* * *
Поражение под Сталинградом здорово подкосило немцев. Пришлось нехило отступать. Сейчас наш полк торчал где-то под Орлом, но до конца войны ещё ой как далеко. Неплохо бы как-то выяснить, к чему следует готовиться. Я пыталась припомнить уроки истории — куда нас могут перебросить? К лету немцы вновь должны занять Харьков и Белгород, но Украина достаточно далеко отсюда. Могут отправить в тыл, в Белоруссию, но вряд ли, мы же штурмовики. Неужели бросят на Курскую дугу? Если так, то у нас есть относительно спокойные два месяца, а о большем на войне нельзя и мечтать. Генерал Штауффернберг избрал местом дислокации какой-то захолустный городишко, но по мне, любое место, отдалённо напоминающее цивилизацию — уже гут. Ходишь как белый человек по нормальным тротуарам, а не по пояс в грязи, живёшь в цивильной квартире, а не в землянке с крысами. Даже можно иногда сходить в кино или ресторан. Нет, конечно, мерзости оккупации никуда не делись, но а где сейчас по-другому? Поскольку Фридхельм теперь был офицером, нам перепала вполне милая квартирка. Я старалась не думать, кто в ней жил раньше. Главное здесь есть нормальная ванная. Я даже обзавелась домработницей. Ну как обзавелась, пришлось. Катю мы нашли по пути в город. Сколько раз я зарекалась ни во что не вмешиваться, но не смогла промолчать, когда увидела как полицаи прессуют перепуганную девчонку. — Останови машину, — Фридхельм покосился на Вилли, но выполнил мою просьбу. — В чём дело? — тут же отреагировал «братик». — Это я и хочу выяснить, — я подошла к полицаям, которые услужливо вытянулись по струнке. — В чём она виновата? — без предисловий спросила я. — Эта девка болталась в лесу, а у нас приказ всех подозрительных свозить в комендатуру, — пояснил один из мужиков. Я скользнула взглядом по испуганной мордашке. По хорошему мне следует вернуться в машину и забыть о том, что я видела. — Что ты делала в лесу? Девушка смотрела не так непримиримо как закалённые партизанки, в её взгляде была какая-то детская открытость. Я вспомнила, сколько раз вот так же хлопала глазами, пытаясь спасти свою жизнь. — Я… я шла в город. У меня в деревне больная бабушка, думала устроиться работать чтобы помогать ей. У всех подпольщиков одна история — «я тут мимо проходил». Но в принципе может оказаться правдой. Одета она действительно простенько — ситцевое платье, туфельки, носочки — куда ж без них. В общем, классический стиль бедных сороковых. Правда без платка на голове, но может, потому что ещё совсем молодая. — Я сама отвезу её в комендатуру, — не стоит давать полицаям повод для лишних размышлений. — Её допросят. А вы продолжайте патрулировать территорию. — Ну и что это значит? — спросил Фридхельм, когда мы вернулись в машину. — Эта девушка шла в город в надежде найти какую-нибудь работу. Попробую помочь ей. — А если она действительно партизанка? — скептически спросил Вилли. — Разберёмся, — отмахнулась я. Ну ни фига себе они отгрохали здесь штаб. Я вылезла из машины, уставившись на красивый старинный особняк. Это вам не зачуханное сельпо. — Я надеюсь, ты понимаешь, что вольности, которые ты себе позволяла, здесь недопустимы? — тихо спросил Вильгельм. — Не держите за меня дуру, герр обер-лейтенант, — проворковала я. Блин, это же придётся знакомиться с новыми «коллегами». Так, генерала я помню, а кто эти двое? — Фрау Винтер, рад снова видеть в строю, — пророкотал генерал. — Я восхищён мужеством, которое вы проявили под Сталинградом. — Надеюсь и дальше преданно служить Рейху, — вежливо улыбнулась я. Надо бы, конечно, упомянуть и усатого, да как-то язык не поворачивается. — Поверьте, работы у вас будет достаточно, — пообещал он. — Обер-лейтенант, — кивнул он Вилли. — Давайте я вас со всеми познакомлю. Это майор Шварц. Блин, он прямо вылитый злодей из военного фильма. Серьёзно! Типаж один в один, как любит обыгрывать наш кинематограф. Грубые черты лица, самодовольная улыбочка, блеклые невыразительные глаза. — Какая приятная неожиданность, что с нами будет работать такая красавица. Мне стоило больших трудов сохранить вежливую улыбку. Терпеть не могу таких мужиков — уже вон ползает по моим коленкам сальным взглядом. — Вынужден вас огорчить, майор, фрау Винтер замужем, — добродушно усмехнулся генерал. — Так что придётся вам отложить романтические ухаживания до возвращения в Германию. У вас, кажется, там осталась невеста? Майор сразу скукурузил рожу. Видать, там такая красотка — под стать ему. — А это гауптман Вайс, — я чуть не вздрогнула. Ну надо же, как этот тип похож на Ягера. Те же волевые черты