Антон 19:32 Уже спускаюсь
— Да неужели? — воскликнули двое, как только заметили длинную фигуру, показавшуюся из-за тяжёлой железной двери подъезда. — Что там можно было делать так долго? — не унимался продрогший до мозга костей армянин. — Мы тут вообще-то мёрзнем стоим. — А ты бы ещё тоньше куртку надел, — с издёвкой подметил Шастун, наблюдая за переминающимся с ноги на ногу (как бы пританцовывая) Матвиенко. — Ладно, ребят, пойдёмте уже, а то нас группа ждёт, — одёрнула всполошившихся друзей уже повернувшаяся на сто восемьдесят градусов Фролова. Долгожданная суббота. Наконец-таки можно будет расслабиться и не думать о заботах завтрашнего дня, ведь воскресенье, как само собой разумеющееся — выходной. Всё бы ничего, но резко — буквально за неделю, — сменившая свой жаркий пыл на холод, погода, не давала в полной мере насладиться праздником. И только изредка звон пары бутылок, который доносился из рюкзака Серёжи, давал парням надежду на то, что те в разгар торжества согреются. Маршрутки, естественно, были забиты, поэтому уповать на общественный транспорт не было смысла, а пройти всего каких-то пару километров не составляло труда, ведь дом Антона находился, можно сказать, неподалёку от пункта сбора всех одногруппников. Посему троица, даже не взглянув на автобусную остановку, двинулась прямиком к, усеянному сплошь и рядом людьми, парку; откуда уже по мере приближения стали просматриваться знакомые макушки. — О, здарова, пацаны, — протянул Стас, поочерёдно пожимая в приветственном жесте руки прибывших, после чего не забыв приобнять Оксану. — Мы уж думали, что вы не придёте, — высказал всеобщее предположение один из товарищей. — В один момент я тоже так подумал, ибо эта шпала, — произнеся последнее слово достаточно громко, тем самым сделав на нём акцент, армянин развёл руками в направлении друга, — собиралась хрен знает сколько времени. На такое заявление высокий юноша донельзя по-детски закатил глаза и тут же скрестил руки на груди, на что многие присутствующие большой компании молодых ребят рассмеялись. Все прекрасно знали о небольшой особенности их одногруппника — склонности к опозданиям, которая исправно проявлялась изо дня в день; поэтому предъява Матвиенко в сторону лучшего друга особо никого не удивила. — Что ж, раз уж все в сборе, то мы, мальчики, вас бросаем, — кинула неоднозначную фразу одна из высоких тёмноволосых девушек, хватая Оксану под руку, на что та улыбнулась уголками губ, понимая, о чём идёт речь. — В смысле? — лицо Серёжи не прекращало выдавать негодование. — Что за кидалово? — Вы всё равно собирались пить, а у нас с девчонками совсем иные планы. — Ой всё, — наигранно бросил кто-то из парней. — Не скучайте, встретимся в девять, — искрились представительницы женского пола, помахивая рукой остатку группы на прощание. Возможно, кто-то из девушек и остался бы, если бы не своевременные наставления и предупредительные беседы с родителями, которые произошли ещё до начала праздника. В связи с этим подруги решили ограничиться скудным набором (по мнению некоторых индивидов): покупкой сладкой ваты и впечатлениями от салюта. В это же время ребята решили поступить по старинке. — Смотри, чтобы тебя не вынесло, манда, — вынес наставление Шеминов, припомнив шутку Павла Алексеевича. — Заткнись, а? — без единого намека на улыбку вопросил (но скорее утвердил) Антон, продолжая открывать небольшую баночку. — Если вспомнить, то на дне рождения Оксаны ты был в числе первых, кому стало плохо. К большому сожалению, такой факт не удалось чем-то оспорить, и посему Стасу оставалось только промолчать, да продолжить попивать алкогольный напиток, изредка кидая взгляды на прохожих, дабы хоть как-то отвлечься. Оставаться на одном месте, в парке, не было смысла, а потому парни сошлись в едином мнении: пройти к ближайшему источнику музыки — сцене, на которой люди совершенно разных возрастов поочерёдно выступали с русскими народными танцами, с современным хип-хопом, брейк дансом, а также нашлись и те, кто отдал предпочтение исполнению песен. Повсюду можно было встретить довольные лица воронежцев, которые так и искрились в улыбке: детей радовал факт наличия сладостей, которые продавались практически на каждом шагу; взрослых воодушевляло приятное времяпровождение с семьёй или друзьями; ну, а подросткам было просто в кайф завершить свой выходной такой, можно сказать, большой тусовкой. Постепенно многие начали забывать про довольно-таки низкую температуру воздуха, проникнувшись расслабляющей атмосферой, доступной и простой в восприятии музыкой, а также душевными разговорами. Но внезапное удивление одного из одногруппников заставило компанию молодых людей взглянуть в сторону противоположной сцене, куда и был направлен взор их товарища. — Это что, Павел