Трикстеры, что поменялись местами

— Отвратительно, просто слов нет, — повторяла Виолетта, нервно расхаживая из стороны в сторону. — Как же бесит! Она просто не могла усидеть на месте, чувствуя, как в груди постепенно закипала ярость. Эмоции, прежде сдерживаемые, так и стремились вылиться в неконтролируемый взрыв. — Я точно не сумасшедшая, — убеждала себя Виолетта. — И теплый прием, и тактика обучения, и почерк! Как я могла не заметить? Импульсивный монолог помогал прийти в себя. А скрывшись за иллюзией, Виолетта наконец-то осталась в одиночестве со своими мыслями и чувствами. — Но я не могу заявиться и высказать все напрямую. Если за этим стоит план — нужно его раскусить. Отец не из тех, кто открыто согласится с обвинениями. Он может это списать на мое больное воображение. Но некоторые размышления все же не давали ей покоя. Она сильно сомневалась в трезвости и логичности своего плана, но ничего другого не оставалось. Виолетта застряла в Асгарде, отчасти по своей воле, и трусливо сбегать в родной дом, сверкая пятками, была не намерена. — Локи-псионик. Обмануть его, одурачить, будет очень сложно, — задумчиво протянула Виолетта. — Он видит людей насквозь, но…. … Был ли у нее шанс? Однозначно, был. Трикстер испытывал очевидную привязанность к своей дочери. И был готов обманываться на ее счёт множество раз, видя в Виолетте отражение себя. — Мне не стоит торопиться, — проговаривала свой план действий она. — Не навязываться. Просто будем плыть по течению и анализировать. Другого варианта нет. Иллюзию, которую он накладывает на себя, мне не развеять. Не тот уровень. А доступ к артефактам для меня закрыт. Плюхнувшись на кровать, Виолетта прикрыла руками лицо, пытаясь сосредоточиться. Эмоции выдавали ее. Они бурлили, распаляли горячую кровь. Виолетта чувствовала себя преданной и обиженной. Она доверяла Локи, как никто, и всегда видела в нем то, что не видели асы. Она доверяла ему! — Почему ты так со мной поступил? — не понимала Виолетта. — И где настоящий Один? Мысль о смерти Всеотца всколыхнула разум. По спине пробежали холодные мурашки. Виолетта прекрасно знала, что Один никогда бы не отдал Локи трон по своей воле. Война подкосила царя, его силы и жизненный цикл подходили к логичному концу. И если раньше он мог дать отпор приемному сыну, то теперь, после смерти Фригг, у трикстера были развязаны руки. — Я хочу ошибаться. Но все играет против него. Виолетта устало вдохнула, прикрывая глаза. Она чувствовала себя загнанным в клетку зверем, маленьким и беззащитным. У нее не было ни нюха, ни клыков, ни когтей, чтобы дать бой взрослому хищнику. — Мама, папа, мне так не хватает вашего совета, — прошептала Виолетта в пустоту. — Вашей поддержки… боже. Ну почему моя жизнь такая странная и сложная?! Появление в ее жизни Локи перевернуло все с ног на голову. Он изменил окружающий ее мир до неузнаваемости, внёс хаос и неопределенность. И даже сейчас вел странную, не поддающуюся логике игру. — Зачем я ему здесь? — искренне не понимала Виолетта. — Какой в этом смысл? Она ведь запросто может расстроить все его планы, стать настоящей проблемой. Ему было бы проще отослать родную дочь в Мидгард, но он оставил Виолетту рядом с собой. Для чего? — Он вряд ли скучал, — с сомнение произнесла она. — Нет. Если бы скучал, не стал бы скрываться. Или? Я запуталась! Нервно прикусив губу и растрепав пятерней волосы, Виолетта хмуро уставилась в потолок. Глаза забегали по хаотичным узорам, по переливающимся в полутьме фрескам. — До сих пор не могу к этому привыкнуть. Виолетта пыталась отвлечься, но мысли о Локи упрямо засели у нее в голове и не хотели никуда уходить. Она не знала, куда себя деть и что делать с ворохом противоречивых чувств. Она должна была радоваться тому, что Локи жив, но вместо этого ощущала страх. «Если не я, то кто прольет свет на его обман? Тор? Нет, это слишком опасно. И не в такое неспокойное для Асгарда время». Если бы Тор узнал о смерти Одина, он бы перевернул всё верх дном, только бы наказать Локи за убийство отца и обман. «Он будет в ярости», — заключила Виолетта, и добавила уже вслух. — Нет. Мне придется справляться в одиночку. Иначе все пойдет не по плану… ах если бы у меня был план. *** Обманывать бога лжи и коварства было чревато последствиями — это Виолетта понимала в первую очередь, поскольку знала его непростой характер. Но поступиться со своими принципами она так и не смогла. «Я собираюсь обмануть его во второй раз. Это самоубийство, — размышляла Виолетта, монотонно перебирая книги на полке. — Он не простит меня за это, ох не простит». В первый раз он закрыл на это глаза, но теперь… Виолетта засомневалась в Локи, искренне не