Тринадцать ударов Черного Колокола/Thirteen strokes of Black Bell

Холодный шипящий голос, как неотвратимый глас небес: — Ты снова разочаровала меня, Белла. Ты очень меня огорчила. — Мой Лорд! Это роковое стечение обстоятельств, — упавшая на колени женщина боялась поднять взгляд от пола. — Простите, я ни в чем не виновата! Умоляю, выслушайте! Я не успела спуститься в зал, когда егеря притащили трех оборванцев… Разве эти идиоты могли подумать своими полузвериными мозгами, что нужно было действовать быстро и вызывать Господина сразу, как только захватили подозреваемых. Ну, потерпели бы в случае ошибки пару Круциатусов, подумаешь. — …Прошу, мой Лорд, поверьте: это не я! Это Нарцисса задержала вызов. Ей якобы нужно было точно убедиться, что пойман именно Поттер, а не кто иной. Любимая сестричка с самого раннего детства ни разу не упускала возможность напакостить Белле. Пусть теперь попробует на своей шкуре, каково оно, когда сильнейшим становятся известны даже малейшие твои промахи. — …Мой Лорд! Услышьте, умоляю! Я не виновата! Это Драко!.. Это он не признал Поттера рядом с грязнокровкой и Уизли… Этот рыжий мало того что забрал ее Молли, ее Солнышко, так еще и шлялся по лесам с какой-то лохматой девчонкой. А Драко… Что Драко? Трусливый белобрысый червяк, мечтающий выслужиться перед Господином. Он старательно отводил взгляд от физиономий однокурсников. Что это? Предательство? Неверие в победу Господина? Обычная тупость и нерешительность? Или жалость?! Жалость к врагу? — …Мой Лорд! Это Люциус, а не я! Люциус помешал мне вызвать вас. Он схватил меня за руку, не давая коснуться метки, доказывая, что право хозяина дома — первым сообщить вам о поимке Поттера, а потом заспорил с Сивым по поводу награды за мальчишку… Жалкие скряги! Делить принадлежность какого-то бесполезного, еще неполученного золота, когда на кону стояла милость Темного Лорда… Впрочем, Люциус давно потерял расположение Господина и трясся за свою жалкую жизнь, как и его сынок. — …Мой Лорд! Простите! Я не виновата! Я выполняла ваше распоряжение, когда отвозила меч Гриффиндора в Гринготтс. Это Снейп! Это именно Снейп дал мне его! Я не знаю, что за меч и откуда он взялся у бродяг, но данный вами я собственноручно закрыла в сейфе, и я всеми возможными способами старалась выяснить происхождение того, что был при них. Двуличный зельевар: не было в нем ни огня, ни преданности делу и Господину. Почти все планы, в реализации которых он принимал участие, обязательно рушились в самый последний момент, а сальноволосый полукровка выкручивался не хуже символа возглавляемого им факультета. — Мой Лорд! Да, я потребовала, чтобы пойманных заперли в подвале, пока я выясняла у грязнокровки, откуда у них взялся меч, который должен был храниться в моем сейфе Гринготтса, но это Сивый запер Поттера и Уизли вместе с остальными заключенными, и именно он так плохо связал пленников, что освободиться от веревок для них не составило труда! Проклятый оборотень только и жил мечтами, как бы кого-то разорвать и сожрать. Он даже не посмотрел и не проверил, что за бардак творится в подвале Малфоев, где захваченные изгои расхаживают, как у себя дома, он не подумал, что несвязанные сидельцы так же легко распутают веревки на Уизли и Поттере, дав им возможность найти способ выбраться из подвала. — Мой Господин! Это зеленокожий скунс — гоблин Крюкохват опознал меч как подделку! У меня не было на тот момент возможности проверить его слова, но я надеялась, что в вашем присутствии мы узнаем правду. Гадкие создания столетиями пытались напакостить настоящим волшебникам тем или иным способом. И сегодняшнее гоблинское вранье было лишь малой каплей их мести за поражение в войнах. — Мой Лорд! Я не виновата! Это Хвост! Это отвратительная крыса Петтигрю выпустил их из подвала и дал возможность себя обезоружить. И когда я послала вам вызов, Поттер с Уизли напали на нас… Крыса всегда пыталась влезть между Беллой и Волдемортом, пытаясь оттянуть на себя милость и внимание Господина, надеясь на более высокое место во Внутреннем Круге. Сдох — туда и дорога. — Мой Господин! Это чокнутый домовик Добби, бывший домовик Малфоев, сбросил люстру на меня, а в это время Поттер вырвал из рук Драко волшебные палочки, отобранные у Уизли, и обездвижил Сивого и остальных. Я пыталась их задержать, но дрянная мартышка Добби аппарировал из менора вместе со всеми пленниками и гоблином. Я успела метнуть в него кинжал и попала! Он