Он сильно к нему привязан

— Честно говоря, ты неплохо справляешься, — похвалил я Эстонию, который смог почти самостоятельно заполнить документы о ремонте компьютеров. — Не зря я учился на программиста, — «похвастался» эстонец, почёсывая затылок. — О, так ты на программиста учился? Я то удивляюсь, почему ты так быстро печатаешь текст. — Ну, у каждого свои особенности, Фин. — Интересно узнать, какие у меня особенности, — я уже приготовился к похвалам. — Ну, ты весьма красивый… и голос у тебя очень приятный, ты даже очень хороший учитель… — говорил Эст, явно, будучи расслабленным, уже встал со своего места и подошёл ко мне. — А ещё от тебя пахнет свежестью, я бы даже сказал зимой, но внутри ты всё равно очень тёплый, и даже… Горяч — подойдя ко мне вплотную, он сильно сжал мой пиджак, притянув меня к себе. — Э-Эсти! — уже весь покрытый румянцем, тихо вскрикнул я, самого того не осознавая, машинально обхватил талию Эстонии. Эсти ничего не ответил, только уткнулся носом в мою рубашку, впитывая мой запах. — Он тебе мешает… — тихо, но с раздражением сказал Эст и начал быстро расстёгивать мой пиджак, пуговицы которого чуть ли не слетали и падали на пол. А я не сопротивлялся — он мне явно мешал, но я не мог сопротивляться Эсти. Если бы я был против, то я бы не стал ему помогать, начиная с нижних пуговиц. С быстрым рывком эстонец снял с меня пиджак и, откинув его в самый угол кабинета, своими маленькими руками он обхватил мою спину, сжимая пальцами рук ткань рубашки. В один миг он посмотрел на меня своими как небо глазами, которые «с надеждой» были направлены на меня. Эст ослабил хватку сзади. Он прикрыл свои глаза, а затем лбом «стукнулся» об мою грудь. Поцеловав его голову, я сильнее прижал его к себе, попутно водя руками по его спине и талии. Этот момент мог продолжаться вечно, никого кроме нас не было, только я и Эстония. Его горячее дыхание я чувствовал даже через рубашку. — Я, правда, горячий, — прошептал Эсти, опуская свои руки и остановившись на моей талии. — Согрей меня. Я и не думал, что ему до сих пор «холодновато», тем более мне уже хотелось уже снять с себя рубашку, ибо мне уже жарко. У меня не было вариантов, чтобы мы оба почувствовали «лето», но был один… но не работе же Этим заниматься, Фин. Эст поднял на меня голову, с хитрой улыбкой разглядывая меня, будто изучая каждую мелочь на моём лице. Похоже, он на что-то намекает, но я и понятия не имею, кроме Этого. Эстония понял, что я в недоразумении, кончиками пальцев ног попытался оказаться на уровне моей головы, чтобы что-то прошептать на ухо. Чуть пригнувшись, Эсти уткнулся моё плечо, вновь «обжигая» меня своим горячим дыханием. Затем, убрав одну руку с талии, он запустил её в мои блондинистые волосы, «расчёсывая» их. А затем я услышал его тихий, но с долькой пошлости шёпот: — Сними рубашку и согрей меня. — Э-Эсти, ну, не на работе же… — Мне всё равно, сними её… — А если кто-то увидит? — Пусть завидуют… Эстония, убрав руки с моей головы и талии, отпустил меня. Убрав голову с плеча, тот вновь посмотрел на меня. На его лице была слабая улыбка, из-под которой виднелись его белоснежные зубы. Его нежно-голубые глаза, будто сверкая, устремились на меня. — Фин… Я почувствовал холодные пальцы его рук возле своей шеи, которые держали меня за воротник. Моё сердце билось в бешеном ритме, но я ничего не делал, так и продолжал держать того, не думая отпускать. Его дыхание участилось, а его смущённый взгляд пал на мою рубашку. В один момент, он расстегнул первую пуговицу, сделав небольшую паузу, и вторую, затем третью, четвёртую. Я почувствовал некую «свободу» и, тяжко вздохнув, отпустил Эстонию, который готовился к следующей пуговице. Обратив внимание на мою реакцию, Эсти, убрав руки с краёв