понимая, какую цель он преследовал. В чем была причина маскарада? Спровадить Тора? Заполучить трон? «Глупости. Странно все это. Как долго он будет играть роль Одина? Годы? Сотню лет?» Виолетта тяжело вздохнула. «У меня нет столько времени». На ее плечах сейчас лежала огромная ответственность. Она должна была пролить свет на обман Локи, но всё еще не знала, с чего начать. — Сигерт, а как быстро достроят башню? — задумчиво протянула Виолетта, доставая со средней полки нужный фолиант. — Меньше месяца. Помимо этого, нужно будет восстановить магическую структуру. — И сбалансировать энергетический купол. — Верно, — согласился он, мысленно радуясь успехам принцессы. Переминаясь с ноги на ногу, Виолетта рассчитывала время, при этом не меняясь в лице. Она затеяла опасную игру, которая могла стоить всего: жизни, свободы и рассудка. Что, если она ошибётся в выводах? «Нет, не будем думать об этом сейчас. Решу позже», — отмахнулась Виолетта, стараясь заглушить эмоции. Но сердце билось словно неугомонное. Виолетта развернула фолиант, прошлась глазами по сложным письменам, надеясь хоть как-то отвлечься и избавиться от чрезмерного внимания со стороны Сигерта. Рядом со стражем она чувствовала себя неуютно. Даже мысль о лжи распаляла Виолетту, а чужой, цепкий взгляд ещё больше подливал масла в огонь. Она не могла никому рассказать о своих сомнениях, подгоняемая паранойей. О своих подозрениях она боялась поделиться даже со стражем радужного моста, который неустанно следил за всем, что происходило во всех девяти мирах. Мудрый Хеймдалль не мог не заметить подмены. «Скорее всего, он сохраняет нейтралитет. Главное — благополучие народа, а не личность царя», — верно рассудила она. Возможно, и сам Локи придерживался такого мнения. Младший принц даже после своей смерти не смог искупить вину. Его героическая кончина лишь приглушила ненависть, которая плавно перетекла в безразличие. Но Виолетте было не все равно, она привязалась к родному отцу, потому что искренне доверяла и разделяла его чувства и принципы. Но даже эта слепая вера пошатнулась. — Нет, пожалуй, сегодня я воздержусь от чтения, — устало протянула Виолетта, возвращая фолиант на полку и нервно поправляя наручные часы. — Мне нужен свежий воздух. Долгая пешая прогулка помогла Виолетте прийти в себя, посмотреть на всё со стороны. Она спешила ринуться в бой, подгоняемая страхами и эмоциями, но вовремя одернула себя. С Локи нужно быть предельно осторожной и естественной. Он видел ложь насквозь, так почему бы не говорить ему правду? «Он ведь сам часто юлит, пользуется недосказанностью, чтобы запутать. Прекрасная тактика. Я ведь тоже могу ей воспользоваться». Она не будет ему лгать, и не будет прятать свою привязанность, к которой тяготел отец. Локи уже допустил ошибку, и это означало, что у Виолетты был крохотный, но шанс разоблачить его и наконец-то выяснить всю правду. *** Нахмурившись, Виолетта рассматривала разбитые коленки и расцарапанные до крови руки. Сегодняшний день отличался от всех прочих, ведь за ней больше не следовал по пятам личный страж. Нет. Рядом стоял сам Один и не скрывал своей доброй, необидной ухмылки. Он внимательно, с интересом наблюдал за внучкой, которая впервые за долгие месяцы снова села в седло. И допустила несколько ошибок. — Да, я плохо затянула подпругу, — упрямо пробурчала Виолетта, отряхивая одежду и ладошки от песка. — Все приходит с опытом, — согласился Всеотец, подходя ближе к внучке и принимая из ее рук поводья. — Мы сменим седло на другое, попроще. Виолетта послушно кивнула, следуя за царем. Последний урок выбил ее из равновесия, снова окуная в суровую реальность. Ей не хватило сил, чтобы справится с настоящим, асгардским седлом. Возможно, оно не отличалось от земных, возможно, она просто ошиблась, но с фактами не поспоришь. Виолетта просто слетела с седла, после того, как попыталась сама затянуть подпругу без чьей-либо помощи. — Не больно? — Пустяки, бывало и хуже, — протянула она шутливо. — Не будем из-за царапин беспокоить Эйр. — Хорошо. Сегодня Всеотец был особенно немногословен и угрюм, и в такие моменты Виолетта начинала сомневаться в том, кто перед ней. Где проходила та тонкая грань различий между отцом и сыном? Идущий рядом с ней ас осторожно подбирал слова, но при этом часто ошибался в интонациях, как если бы это говорил настоящий Всеотец. Его усталая походка, его подрагивающие пальцы, что держали эфес Гунгнира — ничто из этого не давало усомниться в подлинности царя. Но… что-то не давало Виолетте покоя. «Это точно интуиция?», — спросила себя Виолетта. Локи был искусным обманщиком и колдуном. Возможно, он уже распознал ее ложь и теперь водил за нос? Как