Я люблю его

      — Угадай кто? — вопросил девчачий голос, когда чьи-то ладони накрыли глаза.       — Кто же это может быть? — решил подыграть Антон, чувствуя, как руки «незнакомки» дрожат. Конечно, с её невысоким ростом было весьма проблематично дотянуться до такой шпалы, как он, потому студент был уверен, что та приподнялась на носочках. — Хм, даже не знаю, — продолжал он, расплываясь в лисьей улыбке.       — Блин, Шастун! — наконец сдалась девушка, убирая руки, — мне тяжело так стоять, — но тут же обнимая друга. — Я скучала…       — Я тоже, Оксан…       Казалось бы, их телефоны разрываются от входящих смс друг друга каждый день, видеосвязь тоже никто не отменял, но их объятия были настолько крепкими, будто они не виделись и уж тем более не созванивались целый год.       — О, кто пришёл! — выдал появившийся в дверях аудитории армянин, а вместе с ним немного запоздалый Стас. — Как ты? — поинтересовался последний.       — Всё в норме, — как никогда бодро ответил второкурсник, поочерёдно, в приветственном жесте, пожимая руки обоих парней.       — Говорят, что ты жёстко налажал с курсовой. Дмитрий Тимурович был, мягко говоря, не в очень хорошем настроении.       — Да, знаю… — понуро ответил Антон, мысленно перебирая ту гору работы, которую ему предстоит выполнить, дабы угодить руководителю.       В аудитории было весьма тихо и малолюдно, что являлось достаточно необычным явлением, ведь на часах почти половина девятого, а это означает, что занятия вот-вот начнутся. Преподавателей, на удивление, тоже не видно, и часть группы осмелилась предположить, будто сегодня утром состоится педсовет, о котором студентов, как всегда, не предупредили. Ну, а тем второкурсникам, которые опаздывают, крупно повезло: чтение нотаций им уж точно предстоит избежать.       — Шастун! — раздалось со стороны входа в кабинет. — Подойди.       В дверях стоял запыхавшийся педагог теории государства и права. Его руки были заняты многочисленными папками разных цветов и размеров, и именно из одной из них он нервно пытался выудить листок небольшого размера, на котором, как позже выяснилось, было что-то написано.       — Вот, возьми, это переработанный список литературы из тех книг и научных статей, которые ты мне предоставил. Флешку заберёшь на следующей перемене, — на одном дыхании выпалил тот, вручая парню стикер с набросками. Но как только студент открыл рот, дабы поблагодарить преподавателя, как того и след простыл.       — Я уже тебя мысленно перекрестила… — прошептала Оксана, неожиданно подошедшая сзади. — Но хорошо, что всё обошлось. Странно, что он такой спокойный.       — Ага, — только и ответил юноша, разглядывая аккуратно выведенные буквы, после чего понял, что нейтральное расположение духа Позова не единственная странность на сегодня: список литературы был практически не изменён. И то ли мужчине было совсем лень его переделывать, то ли эта заслуга принадлежала целиком и полностью двум людям: Добровольскому и Попову, недавно вступившимся за студента.

