POV LUNA
Утром меня будит нежное прикосновение губ и тихий, ласковый шепот: — Просыпайся, соня. — Что это так вкусно пахнет? — лениво протягиваю я, подтягиваясь, но все еще не открывая глаз. Приятный запах, кажется, заполнил всё пространство в комнате, заставляя мой живот заурчать. — Наш с тобой завтрак, и если ты сейчас же не поторопишься — тебе ничего не останется. — Ах, вот значит как? — мои глаза мгновенно открываются, и я приподнимаюсь, прикрывая грудь одеялом. — Да, малышка, именно так, — я чувствую дыхание парня на своих губах, так как он очень резко приблизился ко мне, и я даже не поняла, в какой момент это именно произошло. — Тогда, может, ты выйдешь и дашь мне одеться? — игриво интересуюсь я, а мои глаза смотрят то на губы итальянца, то в его глаза. Он был так близко, и это было настолько соблазнительно, что мне было сложно держать себя в руках, но я старалась. Игра, которая с каждой секундой нравилась мне всё больше. — Малыш, ну чего я там не видел? После вчерашнего ты вообще не должна, меня стесняться, — я немного смущаюсь, вспоминая о том, что между нами вчера произошло, но продолжаю. — Дело не в стеснении, а скорей в том, что я не хочу тебя провоцировать, потому что в противном случае мы вообще отсюда не выйдем. — В моей выдержки можешь не сомневаться, милая, — уверенно заявляет он, — можем прямо сейчас и проверить. — Вот как? Уверен? — Абсолютно, — спокойно утверждает, а я же в свою очередь понимаю: насколько Бальсано хитрый. Он же специально сейчас меня провоцирует. Я на мгновение отвожу взгляд и он падает на мою одежду, которая аккуратно сложена на кровати. — По всему дому собирал? — с усмешкой спрашиваю, поскольку помню, что вчера вся наша одежда благополучно осталась на полу. — Ну, по всему дому — слишком громко сказано, но кое-какие вещи поискать всё же пришлось. — Может, всё-таки выйдешь? — возвращаюсь к изначальной теме нашего разговора, посмотрев на шатена. — И не подумаю, — на губах «играет» улыбка, а в глазах «пляшут» огоньки. Вот же! «Ну ладно, я давала ему право выбора», — с этими мыслями я резко встаю с кровати, открывая вид на своё обнаженное тело. По лицу Маттео я поняла, что он сильно удивился такой резкости с моей стороны, но я сделала вид, что не заметила этого и начала одеваться. Непозволительно медленно. Я видела, как пристально он наблюдал за мной, за каждым моим движением. Но меня это ничуть не смущало, а даже наоборот: мне это нравилось, и, откровенно говоря, сейчас я его дразнила. Именно дразнила. И в какой-то степени провоцировала, ибо знала, что как бы он не хотел — всё равно не прикоснётся ко мне и даже не подойдет. Почему? Да потому что не я несколько минут назад хвасталась своей выдержкой в сексуальном плане, а именно он. Вот пусть теперь и продемонстрирует её не на словах, а на деле, раз появилась такая прекрасная возможность. В конце концов, его за язык никто не тянул, а я этим воспользуюсь. — Ты в курсе, что ты — маленькая соблазнительница? — Я давала тебе право выбора, дорогой, — лукаво отвечаю и наклоняюсь к нему, но не целую. Лишь дразню. Я вижу, как ему трудно себя сдерживать даже несмотря на то, что я уже одета, и это обстоятельство доставляет мне удовольствие. Я чисто случайно поворачиваюсь к шкафу, где стоят детские фотографии Маттео, и меня привлекает одна из рамок: маленький мальчик стоит с такой же маленькой девочкой в обнимку. Они примерно одного возраста, и на их лицах царят счастливые улыбки. Я на все сто процентов уверена, что вчера днем её здесь не было. Я её не видела. Получается… что шатен специально её убрал, а когда я уехала — поставил на место так как не думал, что я вернусь. — Маттео, а