знать. Или ее обманывал собственный разум, в чем Виолетта боялась признаться. Верить в собственное сумасшествие совершенно не хотелось. «Я просто не справляюсь со всем этим, я так напугана. Мне так плохо». Виолетта замедлила шаг, почувствовав накатывающую волну отчаяния. Впервые она ощутила, насколько была мала и беспомощна. В маленькой земной девочке текла кровь божества, но сейчас казалось, будто в ней от него осталось только самое ужасное — его паранойя, его безумство, его лихорадочная попытка самоутвердится. Неудача била по самолюбию. Прошла уже пара недель, а она так и не смогла найти брешь в идеальной иллюзии Локи. Ни одной зацепки. Виолетта искренне устала искать изъяны в поведении Одина Всеотца, мелкие несостыковки, знакомые фразы. «Пора отпустить эту ситуацию. Я больше так не могу, — одернула себя Виолетта. — Хватит бегать за призраками» Она нашла в себе силы отбросить дурные мысли. Переступила через свое упрямство, которое досталось ей от отца, и, устало улыбнувшись, нагнала Всеотца. Найдя его ладонь, она крепко сжала старческую, грубую, но безумно теплую, сильную руку. — Куда пойдем теперь? *** Отпустив навязчивые мысли об отце, Виолетта наконец-то смогла направить свои силы в нужное русло. Она старательно училась, успевала быть везде и всюду. Рано утром принцесса уходила в сопровождении Сигерта за пределы дворца, чтобы пообщаться с асами, изучая местную культуру. Вечера же Виолетта проводила в компании Одина Всеотца. И чем больше они общались, тем очевиднее была его благосклонность к внучке. Всеотец словно учился заново быть родителем, правильным и уступчивым. Он всегда находил для нее время и искренне радовался ее успехам. — Ах если бы мои сыновья хоть чуточку были бы похожими на тебя, Виолетта, — в сердцах причитал он. И с этим было невозможно не согласиться. Долгий, упорный труд постепенно давал свои плоды. Даже вечно упрямая Сиф сменила гнев на милость, что уж говорить о бравой тройке. Виолетта буквально горела, стараясь успеть везде, где не хватало рук, выполняла любые простые поручения. И ночью валилась с ног, уставшая, но безумно довольная своими успехами. Асгард менялся на ее глазах, возвращался в довоенное русло. Серьезной работы становилось все меньше, и тем чаще Виолетта проводила свое время в компании Всеотца, который буквально топил ее нерастраченной на сыновей любви. Рядом с внучкой царь постепенно преображался, а следом за этим его слова, действия и стремления. В какой момент Виолетта вновь почувствовала неладное? Это произошло за обедом, когда она неожиданно для себя обратила внимание на различия в выборе первых блюд и на то, как царь держал приборы. Маска Одина постепенно таяла, благодаря чему день ото дня все чётче прослеживались различия между прежним и нынешним царем. Виолетта больше не пропускала ни мелких, незначительных фраз, сказанных невпопад, ни проскальзывающую в голосе фальшь. Но больше всего лже-Одина выдавали дыхание и ласковые, острожные движения рук. Куда делась дерганость и воинская импульсивность? Виолетта была далеко не глупой девочкой, чтобы все сопоставить. Локи умело играл свою роль, стараясь привязать к себе дочь как можно сильнее. «Он не отпустит меня, — осознала она, чувствуя, как на сердце вспыхнула ярость. — Зачем я ему? Зачем?» Страх дал импульс, и по руке Виолетты скользнула зелёная, дерганная вспышка. Он сказал ей не колдовать. Но ради чего? — Ха-ха-ха. Какая же я глупая, конечно, он заботится о тебе, как же. Ему было всё равно все шестнадцать лет, а теперь он воспылал ко мне отцовской любовью? Она поверила ему. — Ненавижу! Новая зеленая вспышка, куда сильнее предыдущей, ударной волной прошлась по комнате. Виолетта так долго копила это в себе — весь страх, всю свою растерянность, смешанную с горем, — и теперь эти эмоции вихрем вырвались на свободу, превращаясь в настоящую бурю. Она искренне верила Локи, но теперь доверие пошатнулось. Он мог сразу все рассказать, честно, без прикрас, и она бы встала на его сторону. Но он не стал и все это время наблюдал за ее безутешным горем, за ее слезами. Разве любящий отец так поступил бы? — Нет, он любит только себя. И снова бесконтрольная вспышка. Виолетта буквально светилась, едва ли сдерживая свои эмоции. Мысли менялись в голове безумным калейдоскопом. Она больше не могла держать себя руках, и наконец-то решила действовать. Окутанная иллюзией, Виолетта спокойно открыла двери своей спальни и с легкостью проскользнула мимо эйнхериев. Магия заглушала все посторонние звуки, оставляя принцессу незаметной для чужих глаз. Она уверенно шагала в сторону тронного зала, едва ли не переходя на бег. Адреналин кипел в груди. Последние