рубашки, поднял на меня голову. Взяв меня руками за мои щёки, Эст приблизил моё лицо к своему, что между нами оставалось несколько миллиметров. Я чувствовал его учащенное и неровное дыхание, его глаза бежали в разные стороны, лишь бы не смотреть прямо на меня. — Я никогда не целовался, Фин… Его лицо было покрыто сильным румянцем. Не могу отрицать, что я чувствую то же самое, что и он сейчас: желание, манию, любовь. И, похоже, я первый не смог сдержаться… Не дожидаясь никаких действий от Эстонии, вновь обхватив того за талию, я прикоснулся к его холодным, чуть дрожащим, но столь манящим губам. На миг, взглянув на Эсти, который ошеломлённо смотрел на меня, не понимая, что с ним происходит. Он не намеривался открывать свой рот, до крови прикусывая свою нижнюю губу, не давая мне прохода. Кинув в его сторону едкий взгляд, я убрал одну руку с его талии, ещё сильнее удерживая его другой, чтобы не посмел выбраться. Надавив на его челюсть, тот чуть с болезненным стоном открыл свой рот. Не церемонясь, я углубил поцелуй. Стало ещё жарче. Мы соприкоснулись языками, сплетая их в один страстный танец. Но я не думал на этом останавливаться. Я начал исследовать каждый уголок его рта: нёбо, зубы, «обратную» сторону губ, чуть оттягивая его нижнюю губу и затем прикусывая, повторяя всё снова и снова. Я не слышал молящие стоны Эстонии, который, упёршись кулаками об мою грудь, всячески пытался выбраться или как-то меня остановить, — это не помогает. Я целовал его страстно, робко, не жалея Эста, оторвавшись от его влажных уст, жадно глотая воздух, а затем вновь прильнув к ним, слабо покусывая его пухленькие губы, делая уверенные движения. В душе я ликовал: я никогда так прежде себя не чувствовал, как сейчас, вместе с Эстонией. Впервые… Неужели это мой первый поцелуй? И я не могу поверить, что я оказался у Эстонии первым. Этот факт ещё больше возбуждает меня. Это наш первый поцелуй, и не последний. Я уже и потерял счёт времени. На своей руке, которая до сих пор сжимала слабое место эстонца, я почувствовал несколько капелек его горячих слёз, которые быстро бежали по моим пальцам, а затем беззвучно падали на пол. Мои губы уже устали, насколько поцелуй был страстным и долгим, но всему хорошему приходит конец. На миг, я оторвался от губ Эста, которые были чуть в крови вперемешку со слюной, но такие же горячие, как мои. Но я не отпускал самого Эсти. Убрав руку с его лица, крепко удерживая его за талию, я наконец-то открыл свои глаза и передо мной предстало заплаканное лицо Эстонии, губы которого были чуть посиневшие. Тот, не удержавшись на ногах, быстро сообразив и повернув сзади себя рабочее кресло, упал на него, так и не поднимая на меня голову. После такого бурного и страстного поцелуя, я кое-как хотел прийти в себя, ведь после такой бури эмоций и ощущений я до сих пор был «своём» мире. Немного переварив ситуацию, я вновь посмотрел на Эстонию, который, прикрыв свой рот, видимо, дал волю слезам, снова. Совесть кричала, что надо что-то делать, чтобы успокоить эстонца, ибо я уже перешёл уже за грань. Но что-то другое кричало, что не стоит останавливаться и продолжить дело… — Фин! Зачем ты это сделал?! — истерически, но тихо закричал Эсти, сердито на меня поглядывая. — Эсти… — не слушаясь своего разума, я начал расстёгивать остальные четыре пуговицы на рубашке, давая маленький вид Эстонии на мою грудь и пресс — Прости меня, но я не могу… На этих словах Эст успел лишь с испугом посмотреть на меня, но я уже пошёл к нему, по пути уже скинув с себя рубашку. Он, осознавший, что сейчас я с ним сделаю, не теряя времени, быстро встал с кресла и хотел убежать к двери, но, к его сожалению, я успел его схватить за руку и с силой потянул на себя. Прикрыв его рот рукой, чтобы он не посмел