусь. Если не успею до твоего ухода, – закрой дверь и оставь ключи у себя, они на полке в прихожей. Я очень постараюсь не задерживаться. Люблю." Я кладу записку на свою подушку, и вдруг меня осеняет. Быстро беру ручку и дописываю: "П.с. НЕ СЛУШАЙ АВТОНОМА"