— Хватит спать, вставай! Сейчас утро, радость, счастье и веселье.
С лёгкой улыбкой на лице, я положил телефон на стол. Повторюсь, Эстония спит, поэтому мне остаётся только смотреть в пустоту и ждать его ответа…пока чайник не закипит. На моё удивление, причём сильное, спустя пару секунд у меня завибрировал телефон, а на экране был контакт «Эсти». Мигом взяв телефон, я ответил на вызов. — Фин? Это ты? — раздался сонный голос Эстонии. — И тебе доброе, — прокашлявшись, поздоровался я. — Неважно… — пару секунд молчания — Ты сейчас идёшь на работу? — Да как «на работу»… Просто посижу за компьютером часов шесть, плюс ещё собрание. Нет, ну ты представляешь? Вот моим коллегам придётся побыть в моём городе целый месяц, а потом нам всем придётся переезжать в отдельный город! И как мне потом с тобой видеться? Это очень неприятно, знаешь ли. — Ничего страшного, придумаем… А когда у тебя собрание? А, ещё, сколько оно длится? — Ну, начинается ровно в девять, заканчивается в одиннадцать. А тебе зачем? — Просто интересно, не обращай внимание. — Ну, к нам ещё придут новенькие. Не знаю кто они, но думаю, что мешать не будут. Они, кажется, будут чьими-то помощниками. Иногда это жутко бесит. — Их будут трое? — Откуда ты узнал? — Ну… Сам не знаю, просто назвал случайное число. А что это у тебя там шумит? — А, это чайник. Кстати, надо бы его выключить, а то не люблю слишком горячий. — Ты даже внутри холодный, Фин. — Ой, подумаешь, люблю тёплый чай. — Да-да-да, Фин. Я знаю. Ладно, у меня и своих дел полно. Пока. — Пока, — с разочарованием, я положил трубку. Честно говоря, мне приятно общаться с таким парнем, как Эстония. Приятный, может поддержать любую тему, к тому же он первый и единственный настоящий лучший друг в моей жизни. И я не преувеличиваю, это действительно так. Хоть мы знакомы… Сколько там? Месяц? Два? Нет, уже три месяца. По крайней мере, с ним мне очень комфортно, чем в компании с самим собой и телевизора или стопкой бумаг. Я уже начал чаще выходить на улицу, с Эсти гулять. Иногда по парку, а иногда вокруг города с разговором «по душам». В моём телефоне уже немало фотографий меня с ним (чаще всего — селфи), но только не по моей воле. Это же надо было додуматься разрешить пользоваться моим телефоном Эстонии, теперь если запретишь — обидится. А про его обиды и капризы я вообще молчу! Он может обидеться на меня даже за то, что у нас разного вкуса мороженое. Это порой сильно бесит, но Эстония всё равно извиняется за своё поведение и всё заканчивается в хорошо, то есть в мою пользу. Вряд ли я когда-нибудь перестану сравнивать его ребёнком, отличий почти нет. Даже лицо. Один раз я даже не удержался и без предупреждения «потискал» его за щёчки. Надо было видеть его реакцию, от такой истории я постоянно смеюсь, даже не знаю почему, просто всегда умиляет. А вот его улыбка… постоянно у меня в голове. Она такая милая и искренняя, а его смех успокаивает и позволяет расслабиться. Рядом с ним мне тепло и спокойно. Никогда так себя не чувствовал, как сейчас. Он сделал меня по-настоящему счастливым. И за это я его люблю.***
Восемь тридцать — успел. Временное здание, а точнее штаб-квартира ЕС находится не так уж и далеко. Само здание на вид обычное, одиннадцать этажей, благо окна такие, что я не вижу собственного усталого лица. Впереди я вижу несколько стран: Венгрия и Польша. Значит, я пришёл по адресу или мы трое потерялись. Ладно, шутки в сторону, скоро собрание, а я как Эстония. То есть как ребёнок. Быстрым шагом и поспешил за двумя странами, которые о чём-то болтали. Я был уже сзади них и, убавив шаг, смог услышать их разговор. — Ты точно так думаешь? — спросил Венгрия, явно что-то недопоняв. — Да, он какой-то странный. Ты