лица, холодный расчётливый взгляд и высокомерная усмешка. — Позвольте спросить, в качестве кого здесь находится фрау Винтер? Стенографистка? — Эрин наша переводчица, — подсказал Файгль. — И что, вы действительно сносно говорите по-русски? — снисходительно спросил Вайс. — Не просто сносно, а великолепно, — отпарировал Файгль. Ты смотри, говорит с такой гордостью словно лично меня учил. — Так, что даже местные принимают её за русскую. — Надо же, как интересно. Ох, не нравится мне это выражение в его глазах. Ягер, помнится, смотрел точно так же — как волчара на беззащитного кролика. — О, это действительно невероятная история, — воодушевлённо распелся Файгль. Чёрт! Он же не в курсе моей второй версии с папашей-инженером, сейчас выдаст, что я потомок русской княгини. Может, пнуть его или ущипнуть, чтобы заткнулся? — Простите, герр гауптман, — ненавязчиво вмешался Фридхельм. — Дорога была утомительна, и я бы хотел, чтобы Эрин немного отдохнула. — Конечно, — Файгль подошёл к столу и достал ключи. — Сейчас распоряжусь, чтобы вас отвезли. — Было приятно познакомиться, — встрял Шварц. — Мы завтра устраиваем небольшой вечер для вновь прибывших. Надеюсь, вы придёте. — Конечно, — кивнул Вильгельм. — А вы? — он настойчиво продолжал пялиться в моё декольте. — Я буду занята обустройством на новом месте, — холодно ответила я. — Не думаю, что вам нужно самой заниматься неприятными хлопотами по хозяйству, — рассмеялся Файгль. — Пройдитесь к городскому рынку и подберите для этого какую-нибудь девушку. — Даже не знаю, — я нахмурилась — как-то не по душе мне использовать рабсилу. — Я привыкла обходиться сама. — О, бросьте, — поддержал его генерал. — Вы будете так заняты в штабе, что оцените, когда кто-то прибрался и приготовил обед. Я вспомнила про девчонку, которая всё ещё дожидалась в машине, и задумчиво ответила. — А знаете, пожалуй вы правы.***
— Если ты не против, я оставлю эту девушку, — я осторожно посмотрела на Фридхельма. — Ты уверена, что она не партизанка? — он с сомнением оглядел девушку. Она застыла как перепуганная мышка под нашими взглядами. Не уверена, но, пожалуй, рискну. Наверное, это запоздалые попытки моей совести хотя бы немного обнулить счётчик грехов. — Если я что-нибудь замечу, обещаю избавиться от неё. Заметив Вилли, Фридхельм отошёл к нему, а я ещё раз оглядела девчонку. — Как тебя зовут? — Катя, — охотно ответила она. — Если ты не передумала насчёт работы, то можешь остаться. Будешь домработницей. Или это слишком унизительно работать на немецких гадин? — Нет, что вы, — торопливо залопотала она. — Я… я всё умею. И постирать, и полы помыть. — Ну и отлично. В принципе, вариантов у неё не особо много — либо домработница, либо официантка в каком-нибудь кабаке. А если припомнить, что более-менее красивых девчат добровольно-принудительно сгоняли в бордели — вообще, считай, повезло. Ну, что я могу сказать. Жизнь в тылу однозначно будет получше. Я даже стала представлять, что мы живём обычной семейной жизнью. Ну а то, что каждый день на несколько часов прихожу в штаб, это работа у меня такая. Коллеги, правда, тёмные лошадки, но да ладно, не будем придираться. Отдельного кабинета мне, к сожалению, не дали, так что мы сидели дружной толпой. Хотя при мне военные советы не проводили, но понятно и так, что все ждут дальнейшей отмашки из Берлина. Судя по разговорам, намечается решающая битва. Так и тянуло сказать, что взять реванш им уже не светит, и куча народа погибнет зря. Пару раз я забегала в казарму, поболтать с нашими. Лучше бы не ходила. Шнайдер теперь вечно злой как собака, почём зря строит новеньких. Кребс и так был немногословен, а сейчас так вообще замкнулся в себе. А мне было больно смотреть на чужие незнакомые лица. До сих пор не верится, что Каспер больше никогда не растреплет мне волосы, рассказывая очередную историю, а Кох не обнимет, пытаясь утешить. И вообще, пора заканчивать с привязанностями — слишком больно потом терять друзей. К тому же, я смотрю, «коллеги» здесь «интересные» на всю голову. Первое впечатление меня не обмануло — майор оказался тем ещё мудилой. Одни попойки да развлекухи на уме. А параллельно он обожает спускаться в камеры и с пристрастием допрашивать тех несчастных, кому не повезло оказаться под подозрением в подпольной деятельности. Благодаря тому, что Фридхельм был постоянно рядом, он не решался меня откровенно клеить, но видимо, замутить хоть с кем-то хотелось. — Скажите, Эрин, а у вас есть подруги? — он плюхнул на стол плитку шоколада. — Вы смеётесь надо мной или откровенно издеваетесь? — я