Блуждающий

      Нужно было искать новую дорогу через Водопадье. Старый мост окончательно разлетелся ещё тогда, когда Меттатон решил проехать по нему в Снежнеград. Сейчас его внедорожник на средней скорости ехал по туннелю, и впереди уже виднелся большой выступ, от которого раньше начинался мост. Выехав на открытую местность, Меттатон остановил машину и огляделся. Стены слева и справа не предполагали наличия в них каких-либо проходов, впереди же была пропасть с обломками досок на её краю. Разворачиваться назад совершенно не хотелось, но другого варианта не оставалось, и Меттатону пришлось поехать обратно в туннель. Где можно было найти другой путь — было неясно, а найти его было необходимостью. Проехав чуть больше половины туннеля, машина затормозила, и после Меттатон немного сдал назад. Перпендикулярно этому туннелю располагался другой, какой-то новый. С трудом повернув в ещё более узкий проход, внедорожник медленно поехал по нему, периодически заставляя потолок пещеры осыпаться. Через какое-то время туннель немного расширился, но стал поворачивать вправо, и, по ощущениям, он закруглялся ровно на 90 градусов, что значило — эта дорога теперь параллельна старой. Внезапно, как появился, так же и кончился туннель. Внедорожник оказался на Площади Мелодии — когда-то здесь постоянно шёл дождь, а к статуе можно было поставить зонт и послушать музыку. Сейчас музыка не играла, даже если у статуи был зонтик, и дождя здесь не было тоже. С Подземельем все было далеко не в порядке, и это понимала даже статуя, которая замолчала ещё несколько лет назад. Но не ей, не Меттатону, и даже не Альфис предстояло решать дальнейшую судьбу Подземелья. Два диктатора — Азгор и Ториэль. Милитаризм и тирания. Хаос и дотошность. Ненависть и ненависть. Цели разные, методы одни и те же — нет никакой принципиальной разницы между сторонами. Все это — одна большая выдумка, чтобы заставить одних монстров ненавидеть других монстров. Зачем все это нужно? Что это может дать Королеве или Вождю? Ясно лишь одно — рано или поздно вся ненависть монстров по отношению друг к другу будет перенаправлена на людей. Если отношение Освободителей к человеческому роду просто и понятно, а также никогда не скрывалось ими, то с Унией можно было бы задуматься, но… И дураку понятно, что в голове у Королевы нет и мысли о дружбе с людьми, или о защите их от «враждебных монстров-террористов из клана Освободителей». Просто однажды, когда достаточная сила будет накоплена Унией, внезапно все догматы изменятся, монстры ворвутся на поверхность — иначе зачем им ещё это огромное здание? — и начнут сеять хаос. Но, чья бы сторона в Подземелье не взяла бы верх над другой, ничего у монстров не получится. Их все меньше, а людей на поверхности — несчетное количество, и если даже монстры что-то и смогут разнести, то это будет максимум небольшой городок.       Дорога от Площади Мелодии достаточно скоро привела Меттатона к Белым Рекам. Это, пожалуй, было одним из немногих явлений, что сохранились в Подземелье после начала Клановой Войны. Воду заставляли светиться многочисленные магические бактерии, которые были абсолютно безвредны, поэтому Реки также были ещё и пригодными для купания. Пить эту воду, конечно, не стоило, учитывая то, что теперь через неё ежедневно проплывали тонны мусора, песка из Пустынья и порой останки монстров-солдат. Но вода все ещё светилась, тая в себе надежду, что когда-то в Подземелье станет лучше… Отсюда было уже совсем недалеко до дома Андайн. Меттатон торопился к ней как мог, но заброшенность этих дорог не позволяла ему перемещаться слишком быстро, пусть у него и был внедорожник. Со всех сторон была вода, и лишь узкие тропинки и броды предоставляли машине дальнейший путь. Вскоре на горизонте возник последний участок Белых Рек, через который необходимо было перебраться. Набрав скорость, Меттатон погнал прямо напоперек руслу, и, разбросав тысячи брызг в разные стороны, оказался наконец в посёлке. Выключив двигатель, он вышел из внедорожника и выдохнул. Этот перелёт через реку он выполнял далеко не впервые, но каждый раз он волновался. Утопить эту машину значило утопить и самого себя в том болоте, в которое превратилось Подземелье за последние годы. Колеса слегка светились из-за белой воды, как и нижняя часть корпуса. Дорогу позади размыло ещё сильнее, но скоро все должно было рассосаться. Да и ехать в Снежнеград пока что не было нужды.       Дом Андайн находился как раз слева от места, где остановился Меттатон. Подойдя к двери, он постучался, и скоро ему открыли.       — Это ты? — осторожно спросила девушка.       — Конечно, я. — как и в тот раз, ответил он. Андайн вздохнула и обняла его. Меттатон так же обнял её, слегка прижав к себе.       — Спасибо тебе. У меня все работает, я даже смогла приготовить спагетти. — с небольшой радостью произнесла девушка.       — Ты молодец. Только будь осторожнее со всем этим, пожалуйста.       Они прошли к дивану и сели вместе. Несколько минут прошли в тишине, но потом Андайн решила заговорить.       — Послушай… Я не думала, что когда-то буду говорить об этом ТЕБЕ, но все так складывается, что у меня просто нет выбора…       — О чем ты, Андайн?.. — слегка встревоженно переспросил Меттатон.       — Дело в том, что я уже почти месяц… Чувствую что-то непонятное. Я каждый день в нетерпении, ожидая, что ты придёшь… И я даже не вижу тебя, но то, что ты присутствуешь здесь, и то, что это точно ты, делает меня счастливее…       Меттатон печально вздохнул и ещё крепче обнял Андайн, ласково поглаживая её по спине.       — Я понимаю, что это такое. Да и ты наверняка понимаешь. Но если дать этому чувству волю, оно может сгубить нас. — говорил он ей на ухо. — Я тоже чувствую это, но… Ты слишком дорога мне, чтобы я распускал себя.       — Я знаю… Теперь чувства могут убить… — сокрушенно произнесла Андайн. — Просто… Я хотела, чтобы ты знал… вот.       — Ты только не расстраивайся. Не дави на это чувство. Пусть оно тихо живёт в тебе и не беспокоит тебя.       Андайн потянулась к Меттатону, пусть даже ничего не видела, и он поцеловал её, ответив на инициативу. Затем он сразу поднялся с дивана, чтобы не давать им обоим лишней возможности проявить чувства, которые теперь действительно могли убить, ибо вселяли слабость и страх. Девушка не препятствовала этому — она все прекрасно осознавала.       — Мне нужно в Пустынье. — произнес робот.       — Снова?.. Почему тебя так тянет туда?       — Кто-то там занимается неправильными вещами. Гибнут разведчики Унии. — с безразличием в душе пробормотал Меттатон.       — Ты же говорил, что не будешь ни к кому присоединяться. — с тем же чувством произнесла Андайн.       — В Унии ещё остались те, кому я нужен не из-за военных причин. Эти монстры никому не успели навредить, прежде чем их убили. Может, так было бы и лучше, но простые разведчики не должны умирать от рук каких-то бандитов.       — Понятно… Иди, но… Будь осторожнее, пожалуйста. — тихо ответила девушка, все же не желая, чтобы Меттатон шёл туда.       — Постараюсь. Пока, Андайн. — сказал он и направился к выходу из дома.       — Пока. — немного печально произнесла она.       Внедорожник наконец выехал на открытую местность. Пещеры Водопадья остались позади, на горизонте виднелась башня Ядра и разрушенный Новый Дом. Со всех сторон — пески, казавшиеся бесконечными. На деле же, Подземелье было маленьким, очень маленьким по сравнению с тем миром, в который так давно жаждали ворваться все монстры. Меттатон решил уехать в более дальние районы пустыни, так как ранее не замечал никаких признаков присутствия бандитов на известных ему дорогах, и, вероятно, они прятались в каких-то других местах. Несколько минут все было тихо, но вдруг посреди песков одно из колёс громко хлопнуло, и в тот же миг машину развернуло, опрокинуло, а затем внедорожник несколько раз перекувырнулся через себя, и водителя вышвырнуло из кресла. Песок обеспечил мягкое приземление, так что Меттатон остался в порядке, и, поднявшись, он лишь отряхнул одежду и волосы от пыли.       — Отлично. Теперь про машину забыть можно.       Он вернулся к внедорожнику и с облегчением выдохнул — пострадало только колесо, каркас и начинка были в порядке. Тем не менее, это не решало проблему, так как достать колесо было непростой задачей, а ближайшее место, где могло быть это колесо — один из складов на территории Жаркоземья, и все усложняли два факта. Во-первых, это все равно очень далеко отсюда, во-вторых, попасть туда теперь ещё сложнее из-за недавней кражи энергоконтейнера. Поднявшись на верхушку одного из барханов, Меттатон убедился, что на дорогу к Жаркоземью уйдёт около трех часов, а за это время его легко может заметить любой патруль Освободителей. Стало гораздо хуже, когда робот услышал:       — Кажется, от кого-то сейчас останутся только кожа да кости.       — Прекрати! Эти шутки не смешные!       — Разве это шутки, бро? Мы же все равно заставим его оКОСТенеть.       — Нья-ха-ха! Так-то лучше! Сдавайся, неудачник!       Меттатон повернулся и увидел перед собой двух скелетов. Один из них был высокий, с оранжевым шарфом и очень знакомым копьем в руке, а второй — низкий, в синей куртке и с руками за спиной. Оба улыбались; правда, эта улыбка, похоже, была на их лицах с рождения.       — Твою машину мы заберём, она нам пригодится. — произнес тот, что пониже. — А ты — скидывай свою куртку, рюкзак и все вещи, что у тебя есть. Долго ждать не буду.       — А что, если я скажу «нет»? — ответил Меттатон и, резко выхватив пистолет из кармана, выстрелил. Пучок энергии пролетел в нескольких сантиметрах от высокого скелета и, попав в песок, поднял клуб пыли. В тот же миг этот скелет вскрикнул и съежился.       — Папирус, сколько тебя ещё учить не бояться выстрелов? — недовольно произнес его друг. — А ты — сдавайся, если не хочешь неприятностей.       — Может, это вам лучше сдаться? Думается мне, вы этот бой не вывезете. — уверенно ответил Меттатон.       — Да? Ну, хорошо. — в том же духе произнес скелет, и вдруг из ниоткуда взялись две большие костяные головы. Послышался нехороший звук, и Меттатон отпрыгнул в сторону, после чего место, на котором он стоял, пронзили два энергетических столба и превратили весь песок в дымящийся чёрный пепел.       — Кажись, промахнулся. Ничего, сделаем ещё раз. Пар КОСТЕЙ не ломит, да?       Меттатон попытался выстрелить, но бластеры вынудили его увернуться снова. Скелет атаковал беспорядочно, но быстро, и иногда энергия успевала обжечь ноги роботу. В это время высокий скелет набрался духу и решил кидать в Меттатона копья. Они были магическими, и, по-видимому, бесконечными, но это не помогало их владельцу попасть во врага. Папирус (видимо, это было его имя) был ещё большим мазилой, чем его друг. Но в один прекрасный момент копье все же прилетело в Меттатона, и, попав в его куртку, пригвоздило его к песку. Тут же с другой стороны одежду пробила острая кость и закрепила результат боя.       — Нья-ха-ха-ха! Смотри, Санс, это же почти распятие! — рассмеялся Папирус.       — Только мы не пробивали ему костей. Зато пробили ему костью. Ха-ха-ха! — ответил Санс. Меттатон сжал зубы и пытался вырваться, но скелеты все же очень крепко прицепили его к земле. Низкий подошёл к нему, но неожиданно для себя получил ногами по челюсти. Это позволило роботу выиграть время, и он освободился от куртки, так что на нем осталась лишь чёрная футболка с надписью «МТТ».       — Ноги все ещё в действии, ребята! — ощущая прилив сил, крикнул Меттатон.       — Погоди, а я же тебя знаю… — пробормотал Папирус. В это время вдалеке послышался скрежет металла и вибрации двигателя. Скелеты и робот вместе обернулись в ту сторону. По песку медленно двигался танк черно-белой раскраски, сопровождаемый группой вооружённых солдат с красными повязками на головах.       — Патруль Освободителей. — пробормотал Санс.       — Не исключено, что они и нас заметили уже. — добавил Меттатон.       — Если не хочешь быть схваченным и казненным, рекомендую пойти с нами. — сказал Папирус, окинув робота взглядом. — Возможно, ты действительно тот, о ком я думаю, и в этом случае ты можешь нам пригодиться.       — Думаю, выбора у меня нет. А что делать с машиной? — спросил Меттатон.       — Это не проблема. — Санс поднял руку, и машина слегка приподнялась в воздух. Действие это давалось ему не очень легко, что было видно по его лицу, но он хотя бы старался помочь. Вскоре робот и скелеты уже шли в противоположную сторону от патруля, вёл всех Санс.       — У вас так принято, гостей боем встречать? — будучи все ещё недовольным, спросил Меттатон.       — Хех, в какой-то мере раньше так и было. Во времена последнего человека. — ответил низкий скелет. — На самом деле, мы представляем банду Несогласных, и стараемся всячески пакостить Унии и Освободителям. Ты, видимо, ни от тех, ни от других.       — Я стараюсь сохранять нейтралитет. У меня есть те, кого я хочу защитить, и ни одна из сторон не сможет предоставить такую защиту, я убежден. — сказал Меттатон, постоянно оглядываясь, чтобы убедиться, что за ними никто не гонится.       — Я жалею о Снежнеграде. Там было хорошо, пока не началась вся эта история с войной. Я уважал Азгора и хорошо общался с Ториэль, но что с ними случилось потом — я не знаю. Поэтому я не встал ни на одну из сторон. А мой брат — он вообще сначала не хотел никуда из нашего убежища выходить, боялся. Благо, со временем он стал гораздо круче, чем был раньше.       — Я был крут всегда! — выкрикнул Папирус.       — Несомненно, бро. — с добротой ответил ему Санс.       За следующим барханом показался маленький деревянный сарай. Он выглядел достаточно старым и явно не тянул на убежище, но Санс вёл всех именно в эту сторону. У самых ворот этого сарая скелет опустил машину на землю и повернулся к остальным.       — Фух, вот и все. Осталось затолкать её внутрь. Папс, помоги.       