прервать столь великолепный для меня момент, я одним махом повалил его на стол, только вот лицом в мою сторону. Он мычал, покусывал мою руку, но я был сильнее и это меня лишь сильнее возбуждало. Это напоминало мне весьма интересную ситуацию: заяц, оказавшись загнанный в ловушку, ничего не остаётся делать, как стать жертвой большого серого волка. Он просто отдаётся своей судьбе. Можно считать, что я слетел с катушек, но я уже ничего не чувствую, кроме страха в глазах Эстонии, который умоляет меня отпустить его. Наконец, не скрывая эмоций, не скрывая своих чувств, я могу прикасаться к Эстонии, целовать Эстонию, что угодно! — Фин! М-м! М-м-м! Не м-м надо! — мычал Эстония, пытаясь выбраться и руками, и ногами. — Прости, Эсти, — не скрывал я свою улыбку, какой её не видел бы эстонец. — Я просто… хочу тебя… Как и ожидалось, после моей речи Эстония ещё сильнее занервничал и его сопротивление лишь усилилось. Протиснувшись между его ног, тот начал меня отпихивать руками. Попутно, как в тумане я слышал его умоляющие крики, а так же новые дорожки слёз на его щеках. Но я не думал останавливаться или слушаться Эсти, я не понимал, что со мной происходит. Единственное, что я сейчас чувствую: Это Само желание, похоть, страсть. Я хочу его… Шлёп. Не уследив за руками Эстонии, как тут ко мне прилетает знатная пощёчина, от которой я сильно зашипел и отвернулся от него. На секунду я, широко открыв глаза, вновь пришёл в сознание. Я не понимал, что со мной произошло. Погодите… Я сейчас, между ног Эстонии, испуганный до чёртиков, что я его собираюсь… изнасиловать?! — Ф-Фин? — дрожащим голосом, чуть не давясь собственными слезами, спросил Эст, чуть подняв голову. Весь ошарашенный, я повернулся к Эстонии, лицо которого было почти всё в слезах. Я не помню, как расстегнул его несколько первых пуговиц. Отойдя от него на несколько сантиметров, я наконец-то всё вспомнил… Не могу поверить, что я собирался Это сделать с собственным и единственным другом! Что со мной произошло?! Что взяло?! Нет, я точно сумасшедший! Отойдя от эстонца аж до стенки, тем самым стукнувшись головой об неё, я просто хотел провалиться сквозь землю, но лишь плавно соскальзывал по стенке вниз. Я не хотел осознавать тот факт, что я такое мог сделать, причём на трезвую голову! Это ситуация мне вполне знакома… Неужели я похож на Германа?! Не то, что это оскорбление в его сторону, но он пытался сделать с Польшей то же самое, что и я сейчас с Эстонией… Это хоть как выглядело со стороны. Я точно идиот. Идиот! Он меня не простит! А ведь слышал, помнил его крики и мольбы, но я продолжал делать то, что врагу не пожелаешь! Нет! — Фин… — я обратил внимание на Эста, который, хоть и с явной дрожью по всему телу, присел на стол. — Ты плачешь? Я и не почувствовал, как на моём лице образовались маленькие капельки слёз. Я хотел их быстро вытереть, чтобы Эст не посчитал меня за тряпку, но у меня даже руки дрожали. Я показался ему, как настоящий ублюдок. Не удивляюсь, почему у меня нет друзей… — Фин, не плачь, пожалуйста, — слез со стола Эстония и медленными шагами подходил ко мне. Нет, это опасно! — Не подходи, — Эстония не остановился, — Эсти, я монстр, не подходи! — Мой монстр, — сказал Эстония, окончательно подойдя ко мне. Я поднял голову на эстонца, на котором до сих пор был такой же грустный взгляд. Его красные губы заметно подрагивали так же, как и кончики его пальцев рук. Он присел на корточки, чтобы наши лица были на одном уровне. Я посмотрел на его те самые яркие голубые глаза, в которых сверкала одна искра — надежда. Или у меня виденье. Кончики его губ слегка приподнялись, создавая очень слабую, но улыбку. Неужели он не зол на меня, даже не расстроен? Я уже был готов задать ему вопрос, но не успел открыть