несколько метров дались особенно легко. Виолетта припала руками к золотой двери, останавливаясь, чтобы отдышаться и унять нервную дрожь в пальцах. — Я схожу с ума, — прошептала она потерянно. — Как мне поступить? Виолетта искренне боялась распахнуть дверь и встретиться лицом к лицу с правдой. Если там, в тронном зале, был Локи и она не ошиблась, то все ее подозрения не были беспочвенными. Но что, если она ошиблась? Что, если там настоящий Всеотец, который, как и положено болеющему человеку, находился просто в состоянии недолгой отсрочки перед очевидным концом? Ее неправильные действия могут не только разрушить хрупкое доверие между ними, но и сделать ему хуже. «Чем я лучше Локи? — спросила себя Виолетта, прислушиваясь к голосу совести. — Я хочу быть максимально честной. Я не могу так больше! Недосказанность ни к чему хорошему не приведет». С усилием она толкнула золотые двери, одновременно с этим снимая с себя остатки иллюзии. Всеотец, прибывающий в задумчивости и восседающий на троне, с неким удивлением проследил за зелёной вспышкой, из которой появилась внучка: вся встревоженная, лохматая, с горящими магическими искрами глазами. — Виолетта? — осторожно окликнул он ее. — Что-то случилось? Девочка замерла, окидывая Всеотца потерянным, недоверчивым взглядом. Она сжала ладони в кулак, пытаясь собраться с мыслями. Всеотец поднялся с тронам, опираясь на Гунгнир, и первым пошел на сближение. — Я, наверное, невовремя, — неловко начала Виолетта. — Наверное, я сейчас поступаю глупо, но… я хочу ошибаться. Всеотец остановился напротив внучки, продолжая слушать, не перебивая. — Я… если я скажу глупость, вы не будете на меня в обиде? Но если я окажусь права… — дыхание сбилось. — Я правда хочу ошибаться, но мне кажется… кажется, что вы… Она набрала больше воздуха в лёгкие, и выпалила на одном дыхании: — Мне кажется, что Вы, Всеотец, не настоящий. И передо мной Локи. Прошло не меньше минуты, прежде чем Всеотец поменялся в лице, словно пытался осознать услышанное. — Что навело тебя на такие мысли? — уточнил он, не скрывая своей заинтересованности. Виолетта замешкалась, не ожидая такого вопроса, и подняла на него удивленный взгляд. Где резкое отрицание, обида в голосе? Это было совсем не похоже на Одина Всеотца, и он даже не думал скрывать очевидного. — Поведение, — начала Виолетта, постепенно смелея. — Ваши слова и поступки. Привычки. Вы пишете, как Локи. Слишком тактичны и осмотрительны. Движения слишком мягкие, не как у воина, скорее, как у мага. Я могу списать это на больную фантазию, но что, если я права? — Права, — ухмыляясь, согласился он. — Я думал, ты приедешь ко мне раньше. Иллюзия растаяла в зеленой дымке. Перед Виолеттой предстал Локи, совершено не изменившийся с их последней встречи. Все та же ухмылка и холодный, насмешливый взгляд, в котором плясали ядовито-изумрудные огоньки. Даже сейчас он колдовал, сдерживая остатки сотканных иллюзий, остерегаясь посторонних глаз. — Так ты знал? — Знал. Эти твои переглядки, вопросы, эмоции. С самого первого дня наблюдал, думал, насколько ты умна и храбра, чтобы попытаться обмануть меня. «Он знал? Все это время знал?!», — мысленно возмутилась Виолетта. Она намеревалась его поймать, но в итоге первая попала в капкан. — Почему? — спросила Виолетта. — Почему ты сразу мне ничего не сказал? Ты все это время водил меня за нос! Она недовольно поджала губы, стараясь сдержать поток нецензурных слов в адрес отца. Он ни капли не сожалел о содеянном. — Так нужно было, — отрезал Локи. — Нужно было? Кому? Тебе?! — не выдержала Виолетта, ее голос перешёл на крик. — Какой же ты… какой же… Локи хотел было взять дочь за руку, успокоить, но она хлестнула ему ладонью по пальцам, не позволяя к себе прикоснуться. — Виолетта, — начал было он. — Не трогай меня, — огрызнулась она, стараясь при этом испепелить отца взглядом. — Ненавижу. — Успокойся, — произнес более строго Локи, делая шаг вперёд. — И не собираюсь, — упрямо заявила Виолетта, делая шаг назад. — Будешь держать меня здесь насильно? Да? На щеках Локи заиграли желваки. Ситуация, определенно, выходила из-под контроля и ему не нравилась эта неожиданная строптивость дочери. Она ведь никогда себя так не вела. Куда делась та послушная девочка? — Буду держать столько, сколько потребуется. Это для твоего же блага. — Не посмеешь! Я расскажу всем о твоей лжи! — выпалила она. — Ты не сможешь меня удерживать! — Виолетта, ты не станешь этого делать, — обратился он к ее разуму, стараясь не поддаваться на провокацию. — Ты так уверен? Скажет. Определенно, скажет, и только все усугубит, пойдя на поводу у эмоций. Она была слишком на него похожа сейчас. Такая же упрямая, такая