***
Завтрак прошел штатно. После Инку были предложены таблетки, от которых он уже месяц как отказывался, но Эррор весь месяц пихал их в него. На возмущения типа: «Да зачем мне таблетки от душевных болезней, если у меня нет души?!» Ошибка отмахивался. Он знал, как у этого обалдуя «нет» души и как он «не» страдает от душевных болячек. Сказали пить, значит надо пить. И краску тоже. Саенс приказал Эррору следить за всем и не давать Инку снова бросать краски, даже на секунду. Эррор сначала относился ко всем этим обязанностям спустя рукава, пока один раз не оставил художника без красок… Буквально пяти минут хватило, чтобы Эррор навсегда запомнил этот урок. И больше он никакие указания ученого не пропускал мимо ушных косточек. Инк чуть не повесился. А после Саенс, пока лечил сломанные шейные позвонки самоубийцы, рассказал, почему так происходит. «Сбой в магии. Из-за того, что Инк сначала постоянно пил эмоции, а потом бросил, произошел сбой. Его эмоции помогали не только тем, что давали почувствовать себя «живым» и с душой, но и были проводником магии, и даже когда заканчивались, Инк мог творить еще пару лет и при огромных усилиях даже немного чувствовать. Благодаря этому он и смог вернуть память. Но теперь… Он сам себе внушил, что больше не хочет того состояния. Из-за этого его магия, как только кончаются «эмоции», пытается их восстановить и не дать ему быть бесчувственной скотиной. Вот только у нее получается восстановить только сильные эмоции… Такие как ненависть, апатия, любовь. И из-за такого микса он может стать неуправляемым и непредсказуемым.» И теперь Саенс прописал Инку таблетки, чтобы разуверить его магию в том, что надо преобразовываться в эмоции в такие моменты и пытается убить морально и не только хозяина. А этот дебил пить отказывается, не понимая, насколько это важно! Так что таблетки были запиханы, а Инк, обиженный, отправлен отдыхать. — Я не ребенок! — кричал он, — Я могу делать что хочу, хватит обращаться со мной как… — а дальше ему прилетело половником, и тот замолк, капитулируя. Забавно, великий хранитель Ау убегает от посуды. Раньше Эррор ни за что бы в такое не поверил, но пришлось. Ошибка все еще не мог воспринимать Инка всерьез, только как маленькое дите, которое нужно охранять и о котором нужно заботится. Такой подход очень нервировал само «дите», ведь с таким подходом он никогда не сможет… А ладно, и так хорошо.***
— Поздравляю, Инк! Мы смогли полностью стабилизировать твою магию и вернуть в изначальный порядок! — обрадовал всех Саенс. — Круто. — спокойно ответил Радужный. Безэмоциональный ответ резанул ушные отверстия Эррора, и тот потянулся к бутылке коктейля эмоций. — Теперь ты можешь пить эмоции как раньше! — все еще радостно от наконец законченного лечения «обрадовал» всех Саенс. — А… — Эррор попробовал что-то спросить, но из его рук быстро вырвали бутылку и, сделав глоток, уже более веселый художник спросил: — То есть я могу вернуться к работе и уже самостоятельно выбирать эмоции? Снова? — Да. Но… — ученый попытался тоже что-то вставить, но воодушевленный защитник АУ перебил и его. — Класс! — А потом, схватив пояс с пустыми колбочками и кисть, пылившиеся здесь около года, убежал в портал. — Лучше продолжить пить так… — закончил Саенс в пустоту. — Коротышка! Еп твою мать! Стоять! — а вот и второе действующее лицо кинулось в портал — догонять этого идиота. — Ведь так ты имеешь шанс почувствовать, каково иметь душу… — ученый замолк и, грустно вздохнув, пошел обратно в глубь лаборатории, напоследок прошептав: — Удачи.***