не замечал? Он разве не смотрит на тебя таким… Странным взглядом, будто он тебя изучает? Не докапывается до тебя вопросами на тему «Что ты обычно делаешь дома, пока других нет?», «А кто тебе больше нравится?». Разве нет? Он же такой любопытный! — Польша, он ни с кем так не делает, тем более, он не задаёт глупых вопросов. — По-твоему я параноик? Или он только со мной так? — Наверное. Поговори с ним об этом. — Поговорить о чём? — не подумав, случайно влез в их разговор я. — Фин! — с перепуга крикнули те на меня, Польша аж схватился за сердце — Чего ты нас так пугаешь? С ума сошёл? — Простите, виноват — извинился я перед ними — Но мне интересно, про кого идёт речь? Оба замолчали. Венгр не выдавал никаких эмоций, пока поляк метился глазами в разные стороны. И судя по их разговору, на поляка кто-то положил глаз. Господи, почему это так любопытно?! — Так о ком идёт речь? — повторился я. — Прости, это личное, — с раздражением выдал Венгрия и, взяв за руку Польшу, подался к входу. Похоже, что у поляка проблемы. Только начало недели, а уже такие страсти происходят. Но Венгрия прав — это личное, но рано или поздно тайна раскроется и я всё со временем узнаю. Нам не впервой. Простояв минуты три на месте, я, откинув мысли в сторону, подался к входу, за которым давно скрылись те двое стран. Войдя в здание и, по традиции, поздоровался со Швецией и Данией, которые постоянно до собрания были возле выхода. — Как выходные? Я слышал, ты себе друга нашёл, — с любопытством в глазах спросил Дания. — В смысле нашёл друга? — сильно удивился Швеция, у которого глаза были аж на лбу — Фин? Наш волк-одиночка? Неужели. Наконец-то ты хоть кого-то нашёл в своей никчёмной жизни! — Швеция! — меня этот швед порой достал со своими шутками и подколами. — Да ну ладно, ладно, не злись. Я даже рад, что ты кем-то занят. — В каком смысле «занят»? — Не важно. Давайте уже в зал пройдём, а то мне уже надоело тут стоять. — Ладно, пошли. И мы трое двинулись к залу. Он находился на последнем этаже, так что мы поехали лифтом. Мы ехали тихо, даже не проронив ни слова. Когда лифт остановился на нужном этаже, мы вышли и пошли к большой двери. Было такое ощущение, что мы идём к какому-то порталу. Это, конечно, смешно, но коридор длинный, вот такие вот и ощущения. Когда мы были возле неё, Швед подтолкнул меня вперёд, а-ля «Твоё здание — ты и открывай». Взяв две ручки дверей, я без скрипа (специально смазали двери) открыл их. Перед нами был большой длинный стол (в вертикальном положении), за которым сидели десять стран. Что ж, уже тринадцать, осталось ждать остальных пятнадцать. Стоп, подождите, Великобритания уже, можно сказать, почти вышел из Евросоюза, поэтому четырнадцать. Я против англичанина ничего не имею, просто он уже не впервые пытается выйти из него, да и никак не получалось. Я спокойно двинулся вперёд и сел возле Италии, который что-то заполнял в документах (самое крайнее место, рядом с дверью). — Что пишешь? — поинтересовался я у итальянца, чуть поглядывая на его «быстрый» почерк. — Да так, вчера не успел этот документ заполнить. А ведь так и думал, что какой-то подписи не хватает. А тут надо ещё и дописать! — не отрывая глаз от бумаги, нервно проговорил Италия, иногда постукивая свободной рукой об стол. — Ясно, не буду мешать, — с этими словами я сел ровно. Краем глаза я заметил Венгрию. Я посмотрел на него, но возле него не было поляка. Сам он был как-то взволнован, это явно что-то связано с их сегодняшним разговором! Я хотел к нему подойти и вновь поговорить, но мои планы прервал телефонный звонок. Взяв с сумки телефон, увидел контакт «Эсти». У меня случилось дежавю, он же сегодня уже звонил. — Да? — ответив на звонок, спросил