же эмоциональная и гордая. — Я даю тебе шанс подумать ещё раз, — глубоко вздохнув, шипяще протянул Локи, сдерживаясь из последних сил. Виолетта только криво усмехнулась, и сразу после этого в трикстера откуда-то сборку полетела огненная вспышка. Отвлекающий маневр! — Как же я не хотел, но ты сама напросилась. Он видел ее, настоящую, через сотканную иллюзию и схватил точно за запястье, которое тут же крепко сжал, после чего потянул на себя. — Отпусти, — зашипела Виолетта, стараясь выбраться из стальной хватки. Но ничего не вышло. Локи был слишком зол, и потому больше не церемонился с дочерью. Одним ловким движением он заломил ее руку за спину, и, подтолкнув, сделал подножку, заставляя Виолетту потерять равновесие и упасть. — Я же сказал, но ты не слушаешь, — и придавил собственным весом. — Встань с меня-кх, мне больно! — взмолилась она, пытаясь скинуть Локи со своей со спины, не прекращая подавать признаки сопротивления. — Заткнись и слушай. Если я сказал, что так нужно, то так нужно. Но ты меня даже слушать не хочешь, а это значит, что ты не оставляешь мне выбора. Виолетта замерла, стараясь осознать смысл его слов. А после закричала от боли. По спине словно раскалённым металлом прошлись, а потом ещё и ещё. На глаза высыпали горячие слезы. — Впредь ты никому не сможешь рассказать о том, кто скрывается за обличием Одина Всеотца, — проговаривал заклинание Локи, выводя остриём Гунгнира руны на спине дочери. — Не сможешь никому рассказать ни словами, ни каким либо другим из возможных способов. Заклинаю. Золотая цепь рун тут же растворилась, не оставляя после себя и следа. — Ненавижу. Я найду способ развеять чары, ты меня не удержишь здесь, — пылко пригрозила Виолетта. — Это твое наказание. И мне решать, когда развеять заклятие. Но, — он протянул последнее слово, явно смакуя. — Ты сможешь снять его только в одном случае — если победишь меня. Или убьешь. Виолетта сжала челюсть до скрежета в зубах, попутно отворачивая свое лицо так, чтобы не показывать накатившие на глаза слезы обиды и отчаяния. Она была зла на отца сейчас и эти чувства не позволяли мыслить здраво. — Я вижу, ты меня поняла. — Пошел ты, — огрызнулась Виолетта. Локи смолчал, сдерживая бурю на душе. Его чрезмерная импульсивность может стать для дочери фатальной. Он мысленно напоминал себе об этом. И потому выпрямился, отпуская Виолетту из цепких рук. Она, в свою очередь, быстро поднялась с пола, стараясь не выдавать своей слабости. — И ещё одно напутствие. Ты не уйдешь отсюда, пока я сам не решу. Виолетта посмотрела на отца волком, подбирая самые смачные эпитеты. Но, не найдя подходящих, вместо этого вытянула руку и показала фак. — Пошел ты. Ненавижу, — повторила она, потирая больное запястье, на котором проявился синяк. — Видеть тебя не хочу. Развернувшись, Виолетта быстрым шагом направилась к золотой массивной двери, которая постепенно обрастала новой иллюзией. «Трус», — мысленно прыснула Виолетта, даже не оборачиваясь в сторону Локи. Он не последовал за ней, и не окликнул, а просто проводил хмурым взглядом, окончательно скрываясь за обличием Одина. В сердцах Виолетта хлопнула дверью, вырываясь на свободу. Эмоции перемешались, превращаясь в настоящий смерч. Обида, горькая, тягучая, сдавливала грудь. На лице не было слез, а только немая ярость. Виолетта больше не скрывалась, она шагала вперёд, не замечая ничего перед собой. Она так сильно злилась! — Как же меня бесит! — выпалила Виолетта, взмахивая руками. — Ненавижу. Потирая посиневшую руку, она свернула направо, встречаясь лоб в лоб с Фандралом и Сиф. Их Виолетта меньше всего ожидала здесь увидеть, и потому запнулась, чуть не потеряв равновесие. — Да чтоб, — воскликнула она, поднимая свой рассерженный взгляд. — Как я ненавижу это место! Виолетта остановилась, развернулась в сторону тронного зала, который уже исчез из виду, и снова показала средний палец. Она это сделала с особым удовольствием, подпитывая свою злость. — Чекнутая семейка! Как же я ненавижу, — без стеснения, искренне выпалила Виолетта. Ей было абсолютно все равно на то, что о ней подумают. Все ее старания казались такой мелочью, которая не стоила потраченных сил. Ради кого? Ради асов, которые сейчас на нее смотрели, как на безумную? Они видели в ней Локи. Ослепленная ненавистью, Виолетта ничем от него не отличалась: такие же холодные, горящие безумством глаза; кривая улыбка; слова, полные яда. А сколько ярости! Но, в отличии от Локи, Виолетте хватило гордости, чтобы скрыть новый поток негодования. Она скупо посмотрела на Сиф, и не найдя даже толики уважения в ее глазах, решительно продолжила свой путь. И остановилась Виолетта только около своих