Зачем мне эмоции?

Два скелета спали. Время было раннее, а может и позднее, в Пустоте это действительно понятие относительное. Кровать скрипнула, и один из спящих приоткрыл глаз, почему-то правый, и недовольно уставился на кокон одеял вокруг второго монстра. Нет, Эррор был не против таких вот оборонительных бастионов, вот только их делали для него. Инк постоянно боялся, что Глюку с ним некомфортно, поэтому старался уменьшить телесный контакт. Сначала Эррор был рад, но потом… Жжение — это конечно неприятно, но ради этого Радужного дебила он был готов терпеть и не такое. Но ему было не позволено. Поцелуи, обнимашки, просто неловкие касания, да даже секс — все это было для хранителя под запретом, причем собственным. Они вроде уже месяц пара, но из поцелуев был только тот первый неумелый, обнимашки раз в неделю, касания ограничены до минимума, про секс и подобное вообще стоит промолчать. Нет, Эррор не был озабоченным, так он думал раньше, когда жил и воспринимал Инка, как сына, максимум брата, но теперь это его пассия и подобного рода фантазия стала очень частым явлением. Но Инк шугался прикосновений чуть ли не больше гаптофоба… Вот что за… Дернулось одеяло и из него начали выпутываться, но по пыхтению и треску ткани Эррор понял, что у скелета ничего не получается. Заплутал в одеяле, бедненький. Можно было бы помочь, но зачем? Так веселее. И Ошибка, облокотившись о спинку кровати, начал с интересом следить за эпичным боем защитника мультивселенной с одеялом. Бах. 0:1 в пользу одеяла, а с пола раздался страдальческий вздох и, кажется, какой-то мат. — Инки, материться плохо, — нравоучительно-ехидно выдал Эррор. — А пытаться меня задушить во сне хорошо! — возмущался уже выпутавшийся художник. — Или, может, со стороны смотреть и ржать хорошо! — Не злись так, — мурлыкнул Глюк. — Чай будешь? ~ — Ага, — Инк услышал странные слащавые нотки в голосе разрушителя, но решил, что показалось, и пошел к шкафу, одеваться, а Эррор вниз, на кухню, — А одеться? — возмутился защитник. — Потом, — стало ему ответом, и хлопнула дверь. — Потом-потом. Ага, конечно, так и поверил, весь день в шортах проходит, — начал бурчать хранитель. Он уже почти оделся, но никак не мог найти органайзер. И куда пропал? — Эррор! Ты не видел краску? — начал орать Инк. — Она внизу, забывашка! — проорали в ответ. А золотая рыбка в весьма обиженных чувствах начала спускаться вниз, уже готовясь к очередному скандалу на тему памяти. — Эррор, я не… — но ему впихнули кружку чая и посадили на диван, затыкая все возражения. — Андерновеллу? — кивок, и Ошибка «включил», вернее, открыл портал в нужную вселенную. Художник начал с интересом следить за событиями АУ, но что-то мешало и напрягало. А точнее взгляд. Инк постоянно ловил на себе странные взгляды бывшего разрушителя. — Чего? — не выдержал художник на пятом таком взгляде. — Ничего, — прикинулся ангелочком демон, — Ты чай пить будешь? — и опять странный взгляд. — Буду, — и в подтверждению своим словам Инк сделал большой глоток горячего напитка. Эррор, не ожидавший настолько большого глотка, быстро выдернул чашку из рук чернильного. — Ты чего? — непонимающе спросил Инк. — Да так, кое-что проверить надо~ — оскалился Глюк. — Чег… — и тут у Инка начало мутнеть перед глазами. Он вопросительно воззрился на Ошибку, а потом, когда понял, что ему споили не просто чай, попытался возмущенно подскочить, но смог только немного приподняться на руках и почти сразу же бухнулся обратно. — Эррор ты что творишь? — еле шевеля языком, зло спросил Инк. — Ничего такого, малыш~ — Во-пер… — Чернильный уже хотел высказать все свое личное мнение о поступке друга. Каком — он пока не до конца понимал, слишком затуманилось сознание, но Инк точно знал, что это пакость. Точно. Но тут силы окончательно покинули художника, и все что тот мог — это бездвижно сидеть на диване, молчать и постепенно отключаться. Сознание утекало слишком быстро, но напоследок он успел расслышать последнюю фразу Глюка: — Тебе понравится~

