Истинный омега для вожака

- Тэхён, я не общаюсь с Чимином. Мы расстались после того дня, - устало произнес Намджун в трубку. - И что? Меня тонкости ваших взаимоотношений не интересуют. Мне нужно, чтобы ты узнал у него, как он. – Альфа подошел к окну и посмотрел в даль городского пейзажа. Джун хмыкнул: - «Тот пацан», «тот омежка», «он». У него есть имя - Чонгук. Ты не превратишься в тыкву, если назовешь его по имени. И... Тэхён, нельзя играть бездушного, одновременно опровергая это. - Не начинай свое философское дерьмо. Ладно, это неважно. Я решил на время уехать, так что… передай Чимину, что его друг может… - Тэхён говорил обрывочно, психуя на себя. Все это казалось бессмысленным, особенно звонок Намджуну, и тем не менее он, потирая раздраженно лоб, продолжил: - В общем, если... Чонгука приспичит, то в городе меня все равно не будет… - Ты… ты уезжаешь? – удивленно переспросил Джун. – Когда? Почему? Тэхёну хотелось привычно отмахнуться словами «не твое дело», но что-то незримое не давало этого сделать. Он громко выдохнул: какими бы не были запутанными и странными их взаимоотношения, Джун все-таки был тем, кто всегда стоял на его стороне, ища оправдание любому его поступку, даже самому сумасшедшему – он признавал это и слепым не был. - Я устал, Джун. Мне хочется вырваться из этого города. Я от себя устал, и здесь… я не могу чувствовать себя собой, быть свободным. – Давно он не говорил с ним, как с братом, как с близким, и Джун почувствовал это – ощутил уязвимость, которую Тэхён умел подавлять: - Хочешь… я поеду с тобой? Тэхён улыбнулся: - От тебя я тоже устал. Я уже написал заявление об академе. - Так куда ты уезжаешь? Могу я тебя увидеть? Тэхён, мы не виделись почти месяц. – Джун чувствовал себя жалким, но ему было откровенно плевать. Последнее время он много думал и, наконец, признал то, что было очевидным, но при этом недоступным для понимания все эти годы – он любит Тэхёна. От своего чувства он бегал, словно от проклятья, потому что всегда знал – его никогда не полюбят в ответ. Раньше ему казалось, что Тэхён просто не способен на это. Но встреча с Чонгуком отчетливо показала, как он заблуждался. И чем чаще Тэхён - всегда сдержанный Тэхён, выходил из себя, тем очевидней становилось, насколько омега ему небезразличен. Бетонная стена, о которую когда-то Джун разбился, в реальности оказалась муляжом. И это открытие всколыхнуло все то, что было погребено под слоями самообмана. Он чувствовал давление собственного разума, набросившегося на него с обвинениями - он сам себя сдерживал, держал мнимую оборону, убеждая себя, что они друзья с привилегиями. И сейчас ему настолько плохо, что он почти ненавидит омегу, который так легко заполучил то, что должно было по праву достаться ему. Ненавидел и страдал от этого. Он ведь искренне желал счастья Тэхёну. Подталкивал его… Он ведь не врал? Или снова самообман? - Не думаю, что встречаться хорошая идея, - сухо ответил Тэхён, таким образом отрезая попытки его переубедить. – И.. еще… я возвращаю тебе твою клятву. Ты свободен от нее… - Нет! Что? Ты не можешь так… Тэхён. – Джун вскочил со стула и забегал по комнате. – Ты не можешь разорвать… Не так. – Он чувствовал, как грудь спирает от боли. Глаза наполнились влагой. - Ты знаешь, что это значит – между нами… - Тэхён, пожалуйста, ты не можешь вот так вычеркнуть меня из жизни, - голос сорвался. – Давай на этом закончим, - выдохнул он и сбросил вызов. Звук оповещения прозвучал спустя минуту. Не желая знать, что в нем, Джун все же открыл сообщение. «Мне давно нужно было прекратить наши отношения. Ты сам все понимаешь. Точку могу поставить только я, и я ее ставлю. Возможно, со временем, ты сможешь относиться ко мне, как к другу, похоронив иллюзию, что между нами может быть нечто большее. Не пытайся выходить со мной на связь – это лучше для тебя. Пора остановиться, Джун. Отпусти меня и освободись сам.» Джун отложил телефон, чувствуя, как внутри расползается холод. Эмоции словно застыли. Не хотелось ни плакать, ни кричать – ничего. То, чего он так боялся и одновременно желал, произошло – Тэхён «запер