покоев, которые неустанно охраняли эйнхерии. — Ваша светлость, вы… — на выдохе произнес Сигерт, удивленный неожиданным появлением принцессы. И только лицо Олума не дрогнуло. Вместо этого он положил руку на плечо товарища и потянул за собой, в сторону, пропуская принцессу вперёд. — Нам оставить вас? — уточнил он для формальности, все так же не отпуская Сигерта. В глазах принцессы промелькнула благодарность, она утвердительно кивнула. Олум был молчалив, но видел и знал больше других эйнхериев. Он прекрасно помнил те года, когда молодой царевич по юности часто сбегал как из своих покоев, так от приставленных к нему фрейлин и эйнхериев. И было вопросом времени, когда постоянный контроль встанет костью в горле и его дочери. Сигерт повиновался, провожая принцессу внимательным, хмурым взглядом. Он не мог не заметить синяка на руке, и заплаканные глаза, в которых плескалась далеко не детская ярость. Похоже, Амора оказалась ближе всего к истине. И правда, вышедшая наружу, стала причиной ссоры. — Принцессе нужно время. А наказание за нарушение приказа царя я приму на себя, как в былые времена. Поверь, я знаю, о чем говорю. И Сигерт не стал спорить. Он сам думал об этом, но не мог отважиться на решительный шаг. Когда за дверью все стихло, а звук шагов растворился где-то вдалеке, Виолетта наконец-то смогла дать волю своим чувствам. Ее разрывало от негодования, от злости, от боли. Все вокруг казалось ненавистным: и дворцовые стены, и окрашенный звёздами небосвод, и все это помпезное богатство. Виолетта лихорадочно искала способа выплеснуть злость, и первым под руку попалась отцовская книга. Одно резкое движение — и книга полетела в окно, как и попавшаяся под руку ваза. Она влетела в стену, распавшись на множество мелких осколков. — Какой же он мудак! В дверь полетела книга, потом вторая. Когда книги кончились, под руку попались собственные учебные записи. Их она с особым, садистским удовольствием порвала на мелкие кусочки, после чего превратила в импровизированный салют. Вскоре вся комната наполнилась хаосом, а измученная Виолетта без сил упала на кровать, погружаясь в тяжёлый, беспокойный сон. *** Локи же, отнюдь, не спал. Он вел бой со своей совестью и проигрывал практически всухую. Настоящее родительство выбивало его из привычной колеи. Он всё ещё цеплялся за старые привычки, благодаря чему не заметил, как разрушил отношения с дочерью. «Поумерь свою гордость, Локи. Поумерь амбиции. Виолетта — маленькая человеческая девочка, она хрупкая, хоть пытается казаться сильной», — напомнил себе трикстер, тяжело вздыхая. Она — его ответственность. Хороший отец должен был первым пойти на уступки, как мудрый родитель. Но он снова оплошал. «Я — не Всеотец, я — лучше», — добавил Локи мысленно, осознавая свой промах. И ближе к полудню он уже стоял напротив покоев дочери, держа при себе потрепанную старую книгу, которую фрейлины принесли ему с утра. Она чудом уцелела после удара о землю. — Я войду? — осторожно уточнил лже-Всеотец, постучав в дверь. Ответа не последовало. «Обижается. Хорошо, молчание — знак согласия». Не дожидаясь ответа, он толкнул дверь, делая шаг вперёд. Под ногами послышался противный хруст. «Все оказалась хуже, чем я предполагал». Он окинул внимательный взглядом погрузившуюся в хаос комнату, подмечая: разбитое на мелкие осколки зеркало, порванные книги, разбросанные вещи, и бумагу, которая была практически везде. Локи нахмурил брови, отчётливо вспоминая свои детские истерики. С ним, определенно, было сложнее. Свою злость и обиду он выплёскивал иначе, коварно, исподтишка, и редко что ломал, обычно старался вредить окружающим, но не себе. — Виолетта? — окликнул Локи дочь, сбрасывая с себя чужой облик. Она лежала на кровати и недовольно скосила на него свой взгляд, в котором плескалась неподдельная обида. — Я пришел поговорить. Но снова немое молчание. Как только он приблизился, Виолетта поднялась с кровати, разрывая расстояние между ними. Локи остановился, продолжая наблюдать за дочерью со стороны, замечая все новые и новые детали. Растрёпанная, безумно уставшая и измученная. Во вчерашней голубой тунике и потёртых штанах. Запястье, которое он крепко держал вчера, заметно побагровело. Но больше всего ему не нравился цвет лица Виолетты, посеревшие щеки и проступившие синяки под глазами. Она исчерпала все свои магические лимиты, из-за чего сильно напоминала ему прежнюю Вийет — напуганную, брошенную, которая не знала, куда себя деть. И если раньше она пряталась за иллюзией, держала все в себе и угасала медленно, то теперь, осознав, кем является, больше не сдерживала себя. И буквально сгорала изнутри. «Второго раза она не выдержит». И он потеряет