что за маленькая девочка с тобой здесь? — спросила я, взяв рамку с фотографией в руки, и начала рассматривать снимок. — Луна, поставь, пожалуйста, на место, — от его холодного тона по коже пошли мурашки. Очень сильный контраст. В особенности, если учитывать тот факт, что всего пару секунд назад он был настроен очень игриво, но стоило мне спросить и взять фотографию в руки — всё изменилось в корне. — Но… — Луна я попросил: пожалуйста, поставь фотографию на место! — Снова сказал Маттео, повысив свой голос, и это привело меня в шок. Он никогда так не разговаривал со мной. — Ладно, — слушаюсь, хотя до сих пор нахожусь в некоем ступоре и ничего не понимаю.***
На кухне царит мёртвая тишина. После неприятного случая в спальне мы не сказали друг другу ни слова. Есть совсем перехотелось, а голова была занята мыслями, поэтому я и вовсе не притронулась к блинчикам, приготовленные парнем в качестве сюрприза для меня. Впрочем, Маттео сам от меня недалеко ушёл: он не притронулся к еде и тоже о чём-то думал, как и я. Как же мне сейчас хотелось бы залезть в его голову и узнать: о чём же именно он думает. А ещё понять: по какой причине Маттео убрал фотографию, поскольку я уверена, что вчера днём она там не стояла. Понятное дело, чтобы я её не увидела, но почему он так не хотел, чтобы она попалась мне на глаза? Почему? Он что-то скрывает от меня? Но что именно? — Маттео, скажи, зачем ты убрал фотографию? — осмеливаюсь спросить, а после добавляю, смотря в его глаза, — только честно. — Я не убирал её, — кратко отвечает шатен, — она там и стояла, но ты её почему-то не заметила. — Ты меня сейчас за дуру держишь? Вчера она там не стояла, и ты это прекрасно знаешь! — от прежнего спокойствия не осталось и следа; мной завладевают эмоции, — ты что–то скрываешь? Я права? — спросила я, сложив руки на груди. — Слушай, Луна, если убрал — значит на то есть причина! А какая именно — не твоё дело! — я вижу, насколько сильно он злится на меня: лицо вмиг стало серьёзным и напряжённым, глаза потемнели, а пальцы сжались в кулаки и настолько сильно, что виднелись белые костяшки на руках. Но если честно, я не понимала: за что он злится на меня. За то, что я хочу знать правду, а он нагло врёт, глядя мне в глаза? Или что? — Это всё, что ты хочешь мне сказать? — Да, всё, — после его ответа я молча встаю и ухожу. Не хочу здесь больше оставаться. — Куда ты собралась? — кричит он мне. — В город. Будет лучше, если я сейчас уйду. — Ты забыла, что отсюда до города — путь неблизкий? Я тебя отвезу. — Обойдусь и без твоих подачек! Не маленькая, в конце концов, и попутку поймать могу. — Это не подачки, дура! — он настолько резко преодолевает расстояние, что у меня перехватывает дыхание от неожиданности, и я удивлённо смотрю на него, хлопая глазами, — ты хоть представляешь, что может случиться с тобой, пока ты будешь добираться?! Попутку, видишь ли, она поймает! Ты в курсе, что не все водители добросовестные, а ты, к тому же, одна, и тебе некому будет помочь, если водитель начнёт распускать руки! Так что я тебя отвезу, и это не обсуждается! Сказать, что я в шоке — ничего не сказать. Да нет, даже не в шоке, я в ступоре. Заметив это, Бальсано взял моё лицо в свои ладони, прикоснулся своим лбом к моему и, выдохнув, прошептал: — Малышка, я отвезу тебя, куда скажешь, мы не будем разговаривать и вообще никак контактировать. Пожалуйста, усмири свою женскую гордость и позволь мне отвезти тебя, прошу. Мне так будет спокойней. Я ведь не прощу себе, если с тобой что-нибудь случится, — шатен ждал, что я что-то скажу в ответ, но я не знала, что сказать. Просто не могла найти слов, так как была слишком шокирована, — подожди меня здесь и никуда не уходи, хорошо? Я быстро, — итальянец побежал наверх, ненадолго оставляя меня одну и всю в раздумьях. Что-то я раньше не замечала, чтобы его настроение менялось со скоростью света. Как это понимать?***