дверь», которая и так никогда не была распахнутой. Возможно, все к лучшему, и сердце, так болезненно ноющее, успокоится. Со временем, главное… начать дышать. Глаза медленно закрылись, и обжигающие капли слез медленно скатились по щекам. Просто… дышать. Тэхён ждал, что Намджун ответит или перезвонит, но спустя несколько минут этого не произошло, и он, покрутив телефон в руках, снова устремил взгляд за стекло панорамного окна. На город медленно опускалась ночь, утягивая его в завораживающую ирреальность. Он уперся ладонью в стекло, закрывая отражение собственных глаз, которые все отчетливей виднелись из-за сгущающегося сумрака. В этот час он особенно остро мог чувствовать свою истинную суть. Мало кто способен понять, как это, ощущать себя иным, осознавать свою власть и сдерживать ее, понимая ответственность. В нем словно две личности, которые находятся в непрерывном конфликте. Одна из них все время норовит прорваться и продемонстрировать силу, вторая сдерживает ее, не желая потерять контроль. А искушение слишком велико. Тэхён медленно скользнул рукой по стеклу, встречаясь взглядом со своим отражением. Вглядываясь в темноту собственных глаз, он неприятно поежился, и вновь мысленно вернулся к вечеру четверга – дню, события которого спровоцировали принять решение уехать. Он возвращался домой на машине и, остановившись на светофоре, заметил, а вернее нутром почувствовал, что Гук где-то рядом, и раньше, чем мозг обработал сигналы. Тэхён завертел головой, все еще не понимая, что ищет, но спустя несколько секунд острый взгляд выцепил фигурку омеги среди десятка прохожих. В кровь тут же вспрыснулся тестостерон наряду с гормоном альфы. Нюх обострился, дыхание сменилось на более глубокое и частое, все тело напряглось. Он старался не упустить из виду парнишку в неприметной мешковатой одежде с капюшоном на голове. Любой бы с такого расстояния подверг сомнению его уверенность, что это мог быть Чонгук, но Тэхён знал - это он. Каждой клеточкой своего тела. Сигналы машин, которые начали привлекать внимание, вернули Тэхёна «на землю». Чертыхнувшись, он проехал перекресток и свернул к стоянке напротив уличного кафе, где только что занял столик омега. Тэхён сидел в машине, не собираясь ничего предпринимать: он просто смотрел на парнишку, уткнувшегося в телефон, который безостановочно дрыгал ногой и поправлял капюшон. Альфа потянул уголок губ, косо улыбаясь – Чонгук, по всей видимости, крайне редко пребывает в состоянии покоя, и эта черта казалась ему… милой. Телефонный звонок отвлек от созерцания. - Да? - Добрый день, господин Ким Тэхён, вас беспокоят из службы доставки. Ваш заказ пришел. В какое время вам удобно было бы, чтобы курьер доставил? - Доброго. Я… - Тэхён умолк, смотря на то, как к Чонгуку подошел какой-то взрослый мужчина, широко улыбаясь, и… приобняв омегу, сел на стул рядом с ним. – Какого черта? – оскалился он, сжимая левой рукой руль. - Что… прости? – послышался растерянный голос в динамик. - Что за хмырь нарисовался? – еще ниже прорычал Тэхён, ударяя телефон о лобовую панель. - Я, видимо, не вовремя. Простите еще раз. Мы обязательно вам перезвоним, - испуганно пискнул администратор и сбросил вызов. Тэхён не слышал ничего. Все его внимание было сосредоточенно на Гуке и незнакомом ему альфе, покровительственно улыбающемся омеге, поглаживая его руку. У Тэхёна вены от напряжения на шее вздулись. Природный инстинкт - защищать свою территорию, рвал цепи подавления, «обнажая клыки и натачивая когти». Здравый смысл все еще был рычагом управления, но стремительно сдавал свои позиции. Гулко вдыхая и выдыхая, Тэхён следил за каждым движением, пытаясь понять, кто этот мужчина для Чонгука и почему он так доверительно близок с ним? Но когда альфа приобнял Чонгука и погладил его по спине, Тэхён взревел, готовый снести дверь и накинуться на соперника. Лишь чудом он сдержался. Роль чуда сыграл малыш, поднявший крик, когда отец усаживал его в машину, рядом с которой припарковался Тэхён. На шум обернулся и Чонгук с незнакомцем. Тэхён, вернув внимание в сторону столика, за которым сидел