Истинный омега для вожака

Они ехали уже больше пяти минут, но альфа молчал, а Гук не собирался вступать в разговор первым, не понимая, с чего вообще Тэхёну понадобилось с ним встречаться. В салоне остро ощущалось напряжение, исходившее от альфы, которое Гук не мог блокировать. Молчание не было тягостным, но оно было предвестником чего-то серьезного, к чему, возможно, Тэхён готовился, и не собирался смазывать ничего не значащим диалогом до. Альфа точно не из тех людей, которые пытаются усыпить бдительность или вести диалог, витиевато обходя углы. Понимая это, омегу сковывала неопределенность и клубок из разных эмоций, и мыслей. Он прилагал усилия, чтобы выглядеть спокойным и уверенным в себе, но от попыток совладать с собой лишь глубже погружался в тревожность, которая проявлялась в покусывании губ и суетливом подергивании пальцев. Когда спустя еще минут десять машина остановилась у ворот небольшого дома в историческом квартале, Гук непонимающе обернулся на Тэхёна. - Это отличное место, чтобы поговорить без свидетелей и хорошо поесть. Тебе понравится, - ответил на вопросительный взгляд Чонгука Тэхён и вышел из машины. Гук секунд десять обдумывал происходящее, но все же отстегнул ремень и тоже вышел. Тэхён, дождавшись, когда омега выйдет, развернулся и направился к выкрашенным в черный цвет воротам, открыл калитку и, приглашающим жестом, попросил его войти на территорию дома. Гук, замявшись перед воротами, все же вошел внутрь и проследовал вместе с альфой в дом. - Не удивляйся, что никого не увидишь. Здесь гарантирована анонимность, - сказал Тэхён, отложив ключи от машины и телефон в сторону на столе, и удобно устроился на полу перед ним. – Я заказал заранее. Если что-то хочешь, можешь выбрать сам. – Он подвинул меню Чонгуку. Гук, отложив рюкзак, тоже сел за стол, но в отличие от позы лотоса альфы, он убрал ноги под себя, неосознанно демонстрируя некомфортность ситуации для него. - Я ничего не хочу, спасибо, - ровным голосом впервые заговорил он. – Зачем ты хотел поговорить и почему… нужно было ехать сюда? – Он нервно поправил челку, заставив себя посмотреть на альфу. Тэхён ответил не сразу – прежде он окинул Гука долгим взглядом, от которого тот поежился. Взгляды Тэхёна всегда для омеги были физически осязаемы, и каждый раз нечитаемы. - Хотел поесть, - наконец, произнес он, и на реакцию Гука, отраженную на лице сдвинутыми бровями и явным недоверием, добавил: - Хотел совместить приятное с полезным. – Этими словами он лишь усилил нервозность парня. Раздался негромкий стук в стену, и Гук вздрогнул, обернувшись на звук. Тэхён поднялся, подошел к стене, обшитой деревянными щитами и, дернув за небольшой выступ, приоткрыл нишу, на которой стоял поднос с несколькими тарелочками разного калибра. Он взял поднос и опустил ширму. Поставив поднос на стол, Тэхён снова уселся в вальяжную позу, вытянув одну ногу, и принялся есть. Гук растерявшись окончательно, смотрел на альфу, даже не думая брать палочки. Тэхён с громким сюпающим звуком втянул бульон с ложки и, отложив ее, отрезал кусок среднепрожаренного мяса и положил на тарелку Чонгука: - Ешь, здесь подают отличную говядину. С губ Гука уже было сорвались слова о том, чтобы Тэхён прекратил вот это все и объяснил, что происходит, но снова не смог себя пересилить. Еда пахла действительно божественно, а он с утра только и съел тот приснопамятный кусок колбасы, да и вчера закинул в себя за весь день лишь пару сладких картошек купленных у торговца на углу своего дома и шоколадку, поэтому желудок, призывно заурчав, вынудил его взять приборы и начать есть. Тэхён на это едва заметно улыбнулся. Когда трапеза была закончена, альфа вновь длинным взглядом посмотрел на Чонгука, заставив того неуютно поежиться и опустить взгляд, и, на давяще низких тонах, заговорил. - Ответ на твой вопрос, с чего я вдруг появился... Причина на самом деле важная и требующая быстрых упредительных мер. Мой отец знает про тебя. – Без предварительных расшаркиваний, рубанул он, и на вскинутый обескураженный взгляд Гука, продолжил: - Это было бы просто ничего не значащей информацией, если бы он не был тем, кем он является, а ты не был бы… тем, кто ты есть. Чонгук, окаменев от