***
— Доброе утро, удачного дня! — донеслось от улыбающихся в тридцать два зуба дежурных. Шастун был уж слишком сильно погружен в свои мысли, а потому, не замечая никого вокруг, пулей пронесся мимо двух симпатичных второкурсниц, которые встретили его на входе в техникум с наилучшими пожеланиями. — Студенческий! — окликнула его одна из девушек, и парень резко остановился, не дойдя до лестницы. Обернувшись, он ещё несколько секунд вглядывался в лицо напротив, отчего дама немного смутилась, наверняка придумывая себе лишнего; но юноша всего-навсего переваривал информацию, и уже через пару мгновений его рука скользнула в боковой карман рюкзака, выуживая оттуда синюю корочку. На такой жест блондинка лишь кивнула, давая понять, что студент может быть свободен; а после вновь приступила к своим обязанностям, мельком посматривая на удаляющуюся фигуру. До звонка оставалось каких-то пять минут, и посему в коридоре то и дело сновали как обычно не знающие своего кабинета первокурсники, запыхавшиеся старшие курсы и нарочито медленно передвигающиеся преподаватели, из которых лишь некоторые торопились попасть либо на этаж выше, либо ниже и как можно скорее найти свою группу. Антон, к сожалению, тоже не совсем хорошо помнил, куда ему необходимо идти, но благодаря стеклянным дверным вставням, он ещё на втором этаже смог разглядеть знакомый силуэт и направиться именно в его сторону. — Доброе утро, — протянул армянин, как только заметил приземлившегося рядом с ним друга. — Оно не доброе, — сухо ответил Шастун, выкладывая на парту необходимую канцелярию. — Ты паришься по поводу расписания? — И его тоже. Меня не очень-то прельщают замены, тем более внезапные. — Ой, да брось, переживём как-нибудь, — искрился позитивом Матвиенко, стараясь подобрать ободряющие слова, которые, как ни странно, на Антона не действовали. Долгожданный звонок не заставил себя ждать, и остатки группы, что суетились в коридоре, в достаточно быстром темпе зашли в аудиторию, рассаживаясь по местам. — Привет, — раздалось где-то за спиной, а после явно женские руки обвили плечевой пояс. Эти руки нельзя было спутать с чьими-то другими, а звонкий жизнерадостный голос Антон мог узнать из тысячи. — Привет, Оксан, — всё же улыбнулся он уголком губ, забив хотя бы на это мгновение на плохое настроение. — Что, не выспался? — поинтересовалась девушка, присаживаясь на своё место — впереди парня, — и пытаясь вглядеться в пусть и не ярко выраженные, но синяки под его глазами. — Можно и так сказать, — не став забивать голову подруге, отмахнулся тот. Возможно, Фролова хотела сказать что-то ещё, но её перебил лишь один вид преподавателя, который появился буквально из ниоткуда в дверном проёме, отчего та мгновенно подскочила, разворачиваясь вперёд. Мужчина коротко окинул строгим взглядом некоторых блуждающих по кабинету студентов, которые поспешили возвратиться на свои места; дождался, пока все присутствующие встанут, тем самым приветствуя преподавателя, и неспеша проследовал к своему рабочему месту. — Здравствуйте, садитесь, — произнёс он, поправляя очки, что сползли почти к самому кончику носа. — Меня зовут Дмитрий Тимурович и в этом семестре я буду вести у вас такую дисциплину как «теория государства и права». После этих слов педагог «пробежался» по списку группы, стараясь запомнить хотя бы половину из тех, кто поднимал руку обозначая своё присутствие. На это ушло не так уж много времени, а потому сразу после этой процедуры он перешёл к разъяснению материала сегодняшнего занятия. — Не нравится он мне, — буркнул Серёжа, рассматривая расхаживающую вдоль интерактивной доски невысокую фигуру. — Почему? — ради приличия решил поинтересоваться Шастун. — Мутный какой-то. — Молодые люди, я вам не мешаю? — в голосе мужчины было явное недовольство, как и во взгляде, обращенном на последнюю парту, отчего большинство сидящих впереди людей обернулось назад, дабы узнать что же такого натворили их одногруппники. — Повторите, пожалуйста, то, что я сейчас сказал. Совершенно не вникающий, с