Блуждающий

      Папирус и Меттатон обогнули первый этаж Ядра и подошли к небольшой прочной двери. Недолго думая, робот расстрелял замок и петли, после чего дверь просто выпала внутрь открывшегося коридора. Несколько охранников немедленно попали под прицел и вынуждены были погибнуть, ибо приготовились оказать сопротивление. В теперь пустом коридоре друг напротив друга выстроились десять тюремных камер, и ближние оказались пустыми.       — Санс! Маффет! Эмкей!.. — крикнул Папирус в надежде, что их друзья действительно здесь. Ответом ему был слабый стон, донесшийся из дальней камеры. Он тут же рванул в ту сторону, и за решёткой увидел свою подругу. — Маффет!       — Папирус!.. Ох... Вы пришли...       — Что с тобой? — спросил он чуть испуганно, прильнув к решётке. И стоило спросить, ибо паучиха выглядела скверно. Вернее, её вид изменился не сильно, за исключением того, что на лице её отражались последствия каких-то жестоких и долгих мук. Меттатон, нашедший в это время камеры Эмкея и Санса, увидел в лицах своих друзей то же самое.       — Это Гастер... Он говорил со мной, со всеми нами. Я не понимаю, почему... Его речь невыносима... она опасна. — едва собирая слова в предложения, ответила Маффет.       — Надо сматываться отсюда как можно быстрее. — произнес Меттатон. — Пока он не узнал, что мы здесь. Боюсь, я уже не попаду к Альфис так легко, как в тот раз, тем более отсюда.       Вместе с Папирусом они начали палить по дверным замкам и петлям, но толку от этого было мало. Зато через пару секунд по всем этажам Ядра зазвенела тревога. Только тогда товарищи заметили, что прямо на них с потолка глядит целая вереница камер видеонаблюдения.       — Двери с защитой от энергетического воздействия. Как я мог не догадаться, мы же в сраном Ядре! — с обидой на самого себя прикрикнул Меттатон.       — Сюда, кажется, идут. — хладнокровно пробормотал Папирус, глядя на разломанный ими дверной проём в конце коридора.       — Стой на стрëме, я попробую взломать кодовые замки. — ответил робот и побежал к камере, где находился Санс. Тот, в свою очередь, тут же создал в воздухе свой бластер и с его помощью освободился от кандалов, коими был прикован к стулу.       — Я бы сделал это и раньше, если честно, но мне не хотелось раньше времени разочаровывать Гастера. — произнёс он чересчур легкомысленно для своего положения. Меттатон в это время прогонял через кодовый замок миллионы возможных комбинаций. Крики из корпуса Ядра становились всё громче и ближе, и было ясно, что сопротивление будет порядочное. Папирус уже держал весь проход под прицелом и был готов в любой момент открыть огонь. Замок камеры Санса издал заветный сигнал, и скелет наконец оказался на свободе. Его неизменная улыбка взбодрила и его брата, и Меттатона, так что когда в проход ворвались охранники, Папирус забыл о наставлениях робота касательно «спасения монстров» и стал палить что есть мочи. Санс присоединился к нему, а робот тем временем уже открывал камеру Маффет. Здесь всё оказалось сложнее — даже после освобождения от кандалов паучиха еле могла двигаться, и Меттатону пришлось взвалить её на себя, и лишь затем приступить к камере Эмкея. Тот тоже выглядел неважно, но явно подвергся куда меньшему воздействию странных чар Гастера, и даже смог самостоятельно вылезти из кандалов. Он подбежал к двери, чтобы вся банда могла смыться как можно быстрее, но Меттатон всё никак не мог подобрать нужную комбинацию. Вдруг замок весь окрасился в красный цвет и показал надпись «ЗАБЛОКИРОВАНО».       — Что за дерьмо?! — Меттатон яростно вдарил кулаком по замку, но это не помогло. Он попробовал запустить процесс подбора кода заново, но тут услышал знакомый голос.       — Бесполезно.       За дверью, прямо за спиной Эмкея, стоял Гастер. Его мерзкое лицо украшала не менее мерзкая улыбка, а его длинные костлявые пальцы прочно скрестились на шее Эмкея. Тот не мог издать ни звука.       — Ты, сука, отпусти его! — Меттатон пригрозил Гастеру автоматом через решетку.       — Ха-ха-ха... Ну, попробуй, выстрели. Каков шанс, что ты не попадёшь в своего друга? — размеренно говорил тот. Лицо робота скривились от гнева, а враг лишь продолжил говорить.       — Однако, не могу не отметить твоей расчётливости, Меттатон. Ты сначала освободил самого полезного в вашей банде, затем подругу своего друга, а в конце приступил к освобождению самого ненужного участника. Умно.       — Ты договоришься! Он не бесполезный! — рука Меттатона так и рвалась зажать спусковой крючок.       — Меттатон... Он тянет время... — кое-как прохрипел Эмкей сквозь шум дикой бойни, происходившей в коридоре. — Друзья, бегите! Вы всё равно не сможете ничем помочь! Вы должны встретить человека!.. — последний крик прервался хрустом его шеи. Меттатон в порыве ярости заорал на весь зал и выпустил несколько очередей в Гастера, но тот исчез так же внезапно, как появился.       — Бежим! — крикнул Санс, отвлекшись от стрельбы. — Ты не остановишь этого ублюдка! Месть будет позже!       И Меттатон, снова взвалив на себя Маффет, вдвойне ослабшую из-за добавившегося горя потери, понёсся к выходу, следуя за братьями-скелетами, расчищавшими дорогу. Стоило банде миновать коридор, как выстрелы полились на них со всех сторон. Меттатон, будучи роботом, имел большую силу, поэтому мог отстреливаться из автомата даже с одной руки. Санс вовремя создавал бластеры, а Папирус шёл напролом, словно врагов и вовсе не было. Сквозь ураган бешеного, непрекращающегося сопротивления, товарищи добрались до той огромной двери, и Санс просто выжег в ней огромную дыру. После этого вчетвером они убегали по запутанным коридорам старого Ядра, всё больше отрываясь от преследования. Далее — крюки, на одном из них пропасть пересёк Меттатон, держа Маффет, а на втором крюке Папирус и Санс перепрыгнули к ним. Бедный Бургерпэнтс ещё не успел рассыпаться в прах, банда Несогласных пронеслась мимо него. Через пустой отель, несколько убитых охранников на входе, и вот машина уже неслась по центральной улице Жаркоземья, распугивая местных жителей скоростью и пассажирами, вооружёнными до зубов.       — Маффет, как ты? — наконец спросил Папирус, когда основной огонь стали вести Санс и Меттатон.       — Лучше. Гораздо лучше. — сказала она, наполняясь уверенностью. — Чем дальше от этого места и этой сволочи, тем лучше. Черт возьми, Эмкей...       — Он стал героем. Будет время, мы сможем воздать ему должную славу и память. — ответил Меттатон. — Но я не понимаю, что такое этот Гастер... Он же просто монстр, так?       — Если бы. — пробурчал Санс. — Ты видел, как я колдую эти бластеры? — он тут же продемонстрировал свою способность, испепелив встречную машину, напичканную освободительским спецназом. — Он может так же, как я, только гораздо больше, сильнее, чаще. Возможно, я многое о нём ещё должен рассказать, но позже.       — Нет уж, давай-ка сейчас! — потребовала Маффет.       — Держитесь! — крикнул Меттатон, и их машина с треском врезалась в главные ворота Жаркоземья.       У всех было разное впечатление от этой поездки, но в этот момент всем казалось, что они только что очнулись от самого экстремального сна в их жизни. Мекалетта с бандой внутри неспешно плелась по тёмным дорогам Водопадья, чуть подсвечиваемым биолюминесценцией Тихих Вод. Меттатон устало управлял движениями боевого робота, пока Маффет дремала, облокотившись на Папируса, а Санс громко храпел и улыбался, как обычно.       — Са-а-анс... — негромко позвал его Меттатон. — Так что там с Гастером?       — Хр-р-р-р... Ну, он упал в Ядро... — ответил скелет, не просыпаясь. — А потом вернулся, как ни в чем не бывало... В детстве он мне говорил, что упавший в Ядро умирает, но может так произойти, что... Хр-р-р-р...       — Что?       — Можно слиться с мирозданием каждой клеткой своего тела.... Познать Вселенную... Какие тогда желания могут возникнуть в голове, особенно такого умника, как Гастер? Я знаю, чего он добивается. Он повышает свой УР.       — Что за УР?       — Акроним, неважно... Он хочет стать богом. Вся война для того, чтобы поглотить огромное количество душ. Но он силён и без этого... Слишком силён.       — Но зачем? — претерпевая муки неприятных раздумий, продолжал спрашивать Меттатон.       — Хр-р-р-р... Кризис... Среднего возраста... Хр-р-р-р.       Стало понятно, что Санс, вероятно, просто бредит от усталости. Меттатону давно нужна была подзарядка, поэтому в определённый момент он остановил Мекалетту, позволив товарищам наконец нормально уснуть, а сам подключился к реактору Убер-Стража и впал в свой роботический дзен.       