рот, как тут мою шею обхватывают хрупкие руки Эстонии. Вновь уткнувшись своим холодным носиком мне в плечо, я, хоть и нехотя, боясь опять «напасть» на него, приобнял его одной рукой. — Мой, мой монстр, — говорил Эст, сильнее прижимаясь ко мне. — Эсти… Почему ты у меня такой дурачок? — слабо посмеялся я, гладя того по спине, иногда задевая за край его рубашку. — Я тебя люблю, идиот! — очень громко крикнул мне Эстония, вновь одарив меня своим взглядом — Я. Тебя. Люблю! Его слова… Будто радуга после дождя. От таких столь желанных слов у меня замерло сердце. Возможно, он видит на мне спокойнее выражение лица, но внутри у меня фонтан эмоций, среди них — счастье, радость. Будто у меня бабочки в животе! Я так ждал, так ждал этих слов! Никто мне такого раньше не говорил, даже родные мне братья, а именно мой дорогой Эстония. Он на меня смотрит с нескрываемой яркой улыбкой, а в его глазах наконец-то заиграла та самая искра, будто звёзды появились на голубом небе. — Эсти… — Нет, молчи, — приставил к моим губам палец Эстония, ещё ближе приблизившись ко мне. Убрав палец, мы вновь оказались в той самой ситуации, но теперь всё по-другому. Эстония без всяких прелюдий уселся мне на ноги, упёршись руками об мои плечи. Наши взгляды вновь встретились друг с другом, заглядывая в души каждого. На этот раз Эстония был уверенным, свысока на меня поглядывая, как волк над добычей. Меня это никак не волновало, даже наоборот, мне это нравилось. — Фин, позволь… — Эстония положил руку на мою щёку, поглаживая её своими пальчиками — …мне вновь прикоснуться к ним. Говорил он с некой дрожью в голосе, но звучало так, будто это было утверждение. Ничего не сказав, я взял его за тёплую щёку и притянул его к себе. Снова. Снова это жгучее дыхание, которое я вновь чувствую. От моих медленных действий Эст чуть замямлил, даже чуть перепугался. Я этого ожидал, но дальше я ждал действий от его самого, уже собираясь отпустить его. Но вскоре мои губы накрыли тёплые губы эстонца. Поцелуй был медленным, нежным, но приятным для нас обоих. Прикрыв глаза, я отпустил свои руки на уровень его талии, понемногу спускаясь всё ниже и ниже. Но простого поцелуя мне мало, Эсти. Спустившись и сильно сжав его зад, я открыл ему свой рот, чтобы вновь почувствовать тепло и страсть. Эст, не сопротивлявшись, дал волю эмоциям. Вскоре я почувствовал, что он, проникая языком в рот и сплетая наши языки в новый бурный танец. Я чувствовал его горячие и пухленькие губы, а его зубы иногда покусывали мои уста, не жалея меня. От новой волны неприятных покусываний я, хоть и несильно, ударил Эстонию по ягодице. Тот томно простонал мне в рот, но это его сильнее заводило так же, как и меня. Запуская пальцы в мои волосы, всё сильнее притягивая меня к себе, Эстония всё продолжал исследовать мой рот, иногда вновь сплетая наши языки. Я не помню, как долго мы этим занимались, сколько минут мы просидели в такой позе или сколько раз я его шлёпал по заднице, получая в ответ томные и громкие стоны Эста. Я не следил за временем, ведь для нас это продолжалось вечность. Никого и ничего не было, только мы. И только мы. *** — Фин, это был мой первый, первый раз, когда я с кем-то целовался, — кое-как признался Эстония, будто он этого всю жизнь стыдился. — И как? — с ухмылкой спросил я, сильнее прижав его к себе. — Прекрасно, — с удовлетворением ответил Эст, прижавшись к моей оголённой груди, будто лежа на ней. — Это было прекрасно, Фин… Ничего не сказав, я поцеловал того в голову, гладя его по спине. Наша поза почти не изменилась, только теперь эстонец почти лежит на мне, упираясь руками об мою грудь. Даже если нас кто-то заметит, — и пусть, я не могу и не хочу скрывать наши отношения. — Soome, olet vahva…— обратился ко мне на моём родном