***

      — На сегодня всё. Домашнее задание… — заканчивала вещать преподаватель МДК 01.01(«Судебное делопроизводство»), к словам которой двое на последней парте не особо-то и прислушивались, рассуждая на более важную тему:       — Блин, жрать хочу — умираю, — чуть ли не в пол голоса ноет Матвиенко, на что сидящий рядом лишь одобрительно кивает. — Пойдём в столовку?       — Да.       — Антон, не могли бы вы помочь мне занести эти отчёты в преподавательскую? — скорее утверждает, чем спрашивает женщина, указывая на довольно-таки крупную кипу бумаг, поверх которой лежат ещё пару однотонных тетрадей. — Мне необходимо забежать к директору, а документы передать некому.       — Или нет… — шепчет парень, на что Серёжа издаёт еле заметный смешок, мол «тебя запрягли, а я, пожалуй, пойду кушать»; но педагогу отвечает однозначное: «Конечно».       Естественно, армянин не обладает таким чувством такта, какое присуще Оксане, потому сразу, как тот услышал мелодию Бетховена «К Элизе» (да, в юридическом техникуме, к счастью, а может, и к сожалению, вместо стандартной трели звонка все слышат данную композицию, растянутую на сорок секунд), смылся вниз, в то время как девчушка вежливо поинтересовалась у товарища, не подождать ли его.       — Всё нормально, иди, — отмахнулся уже собирающийся выходить из кабинета Шастун.       По дороге на второй этаж, как это обычно и случается, поток младших и старших курсов смешался воедино, составляя единую массу подростков, спешащих занять свои кабинеты, потому парень чуть ли не падает, когда встречается нос к носу с нарушившим устоявшееся стабильное движение на лестнице первачком-переростком.       — …тон! Антон! — кричит знакомый голос из толпы, и шатен сразу останавливается, оборачиваясь назад. На сей раз он не боится растерять документы, ведь марш был преодолён, а на площадке, кроме него, никто особо и не задерживался. — Везде тебя ищу, — констатирует факт Арсений Сергеевич, как можно ближе подступая к студенту, дабы не мешать остальным. — Дмитрию Тимуровичу пришлось пораньше уйти из техникума, потому он попросил меня передать тебе это.       — Хорошо, спасибо, — не совсем сразу отвечает тот, принимая из рук преподавателя флешку.       — Что это у тебя? Неужели Ольга Владимировна вновь заставляет других таскать бумаги? — брови юноши удивлённо ползут вверх, и он всем своим видом задаёт один немой вопрос: «Такое случается не впервые?», на что англичанин спешит объяснить: — Она и другим даёт какие-нибудь мелкие поручения, но вашу группу, видимо, решила поднапрячь только сейчас. Давай помогу?       — А? Нет-нет, что вы… — уверенно отказывает в помощи младший, стараясь удержать в руках увесистую ношу; но как только было совершено одно неловкое движение, из-за которого пару тетрадей грозились улететь в лестничный проём, парень всё же понял, что один он это не унесёт.       — Кажется, всё-таки лишние руки будут очень кстати, — подмечает преподаватель, уже собираясь забрать отчёты, и совершенно случайным образом касается тыльной стороны ладони студента, от чего тот приобретает слегка испуганный вид. — Ты чего?       — В смысле?       — Ты так смотришь на меня, будто привидение увидел.       — Всё нормально, вам кажется, — как можно спокойнее отвечает Шастун, уводя взгляд, чтобы не быть пойманным с поличным. Естественно, всё отнюдь не нормально, ибо при соприкосновении его, опять же, как некстати, прошибло током. И это в какой-то мере приятное ощущение заставило студента вновь задуматься над тем, что же с ним происходит.       — А где «спасибо»? — улыбается Попов, забирая из рук юноши остаток полноценной кипы и тем самым заставляя того выйти из транса.       — Простите, большое спасибо.       — Не за что, — всё так же лучезарно ответил мужчина, скрываясь за дверью преподавательской, своевременно не забыв напомнить второкурснику о большом объёме домашнего задания, который тому предстоит сделать к завтрашней паре английского.       «И что это было?» — чуть ли не скатываясь вниз по стенке, думает про себя Антон, которого данная ситуация окончательно поставила в тупик.       Его шестое чувство уже не то чтобы подсказывает ему о странности всего происходящего: оно вовсю и достаточно давно машет ему перед носом красным флажком, прося наконец разгрузить свою и без того забитую всем и вся голову.       «Ну вот что в нём такого, что заставляет меня нервничать?» — продолжает рассуждать шатен, двигаясь по направлению к нужному кабинету, в котором впоследствии должна была начаться следующая пара.       