Проснулся он от резкого толчка. Папирус, взявшийся за управление, не смог грамотно затормозить, и тем самым разбудил всю банду. Судя по пейзажу, просматривавшемуся через лобовое стекло Мекалетты, они находились на пороге Снежнеграда. Бескрайняя Стена Неотступности раскинулась впереди эдаким чёрным миражом.       — Братец, ты бы нас ещё к самой Башне притащил. — сонным голосом произнёс Санс.       — Разве мы не должны идти встречать человека? — недовольно ответил его брат. — У нас мало времени!       — Принимаю прямую трансляцию из Нового Снежнеграда. Желаете просмотреть? — спросила Мекалетта.       — Очередная пропаганда. — фыркнула Маффет.       — Нет, это может быть важно. — пресёк её Меттатон и открыл экран.       — В ближайшие минуты мы увидим судьбоносный момент для всего Подземелья! — говорила телеведущая. — Человек вот-вот очнётся после своего падения, и Королева готовится провести его через Руины, следуя древней и незабвенной традиции. Мы с нетерпением ждём начала этой поистине величайшей церемонии, а пока что оставайтесь перед экранами своих телевизоров, ведь пропустить подобное — значит отступить от священных заветов Унии Синего Полотна!       — Справедливости ради, эта трансляция также отображается на всех уличных экранах в пределах Снежнеграда. — прокомментировала Мекалетта. — Физически невозможно пропустить эту трансляцию. Уния стягивает войска к Стене, внутренний гарнизон города находится в состоянии боевой готовности.       — Зайти туда сейчас невозможно. — подытожил Меттатон.       — Но что-то ведь надо делать! — занервничал Папирус. — Ведь она же... Я не знаю, что она сделает с ним, с человеком!       — Поверь, ничего особенного, насколько мне известно. Я видел что-то подобное этой трансляции до войны, когда седьмой человек ходил по Подземелью. Королева, вероятно, проведёт его через всякие безопасные ловушки, научит всякой бесполезной фигне, как это делалось уже семь раз до этого...       — А если нет? Ты забыл, что Королева совсем не та, что была раньше? Что, если она решит поглотить его душу? Тогда нам всем придёт пи... — Санс оборвал сам себя на полуслове.       — Мекалетта? — Меттатон пожелал услышать мнение сознания, наиболее долго просуществовавшего на территории Унии.       — Вычисляю возможные варианты... — ответила она. — Главный проход в Руины в данный момент охраняется лучшими бойцами Унии, если судить по инструкции, разработанной Управлением Обороны. Возможно прорваться к проходу, используя имеющиеся в нашем распоряжении силы. В таком случае шансы на успешную операцию — 2,12%. Шансы выполнения операции без потерь — 0,0034%.       — Не слишком обнадеживающе. Есть ещё варианты?       — Возможно перехватить командование Управлением Обороны, то есть, проникнуть на территорию Унии, в Башню Устойчивости, и устранить офицера Гриллби. В таком случае мы сможем отозвать спецотряды от прохода в Руины, но кому-то придётся остаться в Башне, а кому-то отправиться к проходу. Шансы на выполнение...       — Бред, это ещё хуже, чем прошлый вариант. Но не можем же мы просто оставить человека наедине с этой... Королевой. — удрученно пробормотал Меттатон.       — Пока мы тут впустую болтаем, человек уже наверняка очнулся. — нервозно ответила Маффет.       — Ну, так, может, ты предложишь идеальный вариант? — дерзко бросил робот, чем заставил Папируса кинуть недовольный взгляд в его сторону.       — Мекалетта, а есть другой путь в Руины? Не способ, а путь?       — Вычисляю... Просматриваю базы данных... Я обнаружила схемы древних водных коммуникаций, соединяющих декоративные водоёмы Руин с Путевой Рекой, но у нас нет ни одного способа пробыть такое количество времени под водой. Мой корпус, к сожалению, водопроницаем, а без меня вы все рискуете замёрзнуть насмерть в ледяной воде. К тому же, информация о состоянии коммуникаций отсутствует — мы не можем знать, не заблокированы ли трубы, и соответствуют ли их размеры хотя бы одному из вас.       — Дерьмо. Полное. — Меттатон замахнулся рукой, но решил не бить по панелям многострадальной Мекалетты.       — Подтверждаю. К несчастью, иных вариантов не предусмотрено. — с роботическим сожалением ответила она.       — Значит, мы будем ждать. И смотреть эту чёртову трансляцию! — не слишком уверенно приказала Маффет. — И если что-то пойдёт не так, пойдём на крайние меры. Когда уже нечего будет терять.       Человек стоял на пороге больших ворот. Глубокий вдох... Да, это всё наяву. Огромная сила дремала в его руках столько лет, и вот... Она наконец свободна.       Решимость. Решимость. Решимость.       Наблюдательным взглядом окинув потолки, человек сразу понял, что за ним уже следят.       "Ну и пусть следят."       В руке его блеснул нож. За вратами слышались медленные шаги и немного взволнованное дыхание. Она ещё далеко. Пусть выйдет из-за угла и увидит то, что так хотела увидеть. Ещё минута...       — Что за бедное, невинное...       И лишь стоило Ториэль взглянуть на человека, как глаза её раскрылись так широко, что чуть не вылезли наружу. Она видела ребёнка и не могла поверить, что видит его по-настоящему. Ей хотелось сказать столько всего, но она не могла выдавить из себя ни единого звука. Сглотнув, Ториэль наконец смогла выговорить:       — Дитя...       Человек только улыбался.       — Но как... Ведь ты уже давно погибла... Я не понимаю... — руки Ториэль дрожали, а на глаза наворачивались слезы.       — Мама, это же я. — наконец вымолвило дитя странно монотонным голосом. — Я всегда была рядом, разве ты не знаешь?       — Не могу понять... Но где тогда Азри...       — Мёртв. Как и я.       И тогда Ториэль почувствовала адскую боль, пронзившую каждую клетку её тела. Она не могла ни крикнуть, ни схватиться за рану, не могла сделать ничего. Всё, что смогла мама — проскрипеть несколько предсмертных слов.       — Это ты... Ты убила его. Ха-ха... — агоническая улыбка исказила её лицо. — Я поняла... Кого мы вместе с папой освобождали всё это время...       — Абсолютно верно. — холодно ответило дитя и нанесло финальный удар.       Трансляция прервалась.       Вся банда пребывала в шоке. Меттатон впервые увидел, как выглядит Санс, когда он не улыбается. Папирус вжался в кресло, а Маффет прижалась к нему, уткнувшись лицом в плечо, лишь бы не видеть того, что произошло. Спустя некоторое время из голосового модуля Меттатона послышался тихий скрежет, а затем шёпот ужаса:       — Какого хрена... Что это...       — Я не мог даже предположить... Меттатон, нам нужно срочно отправляться к Андайн. В опасности всё Подземелье. — сурово пробормотал Санс.       — В опасности?! Война идёт уже шестой год! — вскричал Меттатон, рвя на себе волосы.       — По сравнению с этим чудищем война — детская игра. — в прежнем духе ответил скелет. — Но я не знаю всех деталей... А вот Андайн может знать. Едем, черт возьми! — Санс хотел оттолкнуть Меттатона и взять управление Мекалеттой на себя, но тот уже осознал, что медлить нельзя, и сразу взялся за штурвал. Банда понеслась обратно в Водопадье.       — Принимаю сигнал из Управления Обороны. — сообщила Мекалетта, пока пробиралась по пещерам и болотам, управляемая Меттатоном. — Всем постам! Объявлен всеобщий карантин Снежнеграда! Направить основные боевые силы к Руинам для блокирования прохода! Говорит временно исполняющий обязанности Королевы генерал-майор Гриллби Гриллбз, председатель Управления Обороны Унии Синего Полотна!       — Они уже прочухали. — произнёс Санс крайне серьёзно для себя. — Но я сомневаюсь, что даже всем вооружённым силам Унии под силу будет остановить то, что проснулось.       — Санс, а ты можешь, сука, рассказать, что это проснулось?! — вскричала Маффет на грани истерики. — Мы ведь ждали человека всё это время, но этот ребёнок... Я не понимаю!       — Я не смогу объснить это сейчас. Маффет, нам необходимо встретиться с Андайн.       — А причём тут она? Вы уже давно забыли, кто у вас главный! — она встала и грозно выпрямилась.       — Маффет, пожалуйста, не нужно. — обратился к ней Папирус. — Нельзя сейчас ссориться!       — Я помню, что главная ты, Маффет. — продолжил Санс. — Но ситуация требует того, чтобы мы получили совет от той, кто был наиболее близко знаком с Азгором, который, в свою очередь, мог знать и сказать ей о человеке... Об этом чудовище. Как я уже сказал, у меня очень плохое предчувствие. — его глазницы угрожающе опустели. Больше Санс ничего не произносил, и отвечать ему никто не собирался. Будучи самым беспечным из всей банды, сейчас он выглядел настолько обеспокоенным происходящим, что у остальных сразу же сложилось понимание — скорее всего, Санс знает, о чем говорит, и появление этого человека не сулит Подземелью ничего хорошего.       