Босиком как по лезвию по строке

Подниматься на работу ни свет ни заря Олег так и не научился. Каждый раз он собирался ограничиться всего одной серией какого-нибудь сериала и лечь спать пораньше, а потом обнаруживал себя глубокой ночью за просмотром пятой или шестой. Не лучший способ отдохнуть перед дневной сменой. Процедуры, капризы, работа с бумагами, посторонние в палатах... Уже предчувствуя как будет сражаться с настырными посетителями, бесконечными друзьями и родственниками, которые ведут себя хуже пациентов, то и дело пытаясь нарушить установленный режим, Олег быстро переоделся, глянул — нет ли ничего срочно в сообщениях, и, глубоко вдохнув, вышел в отделение. Ранним утром было еще относительно спокойно. Пациенты недавно позавтракали и пока предпочитали подремать еще часик-другой, предоставляя Олегу возможность заняться писаниной, которой в его работе тоже хватало. Дойдя до дежурного поста, он обнаружил в журнале несколько совсем свежих записей... Значит за ночь успели привезти новеньких. Сергей Трущев. Это имя показалось Олегу знакомым. Хотя когда работаешь в больнице и каждый день оформляешь с десяток человек, в какой-то момент они сливаются в безликую массу. К тому же Сергей не такое уж редкое имя, но... Терновому этот мужчина все еще казался смутно знакомым. Седьмая палата. Олегу хватило доли секунды, чтобы узнать его. На одной из кроватей, которая еще вечера пустовала, полулежал, пялясь в телефон, мужчина, не так давно уже побывавший в их отделении. Тот самый, которому Олег мысленно желал оказаться здесь единожды, по глупости. Увы, второй раз последним никогда не бывал и означал лишь начало долгой, сложной дороги с безрадостным финалом. — О, и ты снова здесь, — Трущев тоже его узнал, оторвавшись от экрана. — Я-то здесь работаю. А вот вы... — Олег оборвал себя на полуслове. Нельзя так с пациентами. С такими пациентами в особенности. Больших усилий стоило унять откуда не возьмись поднявшуюся злость и не встряхнуть мужчину, спросив — понимает ли тот, что делает со своей жизнью? Это не дело Тернового. У него таких героев еще пол отделения. — Как самочувствие? — Лучше всех, — огрызнулся Трущев. — Хоть сейчас в космонавты. — Это вряд ли, — Олег натянуто улыбнулся, пытаясь обозначить, что не настроен враждебно. — Если что-то понадобиться, я на посту. — Например, уйти отсюда? — Сергей с вызовом глянул на него. — Боюсь, на этот раз придется задержаться. Олег не привык сочувствовать пациентам, тщательно оберегая себя от их пагубных эмоций, но... Ему было действительно жаль, что Трущев не усвоил урок с первого раза. А еще почему-то в обход всех правил Олегу хотелось узнать причину, по которой мужчина снова и снова причиняет себе боль. Сергей со своей напускной бравадой все никак не шел из головы. Одно дело, когда такие номера выбрасывают подростки или нестабильные личности, пытающиеся обратить на себя внимание, и другое, когда подобные игры ведет взрослый вполне адекватный мужчина. Терновой видел его порезы и с трудом мог приравнять их к попытке суицида, хотя... Но, черт возьми, он лишь медбрат, в чьи обязанности входит делать уколы и менять капельницы, а не ставить диагнозы. В конце концов, это только вторая попытка, и со временем Трущев станет смелее. Олег в этом не сомневался. Наивно было, работая в больнице, сокрушаться о несправедливости мира, тем более когда вокруг море рутинной работы, которую кроме тебя никто не сделает. Терновой честно пытался заниматься делами, отвлечься монотонными, отточенными до автоматизма действиями и без надобности не заглядывать в седьмую палату. Как оказалось — зря. Казалось бы, только-только он прекратил гонять одни и те же мысли по кругу, как выяснилось, что в палате Трущева не наблюдается. Вспомнив его утренний вопрос, Олег естественно решил, что неугомонный пациент решил самовольно покинуть блок. От такого кадра можно ожидать чего-то подобного. С другой стороны, пациенты имеют свойство шататься по отделению, возникая то тут, то там. В этом нет ничего особенного. Конечно если они не курят в форточку в пустом крыле. Нагло, никого не стесняясь и не прячась. — Трущев! — Терновой собрал всю строгость в кулак. — Это что такое? — Сигарета, — тот закатил глаза, предчувствуя, что сейчас начнется, но окурок не потушил. — Потушите немедленно! Вы в больнице находитесь! — Так мы тут вроде не мои легкие лечим, — живое чувство юмора при его показаниях это, конечно, хорошо, но у всего должна быть мера. Трущев, видимо, это понял и, последний раз затянувшись, все-таки потушил сигарету о горшок с полуживым цветком. — Не смотри так. Где мне еще курить, если из отделения не выпускают? — Если будете хорошо себя вести, можно обсудить это с врачом, — вместо того чтобы обнадеживать пациента, стоило реквизировать откуда-то взявшиеся с сигареты с зажигалкой. Но у мужика сейчас явно не лучший период в жизни. Не стоит слишком давить. — Я не то чтобы собираюсь здесь задерживаться. — Мы об этом уже говорили. Формальной беседой с психиатром навряд ли удастся отделаться. — В смысле? — нахмурился Трущев. — В прошлый раз меня почти сразу отсюда выпихнули. — В первый раз, — осторожно поправил его Олег, пытаясь правильно и мягко донести информацию, не породив бунт. — Какая разница в какой? — Вам, может... — Тебе. — Хорошо. Тебе, может, и никакой, но в карте уже стоит пометка о повторной госпитализации, и так просто это с рук... — дурацкая метафора, учитывая обстоятельства, но слово не воробей, — с рук не сойдет. Просто повезло, что у нас специального отделения нет, и тебя пихают в терапию, где выхаживают всех подряд. Завтра снова направят на беседу к психиатру, может, предложат перевести к ним. У нас нет принудительной госпитализации, но... Еще один подобный вызов, и никто за тебя ответственность брать не захочет. И повезут не сюда, а сразу в специализированное учреждение. И там, поверь, совсем другие правила. Оттуда не выходят... такими же людьми. Так что будет очень здорово, если ты прекратишь заниматься херней. — Звучит очень этично, — усмехнулся Трущев. — Можешь на меня пожаловаться, но... — Олег честно не собирался этого говорить, — я же беспокоюсь. — Спасибо конечно, — Трущев потупил взгляд. Подобное он явно слышал не раз и не два. — Но если бы все было так просто. Тут уже Олег не нашелся, что ответить