Алексеевич? И, кажется, он не один… — Похоже, это наш англичанин, — совсем не радостно вставил свои пять копеек Шастун. — Атас, ребят, сворачиваемся. — Почему это? — с искренним удивлением поинтересовался кто-то из немецкой подгруппы. — Добровольский, может, ничего и не скажет, а вот Попов сто процентов начнёт возникать, мол мы ещё слишком малы, чтобы портить свою печень этой гадостью, — мгновенно ответил Матвиенко, бросив взгляд на уже почти опустошённую бутылку. Казалось бы: прошло буквально пару минут, за такое время преподаватели смогли бы разве что рассмотреть среди толпы знакомые лица — своих студентов. Но как только Серёжа закончил вещать, за спиной раздался знакомый голос: — Вот так встреча! — Здравствуйте, — протянули ребята, медленно поворачиваясь к источнику звука. — Я смотрю, вам всем уже хорошо, юные алкоголики, — вскинул бровь худощавый мужчина, тут же продолжая. — Да ладно, сам же был таким, понимаю. По манере общения правоведа можно было сразу сделать вывод, что тот явно взбодрён и полон позитива, чего нельзя было сказать о стоящем неподалёку Арсении Сергеевиче, который говорил по телефону с крайне серьёзным лицом, периодически недовольно взмахивая руками, будто пребывавший на той линии собеседник видит его. — Лучше не лезьте к нему, — предупредил педагог, заметив очередной невербальный гневный знак со стороны своего друга. — Да как-то и не собирались, — буркнул себе под нос Антон, искоса поглядывая на брюнета, — а вы тут только вдвоём? — на сей раз более смело вопросил юноша, дабы поддержать беседу. — Ты ждал кого-то ещё? — Вовсе нет. Просто… Как же ваша семья? — Если ты не заметил, то у меня вроде как нет кольца, — усмехнулся Добровольский. Немного пораскинув мозгами, Шастун вспомнил именно эту, ныне упомянутую, маленькую деталь на безымянном пальце преподавателя английского. — А что же насчёт Арсения Сергеевича? Почему-то именно в этот момент уголки губ мужчины медленно вернулись в прежнее положение, создавая нейтральное и отчасти даже задумчивое выражение лица, тем самым немного настораживая задавшего вопрос. «Я что-то не так сказал?» — так и вертелось на языке у юноши, но тот смолчал. Взгляд Павла Алексеевича беспрерывно блуждал по стоящим вокруг него студентам, не собираясь фокусироваться на чём-то одном, он явно искал ответ, пытался подобрать правильные слова, но всё было тщетно: он буквально «подзавис» на добрых пару минут. К большому счастью, Попов, сам того не ведая, спас друга от преждевременных глупых речей; заблокировав смартфон и сунув тот в карман джинсов, он наконец-таки подошёл ближе, приветствуя молодых людей. — А где же женская половина группы? — попытался начать полилог брюнет. — Решила отделиться, — сообщил Стас, невзначай посмотрев на наручные часы, стрелки которых указывали на без пятнадцати девять. — Но вскоре мы должны объединиться — на набережной. — Не хотите присоединиться к нашей компании? — донеслось откуда-то с краю, и практически все пары глаз присутствующих устремились в сторону товарища. — А что нам терять? Посмотрим салют да разойдёмся, — пожал плечами Добровольский, на что стоящий рядом лишь покачал головой в знак согласия. — Отлично, значит не будем заставлять ждать ваших девчонок. Выдвигаемся. Конечно, некоторых напрягал факт присутствия преподавателей, как, например, Антона, который старался забыться в резко увеличившейся дозе алкоголя; а кого-то это даже обрадовало, мол вечер стал не таким обыденным. Шли они не так уж и долго, а когда вдалеке начали просматриваться знакомые силуэты, то показалось, расстояние было преодолено за ещё меньшее время, чем ожидалось. — Здравствуйте! — дружелюбно поздоровались девушки, одаривая мужчин лучезарными улыбками. — Вы как раз вовремя, скоро всё начнётся,— продолжали те, обращаясь к ребятам. «Ещё немного и всё закончится», — утешал себя Шастун, не переставая проговаривать одну и ту же фразу, но как можно тише, дабы никто не услышал его негодование. Возможно, он бы дополнил свою реплику ещё парочкой «красноречивых» слов, но как только тот открыл рот, на его лицо упали несколько крупных капель, по-видимому, начинающегося дождя. Естественно, большая часть второкурсников и знать не знала о приближающихся осадках, а если говорить конкретнее, никто не удосужился хотя бы просто зайти на сайт прогноза погоды, ну, а те, у кого интуиция работала исправно, тотчас же раскрыли зонты, собирая вокруг себя остальных одногруппников. Почти все студенты вмиг оказались под большими и не очень «грибками», и только один Шастун переминался с ноги на ногу, не зная куда пристроиться. — Промокнешь же, — послышался позади взрослый голос, а после чья-то мужская рука обхватила плечо юноши, притягивая к себе. После этого дождь перестал окроплять светлые волосы, и