Я люблю его

      Октябрь. Вот оно — то время, когда, казалось бы, деревья и дороги должны купаться в золотой листве, солнце приятно согревать своими последними тёплыми лучами, а лёгкий румянец на щеках прохожих давал бы знать о том, что отныне столбик термометра больше не будет превышать отметки в двадцать градусов (по крайней мере до весны). Но на деле погода совсем не радовала: дождь неустанно поливал землю своим мощным потоком, а луж так же, как и ненавистной всем грязи, становилось всё больше и больше.       Настроения что-либо делать не было от слова совсем. Желания учиться, как такового, тоже не присутствовало, а потому многие ученики и студенты вставали и добирались на занятие через силу. Однако из этого правила можно было сделать исключение в виде двух второкурсников, неспеша прогуливающихся по почти безлюдным улицам совсем недавно пробудившегося ото сна города.       — Лучше бы ты дома остался, — вздохнула Фролова, когда друг в очередной раз чуть ли не задохнулся от собственного кашля.       — Всё нормально, — отозвался Шастун, натягивая капюшон толстовки чуть ли не до носа, тем самым пытаясь скрыть покраснение глаз, вызванное болезнью.       Ребята стояли уже на втором по счёту встретившимся на пути перекрёстке; гладь дороги ожидаемо начала окропляться крупными каплями влаги, отчего девушка тут же раскрыла ярких расцветок зонт, вручая тот близстоящему. Парень без возмущения принял протянутый ему предмет и, когда наконец загорелся зелёный сигнал светофора, встал как можно ближе к Оксане, одновременно с ней ступая на заасфальтированную поверхность. Юноша уже знает: если тучи начинают застилать небо, то честь защищать от дождя стоящих неподалёку товарищей выпадает ему. Ведь он выше — так удобнее. А с недостаточно большим ростом подруги вероятность попадания окружающих под один «грибок» обычно весьма мала.       — Что насчёт Арсения Сергеевича? — как бы невзначай решила поинтересоваться Фролова, но на деле данный диалог был спланирован ею заранее.       — В смысле? — в действительно искреннем недоумении вопросил Шастун, на секунду даже останавливаясь на середине проезжей части, на что девушка цокнула и, схватив того под руку, стремительно направилась к тротуару.       — Ты ведь перед ним так и не извинился за день города…       — Возможности не было, — буркнул Антон, нехотя вспоминая события сентября. — Он же на две недели как в воду канул!       — На то были причины, — совершенно спокойно проговорила Оксана, будто оповестила не ведающего друга о том, о чём весь техникум говорил вот уже пару дней.       А оно так и было. Потому своевременно уловив непонимание во взгляде напротив, девушка продолжила рассказ, тем самым предотвратив озвучивание глупых вопросов со стороны:       — Вроде у него проблемы с семьёй. Ну, а в подробности я не вдавалась. В любом случае, сегодня у нас наконец-то, как и положено по расписанию, будет английский, а потому ты должен подойти и попросить прощение за своё поведение.       — А может всё-таки…       — Нет, Шастун, нам и так с Серёжей пришлось из-за тебя краснеть. В этот раз будь добр — разгреби всё сам.        А ведь и не поспоришь — Фролова права. Посему юноше только и оставалось, что смириться да всё оставшееся время до начала пары по иностранному языку подбирать нужные слова, которые впоследствии должны были быть преподнесены педагогу.