омега, неожиданно столкнулся с ним взглядом. Гук удивленно округлил глаза, смотря на него. Всего мгновение и удивление сменяется испугом или недовольством – Тэхён не мастер читать по лицам, но было однозначно понятно, что омега не рад был его увидеть. От этого понимания неприятно кольнуло, ведь совсем недавно тот сам искал с ним встречи. Альфа полоснул злым взглядом в ответ, ментально ощетинившись, завел мотор и, резко вырулив, скрылся из виду. Гук сжался, опустив голову. Эта неожиданная встреча вывела его из равновесия. И этот взгляд Тэхёна: злой, ненавидящий. За что? «Потому что ты омега, Чон Чонгук», язвительно напомнил внутренний голос. - Чонгук, что с вами? Вам плохо? Вы побледнели. – Теплая рука, накрыла руку омеги и чуть сжала. Гук махнул головой: - Ничего, доктор Мин Инхэ, я… просто… Все нормально, - закончил он совсем тихо, уткнувшись носом в рукав худи. Мужчина внимательно посмотрел на него, задумчиво сведя брови: - Я удивился, когда вы предложили встретиться здесь, - произнес он, совсем не то, что хотел сказать. Феромоны Гука, выброшенные плотным бесцветным «облаком» были спровоцированы и вызвали вопросы, и то, как вмиг изменился в лице омега наталкивали на определенные мысли: возможно тот увидел кого-то, и, кажется он догадывается, кого именно. Мужчина снова обернулся и огляделся. Ребенок, истошно орущий на руках у измученного отца, продолжал голосить, требуя игрушку; множество лиц, суетливое движение – понятно, что выискивать того, кого он никогда не видел глупо. Мин Инхэ красивым движением стряхнул несуществующие пылинки со своего пальто, таким образом вуалируя свое любопытство, и повернулся к помрачневшему омеге. Альфа глубоко вздохнул и медленно выдохнул, стараясь унять в себе реакцию на чужие феромоны. Что же, теперь он примерно представляет, что чувствует истинный, находясь в зоне поражения. Стоит отдать ему должное – выдержка у него невероятная, либо же удивиться толстокожести, ведь так сладко и чарующе, как Чонгук, мало кто пахнет. И этот волшебный флер довесок к притягательности самого омеги. - Извините, я… я не хотел вас беспокоить, - заговорил Гук, потирая нервно переносицу, - но мой папа сейчас в больнице, и я не могу ближайшие два дня попасть к вам в приемные часы… - С вашим папой что-то серьезное? – участливо спросил доктор. Гук замотал головой и тут же пожал плечами: - Он на обследовании. Оно плановое, но меня беспокоит, что его так долго обследуют, а нам ничего не говорят. Просят дождаться результатов. Отец в командировке и вернется только через два дня, так что… - Я понимаю. Надеюсь все обойдется. – Желание задать больше уточняющих вопросов альфа подавил, напоминая себе, что это непрофессионально, слишком сближаться с пациентом. – Если вам понадобится помощь, вы всегда можете обратиться ко мне. И… вам не нужно оправдываться в такой ситуации, тем более я как раз был в центре по делам. Это касается вас. Профессор Чан Согун, о котором я вам говорил, готов присутствовать и засвидетельствовать наши наблюдения. Это очень поможет, если все-таки придется прибегать к хирургическому вмешательству. Он авторитетный врач, и его рекомендации и оценки весомый аргумент. Чонгук слушал внимательно, иногда кивая. Эструс приближался, и страх того, что с ним будет в новой фазе накручивал спираль нервозности все сильнее. Однако в этот раз он чувствовал, что не один, что он в безопасности, - в этот раз от него не отмахнутся пустыми уверениями и просьбами отдохнуть. - Я должен попросить у вас официального разрешения на передачу вашей истории болезни третьему лицу для ознакомления. Чем быстрее мы все подготовим… - Я понимаю, - перебил Чонгук, шмыгнув носом. – Мне нужно расписаться? - Да. Вот здесь и здесь. – Мужчина ткнул пальцем в места, где Гук должен был поставить подпись. Гук закусил губу: мысль о том, что его будут изучать, как подопытную зверушку, неприятно свербила, но выбора у него все равно не было: загибаться из-за течек он не собирался. Решительно оставив закорючки везде, где ему указали, он вернул ручку и с надеждой поднял глаза на доктора. - Я не смогу с вами