***

Проснулся Инк в спальне и уже успел подумать, что это был просто глупый сон. Пока не понял, что лежит он связанный и голый. Понял он это после попытки встать и оглядеться. Рядом сидел Эррор, тоже обнаженный. Художника это не особо смутило — ну кости и кости, чего такого, он ими постоянно светит, но собственная нагота ввела чернильного в шок. Он привык одеваться, как капуста, и даже в пижаме чувствовал себя голым, а так… — Эррор… — неуверенно подал голос пленник. — Что происходит? — О, проснулся, наконец-то, а то я уже испугался, что переборщил со снотворным, — последнее замечание удивило Инка, но тот промолчал, слушая: — Не волнуйся. Мы просто поговорим, почти. — так же неуверенно сказал Глюк. — О чем? И почему ради разговора ты меня усыпил, связал и раздел? — этот вопрос звучал настолько абсурдно, что Инк начал сомневаться, точно ли он не спит. — И зачем усыплять, я же только недавно проснулся? Про остальное я вообще молчу. Что за разговор такой? — Хватит бегать от меня, как от чумного! Инки, я готов терпеть твои прикосновения, поцелуи, объятья. Все это от тебя я готов терпеть, но ты боишься причинить мне вред, и каждый раз, когда мы начинали этот разговор, ты кивал, кивал и снова кивал, а потом снова делал по-своему. Это бесит, знаешь ли. Ну, а это, — Эррор указал рукой на нити. — Мера предосторожности, чтобы ты не сбежал или не убил меня, ведь в этот раз я решил не только поговорить… А и убедить. И тут Эррор резко подался к пленнику. Кровать скрипнула под весом второго тела, а Инк оказался под скелетом. Тот пока что не касался его, но по глазницам было понятно это временно. — Открой ротик~ Зубы были сжаты сильнее. Инк уже начал догадываться, что задумала эта Ошибка природы. И ему это не нравилось. Но так хотелось съязвить… Художник хорошо видел неуверенность «врага» и не выдержал. Нет, открывать рот Инк не спешил, но вот посмотреть шутливо-презрительно ему ничто не мешало. — Ах, так, — начал беситься Глюк. Ему тоже это было непривычно, но отступать он не собирался. — Ну и ладно. Из кармана была вытянутая колбочка с розовой краской и тут же открыта. А Эррор, не думая, вылил себе в рот весь тюбик. Весь! Инк открыл рот и шокировано замер. С такой дозой можно весь Андерласт на уши поставить и со всеми там… Кхем… Еще и во всех возможных позах. Но потеря бдительности стоила художнику дорого. Он сам не понял, как это произошло, но вот уже магические языки разрушителя ловко исследуют рот чернильного. Почувствовался химический привкус краски. Кажется, все же Эррор выпил не тюбик, а только половину, а вторая досталась Инку. Тот пытался отстраниться и выплюнуть, пока еще хоть как-то соображает. Вот только у него не получалось, а скелетам воздух не нужен, так что отстраняться Глюк не собирался. Краска начала впитываться в магические языки и растекаться по всем косточками, а хранитель начал терять рассудок. Попытка ответных действий превратилась в очередной бой. Инк пытался «победить» каждый язык, принести максимальное наслаждение партнеру и перехватить инициативу. С одним языком против пяти это было сложно, но художник честно старался и был очень возмущен прерванной борьбе, но тут… — Ах~ Эррор признал силу противника и перешел к более решительным действиям, а точнее к шее. Глюк уже давно знал об этой чувствительной точке его возлюбленного, но никак не удавалось проверить ее. А вот теперь… — Эр- Хах~ Прекрати! — разум слинял не с концами, и у Инка нашлись силы его вытащить и заставить воспротивиться всей этой тонне ласки и наслаждения. Художник даже смог отстранить владельца языков от шеи. — Я понял тебя! Больше не буду игнорировать эти просьбы и бояться прикасаться. — Нет уж, Инки, мы закончим этот урок.   Языки не сильно пекло, поэтому Глюк был даже рад ненадолго отстраниться и перевести дух. — Ты же уже давно этого хотел? Извращенец-разрушитель АУ, — тяжело дыша, насмешливо спросил-утвердил Инк. А почему бы нет, неожиданно подумалось ему. Он тоже терпел, держался, боясь причинить боль, а тут… Розовая краска притупила мозги окончательно. А может и не только розовая… — Развяжи меня. Эррор вздрогнул и грустно посмотрел на Инка. Но послушно развязал. Принуждать он не собирался, как-то само вышло, но это не правильно… Он не может кидаться на любимого и заставлять его идти на… И тут повалили уже Ошибку. — Я буду об этом жалеть, но потом. — стало последней здравой мыслью Инка.