ее. Локи замер, наконец-то это осознавая. Он пытался быть для нее тем, кем не смог бы стать по определению. Он не заметит ей отчима, которого она обожала, и не добьется такой же любви, которую она дарила матери. Он может быть только другом, частью ее жизни, но всё ещё посторонний и чужой. — Прости меня, — виновато протянул он, садясь на край кровати и возвращая книгу на тумбочку. Он вслушивался в каждый шаг за своей спиной. Чувствовал, как медленно дочь ходила по комнате, нервно подбирая листы и осколки с пола. Роняла и снова поднимала их на стол. — Я не должен был тебе лгать с самого начала, Виолетта. Скрывать о тебя правду, мне казалось, что я поступаю правильно. Но, поверь, иначе я поступить не мог. Виолетта замерла, вслушиваясь в его слова, больше не чувствуя прежней ненависти. Руки мелко подрагивали, благо, он не видел этого, сидя к ней спиной. — У меня были причины, — продолжил оправдываться Локи, понуро опустив плечи. — И я не хотел тебя втягивать в это. Вчера Виолетта не хотела слушать отца, но ночь и долгий, хоть и беспокойный сон, наполненный кошмарами, заставил посмотреть на ситуацию иначе. Она сейчас поступала, как маленькая девочка, когда Локи поборол свою гордыню и извинялся. Когда он так делал? Будь он прежним, то смолчал бы о своей промашке, оставив после себя только недосказанность и незажившие раны. «Возможно, я пожалею об этом, но…», — Виолетта не хотела больше ссор. Она обогнула кровать, и встала напротив Локи, теперь отчётливо понимая, как по нему скучала. Крепкие объятия дочери стали для него неожиданностью. Навалившись на него всем телом и уткнувшись ему в плечо, она наконец-то громко расплакалась. — Живой! «Живой», — мысленно согласился он, завлекая ее к ответные, теплые объятия. Локи осторожно гладил ее по спине, убаюкивая. И чувствовал, как она дрожала, и как крепко держала, будто бы боялась, что он вот-вот исчезнет. — Я дум-дум-м-мала, что схожу с ума. Я… — горький всхлип. — Какой же ты! — Дурак, — закончил он, грустно улыбаясь. Она мазнула ладошкой по лицу, стряхивая слезы, не разрывая при этом объятий. Ей безумно не хватало его тепла и поддержки, его язвительного, но доброго тона голоса. Как же она скучала! — Прости меня, — повторил Локи, скорее для себя, чем для дочери, и прикрыл глаза. — Я должен был сказать тебе обо всем раньше. Она только кивнула, утыкаясь в отцовское плечо, сдерживая всхлипы. Локи не нужно было быть телепатом, чтобы понять — она давно его простила, и просто была безумно напугана. — Нам о многом нужно поговорить, — на выдохе произнес Локи, собираясь с мыслями. — Об Асгарде, и, прежде всего, о тебе. — Обо мне? — уточнила Виолетта почти шепотом. — Да, но сначала все по порядку. Локи продолжил разговор только тогда, когда Виолетта окончательно пришла в себя и успокоилась, и была готова слушать. — Все гораздо сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Но самое главное, что ты должна знать — Один Всеотец жив, и Хеймдалль присматривает за ним. И тут же поспешил уверить: — Отец в Мидгарде по собственному желанию. Он болен и ты давно это знаешь. Ему осталось недолго, год, два, возможно, чуть больше. В его голосе проскользнула обреченность. — Я никогда не желал такого трона, Виолетта. Даже братец не желает его, и что остаётся? Пришлось заключить взаимовыгодный договор с отцом. Хоть в этом мы с ним сошлись во мнениях. Виолетта не проронила ни слова, только кивнула нерешительно, давая разрешение продолжить. Тяжёлый вздох. — Я нажил себе много врагов, Виолетта, и твое неведение могло бы обезопасить тебя. Но теперь ты здесь и все изменилось. Я не хочу отпускать тебя, поступая эгоистично. Но. Вас больше некому будет защитить, кроме тебя. — А как же Тор? А как же… — Малышка, — протянул Локи, приобнимая дочь за плечи и целуя ее в макушку. — Ты так уверена в нем? Бывают ситуации, в которых ты просто не сможешь до него дозваться. Он же герой… мститель. Ты должна полагаться прежде всего на себя. Ты сильная, и хитрая, и осмотрительная. — Я не уверена. — Виолетта, ты самый отважный ребенок, которого я знаю. Сейчас тебе кажется, что мир стал сложнее, и это и правда так. Но я в тебе уверен, ты справишься. — Возможно, ты прав. А ведь ей не раз приходилось слышать эти слова, сначала из уст Тони, позже Тора, а потом и от родителей. Но только у Локи эти слова звучали по-особенному, не успокаивали, а, скорее, предавали сил для новых свершений. Заметив оживленность дочери, Локи улыбнулся, а после поднялся с постели, чтобы отыскать одну ценную, очень важную вещь. «Не зря наложил руны», — обрадовался он, доставая из-под стола испачканный, но вполне целый дневник. Виолетта с интересом наблюдала