Серая тень

Первой мыслью после пробуждения было что-то вроде: «А-а-а-а, больно, твою ж за ногу!» Боль волнами накатывала по всему телу, но её источник был… в ноге. Нет, нет, нет, нет, НЕТ! Этого просто не может быть. Да как так-то? Неужели все зря, и канон не изменить? Приподнявшись на руках, я попытался осмотреть конечность или то, что от неё осталось, что отозвалось очередной одной вспышкой боли. Твою ж, лучше б не смотрел. Всё, что находилось ниже колена, отсутствовало, вместо этого там находился серебряного цвета протез, сейчас почти полностью заляпанный кровью. Моей кровью. Одно хорошо, кровотечения нет, а, значит, моей жизни ничего, кроме окончательно поехавшего отца, не угрожает. Спина и грудь в порядке, переломов нет, значит, крушение я более или менее пережил. Черт, у него явно не все дома, если он готов резать собственного сына и сбить гражданский корабль, угробив при этом больше десятка человек только для того, чтобы достать меня. Ублюдок, похоже, что для него человеческая жизнь не представляет абсолютно никакой ценности. Повезло, что я вообще проснулся: ошибка Маркуса в выборе дозы той дряни, что он мне вколол, или очередная плюшка от Системы, не имеет значения. Надо собраться, еще не все потеряно, точнее, только одна но… Хватит! От этих шуток только хуже. Сейчас стоит подумать, куда делся «монстр» (сомнения о том, как его называть, теперь точно отсутствуют): в комнате его нет. Помещение не знакомое, голые стены, маленькие окошки почти у потолка, лампа, которая висит прямо надо мной, а я лежу на каком-то подобии медицинской койки. Рядом стоял небольшой столик с хирургическими инструментами, от вида которых я нервно сглотнул. Боль постепенно затихала, и спустя некоторое время, я попытался встать, удерживая вес на одной ноге и придерживаюсь за койку. В таком виде меня и застало «чудовище». В руках он держал металлический поднос с уже чистыми инструментами. Мы встретились взглядом, и я с удивлением отметил, что его лицо имело вид безмятежный, а глаза приобрели свой прежний холодный вид. — Ложись, — сказал он тоном, не терпящим никаких возражений, — дай мне закончить начатое. — Зачем?! — воскликнул я, не в силах понять задуманное им, — Зачем все это? Для чего? — Тебе не понять, — все также без эмоционально произнес он, — Ложись, и не заставляй меня применять силу. — Нет, — твердо произнес я, с удовлетворением заметив, как лицо его исказила гримаса ярости. — Мелкий выродок! — выкрикнул он, окончательно потеряв самообладание. «Монстр» подскочил ко мне, уронив поднос на пол, и попытался схватить мою руку. Предприняв попытку уклониться, я не учёл, что не стоит тревожить только что прооперированную ногу, за что и поплатился, с криком упав на пол. Маркус с отвратительной ухмылкой прошёл мимо меня, приблизился к столу, откуда взял инъектор. Зарядив туда ампулу, он присел перед моим лицом. Капут. Поражение. Я проиграл, ведь я ни разу не смог опустить его ауру, чтобы нанести физический урон, и сейчас мне поможет только чудо. К черту, я… — Слишком слаб, — лицо его вновь приняло спокойное, почти скучающее выражение. — Но это, — махнул он рукой в сторону второго протеза, — сделает тебя сильнее. Огонек, что горел где-то в глубине, стал разгораться, ярость, что дремала внутри меня, вырвалась на волю, разжигая бушующий пожар ещё сильнее. В отчаянной и вместе с тем неистовой попытке защититься я схватил скальпель, что лежал недалеко от меня. Я… — Я НЕ СОБИРАЮСЬ СДАВАТЬСЯ! — буквально прорычал я, глядя в его насмешливое лицо. Это взбесило меня еще сильнее, и, нацелившись в шею, я резко выбросил руку со скальпелем, замечая, как от него исходит серая дымка. Маркус даже не попытался уклониться, понимая бессмысленность моих действий, однако в последний момент, будто что-то почувствовав, дернулся. Поздно. Мединструмент вошёл в горло, пробив шею почти насквозь. Я с удивлением смотрел, как тело медленно оседает на пол. В следующий миг меня будто придавило огромным камнем, и я, тяжело дыша, распластался на полу. Маркус, кажется, пытался что-то сказать, но из его рта вырвался лишь хрип. От усталости у меня дрожали руки, которые я держал перед своими глазами. Они были покрыты кровью. Капля упала прямо на лицо. Затем ещё, и ещё. С каждой каплей, в голове все четче формировалась мысль: "Я убил человека». Убил, мать