Оба скелета встали позади внедорожника и стали запихивать его в бедное, от старости покосившееся здание. Ворота сами открылись, хотя были невесть какими древними на первый взгляд, а затем вся машина вместе с братьями исчезла внутри. Меттатон немного удивился этому факту и решил пойти за ними и посмотреть, как скелеты смогли засунуть её туда, и был ещё больше удивлён, когда вошёл в сарай. Видимость оказалась лишь невзрачным входом, а на деле же здесь, под барханом, находился целый бункер. Стены его были из чёрного резинобетона, пол асфальтовый, и по углам были разложены тонны всякого полезного мусора: оружие самого разного вида, от холодного до огнестрельного, от холодного энергетического до стрелкового энергетического; дальше шли переносные энергетические орудия, гипербластеры на гусеницах, стационарные турели, а в гараже бункера даже виднелся танк-амфибия, правда, без одной из гусениц. В другом месте лежали всякие промышленные штуки — газовые трубы, водопроводные, шланги, энергокабели, плазменные конденсаторы, контейнеры энергии, всяческие переходники и ещё куча разных схем и приспособлений. В самом далёком углу стояли многочисленные компьютеры, здесь можно было увидеть и старый Макинтош, и допотопный Коммодор, зато не было ни одного современного человеческого компьютера, и, наоборот, очень много продвинутых ПК и ноутбуков, созданных монстрами. Вряд ли все это работало, так как многая техника была достаточно побитой — видать, аппаратуру брали с боем; также стояло несколько ящиков, доверху наполненных телефонами, плеерами и радио-приемниками. В дальней части помещения находилась большая раздвижная титановая дверь; вероятно, за ней находилось что-то довольно важное.       — Как все это до сих пор не нашли? — спросил Меттатон, подойдя к Сансу.       — Эта зона слишком далеко от Жаркоземья, Освободители боятся сюда соваться. В Пустынье очень много таких бункеров, чаще всего они находятся под барханами, поэтому отыскать хотя бы один из них — очень тяжёлая задача. Когда мы с братом и остальной бандой нашли этот бункер, мы сразу же постарались спрятать его, чтобы его уж точно никто не нашёл.       — А как же солдаты? Они ведь должны были находиться здесь?       — Сейчас война идёт в, так сказать, спящем режиме. Пустынье — нейтральная территория, и бои не ведутся, поэтому все вояки отсюда убрались.       Меттатон краем глаза заметил, как Папирус тащит колесо для внедорожника. Мотивацию скелетов помогать ему он не понимал, но зато теперь ему больше верилось, что они действительно не хотят его убить.       — Кстати, Папирус хотел с тобой поговорить. И потом отправляйся к той большой двери, есть ещё одно небольшое дело.       Меттатон кивнул и пошёл к Папирусу, тот как раз заканчивал с колесом. У него все никак не получалось завернуть последний болт, и скелету это очень не нравилось.       — Заворачивайся, приказываю тебе! Тупая железяка. — пыхтел Папирус.       — Дай, помогу. — произнес Меттатон. Скелет так измучался, что даже не стал возражать. Робот взял устройство, перевернул болт в обратную сторону и спокойно вогнал его в последнее отверстие. Папирус сначала посмотрел на результат с недоумением, а затем сказал:       — Я как раз так и хотел! Этот болт неправильный, я уверен.       — Конечно, так и есть. — ответил Меттатон, чтобы не расстраивать монстра. — Брак на заводе всегда выпускают, ничего не поделаешь.       — Так вот, помнишь, я говорил, что узнал тебя. Ещё давно, до войны, я смотрел по телевизору шоу. Оно мне очень нравилось, но потом почему-то оно перестало выходить, и я расстроился. Приходилось смотреть на серый экран. Это весело, но немного надоедает.       Меттатон улыбался, прекрасно зная, к чему ведёт скелет.       — В общем, вот вопрос. Ты — Меттатон? — в итоге спросил Папирус.       Робот лишь кивнул в ответ, попытавшись исполнить одно из своих фирменных движений, которые он уже успел забыть за свой столь долгий «отпуск». В этот момент лицо скелета преисполнилось непонятного счастья, стало каким-то детским и радостным. Руки его сами собой немного потянулись вперёд с целью обнять своего кумира, но Папирус сдержал себя, стараясь выглядеть серьёзным в соответствии с серьёзным положением Подземелья.       — Где же ты пропадал все это время? Я думал, что война забрала тебя… Как и многих моих друзей…       — Как видишь, я жив. Первые годы шли тяжело, я усиленно прятался в самых разных уголках Жаркоземья и Водопадья, и в итоге нашёл себе применение, лишь когда война приняла тот вид, в котором она существует сейчас. И, кстати, я знаю, откуда у тебя это копье.       — Правда?.. Должно быть, ты знал её. Она была крутая. — печально произнес Папирус. — Когда началась война, мы с братом были не особо в ладах — он вступил на сторону Унии, а мы с Андайн остались верны Азгору. Она отдала мне копье, чтобы я тренировался, верил в себя, чтобы научился убивать неверных… Но… Я так и не смог. Андайн… Я не думал, что такие крутые монстры могут умереть…       — Папирус, наверно, это будет для тебя шоком, но… Андайн не умерла. — осторожно ответил Меттатон, зная, как ярко может отреагировать скелет.       — Что?.. Но… Всем Освободителям сказали обратное… — весьма ошеломленно пробормотал монстр.       — Врут везде — и в Унии, и в клане Освободителей. — произнес робот, в очередной раз найдя повод для ненависти к войне и кланам, разделившим Подземелье.       — Я хочу увидеть её. Я думаю, если бы я умирал, это было бы моим предсмертным желанием… — с новой надеждой в голосе ответил Папирус.       — Мы обязательно это сделаем. Машина починена, я могу отвезти…       — Пока что нет. — послышался женский голос сзади. Робот и скелет обернулись, и Меттатон увидел, что большая дверь в бункере открыта, а к ним навстречу вышла девушка-монстр с талисманом в виде сердца. Теперь Меттатон заметил, что такой же талисман носил и Папирус, и Санс, стоящий рядом с девушкой. Вид у неё был властный и слегка хитрый. Чёрная рубашка с коротким рукавом и широкие чёрные брюки на ней говорили о том, что для этого места она достаточно важная особа.       — Привет, новобранец. — обратилась она к Меттатону, сверкнув глазами. — Как тебе может быть известно, я — глава Банды Несогласных, моё имя — Маффет. Я выполняю здесь большинство задач — изучаю ситуацию в обоих кланах, контролирую все наши операции, ну и, конечно, готовлю еду для участников нашего объединения. — и она протянула роботу одну из шести своих рук.       — Нет, я ещё не знаю тебя, но рад знакомству. — ответил Меттатон и пожал ей руку. — Но я не новобранец. Я не то чтобы собирался вступать к вам.       — Аху-ху-ху, извини, но у нас тут не гуляют. Либо ты в банде, либо мы тебя съедим, дорогуша. Это первое правило. Предатель ты, или же просто слишком много знаешь — ты мёртв. Война меняет всех, и никто не остаётся исключением. — произнесла Маффет, незаметно вытащив нож и приставив его к горлу робота.       — Ясно. Так вы за освобождение или за то, чтобы сидеть здесь? — без страха, даже не дергаясь, спросил Меттатон.       — Мы за монстров. — Маффет убрала нож и спрятала его. — Те, кто принял сторону любого из кланов, больше не являются монстрами. Они — безвольные существа, способные лишь смиренно слушать попечителей, которым и дела нет до своих слуг. Воля — антитеза слепому смирению. Воля привела тебя сюда, и воля подсказала тебе присоединиться к нам.       — Эта воля порождена не моим желанием, а страхом. Разве это не то же самое, что правит слугами кланов?       — Ты же не боялся. — с улыбкой произнесла Маффет. — И, признайся, ты был готов присоединиться к нам ещё до того, как я… «припугнула» тебя.       — Это отчасти верно. И что же мы будем делать?       — Сейчас все идут обедать. Ты можешь пойти с нами и подзарядиться в это время, Меттатон. И да, я смотрела все твои шоу.       — Зарядка мне не нужна, но я пойду. Похоже, мне ещё нужно многое узнать. — ответил Меттатон, осматриваясь вокруг.       — Отлично. Папирус, дорогуша, проводи нашего новобранца в столовую.       — Конечно, Маффетка! — с тупой улыбкой выкрикнул скелет и повел робота за собой. Они прошли через весь бункер и отправились в большой проход — вероятно, там находилась столовая. Прямо за дверью, немного левее, находились два пластмассовых стола, уже накрытых на четверых. Папирус убрал один из приборов и сел на соседнее место, Меттатон занял стул возле него и облокотился руками на стол.       — Насчёт Андайн… — пробормотал Папирус. — Как она?       — Не так хорошо, как раньше, но жива, здорова, и живёт сейчас в Водопадье, на старом месте. Думаю, тебе нужно знать, что она больше ничего не видит.       — Жаль… Я понимаю, почему она пропала. Я бы не смог быть крутым, если бы ничего не видел. Но мы обязательно к ней съездим, после операции.       — О чем ты? — с недоумением спросил Меттатон. В это время появилась Маффет и быстрым движением всех рук расставила по столам готовую еду. На стулья тут же прилетели Санс и ещё какой-то монстр, ростом примерно с того же Санса. Маффет села перед роботом и произнесла:       — Пока ты не докажешь свою причастность к Банде Несогласных, ты не сможешь уехать к Андайн. На самом деле, к тебе это не относится, просто нам срочно понадобились энергоконтейнеры, хи-хи-хи.       — Похоже, мне от вас не отвертеться. — с иронией ответил Меттатон.       — Итак. — произнесла Маффет, сосредоточив на себе всеобщее внимание.— Поскольку у нас есть машина, теперь наша вылазка намного упрощается.       — Вообще-то это моя машина! — тут же недовольно перебил её робот.       — Второе правило — здесь нет ничего своего, только наше. И да, колесо на этой машине принадлежит банде — можем забрать его, и тогда машина твоя, но, аху-ху-ху, уехать будет сложно. — ехидно хихикая, говорила Маффет. Меттатон вздохнул, закатив глаза, но возражать не стал — паучиху не переиграть. — Вернёмся к деталям операции. Проникновение будет произведено в сектор H-9, склад C-30. Этот склад находится на наибольшем расстоянии от центрального охранного пункта, поэтому в случае нашего обнаружения у нас будет время, чтобы уйти до прибытия поддержки. Машину с прицепом поведет Меттатон, нам нужно будет погрузить в неё девять контейнеров и убраться оттуда. Папирус поедет в прицепе; Санс и Эмкей будут впереди на мотоцикле, они должны будут вскрыть стену склада ровно к приезду машины. Затем в оперативном порядке все загружают контейнеры и уходят: сначала машина, затем мотоцикл. Стрельбу начинать только при крайней необходимости. При погоне нельзя будет привести солдат к нашему убежищу, так что вам может понадобиться долго петлять по Пустынью, пока они не отстанут. Все ясно?       — А чем будешь заниматься ты, если не секрет? — спросил Меттатон, пока у остальных были заняты рты.       — Я буду контролировать ситуацию отсюда. Если ваши жизни будут в опасности, я произведу выстрел из био-идентифицирующего орудия. Но, уверяю, есть причина, по которой лучше этот вариант не рассматривать. И, третье правило банды — не задавать слишком много вопросов.       — Маффет, а почему бы тебе сразу не дать мне свод здешних правил, чтобы я не изучал все наугад? — сердито произнес Меттатон.       — Свода нет. Я придумываю новые и корректирую старые правила на ходу. Аху-ху-ху-ху! — с характерным ехидством посмеялась Маффет.       Робот уже окончательно устал от её упрямства и просто стал наблюдать за членами банды. И если все ели нормально, то Эмкей наклонял голову прямо в тарелку и так употреблял пищу. Пил он по тому же принципу, только в этом случае кружка держалась в его зубах. Немного посмотрев на сей процесс, Меттатон понял, что у монстра просто нет рук, и тогда спросил:       — А что банде может дать безрукий монстр?       — Ты про меня? — отвлекшись, переспросил Эмкей. — Чувак, ты увидишь. Я здесь не просто так.       — Никто из нас не может одну вещь, которую может Монстренок. — добавил Санс.       — Я не Монстренок! Меня зовут Эмкей! — обиженно крикнул он, но это лишь вызвало усмешку у всех остальных. Монстр проворчал что-то невнятное и вернулся к еде.       И вот банда уже выехала на операцию. Санс и Эмкей были далеко впереди, Меттатон с Папирусом в прицепе неспешно ехали за ними. Башня Ядра и Новый Дом приближались, но все равно находились достаточно далеко от Пустынья. Вскоре на горизонте показалась громадная стена из песчаного кирпича, закрывшая Освободителей от всего остального Подземелья. Банда ехала целенаправленно в то место, где эта стена под небольшим углом поворачивала в сторону Нового Дома относительно Жаркоземья. В нескольких сотнях метров пришлось замедлиться, чтобы издавать меньше звуков, и уже на таком более тихом режиме Санс и Эмкей добрались до стены.       — Ну, поехали. — пробормотал Санс и создал бластеры. Они были небольшими, но он расставил их на приличную ширину, а затем движениями обоих рук стал раскручивать их так, чтобы они были готовы прорезать круг в стене. Далее пошёл их запуск, и после нескольких секунд пыли и песка участок стены благополучно провалился внутрь. В это время машина Меттатона остановилась рядом, и они с Папирусом выпрыгнули из неё.       — Темновато там. — произнес Папирус, пытаясь вглядеться в тьму неосвещенного помещения.       — Тогда я первый. У меня есть функция ночного зрения. — ответил Меттатон и незамедлительно отправился внутрь. Его пистолет был наготове, скелеты и маленький монстр ориентировались по слабому свечению глаз робота. Они попали в помещение, уставленное большими контейнерами, как лабиринтом. Это давало маленькое преимущество — из-за контейнеров нельзя было легко заметить дыру в стене. Но нужно было ещё найти цель операции, а её пока что не было видно.       — Монстренок, что там передаёт Маффет? — спросил Санс, обратившись к Эмкею.       — Я Эмкей, а не Монстренок! Брр. — недовольно ответил он. — Маффет говорит, что… Мы на нужном складе, но энергоконтейнеры надо ещё найти. Ищите вагон с какой-то пометкой Ядра, любой.       — Отлично. — сказал Меттатон. — Я поищу на верхних вагонах, а вы включайте фонари и смотрите внизу. Меня они не заметят, вас тоже, если будете соблюдать осторожность.       После этого он зацепился руками за один из контейнеров и взобрался на него. Остальные последовали его совету и включили фонари в экономном режиме. Несколько минут все обыскивали помещение, пока не послышался голос Папируса:       — Я что-то нашёл! — негромко произнес он. Все быстро собрались вокруг его находки, и Меттатон прочитал:       — CORE-PORATION. Это компания Гастера. Не то чтобы я уверен, что здесь нет других вагонов с этой надписью, но надо проверить.       