Антон в недоумении повернул голову, встречаясь взглядом со стоящим вплотную преподавателем английского, в одной из рук которого находился зонт. — Смотрите, начинается! — воскликнула одна из девушек, как только вдалеке послышался громкий хлопок, а на тёмном небе появились первые золотистые искры. В этот же момент Попов перевёл взгляд на водохранилище, а парень так и остался в исступлении, стараясь осмыслить данную ситуацию и то, как он оказался так близко с ненавистным ему человеком. Более того, его напрягал тот факт, что он совершенно спокойно воспринимал нахождение рядом с педагогом. И, кажется, это были его последние внятные мысли, ибо продукты распада алкоголя, с опозданием, но на данный момент чересчур активно начали своё действие. Последующие десять минут взору окружающих открывался прекрасный вид на освещённый разноцветными огнями небосвод, повсюду были слышны радостные возгласы и переговоры о том, как в этом году администрация города заморочилась с салютом; а после фееричного шоу по набережной прошлась волна аплодисментов, что говорило том, что горожанам очень даже понравилось такое завершение праздника. — Ну что, по домам? — послышался риторический вопрос от подбежавшей к друзьям Фроловой, на что те лишь устало закивали головой. Непонятно от чего, но спать хотелось неимоверно сильно, поэтому заводить диалог на какую-либо тему никто не решался. То, как они покинули набережную, Шастун помнил достаточно смутно, впрочем, весь тот путь, что был проделан до дома, тоже отображался в его сознании не так уж чётко.***
Эту ночь, по ранней договорённости, парни провели дома у Матвиенко, так как родители Антона не были бы в восторге, увидев сына в неподобающем виде (а точнее состоянии). Ну, а в свободной квартире друга, родители которого уехали в командировку ещё несколько дней назад, можно было отдаться сну без остатка, а на утро преспокойно пережить похмелье, не волнуясь о том, что тебя кто-то может поставить в укор. Всё было хорошо, можно даже сказать, прекрасно, но ровно до того момента, пока некий предмет, по-видимому, находившийся достаточно близко к дивану, не упал на пол, тем самым прерывая десятый сон парня. — Прости. Разбудил? — поинтересовался вполголоса Серёжа, мысленно матерясь на свою неуклюжесть. — Как по мозгам ударило, — спросонья отозвался Антон. — Сколько времени? — Одиннадцать. Выходной как-никак — мог бы дальше продолжить спать, а то видок у тебя не очень. — Вот именно — почему ты выглядишь как огурчик, а по мне будто камаз проехал, хотя пили вместе? — Магия, — развёл руками армянин, всё-таки поднимая разрывающийся от входящих смс телефон с пола. — Девки заебали: засоряют беседу бессмысленными диалогами и ненужными фотками со вчерашнего вечера. — Фотками? — Мы сделали пару фотографий всей группой, а потом ещё в кадре пристроились Павел Алексеевич и Арсений Сергеевич. — Блииин… — протянул Шастун. — Вообще ничего не помню. — А как до дома добирались? Это хоть немного отложилось в твоей умной головушке? Юноша тут же потупил взгляд, не произнося ни слова, а по его хаотично передвигающимся из стороны в сторону зрачкам можно было сразу понять, что тот пытается собрать свои мысли воедино. И, по-видимому, давалось ему это не без труда. — Что вчера было? — всё же решается поинтересоваться Антон, окончательно прекращая перебирать отнюдь ненужные воспоминания. — Я тебе только подсказку кину, а додумывать сам будешь: нас вчера вместе с Оксаной Попов подвёз. Ах, да, — чуть было не забыл Серёжа, тут же вставляя в контекст фразу, от которой у сидящего напротив мгновенно округлились глаза: — Не знаю, какая муха тебя укусила, но ты очень долго не хотел залезать в машину, истошно споря о чём-то с преподом. И тут шатена будто поразил внушительный разряд тока.***
— Никуда я не сяду, сам пешком дойду! — еле внятно произносил парень и также вяло отталкивая от себя преподавателя английского. — Ты же сам пару минут назад согласился, чтобы тебя подвезли, — совершенно точно подметили одногруппники, заметив резко изменившееся мнение Шастуна. — Назови хотя бы одну причину, по которой ты не можешь залезть в машину, — совершенно серьёзно спрашивает мужчина у совершенно пьяного подростка (и на что он рассчитывает?). — Просто я вас ненавижу. В этот момент Фроловой и Матвиенко как никогда было стыдно за друга, но те достаточно быстро уладили ситуацию, сняв возникшее напряжение между участниками полилога. Наконец затолкав Антона в салон внедорожника, ребята притихли, стараясь не издавать даже каких-либо звуков на протяжении всей поездки, ну, а по её окончанию поблагодарили педагога, извинившись перед ним, кажется, уже в сотый раз.***
«Блять, что я натворил…» — пронеслось в голове парня после того, как в черепной коробке выстроился цельный пазл.