финском языке Эстония. — Кто это у нас заговорил на финском? — с хитрой улыбкой спросил я, трепая эстонца по голове, от чего тот выдал из себя тихий смешок. — Твой Эстония? — риторически спросил Эсти, с довольной ухмылкой взглянув на меня. — Мой Эстония, и только мой, — поцеловал я того в лобик, от чего тот выдал небольшой румянчик. Сильнее его приобняв одной рукой, я направил свой взгляд на дверь. Не мог поверить, что никто не мог услышать ранее крики Эстонии, что сильно удивляло. Неужели все так заняты своей работой, ведь мало кто делал её с особой мотивацией. Ну, я знаю одного, точнее двух, кто явно сейчас не занимается работой. И это не я с Эстонией, а один «серьёзный» начальник и один его секретарь. Самому интересно посмотреть на их непростые посиделки в кабинете немца. От таких мыслей я выдал тихое «хе-хе», на что и обратил Эстония. — Что-то смешное? Расскажи — с любопытством спросил Эстония, чуть не ломая свою шею, вновь поднял голову на меня. — Да так, вспомнил про посиделки Германии и Польши. Неважно — я пытался откинуть ненужные мысли в сторону, но не совсем получалось. — А-а-а, так это же совсем другая история и ситуация, — Эст уже понял мой «намёк». — Но всё-таки, как они сошлись, а? — Сам поляк не в курсе, что немец по уши влюблён в него. Только сегодня я и он это узнали, причём, так сказать, уже на практике. — Ну, а мы уже проверили свои отношения, причём тоже на практике… И выяснили, что ты очень нетерпеливый. — Я же не виноват, что ты такой милый и красивый, Эсти. — А я, по-твоему, виноват, что ты без рубашки такой сексуальный и горячий, Фин? — Ой, прекрати, — в шутку толкнул я Эста, на что тот залился сильным хохотом. Посидели мы минуты три, смеясь оба даже не зная от чего. Меня просто сильно заводил звонкий и громкий смех Эста, как у ребёнка. За это я его и люблю… Прервали наш комфорт три громких стука об дверь. Эстония сильно испугался и собирался закрыть меня собой, но это никак бы не исправило ситуацию. Я был готов к кому угодно: хоть то Латвия или Литва, хоть Франция или даже мои братья. Но вот к кому я не был готов, так это Герману, внезапно пожаловавший в кабинет Эстонии с какой-то папкой. Как только он вошёл кабинет, так и застыл на месте, с двумя блюдцами вместо глаз смотря на нас: эстонца, который своим телом пытался закрыть открытый вид на мой голый торс, а так же на финна, который ничего не делал, лишь с малым интересом смотрел на Германию. На секунду мне показалось, что его глаза будто загорелись от злости. Похоже, что беседа будет долгой. — Что здесь происходит, Финляндия и Эстония?! — с громким криком обратился к нам Герман, уже в мыслях проклиная всех и вся. — Особенно ты, Фин. Почему твой пиджак и рубашка разбросаны по всему кабинету? И чем вы оба здесь занимаетесь?! От его криков уже и уши болят, но мне не впервой, ибо какой день я слышу его надоедливый, но столь громкий и даже страшный вой? Очевидно, что почти каждый день. Но Эстония, кажется, не был готов к этому. Он отвернулся от него, упёршись кулачками об мою грудь и уже готов был заплакать. Похоже, что на Эста никто раньше не повышал голос, от чего тот пытался уже спрятаться за моей спиной, лишь бы не слышать строгий голос немца. Ну уж нет, никто не смеет доводить моего Эстонию до слёз! Никто! Чуть оттолкнув от себя Эстонию, который явно не хотел меня отпускать, я, выровнявшись в осанке, пошёл в сторону Германии. Я уже чувствовал его злость и возмущение в мою с Эсти сторону, но я хочу, чтобы он поскорее ушёл и ничего, так сказать, «не видел». К тому же мне хочется ему напомнить о видеокамерах в зале, где он хотел поиметь бедного Польшу. — Поверь, я добьюсь того, чтобы вы больше вместе не работали, — на этих словах он меня сильно взбесил, но ради Эстонии