Благо, контейнер стоял таким образом, что его можно было без проблем открыть. Выстрелом из пистолета Меттатон сжег замок, и скелеты принялись открывать двери. Тут же начался оглушительный скрежет, и стало ясно, что тихо открыть вагон не получится, вдобавок в верхнем помещении включился свет, и всех взяла лёгкая дрожь.       — Открывайте быстрее! — крикнул Эмкей. Скелеты незамедлительно продолжили раздвигать двери, но на верхних этажах уже послышались крики и звуки ударов ног по металлическим ступеням лестницы.       — Смени меня, я прикрою вас! — произнес Санс, и Меттатон встал на его место, а скелет перегородил собой единственную дорогу от лестницы к этому злополучному вагону. Наконец двери были полностью открыты, и тут же Монстренок залетел внутрь. Выбежал из вагона он уже с целым энергоконтейнером на голове, после чего понесся в дыру, которую они до этого пробили. Меттатон схватил контейнер в руки, Папирус умудрился поднять целых два, и они кинулись вслед за Эмкеем.       — Хей, Меттатон, мне кажется, Монстренок несется сломя голову! — непринужденно выкинул скелет, пока они бежали к выходу со склада.       — Я впечатлен, но сейчас не до шуток! — с опаской ответил ему робот. Покидав контейнеры в прицеп, все в срочном порядке вернулись обратно. В это время со стороны лестницы раздался голос:       — Кто бы вы ни были, я приказываю сдаться! Вы ещё можете остаться в живых!       — А кто говорит? — крикнул Санс.       — Государственная Гвардия Освободителей! Вас будут судить за ваши преступления!       — Ха, попытайтесь. — уверенно ответил скелет.       — Взять его! — крикнул гвардеец, и в тот же миг появился бластер Санса. Сверкнул белый луч, и после нескольких одновременных криков зал склада разразился громом выстрела. О стенки контейнеров застучали куски оружия, что было разорвано смертельным лучом. Убиты были далеко не все, и в помещении стали хаотично мелькать снаряды. Санс спрятался за контейнером и решил выждать момент.       — Всем подразделениям, оцепить сектор H-9! Прислать отряды к северо-восточной стене Жа…       — А вот это ты зря. — произнес Санс. Он уже был за спиной у гвардейца, одно быстрое движение острой кости в его руке заставило солдата упасть на пол. Остальные обернулись и стали палить по месту, где только что был скелет, но он буквально испарился.       — Появись! — в страхе крикнул один из солдат. Все озирались вокруг, светя мощными фонарями на оружии, но противника след простыл. Между тем ещё двое гвардейцев попадали прямо на своих местах. Происходящее ещё больше угнетало солдат, пока Меттатон, Папирус и Эмкей носились туда-сюда с энергоконтейнерами. Ещё четыре штуки было доставлено, и осталась одна. В это время на складе резко включился свет, и со всех дверей повалили солдаты. Санс, что стоял на крыше одного из контейнеров, сразу же был замечен и чуть не получил снаряд энергии, но успел вовремя смыться.       — Я принесу последний, идите к машине! Они меня не убьют, даже если пару раз попадут. — бросил Меттатон и побежал внутрь контейнера.       — Как знаешь! — крикнул Санс и в последний раз расставил свои бластеры и пальнул из них во все стороны, с которых могли прийти солдаты. Это несколько задержало гвардейцев, но никто не был убит, зато Санс смог убежать. Меттатон в это время вырвался из вагона, держа в руках контейнер, и понесся в сторону дыры. Он чувствовал, что сзади него уже появились солдаты, и как раз в этот момент снаряды полетели в него градом. Плащ мигом пришёл в негодность, но крепкий металлический корпус выдержал напор от первых очередей. Дыра была уже совсем близко, как вдруг сверху на робота что-то свалилось и прижало его к полу. Контейнер энергии укатился неизвестно куда, в то время как чьи-то руки перевернули в обратную сторону голову Меттатона.       — Попался, террорист.       После этого мощный удар прилетел по лицу робота, и изображение перед его глазами поплыло, стали накладываться полосы и квадраты. Голос в голове произнес:       — Ошибка видео. Диагностированы повреждения системы обработки изображения.       Следующий удар отключил Меттатона.       — Что он там копается… — нервно бормотал Эмкей. Санс сидел на мотоцикле и нетерпеливо покручивал правую ручку. Папирус пытался вытянуться побольше, чтобы разглядеть, что происходит там, у стены. Как раз в это время со внутренней стороны Жаркоземья полетели вертолёты.       — Мы не можем ждать так долго! Они могли его поймать, и если это так, то нас тут убьют, пока мы тут стоим! — крикнул Санс.       — Нельзя его оставить, Санс! — возразил Папирус. — Он же с нами, он… Он мой друг, в конце концов.       — Мы обязательно вернёмся за ним, но сейчас мы должны ехать, или пропадём все вместе, лишив Подземелье шанса на спасение навсегда! Подумай о Маффет!       — Ма… Что? Как ты…       — Поехали, быстрее! — и Санс, не дожидаясь ответа брата, завёл мотоцикл и вместе с Эмкеем погнал вперёд. Папирус взглянул в сторону стен клана Освободителей последний раз, затем сел в машину и отправился догонять своих напарников.       — Доброе утро, Меттатон. Или же вечер? Впрочем, так ли важно это для Подземелья, когда само время вскоре подчинится нам? — произнес хрипловатый, низкий голос. Робот наконец осознал, что пришёл в себя. Картинка была в нормальном состоянии, заряд аккумулятора являлся стопроцентным, и система не обнаруживала повреждений. Он попытался поднять голову, но его ударили сверху, и, похоже, это было какое-то устройство с шокером, так как по проводам робота прошелся слабый заряд, немного затронув сознание Меттатона.       — Не поднимай головы. Ты не хочешь видеть меня, я уверен.       — Кто ты такой? Что тебе нужно от меня? — пробормотал он.       — Это мы выясним в процессе. Что касается первого — ты наверняка знаешь моё имя. Все Подземелье когда-то знало его, но в одночасье все превратилось в пыль.       — Я знаю только одного такого монстра, и это точно не ты. — сдержанно, но со внутренней злобой ответил Меттатон.       — Тогда… Возможно, тебе пригодится ещё одна подсказка. — со злой усмешкой произнес неизвестный. — Знаком ли тебе этот монстр: лучший друг Азгора со времен Войны Кланов, всем известный и уважаемый учёный, и, конечно же, автор того здания, что давало жизнь Подземелью столько лет подряд?       — Гастер… Почему-то я догадывался. — пробурчал робот, стараясь показать абсолютное безразличие к тому, что говорил монстр.       — Даже ответив верно, ты все равно оказался неправ! — крикнул Гастер и вломил дубинкой по ноге Меттатона. Тот сидел неподвижно — боль не была знакома роботу. — Тот Гастер, заслуги которого я перечислил, на самом же деле — никто. Подставная фигура, пример для подражания номер два после Великого Азгора. Он — моя копия, но все же… У нас есть различия. Он не умирал.       — Мне плевать, кто Гастер, ты или он. Ваша система рухнет, рано или поздно. — произнес Меттатон, глядя в пол.       — Может быть, она и рухнет. Но никогда не исчезнет концепция тотального контроля над жизнями простых граждан. Ваши старания не приведут ни к чему.       — А к чему привели ваши? К войне, к тысячам смертей, к вымиранию целого огромного куска Подземелья!       — Война даёт монстрам веру в своих вождей. Она заставляет их надеяться, что рано или поздно они победят, и на этой надежде основано все. Ни один монстр не пойдёт бунтовать, зная, что он подведет государство. Никто не произнесет плохого слова в адрес меня или Азгора, зная, что все наши решения безупречны и неприкосновенны.       — Тогда почему вы скрыли, что Андайн жива?.. — уже будучи в изнеможении от тяжёлых речей Гастера, спросил Меттатон.       — Мы?.. Ха-ха-ха… Она сама потребовала этого.       — Ты врешь! — яростно крикнул робот, но Гастер лишь ударил его дубинкой снова.       — К чему нам врать? Будь она жива, на нашей стороне был бы ещё один мощный символ, который давно полюбился монстрам. Будь Андайн с нами, Освободители имели бы куда большую поддержку, чем сейчас. Но есть одно «но». На войне нет места своеволию. А Андайн была своевольна, уважаема и любима большинством. Такой символ мог в любой момент изменить свое мнение насчёт безупречности наших действий. Поэтому мы… Подкорректировали её.       — Сволочи… Это вы ослепили её! — прорычал Меттатон, пытаясь освободиться от оков стула, но это было невозможно.       — Да. Она даже не знала, что это были мы. Но она попросила нас отпустить её. И мы объявили, что она героически погибла на войне. Мёртвый символ в сотни раз сильнее живого.       — Вы ублюдки, а не вожди. Монстры все равно узнают о всех ваших деяниях. — бормотал робот.       — И что же? Монстры — никто. Ты — никто. Люди — враги. Уния — побочный эффект. Мы — высшая лига. Мы диктуем и правим, мы строим и разрушаем, мы набираем солдат и убиваем их. И никто не в силах изменить этого.       — Есть те, кто изменят это. Вы ничем не лучше других монстров, и даже хуже. — тая в себе надежду, отвечал Меттатон.       — Теперь их немного меньше, не так ли? — усмехнулся Гастер. — А теперь подними голову.       Неохотно робот посмотрел на лицо Гастера. Моментально его охватил какой-то необъяснимый ужас, пройдясь холодом по его проводам.       — Внешнее вмешательство в систему. — произнес голос в голове. Вн3533 в735ат++х@##$…