***
Автомобиль остановился на окраине города, неподалёку от тихой спальной улочки, названия которой Андерсон не знал, а Коннору было лень пробивать по базе. Да и зачем, они всё равно остановились просто поговорить. Юный Эдгард держался отстраненно, стараясь полностью игнорировать своих «законных похитителей», делая вид, что у него всё отлично. Даже после того, как лейтенант начал разговор, он, пересилив себя, не взглянул на собеседника. — Коул, лучше ты ответишь на мои вопросы сейчас, чем потом, когда тебя будут допрашивать в участке. Хоть ты и несовершеннолетний и к тебе не могут применить какие-либо радикальные меры, я тебе могу точно сказать — процесс не из приятных. Молчание. Восьмисотый включил режим допроса: — Твоё молчание, которое ты конечно же имеешь право хранить, поверь, не пойдет тебе на пользу… Одним взглядом голубых глаз Хэнк заставил андроида замолчать. На ребенка нельзя давить. Неокрепшее мировосприятие, да и вообще осознание ситуации и того, как он в ней фигурирует… Не стоило этого делать, явно не стоило… — Эй, — уже мягче начал говорить Андерсон. — Я... Я не желаю тебе зла. Правда. Просто расскажи, что произошло. То, что ты видел. Мы не требуем большего. Нам нужна лишь информация. — В том то и дело! Вам плевать на меня! — наконец не выдержал Коул, чем заставил мужчину облегчённо выдохнуть. Он уж потерял надежду, что сумеет добиться хотя бы звука из уст парня. — Вы тут только из-за вашего грёбаного расследования. Я не собираюсь вам ничего рассказывать, а уж тем более в том ключе, в котором вы этого от меня это требуете. Мэтью был единственным человеком на этой планете, кому я был нужен, а этот… — Эдгард зло взглянул на девианта — Отнял его у меня. — PL300… Мэтью не был человеком, — хотел было вставить Хэнк, но мальчишка раздражённо перебил его: — Да мне плевать! В нём, пластиковом, было больше души, чем в них обоих… — «В них»? Кто они? О ком ты? — тут же переспросил Коннор, внимательно записывающий всё, что слышал. — Мои родители… — ляпнул Коул и тут же заставил себя заткнуться, понимая, что уже сказал лишнего. — Отстаньте от меня! — чуть не плача воскликнул он. — Ладно, всё, — жестом лейтенант попытался успокоить парня. — Прости, мы больше не будем давить. Ты это… Ну не плачь… Не в силах больше досаждать юному Эдгарду, Андерсон обессилено облокотился на спинку кресла, закрыв лицо руками. Нет, из глаз не лились слёзы, просто от противоречивых мыслей голова становилась до невозможности тяжёлой. Ему самому не совсем понятно, правда, от чего, было больно видеть состояние, в котором пребывал мальчишка. Хотя скорее всего, все эти терзания лишь из-за того, что он теперь видит в нём своего погибшего сына. Не только имя, но и внешность, даже тембр голоса. Лейтенант не мог прекратить думать об этом, с той самой минуты, как увидел парня впервые. Может он и правда его Коул? Может в этом мире всё же есть чудо? Ведь появился же Коннор в его жизни… Может, судьба всё-таки благосклонна к нему? И, быть может, это второй шанс? От размышлений отвлёк звук заведённого мотора. Приняв не самое логическое завершение разговора за руководство к действию, андроид «разбудил» автомобиль и начал отъезжать с места, где они остановились. Так как вождение машины не являлось для девианта чем-то сверхсложным и не требовало сильного осознанного контроля, он мог посвятить себя анализу услышанного и увиденного за последний час. Ребёнок ему не симпатизирует, несмотря на то, что восьмисотый его спас. Коул даже так не считает. Выражаясь словами Эдгарда, Коннор в тот день убил его единственного друга. Автоматически нарисовалась подзадача «Узнать больше о взаимоотношениях PL300 с Коулом». Состояние Хэнка было нестабильно, что являлось совершенно необъяснимым для андроида. Уровень стресса уверенно оставался на отметке семьдесят шесть процентов, лишь иногда подскакивая чуть выше. Нужно обязательно заварить ему чай с корнем валерианы, когда они вернутся домой. А также понять, почему этот сорванец вызывает у Андерсона такой спектр различных эмоций. Ещё пара миссий пополнила список. — Э-э-э, Коннор, — замахал руками мужчина, заметив, где они остановились. — Зачем нам в участок? — Мы оставим здесь Коула, — как можно больше скрывая свои эмоции, ответил андроид, подражая своей старой безучастной манере. — В смысле? — опешил Хэнк. — Нет, конечно, он поедет с нами! — Нет, — категорично приподнял брови восьмисотый. — Вы его не усыновили и не имеете права приводить к себе домой, так как это будет являться нарушением закона, и вам ли об этом не знать. Мы забрали ребенка из детдома на правах