не мог остаться в живых. Ушастые предатели отравили Белле и детство, и юность: они подглядывали и подслушивали, докладывали матери о каждом ее шаге, крали ее письма к Солнышку, лишив даже призрачной надежды на счастье. Ни один из них не пришел на помощь, когда Рудольфус убил Друэллу, впервые в жизни вступившуюся за дочь. И сейчас из-за одной такой мелкой твари Белла вынуждена оправдываться перед единственным человеком, который защищал ее, покровительствовал ей, доверял ей и надеялся на нее, в том, в чем не было ее вины. И Малфой — именно он в свое время не прибил предателя, дав ему свободу, что привело к возможности побега главного врага ее Господина. И — холодный презрительный голос, как глас неотвратимого рока: — Ты разочаровала меня, Белла. Отправляйся в свою комнату, мы поговорим с тобой позже. Убирайся в свои покои и не смей выходить из менора до моего особого распоряжения, — и уже из-за прикрытой двери: — Вы все разочаровали меня. Круцио! * * * Белла сбилась со счета дней, снова ощущая себя под арестом, но уже в Малфой-меноре. Она почти не прикасалась к еде, пила только воду, прекратила расчесывать волосы, и черные кудри превратились в сплошной колтун, забывала мыться, менять одежду. «Ты разочаровала меня, Белла…» — почти змеиное шипение преследовало ее, погружая во все новые витки памяти и вины, вины и памяти... Сколько она себя помнила, Белла постоянно кого-то разочаровывала: мать — своей дружбой с Молли, сестер — любовью к ней отца, Молли — поступлением на Слизерин, и снова мать — перепиской с Молли, и братьев Лестрейнджей — тем, что не стала любовной игрушкой для них и их друзей, и опять Молли — разделяя мнение Милорда о власти и будущем Магической Англии, и все магическое население — не сдохнув в Азкабане… Впрочем, с Молли, все не так просто, как кажется. И не во взглядах Темного Лорда, похоже, скрыта причина их расставания. Молли, Молли… Ее рыжее Солнышко, ее единственная любовь — и единственная счастливая ночь вместе. Ночь после окончания ритуала. Белла столько раз проигрывала в памяти каждый миг близости с Молли, что одна ночь превратилась в бесконечную череду повторяющихся лет. В ее наваждение, ее наркотик, ее idee fixe: «— Я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю. И — губы. Податливые, сухие, нежные — везде. Поцелуи — легкими касаниями спускающиеся от век со скул к шее и ниже — к груди и чуть подрагивающему животу. Пышные волосы — вслед за губами гладящие замершее в предвкушении тело. Тонкие, но властные пальцы — слегка царапающие острыми ногтями светящуюся в темноте кожу. И движение — за руками, за губами — и навстречу. Начинается медленный танец любви под аккомпанемент хриплого дыхания. Руки все более жадные, поцелуи на грани боли, и каждая клеточка тела рвется к той, что сейчас ведет в этом танце, одновременно будучи ведомой. Все подчинено вечному закону обладания: прикрываются глаза, слетают с губ тихие стоны, запрокидывается голова, волнами накатывает жар. Танец любви убыстряется с каждым выдохом. Что там тело? Весь мир — в вибрации единения. Стремление живого — быть любимым. И любящим. Высшая степень свободы: обладать — не обладая, и принадлежать — не принадлежа. Ты — это я, я — это ты. Горло перехватывает, к глазам подступают слезы. Одномоментный вскрик и выдох. Обнять, прижаться — еще сильней, хотя кажется, что ближе некуда в этом слиянии тел, ощущений, чувств. Дыхание замирает под неконтролируемые судороги. Новые полувсхлипы-полустоны. Тела обмякают в объятиях друг друга. Шепот: — Мы теперь вместе? — Конечно! — пауза. — Ты самая лучшая… И — в ответ — изнутри — невысказанное: «Не то и не так!» И вслух: — А ты — единственная…» Может, именно тогда Белла разочаровала свое Солнышко и этим подтолкнула в объятия Уизли? Точно: после их единственной ночи любви Молли стала избегать встреч с ней, пряталась во время выпускного бала где-то в замке, отказалась ехать вместе в поезде, затем прекратила переписку и вышла замуж за никчемного Уизли. Ведь не могли родиться из ничего через несколько лет страх и ненависть в глазах Солнышка и ее крик аврорам: «Это Пожирательница Смерти!..» Призрак стен Азкабана с его бесшумными стражами снова окружил Беллу. Соленый комок встал в горле, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть. Женщина, зажмурившись, медленно сползла по стене на пол. Стукнула раскрывшаяся дверь. — А теперь разберемся с тобой, Белла. Мы направляемся в Гринготтс!