***
Они приехали на новое место только через час, а то и больше. Всё это время Салли лишь спал, вспоминая все моменты, проведённые с Джонсоном. В основном напоминаниями были синяки и засосы, но они лишь радовали глаз, заставляя вспоминать происхождение каждой «метки» на его теле. Голубоволосый сходил по нему с ума. Был готов вытворять всё, даже самое стыдное и противное, но главное, чтобы хозяин был доволен. Голубоглазый не мог поверить в то, что их «связь» просто взяла и оборвалась, оставив лишь воспоминания в виде болючих синяков. Что же будет делать с ним этот человек? Также пытать или использовать в качестве подстилки, утешения, подушки, или прислуги? Сейчас ему просто хотелось вернуться домой. Дверь открылась и Салли повернул голову в сторону Трэвиса. — Когда я вернусь домой? — Безразлично спросил Фишер, надеясь на то, что его тут же вышвырнут отсюда. — Никогда. Теперь ты принадлежишь мне, — этот человек, по ощущениям, манипулировал гора-а-аздо хуже, чем Джонсон. У этого не было того шарма, притягательности, холодного взгляда, а также опыта тирана. Парнишка видел этого любителя насквозь. Что ж, теперь он будет главным и заставит этого человека плясать под его дудку. Ему это не составит никакого труда. Отстегнувшись, он вышел из машины, хлопнув дверью и направившись в довольно большой такой домик с красивым забором и двориком. А блондин лишь охуел от такого нахальства. Как он его терпит? Но Салли принадлежит только одному. И не Трэвису, за какие деньги он бы его не покупал. — Видимо, ты не понимаешь, что здесь я главный, — догнав мальчишку и схватив его за плечо, рыкнул Трэвис в ответ получив лишь смешок. — Ты безумно жалок. Кажется, ты ужасный главарь, но ничего, я тебя всему научу, — Сал улыбнулся и убрал его руку со своего плеча. Кареглазый был в ступоре. Конкретном ступоре. Но, а также в замешательстве. Он начал злиться. Решив, что по-хорошему не получится, Трэвис снова настиг этого подонка и вдарил ему сильную пощёчину, хватая за волосы и ожидая хоть чего-то: слёз, криков, замешательства. Но он ничего такого не увидел. Только какая-то сумасшедшая улыбка. Но Фелпс не унимался: — Я повторюсь, что ты сейчас не у себя дома. Ты — просто игрушка, которая должна подчиняться мне, — кареглазый изо всех сил сжал его волосы, но Салли продолжал ухмыляться. — Возьмите на заметку, что я — мазохист. Я обожаю боль, так что этим Вы ничего не сделаете. Посмотрите, — он расстегнул несколько верхних пуговиц на рубашке, оголяя шею, усыпанную засосами и следами от пальцев патлатого, — Я люблю только своего господина и Вы не смените моего мнения. А теперь, будьте добры, отвалите от меня, или высылайте обратно. — Ах ты ж, мелкий… — Трэвис был зол. Нет, он был в ярости, пока смотрел за тем, как этот наглец входит во двор, а потом и в дом. Он просто пошёл за ним, скрипя зубами и уже вынашивая план по убийству этой сучки. Теперь-то он понял, что имел ввиду Лар, когда говорил: «непослушный». Он слишком много себе позволяет, но кареглазый не знал, как это исправить…***
Первые несколько дней в «заточении» были для голубоволосого каким-то адом. Никто на него не смотрит, не говорит «лестные» высказывания, что он очень любил. Да и даже если и говорили, то все эти оскорбления звучали как-то скудненько и не очень приятно. Всё это время Салли сидел в своей комнате, которую ему заранее выделил Трэвис. Там находилось всё нужное: кровать; небольшой письменный стол; стул на колёсиках; ванная и шкаф, где была одежда. Некоторая была ему по размеру. Некоторая — чуть больше. Но это смотрелось на нём довольно мило. Блондин особо никак не контактировал с Фишером, иногда просто заходя в комнату и начиная пялиться на него. Ну да, ведь на хрупкие и очень дорогие вещи можно только смотреть, а Фелпс только-только решался хотя бы прикоснуться к нему. Эти голубые глаза просто сразили его наповал, также как и милое личико и