я. — Фин? Скажи мне, а где это здание вообще находится? Ты не подумай, мне просто интересно. — Ну, вот знаешь где мой дом? — Да. — Вот через трассу, там будет перекрёсток. Слева прямая дорога, а затем направо — многоэтажное здание напротив. Там одиннадцать этажей. — Точно! Я просто мимо проходил, вот и поинтересовался. — А, ясно. Если что, я на последнем этаже. — Хорошо-хорошо. Удачи там. Пока. — Спасибо, пока, — Эст первым положил трубку. — Это кто-то из новеньких? — спросил Италия, закончив дело с документом. — Нет, мой друг звонил, мимо проходил, — с улыбкой ответил я, положив телефон обратно в сумку. — А как его зовут? — Эстония, его можно называть просто Эст, — на мои слова итальянец изменился в лице, как будто он его уже видел: глаза на лбу, рот открыл, но махнув рукой он успокоился. — Ты его знаешь? — Да нет, просто… Ай, не важно, просто имя где-то уже слышал. Я, в знак понимания, кивнул и уставился в окно. Небо сегодня голубое, по крайней мере, я не вижу ни единого облака. В зале как-то тихо, что странно для тринадцати находящихся здесь. А как там Эсти? И куда он столь рано идёт? Почему я не спросил у него? Я, конечно, дурак, но не столько, чтобы ему звонить, ведь надо открыть сумку, достать телефон, найти его в контактах… Долго это, поэтому просто посижу.***
На часах было без двух девять, — вот-вот начнётся собрание. В зале уже находились двадцать пять стран, считая меня. Не было только Польши и самого главного в этой «главной шайке» — Германии. Похоже, я уже начал догадывается, о ком шла речь в его с Венгрией разговоре. Неужели, наш босс, начальник, сын сами знаете кого, вечно серьёзный Герман, положил свой глаз на бедного поляка. Вот это я понимаю, — драма, а не какой-то там сюжет фильма «Титаник». В зале царил шум, никто не мог прекратить общение. Только один я, хороший мальчик, сижу и жду сам не зная чего. Но спустя пару секунд, в зал входит Германия, а за ним Польша с документами в руках. Все внезапно замолчали и встали, я снова в том числе. Был слышен звуки шагов немца, которые носились эхом в зале, а за ним следовал поляк, положив стопку бумаг рядом с ним на стол. Начальник, махнув рукой поляку, чтобы тот сел, встал возле своего места — другой конец стола, напротив Франции, который был на другом конце, рядом со мной. Польша сел на свободное место возле венгра. Я даже не удивлён. — Где новенькие? — очень тихо спросил Франция, мельком глянул на меня. — Никто не знает, — максимально тихо ответил я, на что Франция прикрыл глаза, а затем махнул рукой. — Они снова опоздали… — услышал я из уст Германии недовольный тон. Похоже, троим новенький сильно не поздоровится. — Пожалуй, мы можем начать наше собрание, — объявил спокойно начало собрания Германия, — Ihr könnt seid setzen. [Вы можете садиться] Далее мы все сели, издав неприятный шум скрежета стульев об пол. Положив руки на стол, мы ждали, а чего самого — не знаем. Кто знает, о чём будет трёхчасовое собрание — только Германия или, в крайнем случае, Франция или Италия. — Думаю, вы не знаете, зачем я вас тут всех сегодня собрал — на что Герман получил некоторые одобрительные кивки — Сначала поговорим о новеньких. К нам из трёх разных стран приехали новые страны. Они так же будут присутствовать на собраниях и работать вместе с нами. Пока они совсем неопытные, поэтому они будут выступать в качестве ваших помощников. Стран всего трое, поэтому кто-то должен взять на себя ответственность за одну из них. Вы проведёте с ними краткий инструктаж по зданию, затем покажете их кабинет, где они, собственно, будут работать. Вкратце объясните их обязанности и дело на сегодня. Есть желающие? Первым руку поднял Италия. Неужели? У него и так дел по горло, а