полицейских, и по протоколу, в таких… Весьма не рядовых случаях, несовершеннолетний должен оставаться в департаменте до выяснения дальнейших обстоятельств. — О, Господи! — устало выдохнул Хэнк. За те секунды, пока Коннор произносил свой монолог, он уже успел заново возненавидеть весь этот мир, а в особенности, себя и свою необдуманность. — Ладно… Чего сидишь? Пойдём тогда. Выбора, я так понимаю, у меня всё равно нет. — Вы верно понимаете, — подтвердил RK800. Андерсону даже показалось, что он поджал губы, что было совсем не в его манере… Но в темноте могло и показаться. Не самая дружная компания покинула салон автомобиля и направилась к дверям, у которых дежурил рядовой андроид-охранник, отказавшийся в своё время от девиации по никому не понятным причинам. — Здравствуйте, лейтенант Андерсон, — учтиво кивал он каждому входящему. — Детектив Коннор, рад снова вас видеть, — его взгляд задержался на мальчике, но говорить ему что-либо он не стал, обойдясь простой улыбкой. Весь процесс оформления Коула в его «клетку» за прочным пятнадцатимиллиметровым закалённым стеклом проходил в молчании, прерывающемся лишь вынужденными фразами приветствий или предоставлениями данных. — Прости, парень, — не скрывая настоящих эмоций, извинялся Хэнк, пропуская несовершеннолетнего недо-преступника в камеру. — И постараемся вызволить тебя отсюда, как можно раньше. Эдгард кивнул. Сложно было не заметить, что этот человек, по абсолютно непонятным причинам к нему хорошо относится. Мальчик позволил себе поднять взгляд и посмотреть в добрые глаза мужчины. Да в них чуть ли не слёзы стояли! Лейтенант по-настоящему переживал, что так получилось. Так хотелось подойти и успокоить его, сказать, что всё нормально… Но ведь это неправда. И Андерсон ему даже не знаком, можно даже сказать, враждебен. И то, что он чувствует, это странно. Это ненормально. — На, возьми, — Хэнк, кряхтя, стянул с себя потрёпанное временем необъятное пальто и протянул ему. — Хоть что-то. — Но в камере не холодно… — хотел было возразить Коул. — Оно мягкое. На нём можно поспать, — человек пытался хоть как-то загладить то, в чём оказался по своей глупости виновен. Он искренне не желал, чтобы так вышло. Но так вышло, к сожалению, и теперь его будет карать совесть ещё очень-очень долго. К превеликому облегчению, мальчик принял одежду из рук мужчины, и, пробормотав что-то вроде «Спасибо», самовольно зашёл в «клетку».***
— Чёрт тебя побрал, Коннор! Ты не мог раньше сказать, что так получится? — Вы мне ничего не сообщали о ваших планах, — ответил девиант. Хотя в этот вечер на девианта он был похож меньше всего, как будто вернули старого Коннора. Из Киберлайф… Андерсон хотел было снова возмутиться, но не смог не признать, что восьмисотый прав. Все его решения и правда со стороны выглядели спонтанно и необоснованно. Но и отношение андроида к делу он не совсем понимал: — А с тобой-то что? Почему ты так относишься к ребёнку? Он же тебе ничего не сделал. «Ничего не сделал». Из-за его с PL300 планов, едва не погиб Хэнк. Вообще ничего не сделал. — Я не знаю, — солгал Коннор. Он был грустный. Что-то внутри не давало ему сказать правду. Он не мог. Просто не мог. Машина заехала на специальную дорожку перед гаражом. На улице шёл снег с дождём. Промозглый холод лишал всякого желания покидать тёплое транспортное средство и открывать гараж. Даже программа RK800 улавливала это, почти полностью предаваясь новым ощущениям. Но вечно в авто сидеть нельзя, поэтому, выдержав довольно долгую паузу, как в разговоре, так и в действиях, андроид всё-таки покинул салон, открыл замок, вернулся и наконец, припарковал машину. Хэнк всё это время сверлил взглядом бардачок и очнулся только тогда, когда его осторожно позвал пластиковый друг. — Да-да, иду я… Между напарниками повисло молчание. Они оба нуждались в разговоре и одновременно не хотели его. Казалось, темнота с улицы, словно едкий дым, окутывала пространство дома. Ничего не случилось. Что происходит? Коннор словил уже с десяток программных сбоев от осознания царящей в доме безысходности и уныния. Нужно это исправлять. Немедленно. Тем более уровень стресса лейтенанта так и держался на уж слишком высокой отметке. Перед глазами тут же замаячила нужная задача. Девиант потянулся к верхнему ящику, в котором лежали им же купленные коренья валериана, о существовании которых Хэнк конечно же не знал. Чайник, количество воды в котором было рассчитано исключительно на одного человека и заварку, вскипел почти сразу. Оставалось дело за малым. Нужные ингредиенты тут же оказались в кипятке, тем временем, как