отодвинула в сторону его подношение. — Ну почему издеваюсь? Понятное дело, что здесь девушке вашего круга общаться не с кем, но может быть, вы дружны с кем-то из медсестёр? — Хотите замутить с хорошенькой медсестрой? — усмехнулась я. — Нет ничего проще — дайте подстрелить себя. — Ну зачем вы так? — обиженно засопел он. — Можно устроить небольшой вечер, и вы бы пригласили пару-тройку девчонок. Понимаете, мужчинам здесь очень непросто. Не с русскими же заводить интрижки. Бедненький. Я сейчас прямо расплачусь. — Знаете что, — прищурилась я. — Решайте ваши личные проблемы как-нибудь сами. Вайс правда не лез ко мне с мутными разговорами, зато периодически бросал нечитаемые взгляды. Ну точно Ягер. Смотрит как кот, подстерегающий мышь. Самым адекватным в этом зоопарке был генерал, правда, и он неприятно меня удивил. — Эрин, я знаю, что у вас достаточно много работы, но… Ну, начинается. Из таких вот «но» обычно и получается какая-нибудь дрянь. — Понимаете, мы вынуждены сотрудничать с местными, но я не доверяю полицаям. Большинство из них, конечно, верно служит нам, получая прекрасный паёк и зная, что их семьи в безопасности, но среди них могут быть и предатели. — В военное время вообще тяжело кому-либо доверять, — осторожно заметила я. — Предателем может оказаться кто угодно. — Вы правы, — вздохнул он. — И поэтому я хочу попросить вас немного поработать тайным агентом. — Простите, не поняла… — Я не предлагаю ничего опасного или сложного. Просто, допустим, пару раз в неделю вы одолжите платье вашей домработницы и прогуляетесь на рынок. Герр гауптман говорил, местные вас часто принимали за свою. — И смысл этого маскарада? — уточнила я. — Внимательно смотрите и слушайте всё, что происходит вокруг. Я уверен кто-нибудь да выдаст себя. — Думаю, можно попробовать, — что ж, это самое безобидное, что он мог потребовать от меня. К заданию я подошла творчески. В шкафу как раз висели подходящие платья. Я посмотрелась в зеркало — полный улёт. Бесформенное скрывающее фигуру платье, косы уложенные бубликом — ну а что, это ж модно сейчас, — какая-то вязаная кофта. Прихватив корзинку, я отправилась на рынок. — Почём молоко? Можно взять побольше и замутить блинчики. Фридхельм их любит. — Сорок рублей. Я протянула нужную сумму и собралась поискать ещё свежих яиц, как вдруг услышала подозрительный шум. А вот и облава. На этот раз не полицаи — немцы лично проверяют, кто разгуливает без документов. Кому-то сегодня не повезло — я отстранённо смотрела, как они потащили к машине какого-то мужчину. А что здесь делает Катерина? Не раздумывая, я бросила корзину и бегом бросилась к машине. — Отпустите её! Парни непонимающе уставились на меня. Ах ты ж чёрт, совсем забыла, что я ряженая. Ну ничего, сейчас ткну им в морду военником. — Да кто ты такая? — меня грубо схватили за локоть. — Уберите руки! — рявкнула я. — У меня есть документы! Я судорожно пошарила по карманам кофты. Мать твою, где военник? Неужели забыла? Или он в корзине? — Ну? Где твои документы? — меня сверлили подозрительными взглядами. — Тут такое дело, — примирительно улыбнулась я. — Кажется, я их забыла. Но мы можем проехать в штаб и решить это недоразумение. Моё имя фрау Винтер, я переводчица. — Если ты действительно фрау Винтер, почему одета не по форме? — грубо спросил один из них. — Да чего мы с ней вообще разговариваем, — процедил его товарищ. — По роже видно ведь, что русская. А ну пошла! Он пнул меня, пытаясь затолкнуть в грузовик. Это надо было так лохануться! — Я выполняю задание генерала Штауффернберга! — в отчаянии завопила я. — Можете явиться в штаб и спросить у него! Они переглянулись, явно не поверив мне. Я заметила Бертока и активно замахала руками, привлекая его внимание. — Что здесь происходит? — подбежал он. — Вот эта, — солдат презрительно кивнул на меня. — Утверждает, что она фрау Винтер. — Но это так и есть, — подтвердил он. — Простите, герр фельдфебель, но она так странно одета. — И что с того? Я же сказала, что выполняю особое задание. — Вы действительно уверены, что она не лжёт? — Мы служим в одном полку уже два года, — Берток начал злиться. — Вы и мне тоже не верите? — Простите, сейчас такое время, — пробормотал парень. — Простите за беспокойство, фрау Винтер, — добавил он. — И кстати отпустите эту девушку, — я решительно взяла за руку Катю. — Это моя домработница. — Но у неё не было документов. — Это моя вина, я послала её на рынок и забыла, что паспорт ещё не готов. Берток мрачно кивнул, подтверждая мои слова. Я шепнула девушке: — Пойди, возьми мою корзину, купи яиц