его волосы. Он видел в этом парне что-то такое, чего явно не видел никто. Но, как оказалось ранее, это всего лишь иллюзия и этот парнишка действительно такой, как о нём говорят и такой, каким он себя преподносит. Просто гордый мазохист, который всегда уверен в своих действиях и, видимо, не боится ничего. Вечер. Кареглазый вновь зашёл в комнату к Салу, который просто читал книгу от нечего делать. Как только он услышал скрип двери, то сразу понял кто это, даже не смотря в его сторону и аккуратно перелистывая страничку. Трэвис сел на край кровати, внимательно смотря за тем, как тонкие пальцы голубоглазого касаются плотной бумаги, медленно проводя по ней. Было видно, что его руки немного дрожали. Сал всё ещё был подавлен и это выражалось в его пустом взгляде и дрожащих руках, которые раньше особо не подрагивали, только при смущении или страхе. Внезапно, свободную руку парнишки накрыла чужая, более сильная и не такая бледная. Трэвис погладил его руку и придвинулся ближе, заглядывая в глаза и тем самым заставляя его отвлечься от книжки. — Чего тебе? — Безразлично спросил голубоволосый и тяжело вздохнул. — Сал, я понимаю твоё недовольство и вижу, как тебе тяжело, но пойми, что тебе нужно будет свыкнуться с этим. Я уверяю, что тебе будет намного лучше со мной, чем с ним, — Трэвис тяжело вздохнул, погладив руку Салли и опустив взгляд, — Он — просто тиран, который даже не полюбит тебя… — И что? — Фелпса удивил этот ответ, — Какая мне разница? Главное, что господин рад пользоваться мной и даже не стесняется этого. Я для него как вещь, но это мне и нравится, — Фишер ехидно улыбнулся, тем самым слегка напугав Фелпса, который надеялся на немного другой исход событий. — Что ты имеешь ввиду? — Он громко сглотнул. — Мне не нужна твоя идиотская забота. Нюни будешь распускать своей маме, или кому угодно, но не мне, — улыбка быстро спала с его лица, заменяясь тем же безразличием и некой злобой. — Ты действительно не хочешь, чтобы я действовал по-хорошему? — Блондин быстро разозлился, хватая Сала за запястье и больно сжимая. Тот тихо шикнул, но зверски улыбнулся. — Я хочу, чтобы ты, чёртов кусок дерьма и лживый мудак, отпустил меня и сейчас же повёз домой. Я не намерен раздвигать перед тобой ноги и повиноваться каждому твоему слову. А теперь сгинь с глаз моих, пока я не начал своевольничать. — Да как ты смеешь?! — Он вдарил Фишеру звонкую пощёчину, а потом и ещё одну, — Теперь я твой хозяин и тебе велено подчиняться мне! — Теперь в ход пошли кулаки. Губа хрупкого мальчишки была разбита, как и его нос из которого ручьём текла кровь. Но голубоглазый молчал, не произнося ни слова и не выражая каких-либо эмоций. Даже Ларри вряд ли бы стал бить его кулаками, да и даже если бы стал, то не по лицу. Он бил только руками, или плетью, либо просто душил — это был максимум. Видимо, теперь всё поменяется и ему придётся выносить намного больше боли, чем тогда. Теперь начнётся ад…***
Прошло уже три месяца. За всё это время жизнь Ларри стала ещё скучнее, чем была до этого. Теперь в его кабинете, на полу, восседала какая-то милая девушка, одетая также, как и Сал когда-то: в рубашку и нижнее бельё. Но на её шее был массивный кожаный ошейник. Этой даме давно промыли мозги и теперь она ничем не отличается от куклы или мешка с пылью. Это подбешивало и Джонсон стал больше злиться, выплёскивая всё это на своих игрушках, которые сидели в том помещении все в синяках, также как и эта девушка. Не было в его жизни такого человека, который бы мог его успокоить. Ну, был, конечно, но этого человека он больше никогда не увидит, что очень огорчало. Странно, что шатен успел соскучиться по этим ярко-голубым волосам и его противной улыбке, которая стала уже чем-то обыденным. Так не хватает его слов и нахальства. Слишком мало времени Лар мог насладиться этой его чертой. Но ничего не поделаешь. Придётся привыкать, снова утопая в работе и уже