неожиданности, с непониманием смотрел на альфу. Тэхён поднялся и, подойдя к окну, продолжил: - Я в курсе, что ты знаешь о том, что именно я оплатил расходы на операцию твоего папы. Омега встрепенулся: - Так это правда ты? – вскрикнул он, подскакивая на ноги. - Я… я тебе благодарен. Ты спас его. Не знаю, как выразить… Тэхён обернулся: - Ничего и не нужно говорить. Для моей семьи – это ерунда. Я рассчитывал, что это будет выглядеть обычной благотворительностью, но идиоты из медперсонала, как мне сообщили, решили расстараться перед главврачом, проявив особое рвение и самодеятельность в виде корзин со сладостями и фруктами. Кретины. Понятно, что это не могло не вызвать у тебя вопросов. – Он хмыкнул. – Чем меньше стараешься создать шума, тем больше грохота… Как всегда, все через задницу, - выдохнул он, криво усмехаясь. - Я благодарен… но я… не понимаю, почему ты это сделал? Зачем? – задал Гук вопросы, совершенно не понимая, чем руководствуется альфа. Предположение о том, что тому есть дело до какого-то там больного омеги, казалось нелепым. - Это мой долг, - сухо ответил Тэхён. Гук вздернул брови: - Долг? - Не мог я ничего не предпринять, узнав о случившемся. И особенно после всего, что произошло с тобой… по моей вине. Я конечно эмоциональный инвалид, но не подлец. Гук все больше шокировано распахивал глаза: - Я… я… не понимаю, о чем ты, - взволнованно произнес он, теребя пальцы. Тэхён вновь окинул его тягучим, вязким взглядом, от которого у Гука по позвонкам словно ток пропустили. - Я все знаю. О приступах, об операции. Я видел записи твоего лечащего врача. Да он в больничном туалете в лицо мне заявил, что именно из-за меня ты чуть не умер. Гук, внутренне сжавшись, втянул голову, интуитивно пытаясь спрятаться. Мысль о том, что его личное вот так запросто вывалили наружу, до тошноты скрутило внутренности. Неужели тот, кому он безоговорочно доверял, предал его, раскрыв информацию о нем. Как мог Мин Инхэ так поступить с ним, нарушить не просто врачебную этику, но и растоптав устоявшуюся дружескую связь?! - Не мог, он не мог рассказать, - прикрывая голову, прошептал он, отступая назад. Унизительно и больно. Так нельзя поступать, не по этическим нормам, не по человеческим. И ненормально вот так заявлять, будто препарированную лягушку на столе разглядывают. Слезы подступили мгновенно, и Гук, не видя ничего из-за пелены, попятился к двери, желая сбежать. Тэхён кинулся в его сторону, хватая за руку, но Гук вырвал ее: - Он не имел права говорить! – надломлено произнес он, отходя к противоположной стене – подальше от цепкого взгляда. Альфа, не привыкший иметь дело с чужой эмоциональностью, особенно омег, как машина просчитывал алгоритм действий, в поисках выхода из ситуации, признав, что провалил начало разговора, но внутренний голос молчал. Все, что мельтешило в голове, явно не вписывалось, и растерянность, соответствуя логике его характера, проявилась нетерпением и жесткостью, граничащей с агрессией. – Ничего твой заботливый доктор мне не рассказывал. Он просто кинул мне в лицо обвинение, не сказав ничего по сути. Всю информацию я собрал сам… - Зачем? – снова выдавил Гук, скидывая с себя оцепенение. Единственный вопрос, который заключал в себе множество других, им не озвученных: к Тэхёну, Инхэ, происходящему. - Меня обвинили черт знает в чем, я должен был выяснить… Чонгук, услышь главное - мой отец знает про тебя, знает, что ты мой истинный. Я сам ему об этом сказал, когда он спросил про офшор, который я использовал, чтобы оплатить лечение твоего папы. – Он отошел на шаг назад, понимая, что неосознанно ментально давит на омегу. – Это было ошибкой, - продолжил он: - Отец странно отреагировал, вернее никак не отреагировал, и это насторожило. Позже мне сообщили, что он тоже собрал о тебе информацию. – Гук побелел, а губы вновь задрожали. – Он собрал достаточно, чтобы накрутить себя. И я понятия не имею, какие выводы он для себя сделал и, что собирается предпринять. В любом случае, это отразится на тебе, даже если ты не представляешь угрозу своими действиями, ты сам в его глазах угроза. Чонгук с нарастающим чувством опасности слушал альфу: - Какую угрозу я могу представлять? Что я могу? - Имиджевую. - Но… это