тут ещё и новенькие. Ну, его грех, мне то что. Спустя пару секунд руку поднял Дания. Больше никто не хотел, вроде. Мне показалось, что это неплохо побыть, так сказать, «главным» над кем-то. К тому же можно перевалить большую часть работы на помощника. Пусть побудет в моей шкуре, узнает, каково это. Я, хоть и неуверенно, поднял руку. — Хорошо, после собрания Франция покажет новеньких, все вопросы потом к нему — спокойно сказал Герман, уже садясь на стул. По выражению лица Франции можно было понять, что он совсем не в курсе. Он хотел возразить, но, кажется, передумал. Думаю, догадался, что с ним спорить бесполезно. Но вот где найти этих вот стран-потеряшек — сложный вопрос.***
Конец собрания
Пол собрания было о том, что мы должны были сделать до 2020 года. То есть Германия перечислял всё, что мы сделали только наполовину. Он даже упомянул про большой долг Греции, хотя мы уже какой год вытягиваем его из дефолта. Аж уши болят слышать такую цену, не говоря уже о Греции. — На этом, пожалуй, мы можем закончить, — объявил окончание собрания Герман. — Франция, ты же знаешь, где те страны? — Да, я их вам покажу, — сказал Франция, уже доставая телефон. — Мне не надо, — резко отрезал немец, будто наперёд знал, что он скажет. — Всё, можете идти. Все мигом встали со своих мест. Хоть где-то мы проявили хоть какую-то активность, нежели на самом собрании. Француз первее всех пошёл к выходу и, открыв двери нараспашку, быстрым шагом подался вниз по лестнице. Я пошёл за Италией, а он за Данией. Мы трое решили пойти за Францией. Не спеша, мы пошли в сторону лестницы. Мы поделились друг другу догадками, кто они и кем будут. Дания был за то, что они будут лишь занозами и ничего не понимать, но надеялся, что это не так. Тоже самое думал Италия. Я ничего не сказал, только «Посмотрим — увидим» (не очень разумно). Мы сначала спустились на десятый — его нет, затем на девятый — та же история. И так до седьмого этажа, пока мы не встретили его. — Так, идите сюда, — позвал нас француз к себе «пальцем». Когда мы подошли, мы уже были наготове задавать вопросы, но тот нас перебил. — Слушайте. Как Германия сказал, они не совсем опытные, они будут вашими помощниками. Их кабинеты будут напротив ваших, запомните. Работой на сегодня будет заполнить простые документы. Вам надо их распечатать и отдать на заполнение им, только не забудьте им объяснить правильное заполнение. Они сейчас в своих кабинетах. А сейчас мне надо приступить к работе. Удачи. С этими словами Франция побежал на свой этаж, а мы… А мы просто стояли и кое-как переваривали информацию. — Что же, у меня самого дел по горло, поэтому мне сию минуту надо помочь моему коллеге, — на ходу говоря, Италия пошёл в противоположную нам сторону. — Ciao, amici! [Пока, друзья!] — Фин, а где твоя сумка? — спросил Дания, не найдя у меня в руках сумки. Вот я дурак, как я мог её там забыть! Лишь бы зал был открыт, а то искать и тревожить Германию — ещё тот геморрой. — Вот б… Чёрт побери! — выругался я и быстрыми, но громкими шагами пошёл обратно на одиннадцатый этаж. Все страны уже давно в своих кабинетах, чего я шляюсь тут? Господи, что за день. К тому же надо ещё объяснить новеньким это заполнение документов. Зачем я согласился? Не знаю, но я сейчас очень зол, что зол на всех и вся. Когда я оказался на этом «проклятом» этаже, я уже спокойно пошёл к входу в зал. Но я остановился, — там ещё кто-то был. Странно, ведь все уже должны быть у себя в офисах. Тихими шагами я подошёл к дверям. Прислушавшись, я услышал голос Польши, а за ним голос Германа. Вот тут уже реально страшно, но в то же время интересно. Максимально медленно и тихо, я приоткрыл одну из дверей. Через маленькую щель я увидел