***

      — Тема сегодняшнего занятия: «Резюме».       — Но ведь мы её проходили ещё на первом курсе!       — Матвиенко, если тебя что-то не устраивает в программе обучения, то ты всегда можешь высказать свои претензии заместителю директора по учебной работе, — бросил преподаватель английского в сторону негодующего студента, не забывая также «одарить» того укоризненным взглядом.       На такой упрёк армянину только и оставалось, что состроить недовольную гримасу, а сразу после отвести взгляд, дабы больше не встречаться с леденящими глазами-сапфирами.       — Тох, с тобой всё нормально? — решил поинтересоваться друг, заметив, мягко говоря, подавленное состояние сидящего рядом.       А оно и впрямь было не положительное: парень шмыгал носом через каждые несколько секунд (чем, кстати, раздражал окружающих), по покрасневшим и слезящимся глазам можно было сразу понять, что тот из последних сил сдерживает в себе кашель, а разморенное состояние говорило о явном наличии температуры.       — Да, я в порядке, — ожидаемо соврал Шастун.       — Кто разговаривает? — вопросил мужчина, отрываясь от своего привычного занятия на начало пары — заполнение электронного журнала.       — Арсений Сергеевич, да вы посмотрите на него, — всплеснул руками Серёжа, указывая на шатена. — Ему же плохо!       После такого заявления педагог медленно прикрыл крышку ноутбука, принявшись наблюдать за студентом (видимо, оценивая ситуацию), а сразу после поднялся со своего места, направившись к первым рядам.       — У тебя температура, — констатировал факт Попов, коснувшись ладонью лба юноши и зафиксировав ту ещё на каких-то пару мгновений. — Сходи к врачу за справкой и иди домой.       Но последующих слов уже не было слышно: уши будто заложило, а сердце от чего-то пропустило удар, и Антон, стараясь сохранить спокойствие (что выходило не совсем удачно), убеждал себя в том, что данная реакция последовала лишь от неожиданного тактильного контакта, к которому тот не был готов.       — Шастун, ты меня слышишь? — неустанно твердил голос напротив, в очередной раз стараясь достучаться до сознания парня.       — Да, — не совсем уверенно произнёс тот. — Я не могу уйти с пар. Всё нормально, я досижу. Да и медсестры на месте нет — у неё сейчас перерыв.       До нынешнего момента, Оксана, сидевшая с совершенно спокойным лицом и выслушивающая привычный для всех бред друга о его «замечательном» состоянии, не выдержала, ударив товарища по плечу. И плевать она хотела на то, что тот может развалиться в любой момент — важнее было выбить из него всю дурь, из-за которой он делал хуже только себе.       — Так, вставай, — на глубоком выдохе произнёс педагог, приподнимая сидящего за локоть.       — Что?       — Вставай говорю, пойдёшь со мной.       — Никуда я не пойду, — всё ещё, пусть и слабо, но отпирался Антон.       — Да ты сейчас помрёшь! — не выдержал мужчина. — Я за тебя как преподаватель отвечаю, поэтому твоя смерть мне будет не выгодна. Да и другим тоже.       Наконец крепко взяв под одну руку студента, а другой схватив дипломат, англичанин уверенно направился прочь из аудитории, не забыв перед самым выходом бросить наставление оставшимся ребятам о том, чтобы те сидели тихо.       «Странствия» по техникуму продлились недолго, так как последняя надежда на то, чтобы мальчишку хоть кто-то да отпустил, умерла тут же: кабинет заведующей был закрыт.       — Чёрт, — сквозь зубы процедил Попов, но тут же осёкся, вспоминая рамки приличия и культурную речь. — Прошу прощения.       — Ничего, — еле заметно усмехнулся юноша. — Честно говоря, я думал, будто вы запрограммированы быть во всём правильным.       — Я, вроде, такой же человек как и ты, — также не совсем явно улыбнулся педагог. — У тебя родители сейчас дома?       — Нет, — честно отозвался Шастун, непонятно зачем посмотрев на наручные часы, хотя и так прекрасно знал, что время, когда предки должны были прибыть с работы, наступит ещё ой как нескоро.       — Что ж… Тогда пошли на первый этаж. Дам тебе хоть какие-то лекарства, и поедешь домой.       — Но как же…       — По поводу пропуска не переживай. Н-ку я уже не поставлю. А вещи кто-нибудь из парней принесёт.       Теперь уже можно было вздохнуть с облегчением. Но внутри всё равно что-то гложет, что же это? Ах да, неприятный осадок после двадцать первого числа прошлого месяца и навязчивое, надолго засевшее в черепной коробке напоминание Фроловой о том, что необходимо попросить прощения.       Спустившись в столовую, мужчина первым делом, с достаточно сосредоточенным видом, принялся искать что-то в недрах своего дипломата, громко шурша и перебирая его содержимое. Естественно, парню стало интересно, и, придвинувшись ближе, тот заметил в руках преподавателя разного рода небольшие пластинки таблеток.       — Держи, тебе повезло, что у меня завалялось что-то от простуды и гриппа, — заявил англичанин, протягивая «Ринзу», а после удаляясь в сторону кухни и возвращаясь уже со стаканом воды.       На такую своего рода заботу Антон откликнулся словами благодарности, вновь вызвав улыбку напротив и не совсем внятное «не за что», после чего принялся наблюдать за мужчиной, активно печатающим сообщение в беседу английской подгруппы. Сегодня он был одет в точности так же, как и в первый день их знакомства. Единственное, чего не хватало его образу, так это очки-обманки, но как раз-таки из-за их отсутствия можно было хорошо разглядеть слегка подрагивающие ресницы, чёткий и уверенный взгляд, блуждающий по экрану гаджета, и глаза, океан которых на данный момент был весьма спокоен.       — Ты хочешь что-то сказать? — спустя какое-то время поинтересовался Попов, чувствуя на себе пристальный взгляд.       — Арсений Сергеевич… — вырвалось из уст юноши, чего он никак не ожидал, но раз начал, то мысль всё же придётся продолжить. — Простите меня.       — За что? — слегка удивлённо вопросил педагог, откладывая телефон в сторону.       — За день города.       — Антон…       — Я повёл себя некорректно. А слова о ненависти были ничем иным как помутнение рассудка. Ещё раз извините.       По поведению студента можно было сразу сказать, что тот хоть и немного, но волнуется, а в голосе чётко прослеживались нотки вины, отчего преподаватель, не став терзать парня чтением нотаций, решил закончить данный диалог весьма доброжелательно:       — Ничего страшного, я и сам виноват, что всерьёз ожидал какого-то адекватного ответа от того, кто был в невменяемом состоянии. Не переживай, я всё понимаю.       Возможно, Шастун бы и ответил, поведав о том, что с его плеч свалился тяжёлый груз, но ему не дала это сделать всего одна, внезапно пришедшая смс.       — Оксана любезно согласилась собрать и принести твои вещи. И, кстати говоря, она уже ожидает тебя на входе, так что пошли.       Естественно, лекарство не подействовало так быстро, как хотелось бы, поэтому юноша поднимался к выходу, опять-таки, через силу.       — Я вас уже заждалась, — наигранно возмутилась Фролова, протягивая другу куртку.       — Спасибо. А что, пацаны, как всегда, поддались лени?       — Угадал. Пришлось спускаться мне, — ответила девушка, подавая ещё и рюкзак, — что у тебя в руках? — с немалой заинтересованностью задала вопрос та, заметив, что в одной из рук Антона сжато что-то блестящее.       — Да, точно, — кивнул тот, возвращая пластинку таблеток стоящему рядом мужчине, на что тот лишь отмахнулся:       — Оставь. Тебе нужнее.       — Но…       — Никаких «но». И как доберешься до дома — напиши. Хоть в общую беседу черкани, а то мало ли — вдруг станет хуже.       На такое наставление парень с горем пополам, но всё же на тяжёлом вздохе выдавил из себя обычное «хорошо» и, обняв на прощание Оксану, направился прочь из здания, ненадолго погрузившись в свои мысли:       «И всё-таки Арсений Сергеевич не такой уж и плохой, как это могло показаться на первый взгляд».