«И куда делся этот калека?!» — возмущался Эррор. Уже третий день нет Инка, и Ошибка по этому поводу извелся знатно. — «А вдруг… Он меня бросил?..» Этот вопрос всплыл в сознание разрушителя, и тот, не выдержав, свалился на диван. Забавно, когда-то на похожем сидел Инк. Сидел. Сидел. Сидел. Пока его не спасли, не вытащили оттуда, а теперь точно так же сидит Эррор, вот только некому его вытаскивать. Никто не смо… — Эррор! Я смог! — ворвался хранитель. Но, увидев состояние «врага», остановился и ужаснулся. — Эй! Эррор, ты как? — Где ты был? — проглючил Ошибка, у которого словно камень с души свалился. Но, похоже, этим камешком сейчас запульнут в раскраску. — Я разговаривал с авторами! Они рассказали мне, что ты помогал им, мотивируя, и за это они давали тебе мои краски, ну так вот. Я обсудил все с ними, и они дали мне бесконечные пузырьки, сделав их специально для меня! В этих пузырьках краска сама появляется и никогда не кончается! Мы решили, что ни ты, ни я не будем больше помогать или мешать вселенной, а за это я им кое-что пообещал… Но не важно! Представляешь! Все мы свободны! Теперь никому не нужны и можем… — Инк запнулся и замолк, надеясь, что это сочтут за то, что у него слишком много мыслей, и он не знает, как все это запихать. Хотя на самом деле отлично знал. Но все еще не мог сделать последний шаг. — Что ты сделал, коротышка? — неверяще спросил Эррор, — Как? Я их все эти годы просил о подобном, но они никогда меня не слушали и не отпускали! Как?! — и тут до Ошибки дошла еще одна часть рассказа Инка, и он занервничал еще пуще. — Что ты им пообещал, идиотина?! — Ничего такого… Просто… Кое-что… Кое в чем признался… Не волнуйся ты так… — запинаясь и сбиваясь, начал художник. Это оказалось труднее, чем он думал, еще и с постоянно перебивающим разрушителем. — Не верю! Я столько месяцев их просил, столько… — Эррор… Я… Я… понимаешь… Как бы это сказать… Помнишь, я сказал, что зависим от тебя, и ты остался. Согласился жить со мной и заботиться. Но ты всегда воспринимал меня как ребенка… Постоянно. И то, что я вернул память и стал прежним Инком, тебя не смутило. А вот меня… Нет, не подумай! Я рад, что ты обо мне заботишься и стал мне, как брат. И я и правда хотел жить с тобой семьей, но… Не так, как ты думаешь… — Инк осторожно подошел к диванчику и сел Эррору на бедренные кости лицом к лицу. Эррор шокировано посмотрел на своего старого, верного врага. Гаптофобия не заставила себя ждать и колени начало печь, но Ошибка терпел. Глюк уже привык к этой боли за время проживания с Инком. — Инк? Что ты творишь? — ошеломленно спросил Эррор. — Выполняю свою часть обещания создателям, — ответил художник и начал медленно приближаться к лицу Ошибки. Но его остановили руки, схватившие плечи и дернувшие тело назад. — Стой! Что ты им такого пообещал? Может лучше я просто продолжу им помогать… — Нет! Я должен. Эррор… Я… — Инк снова замолчал и прошелся рукой по органайзеру. Уже хотел вытянуть краску, но его руку остановила крепкая хватка, не позволяющая дернуться. — Саенс сказал, что лучше продолжить пить смесями, — повторил слова ученого Эррор. — Но сейчас мне нужна именно эта эмоция, так что… А хотя ладно, она еще есть… — Инк высвободил руки. Он видел, что другу неприятны прикосновения, но слезать с костей не спешил. Страх, что после откровения Глюк его бросит и сбежит, был слишком велик. А так. Художника либо убьют, либо… Убьют, но хоть побега он лицезреть не будет. — Инк. Давай ты слез… — Но тут Чернильный подался вперед и впечатался зубами в зубы бывшего врага. А дальше… — Ай-яй-яй… — Ты што, ишиот?! — прошипел Эррор, хватаясь за зубы и смотря на Инка, который сидел на коленях разрушителя с точно такими же мыслями и жестом. — Я не ошидал, што это надо по-друшому делашь, я шелуюсь, вернее пытался в первый раз, — под конец художник убрал руку и говорил уже нормально, но все же немного корчил мину. Похоже, поцелуи это не так легко, как он думал. И со всей дури бить партнера в зубы не надо. — Идиот, — констатировал спокойно Эррор, даже ноги жечь от такой наглости «врага» прекратило. — И вот это они попросили тебя сделать?! Да я их… — Нет. — Инк грустно улыбнулся и тут же пожалел об этом. Зубы снова заныли. — Это моя инициатива, а они меня попросили раскрыть перед тобой чувства. Ну, а я решил это сделать так. — То есть ты… — Эррор посмотрел на Инка с очень странным выражением черепа. Отчего последнего слегка передернуло и заставило снова засомневаться в правильности выбранного пути. Но дороги назад уже нет. — Эррор, я тебя люблю.