за отцом. Он снова присел рядом, раскрывая дневник где-то посередине. — А теперь поговорим о тебе. И о моих наставлениях, — сменил тон Локи на более серьезный. — Виолетта, скажи, как ты сейчас себя чувствуешь? Боль? Ощущение пустоты внутри? Дикий голод? И снова Локи попал в точку, с лёгкостью угадывая не только ее ментальное, но и физическое состояние, которое было подозрительно знакомым. — Есть хочу безумно, в горле словно кошки скребли. Голова немного кружится, так что вставать снова не отважусь. Но ничего не болит. Это… — Как тогда, — закончил за Виолетту Локи, подтверждая свои опасения. — Именно поэтому я просил тебя не использовать силы в Асгарде. И не потому, что боялся иллюзий, или того, что ты меня обнаружишь. Нет. Твой организм слишком слаб для такой силы. Виолетта задумчиво следила за тем, как ловко отец перелистывал страницу за страницей, попутно снимая наложенные на них руны. — Двойное колдовство? — сделала она предположение. — Четверное. Первое — кровное, два других — защитные, и последнее — иллюзия. Сделав еще несколько ловких движений руками, Локи окончательно развеял остатки иллюзий, обнажая пустые страницы. На их месте появились печатные вклейки, которые пестрили чужими, неосторожными, рваными записями. — Ты не узнаешь этот почерк? — как бы невзначай уточнил Локи, не скрывая лёгкой улыбки. Виолетта покачала головой, стараясь понять все те диаграммы, что он старательно разворачивал. — Это похоже на сердечные ритмы, — задумчиво протянула она. — Все верно. И они твои. Виолетта дрожащими пальцами прошлась по рисунку, и теперь записи заиграли новыми красками. Неровные, совсем слабые сердечные ритмы, и сверху них пометка черной ручкой «2013*». — Это почерк Тони Старка? — удивилась она. И в подтверждении своих слов на следующей странице увидела пометку, огромную, вырвиглазную, на чистом английском: «Ты полный придурок, Локи!». — Это в его репертуаре, — хохотнула Виолетта. — Но я не понимаю, когда? — Сразу после того, как ты вернулась в Мидгард в сопровождении Тора. Я не уходил тогда, а остался, чтобы проследить за твои состоянием, — признался Локи тихо. — То заклинание, которым я испугал тебя, было создано не с целью убийства. Оно помогло стабилизировать тот внутренний хаос, который образовался внутри тебя. Я ввел тебя в состояние вечного сна, потому что сама ты не справлялась. — Вечного сна, — чуть ли не по слогам повторила Виолетта. — То есть? — Я ошибся. Серьезно ошибся. Ты же знаешь о нашей с твоей матерью договоренности. И о том, что ты была рождена, как и твой брат, с помощью магии. — Да, я помню, — согласилась она, послушно кивнув. — Заклинания такого порядка очень сложные, и когда ты создаешь нечто подобное, то должен знать все составляющие, которые могут повлиять на их работу. Нужно учесть все. Проблема в том, что кое-что я не учел в первый раз. Тогда я не знал, что во мне самом течет кровь йотунов. И это сыграло злую шутку с тобой. Локи невольно сжал дневник в руках, тяжело выдыхая. Он давно жалел об этом, и, отчасти, благодарил норн за то, что его ошибка не привела к более серьезным последствиям. — А Асгард все только усугубил. Тор не должен был приводить тебя сюда, и, тем более, позволять тебе использовать иллюзии. А что до Всеотца… он не питал к тебе любви ни сейчас, ни раньше. Он все прекрасно знал и видел. И не остановил брата, которому, возможно, теперь стыдно. Тор и стыдно…ха. — И поэтому он избегает меня, — осознала Виолетта. — А это дневник… — Да, здесь собрано всё о тебе и брате. Вычисления Тони и Брюса, мои заметки, попытки разобраться. Но пока не выходит. Я не нашел способа решить эту головоломку. — А надо? — уточнила Виолетта, перехватывая руку Локи и ласково ее сжимая. — Я ведь жива, и если не буду использовать магию, то останусь здорова? — Да, останешься. — И буду жить как обычный человек, — продолжила она. — Будешь. — Значит, все хорошо. Локи промолчал, стараясь принять слова дочери, как данность. Он снова и снова допускал ошибки, потакая своим амбициям. Но что, если всё гораздо проще, чем кажется? «Я стал слишком жадным», — осадил себя Локи. — Да, всё хорошо. Единственное, я не могу отпустить тебя сейчас. Заклятие Гунгнира нерушимо, и, возможно, отослав тебя обратно в Мидгард, больше не смогу тебя увидеть. — Ты хочешь, чтобы я осталась в Асгарде подольше? — уточнила Виолетта осторожно. — Ровно до тех пор, пока я не буду уверен, что сможешь постоять за себя и защитить семью. В том числе и присмотреть за Тором, чтобы он не наломал дров. — А Тор может, — согласилась она. — У тебя уже созрел план, да? Локи только хитро улыбнулся, взлохмачивая рыжие кудряшки дочери свободной рукой. — Конечно.