и возвращайся. Вместе пойдём домой. — Господи, Эрин, что это за маскарад? — поморщился Берток. — Вся эта история весьма неприятна. Они могли, не разбираясь, отправить тебя на расстрел. — Я же сказала это поручение генерала, — устало вздохнула я. — Он опасается, что не все полицаи верны нам, и решил, что я вполне сойду за местную и, возможно, выведаю что-нибудь. — Ну и дела, — присвистнул он. — А у нас все стоят на ушах. В лесу засекли русскую разведгруппу. Двоих застрелили, ещё один раскололся, что с ними был радист. Как только он выйдет на связь, будет масштабная облава в округе. Так что постарайся больше не забывать документы, незачем рисковать. — Спасибо вам, — Катя видно не могла определиться как ко мне обращаться. Я в первый же день пресекла «госпожа», ибо выходило совсем уж ржачно. — Пожалуйста, — язвительно ответила я. — Ой, вы так одеты, от наших девушек не отличишь, — хихикнула девушка и осеклась. — Простите… — Ты мне вот что скажи — какого тебя понесло на этот рынок? Я же говорила тебе, чтобы сидела, не высовывая носа, пока я не раздобуду паспорт. — Говорили, — покаянно кивнула Катя. — И? — Я хотела испечь вам пирожков, вы ведь были так добры ко мне, — улыбнулась девушка. — Подумала, я быстренько сбегаю, ничего не будет. — Ну теперь, надеюсь, ты поняла, что мои приказы нужно выполнять? — блин, начинаю напоминать себе Вилли. — Да. — Ладно, пеки свои пирожки, — настроения возиться с блинами у меня уже нет, так что пусть кашеварит она. Мои приключения стали темой для обсуждения на ближайшие несколько дней. Генерал посетовал на солдат, чересчур рьяно выполняющих свои обязанности, и в мягкой форме попенял за то, что я прощёлкала военник. Вилли страдательчески морщился, слушая шуточки про то, что эти идиоты перепутали меня с русской. Фридхельм попытался поговорить с генералом, что не стоит так рисковать ради сомнительной информации, но был вежливо послан: «У нас всё под контролем, мой мальчик, и вашей супруге ничего не угрожает». Шварц с наигранным сочувствием спросил, каково мне было оказаться на месте одной из местных девок. — Вы, наверное, оскорблены тем, что они посмели вас сравнить с русской швалью? — Но ведь, если подумать, в этом что-то есть, — невозмутимо обронил Вайс. — Да, прямо одно лицо, — хмыкнула я. — Сейчас, когда вы в форме, конечно же нет, а переодень вас в деревенский сарафан и повяжи косынку, вполне похожи. Может, у вас в роду наследил кто-то из русских? — он невинно улыбнулся. — Давайте сменим тему, — резко сказал Вилли. — Я всего лишь пошутил, обер-лейтенант, — иронично отозвался Вайс. — Совершенно незачем так нервничать. Пошутил, блядь. Из какого цирка ты вылез, такой клоун? Через несколько дней я забрала у бургомистра катин аусвайс. — Вот, держи, — глаза девушки радостно загорелись. — Спасибо… Я даже не знаю, как вас благодарить, вы столько для меня сделали. — Не подвергай больше себя опасности. Паспорт — это хорошо, но лучше лишний раз не болтаться по улицам. А это тоже тебе, — я протянула ей свёрток. Катя осторожно развернула его и удивлённо уставилась на платье. — Что это? Ну да, по себе знаю, каково носить отстойные тряпки. А побыть феей-крёстной всегда приятно. — Но зачем? — Жизнь — по большей части довольно неприятная штука, и нужно радовать себя хотя бы в мелочах. — Вы такая добрая, — в глазах девушки блеснули слёзы. — А мне говорили, что все немцы… Она вовремя замолчала, но и так понятно, что имелось в виду. Исчадия ада. Твари. Мрази. — Не такая уж я и добрая. Я отвернулась, чтобы прикурить сигарету. Мелкие добрые поступки никогда не перекроют того, что я сделала. — А по поводу немцев тебе говорили правду. Не все, конечно, но большинство, так что не расслабляйся. Расслабляться, кстати, не стоило и мне. — Чем ты так успела насолить Шварцу? — Вилли выцепил меня в курилке. — Не знаю, — пожала я плечами. — А в чём дело? — Он распускает неприятные сплетни. Мол ты прикрываешь подпольщицу. — В смысле? Я уже кстати думала об этом. Но с другой стороны, по себе знаю каково сидеть безвылазно в четырёх стенах. Девочка просто прогулялась на рынок, подумаешь. — Твоя домработница попалась на облаве и ты бросилась её спасать, — Вилли испытывающе посмотрел на меня. — Я же все объяснила, — подавив раздражение, ответила я. Эта паранойя в штабе, видимо, заразна. Раньше он не был таким подозрительным. — Послала девчонку на рынок и напрочь забыла, что у неё нет документов. Она мне нравится, что здесь такого? — Ничего, только если он окажется прав, под удар попадут все: и ты, и я, и Фридхельм. Неприятно