твою, человека. Да, не по собственной прихоти, не для собственного удовлетворения, лишь чтобы защитить свою жизнь. За свою… я расплатился чужой. Но мне не становилось легче, наоборот, я все больше терзал себя вопросами морали. Внутри меня будто что-то сломалось, все те барьеры, что были выстроены еще в прошлом мире, с грохотом рушились, рассыпаясь осколками. Вскоре я почувствовал, как остатки сил покинули меня, а после мир накрыла темнота. *** Проснулся я в отвратительном настроении. Ну не с улыбкой же на лице я должен вставать, пролежав всю ночь на полу рядом с трупом. Буря эмоций уже стихла, хотя я все еще испытывал некоторые сожаления по поводу содеянного. Даже не беря во внимание «монстра» (хотя тут даже присутствовало некоторое удовлетворение), я думал о тех, кто погиб при крушении. Прямой вины тут нет, но я все же испытывал муки совести за оборвавшиеся жизни. Более детально осмотрел комнату, но, не найдя ничего интересного, обратил свое внимание на труп. Первым порывом было сжечь его, но, отодвинув эти мысли, я подошел к телу. Скальпель по-прежнему торчал из горла, лужа крови успела засохнуть. Каким же образом я смог убить его? Почему его не защитила аура? Столкнулся ли он с кем-то до меня, кто смог опустить ее уровень? Вспомнил, как в момент удара рука и оружие покрылась серой дымкой. Могло ли это быть мое Проявление, что подавляет аурную защиту? Если подумать, я, а точнее моя душа, не принадлежит этому миру, поэтому для меня и не существует всяких «аур». Это было бы… очень сильно. Оно будет действительно одним из самых сильных Проявлений. Хотя у него наверняка есть и какие-то минусы. «Надо выбираться» — подумал я. Покинув помещение покачивающейся походкой, я вышел к лестнице, что вела наружу. Похоже, я был в подвале. Когда я откинул люк, мне в глаза ударил солнечный свет. Щурясь, я понял, что нахожусь где-то в лесу. Попробовал свериться с Картой и с удивлением обнаружил, что нахожусь не так далеко от дома. Мысленно пообещав себе вернуться, я закрыл люк и отправился домой. Там я смогу привести себя в порядок. Идти с протезом было очень непривычно, пришлось практически заново учиться ходить. Немного освоившись, я переключился на бег, постепенно увеличивая скорость. В какой-то момент мне пришла в голову мысль о том, что я совсем забыл о Синдер. Я тут же остановился. Что я буду делать, если обнаружу ее на пороге своего дома? Возможно, мой побег спровоцировал Маркуса, заставив его действовать раньше, поэтому у меня есть некоторое время до её прибытия. Черт, опять спешить, опять торопиться. После спокойной и размеренной жизни это весьма выматывает. К дому я подошел максимально скрытно, но, никого не обнаружив, расслабился. После водных процедур я почувствовал себя гораздо лучше. Настроение с отметки «дно» поднялось до приемлемого уровня. Первым делом решил осмотреть кабинет «монстра». В центре комнаты стоял самый обычный деревянный стол, за ним кожаное кресло. На стенах висела пара полок с книгами, которые я тут же закинул в Инвентарь, да картина с изображением какой-то девушки на пляже. Могла ли это быть моя мать? Возможно, но маловероятно. Интересно, что вообще с ней стало. Боюсь, на этот вопрос я уже не получу ответа никогда. С «монстром» я больше предпочитал молчать: сначала из-за страха выдать себя как попаданца, а после просто вошло в привычку. Раньше, честно говоря, даже не задумывался об этом. С грустью вспомнил свою прошлую семью. Как они там? Что думают обо мне, переживают ли? Твердо решил, что когда я решу проблему с Салем, то обязательно постараюсь разузнать о матери, ведь это шанс. Шанс вновь обрести семью. *** Еще раз осмотрел дом, но ничего интересного не нашел: все уже было упаковано в Инвентарь, в котором оставалась буквально пара ячеек. За картиной, кстати, нашел сейф (как банально), который, не долго думая, закинул в пространственный карман. Лето. Жара. Я стою у дуба. Выглядит так же величественно, как и на первой тренировке. Символ незыблемости, постоянства для меня. Перевожу взгляд на могилу. Хотелось сказать «покойся с миром», но после всего пережитого слова просто застревают в горле. Правая рука слегка трясется, но второй придерживаю ее. Несмотря на погоду, со вздохом накидываю весьма потрепанный после крушения плащ, разворачиваюсь и двигаюсь в глубь леса. Сюда я вернусь не скоро.