какой-то бред, - махнул омега головой, теряясь в запутанных для него объяснениях Тэхёна. Как он может навредить людям, с которыми его ничего не связывает?! - Имидж – сложная конструкция из различных пазлов, один из которых – репутация. Это не просто картинка узнаваемости и образа, это наработанная годами незримая добавочная стоимость продукта или услуги. Ее невозможно физически измерить, но она имеет огромный вес. Репутационные потери обесценивают капитал. - Но я здесь при чем? – снова перебил его Чонгук. - Дай же мне закончить. Я хочу, чтобы ты взглянул на ситуацию под его углом. Всегда происходят какие-то скандалы, плетутся интриги. Это может оказать какой-то кратковременный эффект на репутацию, задев по касательной имидж, но на незначительный ущерб можно закрыть глаза. Есть какие-то очевидные вещи, которые тем не менее существуют в рамках слухов. Например, отношения моего отца и его партнера – об этом знают все, но так как это невозможно напрямую доказать, это остается таким недосказанным фактом – то ли да, то ли нет. И правда никого не интересует, поскольку все к мысли об этом уже привыкли. В ней нет скандальности. Мой образ жизни тоже откидывает настолько маленькую тень на фигуру отца, что никому дела нет, как я живу и кого… кхм… – На языке крутились фразы, что всем плевать, кого и в каких позах он трахает, но самоконтроль все же возобладал. – Но всегда есть красная линия, перейдя которую, можно столкнуться с колоссальным общественным резонансом, и на то, чтобы усмирить гнев, потребуются большие затраты, при этом просчитать урон, который может быть нанесен, сложно. Гук, кажется, совершенно потерял нить повествования. Как в трансе, он смотрел на непривычно взволнованного Тэхёна, стараясь уловить, к чему он ведет: - И где эта красная линия? Что я сделал? - Не ты, Чонгук, а я. В записях твоего врача черным по белому высказано достаточно четко - в твоем состоянии виноват я. Отказ истинного альфы с особым геном быть со своим омегой. Я так понимаю, твой случай слишком выбивающийся. Я тоже просмотрел информацию и ни на что подобное больше не наткнулся. Конкретных случаев задокументированных в сети нет, хотя на уровне слухов из уст в уста, как легенды, упоминалось, что такое бывает с альфами, у которых присутствует ген… вожака, как его упрощенно называют люди. Гук снова ощутил отвратительное чувство уязвимости – будто его до гола раздели и придирчиво рассматривают. Вверяя свою жизнь в руки врачей, он не предполагал, что кто-то узнает так легко о произошедшем. Но это не просто кто-то – это Тэхён, который ко всему прочему получил доступ к личным записям. Но больше ужасает, что и отец его в курсе, и бог знает кто еще. - Ты сказал, что доктор Мин Инхэ… что не он тебе рассказал, тогда… кто? Тэхён чуть зубами не скрипнул, стараясь не сорваться, но вопрос Гука закономерен: - Если я скажу, что нарушил закон, обратившись к человеку, который специализируется… Боже, Гук, из какого ты мира? Понятно же, что информация, которая закрыта, может быть получена только незаконно. - Из мира, в котором лезть в чужую жизнь нельзя! Ни тебе, ни твоему отцу! – Гук сам вздрогнул от того, каким разъяренным голосом выкрикнул фразу. Тэхён все же рыкнул, не сдержавшись: - Можешь, конечно, начать моральные сентенции выкрикивать, но реальности это не изменит. Ты выскажешь мне, насколько я омерзительно поступил, выясняя, чем же мое нежелание связываться с омегой, наплевав на истинность, которую считал… - снова грудной звук, и белки глаз краснеют от напряжения. - Как думаешь я воспринял все то, что на меня вывалилось? Откуда я мог знать, что мое отторжение спровоцирует такие последствия… - Я не считаю тебя виноватым, - перебил омега, будучи уверенным, что должен это сказать. Он так думает, и раз Тэхён знает фактологическую составляющую, он должен знать и его мысли на этот счет. Всему виной случай и его слабое здоровье. – Мы не должны быть рабами природы… - прошептал он себе под нос. Тэхён нервно хохотнул, ведь это именно то, с чем он постоянно сталкивается, пытается противостоять и закономерно проигрывает: - Мне жаль, что с тобой это произошло. Альфа сказал правильные слова, но с интонацией, которую он