однако. Вот же тварь этот Шварц. — Этот ублюдок наверняка взъелся на меня, когда я отбрила его подкаты. Личную жизнь ему видите ли хочется наладить. — Он к тебе приставал? — насторожился Вилли. — Нет, но просил с кем-нибудь познакомить. Я что похожа на сваху из какого-нибудь шоу «Давай поженимся»? — Господи, Эрин, нельзя же грубить всем, кто тебе не нравится. — Ну да, — покладисто кивнула я. — Нужно было уважить его просьбу и привезти сюда Чарли. — Почему Чарли? — затупил Вилли. — А кого ещё? На такого придурка даже Хильди бы не клюнула. Хотя это не точно. — Так что, как думаешь, мне следует помириться с майором? — я провоцирующе подняла бровь. — Я сам улажу этот вопрос, — пробормотал Вилли. — От тебя же требуется лишь одно — никуда не лезть. Это понятно? — Конечно. Наверное, Вилли прав. Невозможно быть хорошей для всех. Кроме того вечно везти мне не может, а я должна думать не только о своей безопасности. Если меня повяжут, Фридхельм тоже пострадает. Никто и слушать не будет, что он ни при чём — заметут в лагерь или расстреляют как предателя.***
— Помните, вы говорили, что отпустите меня ненадолго в деревню? — подошла ко мне Катя. Я нехотя кивнула. — Очень я боюсь, как там бабушка одна. Я вот и лекарств ей раздобыла, — девчонка действительно протянула мне какую-то коробочку. — Из города пока лучше не высовываться, но раз уж я обещала, иди. Я достала из шкафчика пару банок тушёнки и протянула ей. Ну а что? Свой гонорар она отрабатывает. — Что это? — Катя взяла банку и чуть прищурилась, читая этикетку: — Мясные консервы? — Ты знаешь немецкий? — нахмурилась я. Девчонка растерянно залопотала: — Ну, не то чтобы знаю, просто в школе же учили… — Ладно, иди, — вздохнула я. — Только вернись до комендантского часа. — Спасибо, — опять эта по-детски светлая улыбка. Либо она действительно ещё наивная девчонка, либо очень хорошая актриса. Впрочем, думать об этом у меня не было времени — Шварц и Вайс собирались проехаться по ближайшим деревням. Загадочного радиста так и не поймали, несмотря на регулярные облавы, и нужно качественно зашугать местный народ. — У вас же хватает полицаев, понимающих по-немецки, — попыталась я отмазаться у Вилли. — Это прихоть майора, — он недовольно поджал губы. — Полицаи не являются штабными переводчиками, а Шварц считает, что всё должно следовать установленному уставом порядку. Класс. Мне светит «весёлый денёк» в компании этих упырей. Приехали, согнали местных в кучу, прочитали мотивирующую речёвку, мол не выдадите радиста — всех расстреляем, и поехали дальше. — Вам будто не по душе это задание, фрау Винтер? — полувопросительно сказал Вайс, наблюдая, как я подкуриваю сигарету. — Откуда такие выводы, герр гауптман? — я безразлично пожала плечами. — У вас в глазах явно читается тщательно срываемая неприязнь, — он продолжал сверлить меня пристальным взглядом. — А вы никак специалист в расшифровке взглядов? — ехидно ответила я. — Может, мне просто не нравится ваша компания. — О чём беседуете? — весело спросил Шварц, подходя к машине. — О том, как Эрин органично вписалась в нашу компанию, — усмехнулся Вайс. — Да, с нами лучше дружить, — «добродушно» подтвердил Шварц. — Так что вы скажете насчёт небольшого вечера? Вкусный ужин, вино, танцы, красивые девушки. — Скажу, что вы слишком много думаете о развлечениях, герр майор, — я отбросила окурок. — Вам не кажется, что сейчас уместнее сосредоточиться на своих прямых обязанностях? Насколько я знаю, таинственный радист до сих пор не пойман. Шварц помрачнел и с такой злостью хлопнул дверцей машины, что та жалобно затрещала. Какое-то время мы ехали молча. Впрочем, это длилось недолго. — Кажется, это ваша домработница, фрау Винтер? — майор кивнул в сторону блок-поста, где солдаты проверяли документы у желающих попасть в город. Блин, точно. Катерина. — У вас потрясающая память на лица, — спокойно ответила я. — И откуда же она возвращается? — задумчиво протянул он. — Из деревни. — Вас это не удивляет? — Ничуть. Ведь я сама её отпустила. У неё больная бабка, она понесла ей продукты и лекарства. Через пару дней снова нарядившись в деревенский прикид, я отправилась на рынок. Шпионка из меня конечно, как из Валуева балерина. А между прочим мне ещё надо придумать, что говорить генералу, он же ждёт от меня результатов. Чёртовы немцы, вечно кому-нибудь придёт в голову очередная идея фикс. Я снова вспомнила незабываемого штандартенфюрера. Хм-м, вот так сюрприз. Я спряталась за прилавок, разглядывала Катю. Вроде не придерёшься — пришла девушка за продуктами, но что-то в её напряженной