В аудитории было довольно пустынно (впрочем, ничего удивительного, ведь, как было указано ранее, после звонка на большую перемену все разом побежали в столовую), посему Шастун совершенно спокойно решается обратиться к интернету с глупым вопросом, уже вбивая в поисковую строку следующее: «Почему рядом с человеком сердце бьётся быстрее?». Ответы, мягко говоря, удивили. «Семь причин, почему любовь приносит пользу сердцу», «Что происходит с нами, когда мы влюбляемся?», «Влюблённость и её первые признаки» — таковы были результаты поиска, и как бы Антон не старался выудить глазами хотя бы что-то, что не касается темы любви, ему это не удаётся, потому он, абсолютно не стесняясь, произносит вслух:       — Да ну нахуй… — тут же отбрасывая телефон в сторону.       Как такое вообще возможно? Он ведь не гей, так ведь? Кажется, и без того бедный мозг парня грозился вот-вот взорваться, оставив последнюю надежду на здравые рассуждения кому-нибудь другому, но только не ему. Но с другой стороны — мужчина ему понравился сразу, пускай и не характером, но внешне запомнился наверняка; в голубые глаза шатен всматривался почти каждую пару, будто стараясь найти там какой-то ответ, но как бы не так… Да и от общения с педагогом на душе становилось как-то спокойнее и теплей. Получается, всё же гей…       — Чёрт… — цедит он сквозь зубы, вновь хватая электронику в руки, на сей раз вбивая новый запрос: «Тест на гомосексуальность». — Господи, нахрена я это делаю?       Однако после данного вопроса парень исправно проходит тестирование от начала и до конца, после чего получает неоднозначный результат: пятьдесят на пятьдесят.       — Чем занят? — вопрошает взявшаяся из ниоткуда Фролова, заглядывая через плечо сидящего прямо в экран телефона. — Это… — слегка насупилась та, быстро читая информацию, которую Антон, кажется, и не собирался скрывать, понимая, что уже нет смысла придумывать отговорки. — Ты гей?       — Тише ты! Не ори! — резко встрепенулся тот, притягивая девушку ближе, тем самым усаживая на её место впереди себя.       — Почему ты не говорил? — спокойно накидывает вопросы толерантная Оксана, собираясь не задеть, а просто разузнать суть происходящего.       — Я и сам не знал… Точнее, я до сих пор не уверен. Просто…       — Просто что?       Подруга смотрит выжидающе — прямо в глаза, — но вовсе не осуждающе, таким образом позволяя раскрыться.       — В общем, со мной происходит что-то непонятное, когда я контактирую с Арсением Сергеевичем…       — Что там у тебя, опять тёрки с Поповым? — бодро спрашивает неожиданно появившийся в аудитории армянин.       — Э, нет, — отмахивается второкурсник, переводя взгляд куда-то в сторону, дабы испуг, застывший на его лице, мало кто увидел.       — Шаст… — произносит Серёжа таким голосом, что Антон сразу понял: друг всё-таки что-то услышал. Но повернув голову к источнику звука, тот сразу поменял свою точку зрения на «увидел». — Ты нахера это проходил?..       Кажется, после увиденного на экране гаджета челюсть Матвиенко приземлилась на парту одним разом с рюкзаком, не собираясь подниматься обратно, от чего тот в одночасье растерял весь свой словарный запас:       — Ты… Как это… Нет, да ты гонишь. Это ж не ты проходил? Или постебаться решил?       В глазах друга было столько надежды на то, что всё это является шуткой, что никакого теста нет и в помине, что Антон и Оксана одновременно подпрыгнут с места, закричав: «Это был пранк!», что сам Антон невольно начал задумываться над тем, чтобы солгать товарищу, но вовремя осёкся, прикусив губу и выпалив на выдохе:       — Это я проходил… И я пока не уверен, так ли всё есть на самом деле…       Повисло молчание. Но длилось оно недолго.       — Пиздец… — прошептал армянин, медленно поворачиваясь в сторону выхода.       — Серёг… — попытался было его остановить друг, несильно схватив за предплечье.       — Отстань! — вырвался тот, всё же выходя из кабинета, не забыв при этом в порыве злости хлопнуть дверью, да с такой силой, что стеклянные вставки двери едва не разбились.       Теперь-то компании было действительно не до улыбок и уж тем более не до смеха: настроение испортилось у всех, начиная от переживающей за ребят Фроловой и заканчивая негодующим Матвиенко, мол «Как так? Неужели мой друг пидор?», в то время как Шастун просто-напросто стоял в исступлении, стараясь сдержать смешанные эмоции и чувства и совершенно не понимая, что делать дальше.