их обоих. — Я не понимаю, что ты имеешь ввиду, Польша, — в «полном недоразумении» сказал Герман, сложив руки назад. — Просто… Понимаешь, мне как-то… Не очень приятно, когда ты задерживаешь меня у себя, — говорил Польша, кое-как связывая слова между собой. — У меня тоже есть работа, да и у тебя тоже и это отнимает у меня время. Да ещё вопросы такие… — Какие вопросы? — с любопытством спросил Германия, сделав полушаг к поляку. — Н-ну… — заикался Польша — П-просто они бывают через-чур личные. — Ну, я должен всё знать о моём… — не мог подобрать слово немец, на котором появилась заметная улыбка, от которой мне самому стало не по себе. — О моём… Что? — уже явно испугавшись, с дрожью в голосе спросил Польша. — Как ты хочешь, чтобы я тебя называл, Süß? — положив руки в карманы, Германия подошёл к поляку почти в плотную, не скрывая свою улыбку маньяка. Польша промолчал. Я не видел его лица, но догадался, что на нём гримаса ужаса. Поляк сделал шаг назад, на что сильно пожалел. — Куда же ты? — с широкой улыбкой, чуть ли не во все тридцать два, он подошёл к Польше и схватил того за талию одной рукой, а второй взял его за волосы. Тот со страху вскрикнул и хотел выбраться из его «объятий», но не получалось. Немец повалил его на стол так, чтобы их лица разделяло несколько миллиметров. Господи, да он слетел с катушек! Это на него не похоже, я не хотел бы быть на месте поляка. Я хотел войти и рассоединить их, но что-то мне мешало. То ли страх, то ли… Фин, ты идиот? Тут чуть ли не изнасилование происходит, а ты думаешь о поцелуях! Мне стыдно за себя. Прикрыв глаза, вдохнув и выдохнув, я успокоился. Посмотрев на них снова, даже моргнуть не успел, как Герман схватил Польшу за шею. Он его хочет удушить?! Но в следующую секунду Германия, гладя его волосы, резко коснулся его губ… Стоп, мне мерещиться или нет? Продолжая гладить того по голове, запуская пальцы рук в кудрявые волосы поляка, немец ослабил хватку на шею, нежно, но страстно целовал поляка. Я на этом моменте будто завис. Я просто смотрел на них двоих и задавался вопросами: как и зачем? Это выглядит странно и любой бы гомофоб давно бы отсюда ушёл, но в то же время это как-то… завораживает. Никогда бы не подумал об этом: начальник, главный член ЕС, — Германия, и его простой секретарь и помощник — Польша, который то и дело, что пытается не пересекаться с ним. Я и не замечал крики поляка в рот немца, которые больше походили на стоны. Я ударил себя по лицу. Это было слишком странно! «Проснувшись», я встал ровно на ноги и, успокоившись, открыл двери в главный зал. Только туда войдя, оба прекратили свои поцелуи и странно на меня уставились. Воспользовавшись моментом, Польша со всей силы толкает Германию в сторону, но не столько, чтобы он упал или отлетел на пару сантиметров. Я заметил, что на нём были уже расстегнуты первые четыре пуговицы. И Польша с большой скоростью, прихватит с собой свою сумку, выбежал из помещения. Я стоял как немой, — до сих пор не смог переварить всю ситуацию. Взяв свою сумку, которая благополучно лежала почему-то на полу под столом, хотел выйти, пока не обнаружил на себе злой, даже дьявольский взгляд Германа. Мне не стоило их прерывать, ох как не стоило… Но в следующие секунды Германия, выдохнув, успокоился в лице и уставился в стол. — Простите, что помешал вам тут… заниматься «этим самым»… — пытаясь сделать спокойное лицо, извинился перед немцем, который нервно стучал пальцами по столу. — Ничего, — спустя несколько секунд сказал Германия, беря свою сумку, и подошёл ко мне. — Ты ничего не видел. Усёк? — Д-да, — не спрятав свой страх, ответил я и мигом убежал с зала. Господи, такое ощущение, что меня тут чуть не убили. Да тут всё, что угодно могло было произойти со мной! Бедный Польша… Да и кто его защитит? Так, Фин, откинь плохие мысли в сторону и иди работать. Точно, надо же ещё помочь одному из новеньких… Да что сегодня за день, а?***