позе меня смутило. И взгляд какой-то ищущий. Проследив, куда она смотрит, я мысленно присвистнула. Похоже, Шварц не просто так лютует — среди полицаев действительно есть засланный казачок. Парень невозмутимо курил, вроде как наблюдая за порядком, но нет-нет и бросал взгляды на Катюху. Может, у меня тоже паранойя? Хотя если порыться в архивах истории, такие случаи не редкость. Полицаи действительно принимали сторону немцев, но некоторые работали на два фронта, служа информаторами для подполья. Парень докурил сигарету и, небрежно отбросив окурок, двинулся вперёд. — Помогите! — вдруг заголосила Катя. — Меня обокрали! Украли все деньги! Я прищурилась. Тихая улыбчивая девочка может так орать? Полицай недоумённо оглянулся и отступил. Зато к ней поспешили другие. — Ты чего разоралась? Приди в себя, дура! — Не трогайте меня! — взвизгнула Катя, яростно оттолкнув одного из них. — Да кто тебя трогает, полоумная? — вконец разозлился мужик. — Хозяйка меня просто убьет, я должна купить продукты! — вполне натурально разрыдалась девушка. — Ты бы лучше беспокоилась за свою шкуру, — проворчал мужик. — Сейчас отведём тебя в комендатуру, мало не покажется. Вот теперь я убедилась, что она всё-таки что-то мутит. Деньги у неё никто не крал. Скорее всего, они должны были встретиться, но она отчего-то передумала. На её подельника мне плевать, но вот девчонку жалко. Могу только представить, как поиздеваются над ней Шварц или Вайс. Чёрт с ним, ладно. Полицаи — не солдаты, попробую вмешаться. Но это точно последний раз. — Что здесь происходит? — я на ходу достала военник. Полицай едва заглянув, вытянулся по струнке. — Да вот эта полоумная подняла крик, что её обокрали. Мы сейчас же отвезём её в комендатуру, пусть накажут за нарушение спокойствия. — Безобразие! Вам доверили поддерживать порядок, а вы проморгали, что на рынке орудуют воры, — всё-таки общение с вояками пошло мне на пользу, при случае могу отчитать не хуже Вилли. — Девушка-то как раз не совершила никакого преступления, так что немедленно отпустите её и займитесь своими обязанностями. — Какие-то проблемы, Эрин? — да что ж ты будешь делать, этот чёртов майор вечно умудряется оказаться где не надо. — Никаких, — улыбнулась я. — Кроме того, что ваши полицаи выполняют свои обязанности, спустя рукава. Мою домработницу обокрали, а они же ещё её собрались везти в комендатуру. — Девка подняла такой крик, накинулась на нас, — вяло стал оправдываться полицай. — Отпустите, — майор благодушно махнул рукой. — Видите, Эрин, я во всём стараюсь вам угодить. — Поверьте, я очень это ценю, — я постаралась выдавить дружескую улыбку. Действительно пытается ко мне подмазаться или что-то задумал? — Миленькое платье, — насмешливо заметил он, глядя, как Катя торопливо пошла по улице. — Вы её балуете. — Ничего не могу с собой поделать, — беспечно улыбнулась я. — Терпеть не могу, когда кто-то рядом со мной ходит в заношенном тряпье. Ох, не нравится мне эта его улыбочка. И то, что он некстати оказался здесь — тоже. Мои опасения подтвердились. На следующий день подойдя к двери кабинета, я услышала приглушённый разговор. — В чём конкретно заключаются ваши подозрения? — Пока ни в чём конкретно, но тем не менее идет утечка информации, — неужели Шварц осмелился озвучивать свою паранойю генералу? — Ну хорошо, а почему вы считаете, что это именно домработница фрау Винтер? — Ну, она же русская. — А у вас работает кто? Арийка? — разозлился генерал. — Нет, но… — О чём речь, господа? — я решительно распахнула дверь. — Майор Шварц намекает, что вы слишком дружны с вашей домработницей, — раздражённо ответил Штауффернберг. — Ну, меня так учили — обращаться по-человечески даже с прислугой, — скучающим тоном сказала я. — Кроме того, неужели вы полагаете, что я обсуждаю с ней военные стратегии за чашечкой чая? — Нет, но вы неоднократно за неё заступались, — напомнил Шварц. — Я привыкла к этой девушке и меня устраивает, как она работает. Что в этом удивительного? — То есть, если она окажется замешана в подпольной деятельности, вы без раздумий выдадите её? — вмешался до этого молчавший Вайс. — Разумеется. А вы сомневаетесь? — Разумеется нет, — улыбнулся он. Как бы мне не вышло боком моё геройство. Ну и что теперь делать? Пойти и стукануть, мол девка какая-то мутная, заберите её в гестапо? Нет. Я не буду ни во что вмешиваться, но и стучать ни на кого не собираюсь. Надо срочно отвлечься от этих мыслей, а то неизвестно до чего я ещё додумаюсь. После обеда я разыскала Фридхельма. — Есть планы на вечер? — Это ты мне скажи, — улыбнулся он. — Тогда идём в ресторан. Он здесь правда, по-моему, всего один, но хоть что-то. Помню, как мы вечно торчали в деревне, дурея от невозможности хоть немного развеяться. Я смылась пораньше, чтобы привести себя в порядок. Всё-таки мы, бабы, креативные создания! Я давно уже засунула куда подальше сожаления о шикарной косметичке и научилась пользоваться тем, что есть. Волосы вымыть и накрутить на ленточки, на лицо — масочка из домашней сметанки. Брови выщипать и подвести, глаза подвести карандашом, ресницы накрасить, правда в три слоя. Я достала новое платье и довольно покрутилась у зеркала.* * *