восьмисотый достал из другого ящика свежее овсяное печенье. — Хэнк! — радушно позвал андроид, расставляя всё это богатство на столе. Дважды уставшего человека просить не пришлось. — М-м-м, как вкусно пахнет, — блаженно произнёс он, приземляясь на стул и придвигаясь ближе к круглому деревянному столу. — Что ты там заварил? — хотел было спросить Андерсон, но тут его взгляд упал на только что вскрытую пачку с бисквитами. — О-о-о, Коннор. После этих слов, он, поборов явное желание сесть обратно, поднялся на ноги и обнял притихшего друга. Не колеблясь ни секунды, восьмисотый ответил на объятия. Пожалуй, это стало самой любимой частью в его общении с лейтенантом. «Обнимашки», как их проще называли люди, стали своеобразным источником внутреннего тепла, наполненного множеством тучек системных ошибок. Когда они уже устроились за столом, первым разговор начать решил именно Коннор: — Ничем не хотите поделиться, Хэнк? Мужчина поперхнулся печеньем и, с улыбкой, стараясь сохранять, как можно более серьезный вид, ехидно ответил: — Андроиды же не нуждаются в пище. — Вы прекрасно поняли, о чем я, — в ответ подколол его напарник, слегка улыбнувшись. — Ваше эмоциональное состояние сегодня описывало такие пируэты, что мне, как юному девианту, даже подумать страшно. — Ох… — секунд десять лейтенант молчал, думая, что ему сказать. Как объяснить несведущему, пока что, в человеческих эмоциях андроиду то, что он и сам не до конца понимает? — Даже спорить не буду. Почему-то мне очень важен этот мальчишка. Я не знаю. Как… Внутри что-то. Мне тебе не описать. — Вы видите в нём своего сына? — как-то задумчиво уточнил Коннор. По интонации, с которой он это произнёс, сложно было даже сказать, вопрос это или утверждение. — Давай переведём тему, — довольно неестественно улыбнулся Андерсон. — Да-да, конечно, — примирительно поднял руки восьмисотый. Его задача была сейчас успокоить Хэнка, а не довести до белого каления своими личными вопросами. — Может, вы хотите узнать что-нибудь о модуле 2330? — О, точно, — просветлел собеседник. — Расскажи мне, как пользоваться этими… Голосовыми сообщениями? Что это? Ну, когда я слышу тебя в своей голове, но при этом ты молчишь снаружи. — А, я понял, — прервал его объяснения девиант. — Хм… Я даже не знаю, как вам это объяснить. Ну, вы проговариваете про себя текст, тем самым генерируя «сообщение», а потом… Нужно сконцентрироваться на том, чтобы оно отправилось мне. Наверное. Я не могу быть уверен в своих словах. Как уже говорил ранее — я ещё плохо понимаю, как функционируют инородный биокомпонент и человеческий мозг в симбиозе. — Давай попробуем то, что ты сказал. Как минимум, потому, что я даже не знаю, как это по-другому сделать. Коннор кивнул. Андерсон сосредоточился. Буквально отключился от мира. Шум дождя за окном, приглушённые крики из телевизора, чавканье Сумо, всё отошло на второй план. «Слышишь меня?» Карие глаза андроида заблестели, на губах заиграла довольная улыбка. Весь его вид как бы говорил: «Вы справились, лейтенант. У вас получилось». «Да» Хэнк тоже победно усмехнулся. Они перекинулись ещё парой «немых» сообщений, после чего Андерсон почувствовал дикую усталость. Скорее эмоциональную, нежели физическую. После травмы восьмисотый старался максимально оберегать его от всевозможных нагрузок, однако сегодня мужчина сам полез в дебри, не смотря на условие, поставленное ему Коннором. Потупив улыбку, человек поднялся из-за стола, и, подойдя к раковине, включил воду и помыл кружку, из которой пил. — Спокойной ночи, — пожелал он девианту, после чего вразвалочку пошёл в спальню. Снаружи он казался абсолютно спокойным и умиротворённым, но кому как не его любимому пластиковому другу знать, что творится внутри. Да, Коннор готов был еще раз пол головы отдать, что мысли лейтенанта всё ещё заняты Коулом. И он намеревался это исправить. Признаться, он даже не отдавал себе отчёта, почему это для него так важно. Но ловил себя на мысли, что его одолевает, какое-то новое чувство. Он не хочет отдавать Хэнка этому мальчишке. Дверь в комнату осторожно приоткрылась, девиант бесшумно проник внутрь. Не спрашивая разрешения у прихуевшего Андерсона, он стянул с себя его толстовку, оставаясь в одних джинсах, и сел на кровати рядом с человеком, слегка склонившись над ним. Красивые карие глаза девианта изучали лицо мужчины. Слегка удивлённое и заинтересованное, оно было таким красивым в этот момент. И только Коннора. Только его. Он наклонился ещё чуть ниже. Вот он, лучший способ успокоить. Заставить забыть обо всем. И передать это чувство. Неправильное. Необъяснимое.