использовал, смысл фразы смазался, и Гуку вновь захотелось накинуть на себя мантию невидимости. Тэхён взлохматил волосы – этот разговор самый трудный за всю его жизнь. Ему совершенно не хочется давить или запугивать, но в этой точке разговора он близок к мысли, что готов будет применить весь арсенал убеждения, чтобы заставить омегу принять его «помощь». - В твоих глазах я может и не виноват, но кого это будет волновать, когда информация всплывет наружу. В нашем обществе истинность – это священная корова, на которую чуть ли не молятся и те кто псалтырь с рассвета до заката читает, и те кто ноги раздвигает за пару баксов в подворотне. - Тэхён сделал шаг к Чонгуку, ловя его взгляд. – Представь заголовки газет о том, что сын главы корпорации Ким, отказавшись от истинного омеги, чуть не свел его в могилу. Приплетут, конечно, и твоего папу. Из меня сделают монстра, припомнят мне каждую мелочь, замучают тебя. Журналисты превратят твою жизнь в ад… У Гука от перспективы, что нарисовалась, ноги задрожали, и ладони вспотели: - Но никто не знает… - Что я твой альфа? Чимин, твой врач… Да только начни тянуть за ниточку. Омега судорожно рылся в памяти, и к ужасу понял, что круг знающих не настолько мал. К тому же таких как альфа… А сколько таких? Единицы. А в их городе? Тэхён, смотря на то, как меняются эмоции на лице Чонгука, продолжил: - Неконтролируемая тяга, непереносимость, необъяснимо частые течки… - Хватит, - простонал Гук, отшатываясь от него. - Именно это будут полоскать в соцсетях, удивляясь и жалея тебя, и ненавидя меня, - давил Тэхён. - Что… что ты от меня хочешь? Зачем ты все это говоришь? Чего ты хочешь? Чтобы я исчез? Этого вы оба хотите? – Омега, загнанный в угол напором, вместо слезливой просьбы оставить его в покое, что было бы ожидаемо для него самого, разозлился. Все те эмоции, что копились так долго, не находили верного русла, выплескиваясь то на родителей, то на друзей, но в глубине души он хотел высказать их тому, кто стал причиной всех его бед. Не обвинять, не проклинать, а выразить словами обиду – пусть это наивное желание, но ведь если верить тому бесчисленному количеству свидетельств, истинность не дается просто так и природа этого феномена, не рандомная связь – она не ошибается. Тогда почему? За что с ним так? Он был готов выговорить все альфе, но тот предвосхитил фонтан из рвущихся наружу «почему?» и «чем он вселенную оскорбил в прошлых жизнях», ошарашив его неожиданными словами: - Я хочу, чтобы ты вышел за меня. У Гука звон в ушах от услышанного: - Т-ты спятил? Я? Ты только что… Тэхён выглядел более чем серьезным, и омега нервно засмеялся. - Это единственный выход. Я много думал, как… - продолжил альфа. Чонгук снова истерично хихикнул. - Отец уверен, что я на дух не выношу омег… - А он не прав, да? – У Гука вот-вот истерика начнется. - Чонгук, пойми же, он не будет ждать, когда что-то просочится. Он не позволит этой информации стать в чужих руках оружием шантажа против него, или скандала. Вариантов, как он «позаботится» о проблеме немного… - Пожениться? – шокировано повторил Гук, словно не слышал ничего. Тэхён, схватив его за локоть, дернул на себя и заглянул в широко распахнутые глаза: - Я втянул тебя во все это, ты пострадал… Я должен защитить тебя, до того, как он примет решение. Мы должны его опередить. - Женитьбой? – беззвучно одними губами переспросил Гук. - Да! Только публичность обезопасит тебя. Став моим мужем, ты получишь иммунитет от любого его посягательства. Отец никогда не пойдет в открытую конфронтацию со мной. Он знает, что я сильнее, но у него хватает мудрости не проверять это на практике. Спустя приличный для общества промежуток времени мы разведемся. Кроме статуса и личной неприкосновенности, ты получишь хорошее содержание. Ты и твоя семья будете обеспечены до конца ваших дней. Омега, с бурлящими взрывным потоком мыслями и эмоциями, слушал Тэхёна, и давился возмущением, но язык снова словно свинцом налился, не давая выразить его вербально. Тэхён сбавил напряжение в лице, и отпустил его руку: - Если тебе плевать на свою жизнь, подумай о родителях, друзьях. Никто не знает, какой метод зачистки выберет мой отец. Но я тебя уверяю, мало никому не покажется.