я не намерен устраивать тут драку. — А я добьюсь того, чтобы тебя посадили за решётку за попытку изнасилования одной страны, — в ответ угрожал я Герману, который на секунду застыл в полном недоумении. — А, чего замолчал? Ах, точно, ты же не знаешь о камерах видеонаблюдения, которые стоят в зале, где ты и Польша… Ты понял, да? Герман на этот раз решил промолчать, отведя взгляд куда-то в сторону, но не убирая с себя недовольную гримасу. Это значит, что у него больше нет аргументов. — Так вот, слушай, — уже начал я говорить шёпотом, чтобы даже Эстония нас не услышал. — Ты не видел нас тут, а я не видел вас там, и мы в расчёте, хорошо? Пару секунд колеблясь, но Герман всё-таки согласился со мной. Пожав друг другу руки, Германия уже хотел был выйти, но напоследок кинул мне: — Только сотри эту запись с камер! — Нет проблем, — успел я сказать, как немец скрылся за дверью, быстрым шагом куда-то спеша. С победной улыбкой я повернулся к Эстонии, который так же был несказанно рад уходу Германа. — И нет проблем, Эсти, — повторился я, победно подходя к эстонцу, который поднял с пола мою рубашку. — Оденься, а то простудишься, — отдал мне рубашку Эст. — Не хватало мне ещё за тобой ухаживать. — А мне так хотелось, — с сарказмом промолвил я, уже застёгивая пуговицы рубашки на мне. — Так, вот твой пиджак, я пока что на кресло поставлю, — говорил Эст, подняв с холодного пола мой серый пиджак и мигом накинув его за спинку кресла. — А теперь нам надо работать дальше. Не хватало, чтобы к нам зашёл Франция, а то мне кажется, что он просто взбесится. — Единственный, кто бы взбесился, а точнее просто упал в обморок, то это Польша, — пытался пошутить я, но вместо этого сказал правду. — И то, если Герман меня вместе с ним рядом найдёт, то мне конец. — Поверь, я бы сделал то же самое, только с поляком. Не надо ему прикасаться к моему Фину. Смотри мне, а то вам обоим мало не покажется. — Хорошо-хорошо, я весь твой, Эсти. — Ты мой монстр, Фин.

***

Уже было давно за пять часов, до конца рабочего дня оставалось лишь двадцать минут. За это время я ни разу не покинул кабинет Эстонии. Хотя, что мне надо было делать у себя? Мне работу заменили на, так сказать, подготовку и обучению Эста, хотя он сам всё отлично понимал и самостоятельно выполнял работу, за что я и горжусь им. За всё проведённое время вместе я чувствовал себя счастливо и везде лишь видел позитив. Я даже не посмел его ругать за ошибки в некоторых уже готовых документах, просто не мог поднимать на него тон. Я, конечно, поправлял его, но всё равно я был причиной его возможных ошибок. Почему? Я не мог с ним просидеть и минуты молчания, либо я с ним заговорю, либо он со мной. Мы постоянно общались на разные темы, а захватывающие и забавные истории Эстонии просто приятно слушать. Он не однократно повторял некоторые забавные ситуации, чтобы разогреть обстановку, а я вновь заливался сильным хохотом на весь офис. Возможно, нас обоих слышали аж в коридоре. Нам будто не было и дел до этих документов, нам просто хотелось пообщаться и позабыть об остальном. Вроде бы мы на работу пошли, а из воспоминаний только смешные истории эстонца, наш громкий смех и несколько моментов моих поправок в текстах на компьютере. Время пролетело быстро, чем мы ожидали. Мы хотели больше провести времени вдвоём, но, к сожалению, придётся провести остаток дня в своих квартирах. Я в одиночестве, а Эстония в компании своих братьев, которые расскажут, кажется, почти одинаковые истории про свой первый рабочий день. — Фин, можно уже собираться, — встал из-за своего места Эсти, подняв с пола свой портфель. — Мы уже давно закончили эти документы, а остальную часть дня мы просто проболтали. — Да, похоже, уже надо… — с долькой грусти согласился я, но