В то утро я сидела, продолжая раздумывать, как лучше поступить. Катька, скорее всего, подпольщица. Нетрудно сложить два плюс два, чтобы догадаться, что загадочный радист выходит на связь как раз по совпадению в те дни, когда «Красная шапочка» навещает больную бабушку. И рано или поздно она попадётся в лапы серому волку, то есть майору. Вот только стоит ли рисковать из-за чужой мне девицы? Сколько раз я уже убеждалась, что помощь партизанам выходит боком. Пожалею её — а они устроят очередной взрыв. Как я буду себя чувствовать, если пострадает Фридхельм или Вилли? А что это у нас с утра пораньше так шумно? Никак в гости кто-то пожаловал? — Господа, хочу представить вам журналистку, которая сделает вас доблестными героями в своем очерке, — пафосно сказал генерал, указывая на миловидную девушку. — Ирма Бреннер. — Надеюсь, герр генерал, вы будете во всём оказывать мне содействие, — слащаво пропищала она. — У меня есть распоряжение министра пропаганды. Всё ясно — очередная закоренелая наци. Я прищурилась, разглядывая её. Пожалуй, я поторопилась, называя её миловидной. Типичная немка из тех, которые с характерным шнобелем, тяжёлой челюстью и блеклыми голубыми глазами. Губы тонкие, волосёнки уложены в какой-то жуткий начёс. Одета дорого-богато — дорожный элегантный костюм, шляпка с вуалью. Правда, как по мне, чучело лисы на её плечах по такой жаре явно лишнее. — Фридхельм! Какая приятная неожиданность! Эм-м, они что знакомы? И насколько близко, раз она прыгает ему на шею с горячими объятиями. — Я тоже рад тебя видеть, — сдержанно улыбнулся Фридхельм, отстраняясь. — Давай я тебя со всеми познакомлю. — О, не стоит, майор Шварц был так любезен, что лично встретил меня. С генералом я уже знакома, — её взгляд остановился на мне. — А это… — Это моя жена, — ответил Фридхельм. — Эрин познакомься с Ирмой. Мы учились на одном курсе. — Твоя… жена? — с явным разочарованием выдохнула она. — И давно? — Скоро год, — вежливо улыбнулась я. — Ты к нам надолго? — Надеюсь, да, — она продолжала сверлить меня неприязненным взглядом. — Я хочу сделать несколько репортажей. Фридхельм, ты обязательно должен мне помочь, я хочу заснять… Глядя, как она мило щебечет, напрочь меня игнорируя, я почувствовала дикое желание придушить её этой мерзкой горжеткой. Но ничего, я глаз с неё не спущу. Может, мне показалось, и она не питает к нему никакого интереса, кроме старой дружбы, а может, и нет. Что мне не показалось, стало ясно через пару дней. Мало того, что эта акула пера перевернула вверх тормашками весь штаб, требуя возить её по всей округе и выспрашивая чернушные подробности казней, так ещё заявилась к нам домой в моё отсутствие. Я в замешательстве застыла в прихожей, услышав голоса в гостиной. Интересно, как отреагирует эта девица на моё появление. Хотя нет, стоп. Пожалуй, не будем с этим торопиться. Знаю, что это не очень порядочно, но увы, жизнь такая, что без прослушки никак. Пока что вроде бы не происходит никакого криминала. Старые друзья беседуют за чашкой чая. — Зря ты приехала, всё-таки на фронте опасно, — вот-вот, вали отсюда, милая, пока каким-нибудь снарядом не пришибло. — После Сталинграда стали появляться пораженческие настроения, и я хочу запечатлеть переломную битву. — Ты о чём? — нахмурился Фридхельм. — Да брось, можно подумать, ты не знаешь, что сейчас готовится масштабное наступление. Вообще-то, это, если что, секретная информация. — Посмотри, что я привезла, — деваха резво достала из сумочки томик Гёте. — Ты его раньше любил. — Мне стыдно говорить, но в последнее время я почти ничего не читаю, — Фридхельм медленно пролистал несколько страниц. — Мы все здесь немного одичали. — Пусть чередуется весь век Счастливый рок и рок несчастный, В неутомимости всечастной Себя находит человек. Япона мать, сколько пафоса. Да по тебе, милая, сцена плачет. Хотя Фридхельму, наверное, нравится. Он же любитель поэзии. — Знаешь, я подумала, у нас с ним много общего, — томно