расплатиться, - нерешительно пролепетал он, все еще не веря, что ему не выставят счет за дорогие медицинские услуги. Мин Инхэ тепло улыбнулся и повторил то, о чем говорил ранее: - Вам не о чем беспокоиться. Чонгук, вы для человека науки, невероятная удача. Я понимаю, для вас это звучит отвратительно, но возможность изучить что-то новое для таких как я – это как выиграть в лотерею… Гук, хмыкнув, печально улыбнулся – да уж, он сундук с коллекцией редких исключений, жаль, что все эти исключительные знаменатели в итоге для него один сплошной минус. *** Тэхён дергано лавировал в потоке машин, время от времени разражаясь нецензурной бранью. Он кипел яростью. Неконтролируемо-пугающей в первую очередь его. Он знал, на что способен в таком состоянии. Автомобиль покинул пределы города. По бокам запестрели зеленые полосы деревьев. Тэхён свернул с шоссе и ударил по тормозам. Тяжело дыша, он старался взять под контроль прорывающуюся силу, которая клокотала в нем желанием разорвать на куски соперника. Испепелить, уничтожить… «Смотри, что ты наделал», пронесся в памяти голос отца, и он стиснул веки, судорожно вдыхая, снова возвращаясь в тот жуткий день. Тэхён каменным истуканом стоял рядом с омегой, лицо которого приняло отвратительный безжизненный синий оттенок, с вываленным изо рта распухшим языком. Молодой мужчина, распластался на высоком офисном кресле обмякшей тушкой, раскинув руки и ноги, и уже пару минут не издавал ни звука. Совсем юный альфа не понял, что произошло. Последнее, что Тэхён помнил, как партнер по бизнесу его отца – человек, который всегда воспринимался им почти родственником - шипел обвинениями в том, что он свел с ума собственного папу, и угрожал вывалить «грязное белье извращенной семейки». Он знал о произошедшем. Знал, что омега забеременел от собственного сына, и обвинял во всем его, выкрикивая язвительно, что он истинное продолжение собственного авторитарного отца, которому всегда было плевать на чужое мнение и мораль. В Тэхёне что-то словно щелкнуло – разум заволокло плотным туманом ярости, а когда он пришел в себя, мужчина хрипел, пытаясь отодрать от шеи невидимые тиски, и спустя мгновение обмяк, падая в кресло. В кабинет зашел отец, и, увидев картину, ледяным тоном изрек, что Тэхён снова создал проблему. Парнишка с ужасом поднял на него взгляд – он пытался оправдаться. Сбивчиво пересказывал то, что помнил, но отец, махнув рукой, прервал его потуги. «От тебя одни проблемы. Если ты не способен обуздать то, чем тебя так щедро наградила природа, ты не достоин этого дара, и не достоин носить мою фамилию. Учти, еще одна выходка и я запру тебя в той же богадельне, в которой находится твой ненормальный папаша». Тэхён не знал, как с «проблемой» разобрался отец, но в новостях спустя два дня появились сообщения о том, что тело партнера мистера Кима нашли в реке без признаков насильственной смерти. В связи с ранее раскрывшейся махинацией, по которой тот хотел раздробить долю и вывести активы зарубеж, полиция квалифицировала смерть как суицид. Предательство давнего партнера-омеги было реальным, о чем позже Тэхёну рассказал отец Намджуна, но разве это облегчало бремя вины в чужой смерти, ведь никто не опроверг его уверенности, что именно он спровоцировал удушье?! Тэхён не мог поделиться произошедшим, не мог найти себе оправдания – он был один на один с терзающими мыслями. Сжав голову до боли, он издал оглушительный вой. Нет, он не позволит этой слабости – он не собирается жалеть себя. И тешить себя иллюзиями насчет Чонгука тоже! Образ нуждающегося в нем омеги против воли встал перед глазами, и сердце сдавило. Но только не стоит забывать, что его нужда имеет все те же примитивные корни… Злость, в секунду вскипевшая, огнем обожгла внутренности. Если так продолжится, то кто-то может пострадать, и его страшит, что в пылу ярости он может причинить вред ни в чем неповинному Чонгуку. Мучаемый сам чувством вины и, отрезвевший, после вновь накатившей волны безумной ярости, Тэхён уговорил себя, что уехать – лучшее решение. Он хотел разобраться в себе, и… найти способ усмирить своего зверя.