пытался не подавать виду. — Фин, ты расстроен? — взволновался Эстония, закинув свой портфель за плечо, подошёл ко мне. — Да так, просто день так быстро пролетел… — я попытался как-то повеселеть, но у меня никак не вышло, кроме фальшивой и кривой улыбке. — Нет, Фин, ты явно чем-то расстроен, и это не из-за того, что рабочий день пролетел так быстро, — стоял на своём Эстония. — Фин, не скрывай от меня никаких секретов. Скажи правду. Ты ведь можешь мне доверять? — Да… — не сдержавшись, я встал вплотную перед эстонцем. — Просто день так быстро прошёл, а я ещё не успел полностью насладиться этим днём с тобой… Мне хочется продолжения. — Продолжение значит… — задумался Эст, скрестив руки на груди. — Давай тогда я переночую у тебя? — Я был бы не против, — с долькой пошлости в голове согласился я. — Ну-ну, что ты там себе нафантазировал, — понимая мои догадки, Эстония слабо ударил по лицу, даже, можно сказать, в шутку. — Посмотрим на твоё поведение. С этими словами эстонец повернулся к столу, на котором было несколько немало значительных бумаг, которые надо будет сейчас расставить по полкам и ящикам. Параллельно найдя под столом свою сумку, я медленно и не спеша подходил двери, но лишь для того, чтобы постоять и подождать бедного Эстонию, которого я уже за целый день, честно говоря, замучал своей болтовнёй. Когда Эстония сложил все документы в один ящик в столе, я уже стоять возле двери, уже наготове открыть дверь. — Подожди! — крикнул мне Эстония, параллельно выключая компьютер. — Я и не спешу, — ответил я, до сих пор глядя на уставшего эстонца. Закончив с компьютером, Эстония, подхватив свой портфель, подбежал ко мне. Думаю, уже пора. Выйдя из кабинета, выпустив первого Эста, я закрыл за собой дверь на ключ, который дал мне Эстония. Мы пошли в сторону лифта. По пути к нему эстонец взял меня за руку. Я, мягко говоря, был слегка удивлён, но это было очень даже мило, особенно тогда, когда он пытается не смотреть на меня, но всё крепко держит меня за руку, будто боясь меня потерять. Подойдя к лифту, тот спустя пару секунд открылся и мы вошли туда. Проехали мы таки опять в тишине, но всё равно не отпуская руки друг друга. Когда лифт остановился на нужном этаже, — первом, мы вышли из него. Людей в регистратуре почти не было, кроме Литвы, который ждал Латвию и Эстонию. Заметив нас, он мигом подбежал к нам, точнее к Эсту. — И снова привет, Эсти, — опять (?) поздоровался с эстонцем старший брат, а затем в знак приветствия пожал мне руку. — Я, так вижу, ты со своим кавалером. — П-х, молчи, — попросил брата Эстония, нервно сжимая мою ладонь. — Кстати, Литва, ты не будешь против того, что я опять переночую у Фина? — Конечно, не против, — с радостью разрешил Литва, будто он даже рад тому, что Эстонии не будет дома. — Я передам Латвии. Удачно «повеселиться» вам вдвоём. После чего литовец пошёл куда-то назад, кажется, в уборную. После я услышал звук открывающихся дверей лифта. Повернувшись, я увидел весьма встревоженного Польшу, который метился глазами в разные стороны. Странно, на него это не похоже. К тому же, где Венгрия, ведь поляку вряд ли стоит находиться одному. Тем более после того случая в зале я вообще не сомневаюсь, что дело всё в Германии. Польша, еле стоя на ногах, быстрым и уверенным шагом пошёл в сторону выхода. Когда он оглядывался в разные стороны, но только не меня с Эстонией, я заметил что-то странное в его лице, но вот что именно — я не знал. У него такое уставшее лицо, а сам будто был измотанный. Его случаем не изнасиловали? Хотя нет, такое может придумать только придурок или какой-то псих. И, скорее всего, я отношусь к первому варианту — да, я придурок. — Хэй, Польша, — с зова Эста Польшу сильно передёрнуло, но мигом его лицо стало спокойным