вздохнула Ирма. — Я тоже готова продать душу за победу. — И для чего нам такая победа? — скептически улыбнулся Фридхельм. — Чтобы вернуться в Берлин, продолжить учёбу, — она нежно коснулась его руки. — Вспомни, какие это были дни. Кафе на углу, куда мы бегали после занятий выпить какао с булочками, цветущие липы, летний кинотеатр в парке. Разве не стоит это того, чтобы продать душу? — Душу не стоит продавать ни за какую цену, — пора вмешаться, а то неизвестно куда их заведёт кривая дорожка «дружеских» воспоминаний. — Добрый вечер, — сухо брякнула Ирма. Я прошла мимо и уселась рядом с Фридхельмом. — Ты голодная? — он повернулся, чтобы позвать Катю. — Нет, обойдусь чаем, — я налила немного заварки в чашку и жизнерадостно улыбнулась Ирме. — Ну и как вам Союз? — Эта поездка — довольно интересный опыт, но разумеется, жить бы я здесь никогда не хотела, — а тебе никто и не предлагает здесь жить. — Да, здесь условия не сахарные, — посочувствовала я. — К счастью, вы не военнообязанная, и вам ничего не помешает в любой момент вернуться в Берлин. — Мы как раз вспоминали институтские будни, — улыбнулся Фридхельм. — Кстати, Эрин, — оживилась Ирма. — Всё хочу спросить, где вы учились? — Нигде, — не очень вежливо отрезала я. — Успела только окончить школу — началась война. — О, вот как, — в её глазах мелькнул нехороший интерес. — А где же вы тогда так великолепно выучили русский? — Я всё-таки скажу Кэти, чтобы подавала ужин, — Фридхельм улыбнулся Ирме. — Ты останешься? — Благодарю за приглашение, но мне уже пора, — она торопливо поднялась. — А ты подумай над моим предложением. — Над чем ты должен подумать? — спросила я, когда Фридхельм проводил её. — Видишь ли, Ирма хочет сделать фотографии для журнала, — как-то напрягся он. — Ну и в чём проблема? Или она предложила тебе сняться голым? Это бы меня не удивило. Она же смотрит на него с щенячьим восторгом, чуть ли не облизывается. — Нет, она хочет сделать фотографии карательных мероприятий. — То есть ты с огнемётом в руках сжигаешь толпу женщин и детей? — Ну, может, не совсем так, но идею ты поняла. — Надеюсь, ты отказался? — Конечно. Я облегчённо выдохнула, но эта гадина не поленилась поднять тему постановочной фотосессии в штабе. — Фридхельм, ты же станешь настоящим героем, — восторженно щебетала она. — Ну, почему ты такой упрямый? — Я не стремлюсь быть героем с обложки, тем более сейчас нужно сосредоточиться на более важных задачах. — Я вообще считаю, что ради фото расстрелять ни в чём не повинных людей это перебор, — вмешалась я. — Фрау Винтер, вы снова проявляете недопустимое сочувствие к русским большевикам? — вкрадчиво спросил майор. — У меня нет сочувствия к большевикам, — отпарировала я. — Но вот старики и дети ни в чём не виноваты. Кроме того, эти показательные расстрелы только подстёгивают подпольщиков к активным действиям. Вспомните, они недавно взорвали несколько складов. — В ваших словах есть определённый резон, Эрин, но сейчас это необходимая мера, — небрежно вмешался в наш спор Вайс. — В городе орудуют подпольщики, и мы хотим подстегнуть местное население выдать их. Если они будут бояться за жизни своих близких, они не станут никого покрывать. — Как бы там ни было, мне некогда в этом участвовать, — твёрдо сказал Фридхельм. — Вы же помните, мы собирались подогнать артиллерию в сектор, откуда идёт радиосигнал. — Ирма, зачем вам этот скромник? — Шварц игриво приобнял её за талию. — Пойдёмте со мной, у меня как раз есть партия заложников, и я готов помочь, чтобы у вас получились отличные кадры. — Ладно, — кисло улыбнулась недоблогерша. Я проводила её неприязненным взглядом. Шварц, кажется, запал на эту корову, но к сожалению, если я права, у него нет никаких шансов. Я вздохнула, покосившись на кипу бумаг на столе. Опять на меня свалили всю корреспонденцию. Ещё и этот гауптман на меня так нехорошо пялится. — Фрау Винтер, пройдёмте со мной. — Сейчас? — я отложила карандаш. — Конечно сейчас. — А что за срочность? — Я собирался проводить допрос подозреваемого подпольщика. — Но разве для этого мало полицаев? — Мы подозреваем утечку информации, и мне нужен переводчик, которому можно целиком и полностью доверять. Чёрт, опять мне придётся смотреть на очередной трешняк. Не дай бог когда-нибудь попасть сюда — тёмная камера с заляпанными кровью стенками, тусклый свет лампочек в коридоре, запах сырости и чего-то ещё мерзкого. — Ну и где ваш заключённый? — я резко повернулась к Вайсу. — А его нет, — ответил гауптман с иезуитской усмешкой. Я вздрогнула, услышав щелчок ключа в замке.