— Привет, — сказала я, когда Амбар открыла дверь, — к тебе можно? — Привет. Конечно, проходи. Прости, у меня тут немного не прибрано, я же не знала, что ты ко мне заглянешь. — Мне сейчас до этого нет дела, потому что голова занята немного другим, по этому поводу можешь даже не переживать. — А что случилось? — спросила меня блондинка, когда мы обе зашли в зал и приземлились на диван. — Гастона нет дома? — Нет. Он у отца.***
— Ну, как-то так. — Да, интересно, — задумчиво протянула Смит, — я даже и не знаю, что сказать или посоветовать. Слушай, а ты точно уверена, что в первый раз фотографии там не было? — Абсолютно. В первый раз на полках стояли исключительно его детские фотографии. Там даже не было фотографий с его родителями. Только его. А во второй раз появилась эта самая фотография — с девочкой. Одна единственная. Да и его реакция доказывает, что я права. И если честно, сегодня был первый раз, когда я вообще не поняла его поведение: сначала он злится на меня, а потом просит усмирить свою женскую гордость и позволить ему отвезти меня в город, аргументируя это тем, что не простит себе, если со мной что-нибудь случится. — Да уж, его смена настроения это — американские горки какие-то. Слушай, а можно кое-что у тебя спросить. — Да, конечно. Спрашивай, — спокойно ответила я, смотря на подругу с любопытством. — Вы ведь вчера переспали, правда? — улыбнулась во все тридцать два зуба Смит, а я же в свою очередь немного смутилась, — эх, не отвечай. По глазам вижу. — К твоему сведению, это могло случиться ещё днем, если бы мать не позвонила мне и красноречиво не напомнила про ужин! — резко выпиливаю я. — Я в шоке! Твоя мать даже на расстояние умудряется тебя контролировать, — подметила Амбар, смеясь, — она случайно никакой сверхспособностью не обладает? — Обладает. Способностью капать мне на мозги и медленно выскрёбывать серое вещество чайной ложечкой, — на мои слова подруга звонко засмеялась, а я подхватила её смех. — В любом случае, я рада, что в твоей жизни наконец-то появился парень, которому ты смогла полностью довериться и открыться перед ним. Это правда очень важно, особенно после того урода, который пытался тебя изнасиловать. Ведь после того случая ты закрылась и не особо доверяла парням. Даже тем, с которыми пыталась встречаться. Но это всё в прошлом. Сейчас самое главное, чтобы ты не жалела о том, что сделала. Ты ведь… — Абсолютно. Даже несмотря на то, что произошло сегодня утром, и я до сих пор ничего не понимаю. — Знаешь, я думаю, тут дело не в том, что он тебе не доверяет и уж тем более не в какой-то страшной тайне, которую он якобы от тебя скрывает. — А в чём? — Возможно, в боли. Внутренней боли. Понимаешь, когда человеку лезут в душу и начинают там копаться — он начинает злиться, огрызаться и таким образом пытается защититься. Он будто создаёт панцирь, способный уберечь его от повторных приступов печали. — Хорошо, и что мне теперь делать? — Отпусти ситуацию. Дай и ему и себе время. Сделайте паузу, и все решится само собой, так как долго друг без друга вы не сможете. — В каком это смысле? — удивлённо полюбопытствовала я. — В прямом, Луна, в прямом. Кто-то из вас первым не выдержит разлуки и соответственно первым сделает шаг на примирение. В этом я уверена на все сто. Я с ещё большим удивлением уставилась на подругу, а она, заметив это, усмехнулась, и с хитрой улыбкой добавила, качая головой: — Да, именно так.