самого начала пары, в тему Матвиенко, напрягся всеми фибрами души и тела, уповая только на свою сообразительность. Но ответа не последовало, и Антон, заметив испуганные глаза друга, решил спасти ситуацию: — Представителями материалистической теории считаются Карл Маркс, Фридрих Энгельс и Владимир Ленин, которые объясняли возникновение государства социально-экономическими причинами. Наконец-то за все, отчасти нудные, полтора часа, на лице преподавателя появилась искренняя эмоция — удивление и вскинутые брови со слегка округлившимися глазами были тому подтверждением. Видимо, попытка застать студентов врасплох не увенчалась успехом. — Попрошу вас больше не отвлекаться. Последние слова утонули в неожиданно раздавшемся звонке, и мужчине больше ничего не оставалось, кроме как продиктовать домашнее задание и попрощаться со студентами.***
— Ребят, мы так опоздаем, — не прекращала ныть суетившаяся девушка. — Вдруг влетит? — Да брось, препод небось сам опоздает, — с усмешкой отвечали парни, насчитывая мелочь. — Вы как хотите, а я, пожалуй, пойду. Друзья начали было возражать, но метнувшаяся к выходу из столовой Оксана практически ничего не услышала из тех реплик, что поступили в её адрес. — Осталось две минуты, может, она права? — глубоко вздыхая, произнёс Шастун, оценивая масштабы очереди. — Тох, я жрать хочу, ты вроде тоже горел желанием. Если мы сейчас уйдём, то умрём голодной смертью, а оно тебе надо? Смирившись с участью опоздавших, ребята всё же преодолели то расстояние до кассы, которое занимали парочка человек, стоявших до этого впереди, и с небольшим ужасом, глядя на наручные часы, обнаружили время начала пары. Они уже прямо-таки предвкушали свою участь, но из-за своего инстинкта самосохранения, который был на нуле (как это любила говорить Фролова), не удосужились прибавить скорости своим действиям, неспеша выбрав то, что угодно было их желудкам, и в таком же темпе направились на этаж выше. Окс 12:20 Вы где есть? Арсений Сергеевич уже пришёл.Серёжа 12:21 Арсений Сергеевич?
Окс 12:21 Новый препод по иностранному языку. Он так представился.Серёжа 12:22 Скоро будем.
Уже стоя у нужного кабинета, парни, словно детсадовцы, затеяли спор о том, кто же первый войдёт и заведёт диалог с педагогом, но армянин смекалисто перекрыл другу все пути к отступлению, за один присест запихнув в рот целую плюшку, тем самым лишив себя на какое-то время способности говорить. «Ну ты и сволочь» — так и читалось во взгляде Антона, на что стоящий напротив лишь лучезарно улыбался, стараясь пережевать выпечку. Осмелев и занеся над дверью увенчанную браслетами руку, юноша постучал в кабинет: — Здравствуйте, извините, можно войти? — Здравствуйте, почему опоздали? — Очередь была в столовой… — не поднимая взгляда, правдиво ответил шатен. Не став терять времени и задавать лишних вопросов, мужчина бросил короткое «хорошо, проходите», на что стоящие у входа проследовали к своим местам в первом ряду. Кабинет английского был слегка специфичен и отличался от других аудиторий тем, что все столы были сдвинуты вплотную друг к другу в три ряда, из-за чего педагог мог хорошо видеть всех и вся так же, как и самим студентам открывался отличный обзор на стоящего впереди. Вновь достав из рюкзака всё необходимое, Антон наконец-таки поднял глаза. Перед ними стоял человек, на вид лет двадцати пяти. Он был одет в классический чёрный костюм, под которым эстетичнее всего можно было наблюдать рубашку, но в действительности виднелась светлая футболка. Ко всему этому его выразительно голубые глаза прикрывали очки-обманки, а тёмные волосы были аккуратно уложены на бок. «На вид вроде неплохой», — тут же сделал вывод парень в своей голове. — Шастун и Матвиенко, я правильно понял? — задавая отчасти риторический вопрос, поинтересовался мужчина, и припозднившиеся студенты сразу просекли, что староста группы записала их в рапортичку*. — Что ж, опоздали вы, конечно, на приличное количество времени, думаю, за это вам стоит дать по реферату. «А нет, кажется, плохой».