Вскоре они были возле дома Андайн, и, торопливо выбравшись из Мекалетты, вся банда направилась ко входу. Меттатон постучался таким образом, как они когда-то договорились. Она довольно быстро открыла.       — Меттатон? — спросила она. — Нет... Меттатон, Папирус, ...Санс? И кто-то ещё?       — Маффет. — ответила паучиха. — Я руковожу Несогласными.       — А где Эмкей? — спросила она.       — Он... Он сейчас охраняет наше убежище... — начал Меттатон, но Андайн его прервала.       — Нет... Не нужно лгать. — она постаралась не выдать никаких эмоций. — Я уже поняла. Он погиб героем?       — Да, Андайн. Определённо. — попробовал утешить её робот. — Я лишь хотел, чтобы ты не переживала.       — Спасибо, но... В этом нет необходимости. Главное, чтобы о нём осталась добрая память. Пройдём в дом, друзья?       Они спешно вошли внутрь и окружили Андайн, пока та пыталась понять, почему всё происходит так торопливо. Она уже научилась чувствовать многое, обходясь без зрения.       — Ребята, объясните, что произошло? — обеспокоенно спросила она.       — Санс? — Меттатон сразу решил дать слово скелету.       — Что ж... Я думал, что успею поздороваться и спросить, как делишки, Андайн, но времени у нас все меньше. Человек, который появился в Руинах... Убил Королеву. Одним ударом. Вернее, он нанёс два, но первого было достаточно, чтобы сразить её мгновенно.       — Черт... — только ответила Андайн.       — Дело вот в чем... Когда Королева увидела ребёнка, она сказала такие слова, будто бы уже знала его. Что он когда-то умер, но, получается, не умер...       — Я знаю, о чем это. Азгор говорил мне... Это их ребёнок. Вы все знаете эту историю... Когда-то самый первый человек упал в Подземелье. Его нашёл Азриэль, сын Азгора и Ториэль. Он привёл человека домой, и впоследствии все вместе они стали как семья. А потом человек умер, и Азриэль, убитый горем, чтобы исполнить последнее желание человека, поглотил его душу и решил пронести труп через Барьер. Там же люди убили его самого, решив, что он и убил человека... Так Король и Королева потеряли обоих детей. Все это их противостояние зародилось ещё тогда. Это было очень давно. Но вот что меня всегда тревожило... Это касается человека. Когда-то, когда я тренировалась с Азгором, в минуты доверчивых разговоров он говорил мне всякое. Однажды он сказал мне, что ему сложно было доверять человеку. С его появлением начали происходить некоторые странности... Один раз Азриэль и человек нечаянно отравили Азгора... Периодически сам он видел, как человек стоял перед зеркалом и как-то пугающе улыбался сам себе. Человек любил заглядываться на кухонные ножи... А ещё, в день смерти человека Азгор обнаружил, что многие цветы в его саду были сорваны. Но он закрывал глаза на многие моменты, так как дружба между монстрами и людьми могла воскреснуть на почве дружбы между человеком и Азриэлем... Не сложилось.       — Человек совершил самоубийство. — подытожил Санс. — Есть такая вещь... Уровень Решимости. Сущность, совершая убийства, становится всё сильнее. Сначала слабые монстры, затем сильные, а чем дальше... Можно уничтожать целые миры. Гастер хотел добиться этого путём войны, но вместо этого освободил другую силу. Он ошибся.       — Этот человек, возможно, был самым настоящим злом ещё тогда. И через Азриэля надеялся получить ту самую силу, к которой всегда стремился. Но погиб. — произнесла Андайн и ненадолго прервалась. — Война Гастера унесло такое количество душ монстров, что этого хватило, чтобы оживить это чудовище.       — Но это значит... — начала Маффет с большой тревогой.       — Остановить человека теперь практически невозможно. Он — сущее зло, ненависть ко всему живому, и он напитан огромной силой, силой случившейся войны. — закончила Андайн. От разговора осталось впечатление абсолютной безысходности.       — Мы должны уничтожить Гастера. Иначе человек станет ещё сильнее. — ответил Меттатон, сжав оружие в руках.       — Мы и уничтожим его. Санс? — Папирус поддержал робота, но увидел, что его брат почему-то сомневается.       — Я не уверен, что это лучший вариант... — возразил он. — Что, если Гастер может помочь противостоять человеку?       — Помочь? Эти ублюдки друг друга стоят! — не согласилась Маффет. — Скорее они подружатся с целью уничтожить весь мир!       — Есть некоторая разница. Гастер готов на всё ради новой силы, но он очень дорожит своим существованием, и не готов уничтожить мир — иначе ему негде будет существовать. Человеку плевать на мир и на самого себя. Этот «человек» убил сам себя, чтобы получить силу.       — Плевать. — Меттатон совершенно не был согласен с Сансом. — Идея просить помощи у этой мрази — ничем не лучше открытого противостояния с человеком. Однако, не думаю, что мой вариант будет лучше... — он зарылся руками в волосы и уставился в пол. Его голову сверлили, как ему казалось, чересчур отчаянные и оттого сумасшедшие идеи.       — Что за вариант? — спросила Андайн, чувствуя, что робот впал в замешательство.       — Есть кое-кто, кто, может, и не так силён, как Гастер, но почти настолько же умён... Умна, если быть точным.       — Ты про Альфис? Ты хочешь сейчас отправиться в Снежнеград? Это безумие! — воскликнула Маффет.       — Маффет, он же сказал, что идея не лучшая. — Андайн встала на защиту Меттатона.       — Никто никуда не поедет! — громко ответил он. — Мы сами вызовем её сюда. В Снежнеграде переполох, все войска перекинуты к Руинам. Надо лишь связаться с ней... Примерно так.       Он достал телефон и набрал номер Альфис прежде, чем кто-либо успел возразить. Маффет это очень не понравилось.       — Вот что я терпеть не могу, так это самоуправство. — фыркнула та. — Не хватало нам тут униатских прихвостней.       — Тише. — спокойно произнесла Андайн. Не то чтобы она очень хотела связываться с бывшей подругой, но все личные моменты теперь отошли на второй план. Да и не только личные, судя по тому, как мирно вся банда отнеслась к этому звонку.       Вначале долго шли одни лишь гудки. Нельзя было сказать, что это было чем-то плохим — по крайней мере, телефон Альфис всё ещё работает. Другой вопрос, что на том конце «провода» могла находиться вовсе не Альфис, а какой-нибудь связист-перехватчик из Управления Обороны, или, того хуже, пеленгаторная машина, которая отследила бы координаты звонка и выдала всю информацию тем же военным. И ждать пришлось бы уже не Альфис, а боевую ракету из Унии.       — Алло?.. Кто это? — ответил подавленный, страшно напуганный голос.       — Это металлический прямоугольник. — ответил Меттатон.       — Боже! Зачем ты звонишь?! — резким шёпотом спросила она. — Ты не знаешь, что произошло?! Тут все на взводе! От меня требуют мгновенного изобретения нового всепоражающего оружия, а я и слова вставить не могу, чтобы объяснить, что на одних Убер-Стражей у меня ушло два года! Королева убита тем, кто должен был стать нашим спасением! Я беспомощна!.. Что тебе нужно от меня?.. — чуть не плача, говорила Альфис.       — Дыши глубже. Ты нам нужна, Альфис. Беги оттуда.       — Как?! Я связана по рукам и ногам! И куда я убегу, без меня здесь все погибнут!       — Войска задержат человека. Они учились убивать любых живых существ. Тебе будет жаль убийц?       — Да что ты несёшь?! Ты хоть понимаешь, о чем просишь?! — Альфис была готова сорваться на вопль.       — Я понимаю. Я прошу тебя сбежать, потому что верю, что ты сохранила в себе хотя бы небольшой огонёк прежней дружбы. Сидя в Унии, ты просто встретишь смерть вместе с остальными. Но вместе с нами... Я ещё не знаю, что делать, но я уверен, что вместе мы сможем что-то придумать. Пожалуйста, Альфис. — действительно искренне попросил Меттатон. Но учёная молчала. Робот ждал, ждал долго, и был готов уже положить трубку, лишившись надежды, но все-таки услышал её изнуренный голос снова.       — Мне нечего терять. Теперь. — Альфис то ли сдалась, то ли смирилась. — Куда мне прийти?       — Дом... Андайн. Мы собрались здесь.       — О боже... Но зачем?       — Потом объясню... нет времени.       — Ждите меня. — она бросила трубку, но в конце звонка было слышно, как по металлическому полу забарабанили её ноги. Андайн в этот момент облегченно вздохнула, и, кажется, даже улыбнулась.       