из-за присутствия меня и Эстонии. Польша остановился возле нас, будто он ожидал, что мы сейчас будем задавать ему кучу вопросов. — Польша, неважно выглядишь. Что случилось? На тебя опять Германия навалил кучу работы? — задал аж два вопроса эстонец, с интересом разглядывая лицо и чуть помятую одежду поляка. — Угадал — улыбнулся кончиками губ Польша — Уже какой раз, да… И ведь я не по своей воле, ха-х. И вот даже поговорить с ним об этом нормально не могу, вечно уходит от этого разговора. — Особенно тогда в зале, — поняв, что сейчас я сказал лишнее, я прикрыл свой рот, чтобы ещё чего не рассказать при Эсти. — А что тогда случилось? — заинтересовался Эстония, явно ожидая объяснений с нашей стороны. — Ой, да просто мы немного пособачились, что пол отдела слышало крики Германа, — явно сильно нервничая, говорил Польша, пытаясь что-то придумать. — Причём на немецком! Потом мы ещё удивлялись, почему у Австрии и Бельгии волосы дыбом стояли, — я пытался развеселить поляка, что и вышло, даже Эстония немного посмеялся. Похоже, понимают мой юмор, ведь не каждому это дано. Хе-х. — Ладно, мне надо спешить, — Польша явно уже хотел убежать отсюда, ведь он даже при разговоре пытался уже уйти, но мы всё равно шли за ним. — Куда это ты так спешишь? — любопытство эстонца выходит уже за рамки разумного. — Погоди, а что это у тебя на шее? И правда, а я то думал, что мне кажется, что на шее поляка что-то красненькое. С далека мне показалось, что это больше всего похоже на чей-то след, будто кошка или собака сильно цапнула. Хотя ещё утром я не замечал её. Неужели… — Что? — переспросил поляк, который был в «большом недоумении», — Тебе показалось, может просто запачкался. — Нет, не похоже, что ты просто запачкался, — вдруг глаза эстонца сильно округлились, будто он увидел что-то страшное. — Это сделал Герман? — Что сделал? Герман? Да нет, Эстония, просто где-то запачкался. Хотя я сам не видел, что у меня на шее, поэтому могу сказать точно, что это не Германия! — я заметил, что у поляка дёргается левый глаз. — Ты сегодня какой-то весь на нервах, Польша, — косо смотрел на поляка Эстония. Польша уже хотел вновь возразить, как из ниоткуда, а точнее с боку, а нему подходит подозрительно спокойный Герман. Подойдя к нему сзади, он неожиданно для поляка, который не сразу заметил присутствие немца, обхватил того за талию, притянув к себе, да и поближе, чтобы тот не смог выбраться. От его неожиданного появления даже я с Эстонией вздрогнули, не говоря уже о Польше, который со страхом в глазах оборачивался на нас. — Простите, он просто за сегодня сильно устал, поэтому весь на нервах, — говорил уже за поляка немец, но ясное дело, что что-то здесь явно не чисто. — Понимаем, — как можно вежливо ответил Эсти, но всё равно как и я не доверял словам Германии. — А сейчас мы поедем ко мне и «расслабимся». Да, Süß? — Герман уже не стеснялся называть своего Польшу своими придуманным прозвищами. — Д-да, — что означало уверенное нет, но я понимаю его: в такой безвыходной ситуации лучшим решением будет согласиться, хотя в его случае это был риторический вопрос. — Auf Wiedersehen, — попрощался с нами Германия, уводя за собой Польшу, который выдал своё тихое «do widzenia». — Nägemist, — попрощался с ними Эстония, а я предпочёл в этой ситуации лишь промолчать, наблюдая за одним «маньяком» и одной «жертвой». — Ну и ну, как думаешь, это Его метка? — задал я вопрос Эсти. — Думаю, что у них была, так сказать, «бурная» работа, — посмеялся Эстония, уже идя к выходу из здания. — Давай быстрей к тебе, я уже устал быть весь день на работе. — Ты же просто сидел за компьютером более шести часов, чего ты это устал? — Сидеть устал! Быстрее домой! — Каприза… Но за это я тебя люблю. — А тебя за твоё терпение.