Я был уже возле своего кабинета. Напротив него была дверь, скорее, моего помощника. Тихо выругавшись на своём родном, я подошёл к другой двери. Открыв её, я услышал стук, а затем ещё стук и звук разлетающихся бумаг. Чёрт, похоже, что я кого-то сбил. Войдя и закрыв дверь, я увидел… Эстонию?! Что он здесь делает? Он что, мой помощник? Господи, я так счастлив! — Ай, как же больно… — тихо прошипел Эсти, потирая свой лоб, на котором, возможно, будет синяк. — Эсти! Прости меня, я не хотел! — с криками я присел возле (напротив) эстонца, со страху тряся его за плечи — Так, тебе надо медицинская помощь! Или нет. Я принесу лёд! Сейчас! Я хотел уже пойти за медсестрой, но кто-то меня потянул за рукав и я упал мягким местом на пол. Неприятно, но сейчас меня это сильно не волновало. — Фин, это ты? — спросил Эсти, с улыбкой на лице глядя на меня — Не уходи, это пустяк. — Тебе не больно? — убрав его руки со лба и смотря на краснющее место, обеспокоено спросил я Эста. — Я же сказал, это же пустяк, Фин, — убрав мои руки, повторился Эсти и помог мне встать. — Так ты мой новый начальник? — Скорее как учитель, — посмеялся я. — А вот наш начальник — гиблое дело, лучше с ним не связываться. — А что с Германом? — с удивлением спросил Эст. — Да у него там… Не важно, можно сказать, у него там роман. — О-о-о! С кем же? — Только никому не говори, это наша тайна! Хорошо? — Да, хорошо. — Точно? Я тебе доверяю, Эсти. Никому ни слова. — Никому ни слова. — Так вот… Герман любит Польшу. — Что?! Как так? Их же родители ох как сильно не ладили, да и дедушки тоже, а тут… Как так получилось? Герман… Он же… — Вот-вот. Лучше не смей ему мешать, ибо… — как плохой знак, я провёл большим пальцем по шее. — Л-ладно. Мне уже тут не нравится. Но ради тебя, конечно, останусь. — В смысле? — Я… Ну, я… — не мог говорить Эсти. — Что такое, я ничего не понимаю? — Я просто не хочу тебя потерять! — с этими словами Эстония накинулся на меня и крепко меня обнял, я аж почувствовал его пальцы под кофтой. «Я не хочу тебя потерять!» Эти слова прошлись во моей голове целым эхом. Я, ничего не чувствуя снаружи, замер, пока меня к себе прижимал уже заплаканный Эст. Неужели моя любовь… взаимная? Не контролируя своё тело, мои руки поползли на спину эстонца, обнимая его и притягивал к себе. Я чувствовал его горячее дыхание в шею, его слезинки падали мне на пиджак, всячески делая его мокрым. Положив руку ему на голову, «играясь» с его с чёрными, как смоль волосами, я упустил голову к нему на плечо. На моём лице образовалась улыбка. Страх давно пропал, и переживания про взаимоотношение пропало так, будто его и не было. — Фин, не кидай меня… пожалуйста… — пробубнил Эсти, вытирая рукавом рубашки свои слёзы. — Не кину, я буду рядом, — гладя того по спине, поклялся я Эстонии. Я его не кину, никогда. Он не игрушка, не подстилка и не просто страна — он моя страна, и только моя. Ты будешь моим. — Эстония, ты забыл у меня… — неожиданно войдя к нам в офис, не успел договорить Латвия, как в него летит папка с документами. Тот успел закрыть от атаки дверь и, извинившись, убежал. — Такой момент испортил, — сказал Эсти, до сих пор не отпуская меня, а я его. — Ну ладно, Эсти, нам надо работать. Давай, вставай, — отпустив эстонца, я пытался выбраться, но тот стоял на своём, что-то муча себе под нос. — М-да, похоже мы надолго здесь. — Угу, — согласился Эст, сильнее прижимая меня к себе. И кто все эти разбросанные документы собирать будет? Я что ли? Хотя не, пусть и дальше так лежат.