Прошёл час. Папирус уже стучал зубами от тревоги; в этом ему вторила Маффет, что беспокойно расхаживала кругами по комнате. Санс нашёл в холодильнике бутылку кетчупа и поставил её перед собой, чтобы тупо пялиться на неё — видимо, так он успокаивался. Меттатон решил дозарядиться, но из-за нервного состояния не мог войти в свою медитацию, поэтому толку от зарядки практически не было. Андайн же просто сидела, прислонившись к роботу, и, похоже, волновалась меньше всех. Справедливости ради, она уже давно смирилась с большинством невзгод, и смерть была одной из них. Наконец в дверь постучали.       — Я открою. Папирус, возьми-ка автомат на всякий случай. — сказал Меттатон, и вдвоём они пошли к двери. Робот остановился в метре от выхода, глубоко вздохнул, а затем потянулся к ручке и отворил дверь.       — Простите, что заставила ждать. — виновато ответила Альфис. По ней было видно, что здесь она себя чувствовала лишней, и каждая секунда для неё была борьбой с желанием сбежать куда подальше, лишь бы не попадаться на глаза всем бывшим друзьям.       — Всё в порядке, Альфис. Я очень рад тебя видеть. — ответил Меттатон, стараясь вложить в свой ответ хотя бы капельку искренности.       — Я не стою какой-либо радости, Меттатон. Я пришла, чтобы помочь вам, и всё. — сказала она угрюмо, пока проходила мимо него. Она остановилась посреди комнаты, огляделась и увидела Андайн. В этот момент дыхание у неё перехватило.       — Альфис. — холодноватым тоном поприветствовала её Андайн.       — Ты жива... Андайн, боже мой... — она дёрнулась в сторону бывшей подруги, чтоб обнять её, как это было когда-то очень давно, но вовремя остановилась на месте, вспомнив, в кого она превратилась с тех пор.       — Да, жива, но вряд ли это называется жизнью. Я ничего не вижу уже несколько лет. — безэмоционально продолжила Андайн. — Тем не менее, я рада, что ты здесь. Правда.       — И я рада... Что ты жива... Кхм-кхм... — Альфис ужасно нервничала. Принять то, что её подруга выжила, она смогла легче, чем факт, что их отношения всё это время были испорчены в ноль, но понятно это стало только теперь, при личной встрече.       — Так или иначе, ты здесь, и за это мы тебе действительно благодарны, кто бы что сейчас не думал. В конце концов, почти все мы успели поприслуживать кто Освободителям, кто Унии. Сейчас, когда мы вместе, прошлое должно отойти на второй план. Хотя бы временно. — продолжила Андайн, чтобы не накалять обстановку.       — Я согласен. — добавил Меттатон. — Коротко о нашем положении — мы без понятия, что делать дальше. Человека победить скоро станет почти невозможно, а Гастер уже дышит нам в спину, ибо он знает, что мы сбежали, и наверняка сделает всё возможное, чтобы найти нас.       — Гастер... Сукин сын. — неожиданно для остальных выругалась Альфис. — Когда он заявился в Жаркоземье, он тут же отдал приказ о моём аресте. Если бы не таинственный лодочник, мгновенно доставивший меня в Снежнеград, я бы уже давно была мертва.       — Почему ты не говорила об этом раньше? — с упрёком спросил Меттатон. — Я ведь думал, что Уния — твой осознанный выбор!       — Будто бы я не была для тебя посредственностью всегда. — отстранённо пробормотала Альфис. — С тех пор, как я тебя создала, ты относился ко мне всегда одинаково — только требовал и смотрел свысока.       — Ребята, хватит. — Папирус вновь прервал ненужные в данный момент разборки.       — Да... — ответила Альфис, тяжело вздохнув. — Я не могу ответить на вопрос, каким образом Гастер вылез из Ядра. Я знаю, что он упал туда когда-то, и, как он сам говорил мне когда-то, упавший в Ядро однозначно умрёт, но...       — Но может слиться с мирозданием и рассеяться всеми клетками тела по Подземелью, познать дзен или что-то подобное. — подытожил Санс.       — Да, всё так. А вот вернуться назад — такую задачу нельзя выполнить не то что самому, даже команде лучших учёных всего мира это будет не под силу. Ведь нужно собрать воедино все рассеянные клетки, всю биологическую материю, собрать воедино душу — а это очень сложные механизмы, которые слишком уязвимы для операций подобного рода, тем более когда частицы находятся в абсолютном хаосе, а жизнь их сохраняется лишь благодаря интенсивным потокам энергии, перегоняемой Ядром...       — Альфис, извини, но нужно как-то сократить всю эту научную науку. — нетерпеливо перебила Маффет.       — Да, да, я знаю... — она никак не могла собраться с мыслями, тем более что и так ужасно нервничала — особенно в присутствии всех остальных. — Значит... Кто-то собрал Гастера обратно. Либо это был кто-то чрезвычайно умный, и, к счастью, я никогда не обладала такими навыками, чтоб сделать подобное. Либо... Кто-то поигрался с временным континуумом. Гастер, даже будучи в Ядре, наверняка ждал момента, когда сможет вернуться. Скорее всего, каждую секунду своего пребывания в энергопотоках он думал о возвращении. И если кто-то очень могущественный, настолько могущественный, что мог управлять самим временем, даже на долю секунды вернул его в телесное состояние, Гастер воспользовался этим сразу же. Пока его частицы носились в хаосе, он мог познать тайну управления временем. Так что, как только мир вступил во временной отрезок, где Гастер был жив, он уже был готов, даже находясь в том моменте, где он не знал секрета временного континуума.       — Говоришь очень сложно. — Маффет уже устала.       — То есть, ты имеешь в виду... Гастер ожил, переместив себя живого из прошлого в будущее? — спросил робот.       — Да. Речь идёт о так называемых СОХРАНЕНИЯХ. Узловых точках временного континуума, из которых расплетается паутина временных линий, параллельных, непересекающихся, имеющих разный исход. Кто-то воспользовался этим самым сохранением, и, вероятно, не раз, и пользовался им наобум, без разбора.       — Не представляю, кто это мог быть. — ответил Меттатон.       — И я тоже. Такое мог совершить либо очень продвинутый ученый, либо тот, кто приблизился к божественному состоянию, то есть, поглотил как минимум пять или шесть человеческих душ.       — Души ведь были у Азгора.       — Вопрос, где они с тех пор, как человек ушёл из Подземелья. Мы даже не знаем, жив ли Азгор.       — Конечно, жив — он же постоянно несёт свой бред по «Радио Освобождения»!       — А если это делает не он, а его имитация? Нейросеть, изображающая Азгора? Как и его бесконечные книги — они же все одинаковые, как будто написаны под копирку! — Альфис подскочила, эмоционально вещая свои догадки, в которых была как-то уж чересчур уверена. — Посудите сами — король вроде бы Азгор, книги пишет Азгор, по радио вещает тоже Азгор, но все приказы отдаёт Гастер! Он хотел арестовать меня, чуть собственноручно не убил тебя, Меттатон, он появляется в радиоэфирах чаще!       — И войной командовал он. Я даже не видела Азгора живым после того, как человек ушёл из Подземелья. — добавила Андайн.       — Кто-то поглотил шесть душ, и это был не Азгор. Кроме того, этот кто-то тоже мёртв, раз мы ничего о нём так и не услышали. — Альфис деловито расхаживала по комнате, почувствовав себя «на коне». — В любом случае, теперь мы имеем Гастера, живого, телесного, набравшегося апокрифических знаний, и человека, набравшего огромную силу из-за войны, которую устроил тот же Гастер. Нас сжимают с двух сторон... — подытожила она, отчаянно уставившись в пол.       — Надо свести их вместе. — предложил Меттатон. Оглядевшись, он увидел, что большинство с ним явно согласны. Альфис призадумалась, и на лице её появилась некая надежда.       — Хм... Если столкнуть огромную силу с огромными способностями... Черт его знает, что получится. Возможно, бой между ними будет длиться вечно. Вероятно, в пылу сражения они уничтожат весь мир. Но есть вариант, что они убьют друг друга, и такая вероятность вроде бы выше, чем у предыдущих вариантов.       — Значит, надо их стравить! — торжественно объявила Маффет. — Только как?       — Они сами найдут друг друга. Гастер получит свою огромную силу, если убьёт человека, а человек жаждет уничтожить Гастера, ведь победа над ним даст ему столько ОП, сколько не смогут дать все победы над всеми вместе взятыми монстрами Подземелья.       — Я бы на такую битву богов поглядел... — Санс ударился в конкретную чернуху.       — Как-то это слишком... Понастрадались от битв за эти годы. Но, если это решит судьбу Подземелья в лучшую сторону... — произнесла Андайн с надеждой.       — Надо действовать. — решительно ответил Меттатон.