забывая, что такое нормальный секс. В это время голубоволосый уже собирал свои вещи, как ему велел Трэвис. Этого парня так достал Фишер, что он уже не выдерживал. Уж лучше жить с недотрахом, чем ебаться с чёртовым бревном, которое не издаёт ни звука, так ещё и унижает при этом, называя бездарностью и используя другие «лестные высказывания». Блондину безумно хотелось избавиться от этой головной боли раз и навсегда, а мальчишка лишь добился своей цели, пусть и оставаясь с фингалом под глазом и синяками по всему телу, а также с несколькими переломами. За все эти слова пришлось заплатить, но оно того стоило. Когда вещи были собраны, то Фелпс быстро посадил эту суку в машину, а сам уселся на переднее сидение. Машина тронулась с места и они поехали обратно к Джонсону, возвращать «товар» и зря потраченные деньги. Пусть этот человек сам разбирается со своей шавкой, но блондин не намерен это терпеть. Пока они ехали, то Салли всячески надоедал Трэвису, постоянно вытворял какую-то хуйню. Если бы не водитель, то он бы давно вышвырнул голубоволосого в окно.***
— Какого чёрта? — Это было первое, что спросил патлатый, когда увидел на пороге разъярённого друга вместе с Салом, которого он держал за шкирку и который, выпутавшись из хватки, радостно вошёл в дом и звонко пролепетал: — Я вернулся, господин! — Будь добр, помолчи, — рыкнул кареглазый, слегка отталкивая его от себя и подойдя к Фелпсу, который начал: — Я не могу выносить это отрепье! Он каждый, блять, день ебёт мне мозги! Постоянно издевается, что-то болтает и отказывается нормально заниматься со мной сексом. Он же чёртово бревно, Джонсон! Как ты его вообще выносишь? — Всё это он говорил быстро и на эмоциях, попросту вскипая, а Ларри лишь обернулся на своего мальчика, который победно улыбался, потирая фингал под глазом и якобы говоря: «больно, но оно того стоило». — Я говорил, что с ним будет не просто, — хмыкнул кареглазый, скрестив руки на груди и понимая какой труд проделала эта шавка. — В общем, просто верни мне деньги и мы забудем о сделке. Я по горло сыт всем этим, — он потёр переносицу, облегчённо выдыхая. — Да, конечно. Деньги будут на твоём счету вечером, — он вздохнул, — Может зайдёшь? Выпьем немного. — Ох, боже, нет-нет-нет и ещё раз нет! Я лучше поеду домой… — Он покачал головой, сразу уходя с порога и что-то бормоча себе под нос. А Лар лишь остался в лёгком замешательстве, закрывая дверь. — Какого хрена это сейчас было? — Строго спросил патлатый, скрестив руки на груди и повернувшись лицом с Салли, который всё это время просто смирно стоял в сторонке. — Я всего лишь хотел вернуться домой, к своему господину, — Фишер поклонился, чувствуя себя на седьмом небе от счастья. — И для этого ты выносил ему мозги? Как вижу, это далось тебе не очень легко, — сейчас Ларри смотрел на раненый глаз, а после усмехнулся. Он в который раз убедился, что этот парнишка слишком уж настойчивый. — Для Вас я готов отдать даже свою жизнь, — он широко улыбнулся, подойдя к своему хозяину поближе, — Я скучал… Очень сильно, — а после он опустил взгляд и тихонько всхлипнул. Слишком многое ему пришлось пережить за эти три месяца, чтобы наконец вернуться. Даже некоторая боль была далеко не удовлетворяющей. — Ты всё ещё остаёшься таким же размазнёй… Жалкое зрелище, — он начал накручивать локон голубых волос на свой палец, якобы усмехаясь и наслаждаясь своим превосходством, — Потрепал он тебя конечно, — эта фраза звучала очень безразлично. — Я так скучал… — Продолжал повторять голубоволосый, роняя слёзы на свою новенькую голубую рубашку. — Возвращайся в свою комнату. У меня полно работы. С тобой я разберусь позже, — после, он просто ушёл на верх. Ничего не меняется. Этот тиран продолжал быть таким же холодным и чёрствым. Безразличие было видно невооружённым глазом, но это не огорчало Фишера. Он всё равно был рад, что наконец вернулся домой. Продолжение следует…