***
— Когда мы подали заявку на паспорт для Мэдди? — спрашивает Уилл. На фото она крошечная и с красным лицом. Ганнибал должно быть, снял её, пока Уилл находился в больнице. Как же давно это было, но чувствуется будто вчера. — Во время первой амбулаторной терапии, — говорит Ганнибал. — В тот момент у меня была вся необходимая документация, и я надеялся, что мы сможем путешествовать, когда ты выздоровеешь, — он делает паузу и очень требовательно смотрит на Уилла. — Как ты себя чувствуешь? — Ну, мне уже не нужно дремать каждые пять минут, — говорит Уилл. — И, если Мэдди продолжит так же спокойно спать, держу пари, я буду чувствовать себя ещё лучше, — Уилл все ещё не верит, что малышка может проспать всю ночь или, по крайней мере, пока Ганнибал не проснётся в пять утра. — Я не уверен. Мы не слишком оптимистичны насчёт международных рейсов? — Нет, — говорит Ганнибал, и Уилл улыбается, потому что это — Ганнибал — планирует и делает восемь миллиардов резервных копий на случай, если что-то забудет. — Нам нужно поехать в Вулф Трап, чтобы забрать мой паспорт, — говорит Уилл. — Мы можем захватить его по дороге в Даллес? Ганнибал кивает. — Осталось только выбрать пункт назначения, — он подходит и тянет Уилла к себе. — Мы можем поехать куда угодно, — говорит он. — Куда угодно. — За пределами страны я был только по работе, — говорит Уилл. — Конференции, в основном. Ганнибал издаёт недовольный звук. — Не лучший способ увидеть страну. — Куда ты хочешь поехать? Ганнибал прикусывает его ухо. — Я первый спросил. Уилл смотрит на Ганнибала через плечо. Не то чтобы он никогда не представлял себе свои будущие путешествия. И Уилл точно не является идеальным попутчиком. Лучше выбрать то, что понравится Ганнибалу — по крайней мере, один из них должен хорошо провести время. — Париж? — решается он. Париж, кажется, хорошей идеей. — Мой дорогой, я бы с радостью, если бы знал, что именно этого ты хочешь. Уилл вздыхает. Полка находится у него на виду, и его взгляд останавливая на их свадебных фотографиях. А потом он вспоминает фотографии Беверли в Будапеште, из-за которых он попросил её стать свидетельницей. — Что ты думаешь о Будапеште? — неуверенно спрашивает Уилл. — Я немедленно куплю билеты, — говорит Ганнибал и крепко целует его.***
Ганнибал отправляет Уилла собирать вещи для Мэдди, пока сам разговаривает по телефону с турагентом. Но он сразу же переупаковывает всё, как только поднимается наверх. Уилл решает убраться с дороги заранее, когда дело доходит до упаковки вещей для них двоих. Он не успевает и оглянуться — они уже на пути в Вулф Трап. Подъезжать к дому было странно — это его дом, но он не был там с тех пор, как появилась Мэдди. Он открывает дверь, и чувствует себя по-другому — никаких собак, которые приветствуют его, только слой пыли и собачьей шерсти. Он берет свой паспорт со стола и полагает, что мог бы воспользоваться ванной, прежде чем они отправятся в аэропорт. Уилл останавливается, когда видит, что зеркало в его ванной разбито. Он глубоко вздыхает и покидает дом как можно быстрее, запирая за собой дверь. Черт возьми — кто-то был в его доме… — Уилл? — обеспокоенно спрашивает Ганнибал, садясь в машину. — Езжай, пожалуйста, — жёстко просит Уилл. Когда Ганнибал выезжает на дорогу, он звонит Джеку. — Мы едем в аэропорт, но кто-то был в моём доме в Вулф Трап. Разбил зеркало в ванной, и чёрт знает, что ещё. — Продолжай ехать в аэропорт и садись на свой рейс, — говорит Джек. — Мы все проверим. И, Уилл? — Да? — Пусть ваш медовый месяц будет долгим, — мрачно говорит Джек и кладёт трубку. Уилл смотрит через плечо туда, где Мэдди беспечно лежит в своей переноске на заднем сиденье. Её любимая плюшевая детская игрушка в виде ягнёнка у неё во рту. Когда Ганнибал протягивает руку, Уилл переплетает их пальцы и крепко сжимает ладонь.***
Оптимизм Ганнибала не беспочвенен — Мэдди пьёт из бутылочки во время взлёта, Ганнибал читает ей историю, и она спокойно засыпает. Сказать, что Уилл ошеломлён — это мягко сказано. К стене самолёта прикреплена люлька, но малышка ещё слишком мала, чтобы её можно было положить туда. — Шампанское? — спрашивает стюардесса, подходя к ним. — Что ж, — говорит Уилл и бросает взгляд на Ганнибала, который изгибает бровь. — Почему бы и нет. Они чокаются. Уилл не часто пьёт шампанское, но оно ему нравится. — Я не знаю, что делать в свободное время, — говорит Уилл, сбитый с толку. — Я привык постоянно просматривать документы и файлы. — Ты скучаешь по этому? Уилл наклоняет голову, чтобы посмотреть на Ганнибала. — Я имею в виду, что не совсем представляю себя в роли родителя, сидящего дома, — медленно говорит он. — Ты и не должен, но только после того, как полностью выздоровеешь. Уилл задумчиво делает глоток шампанского. — Я не знаю. — говорит он в конце концов. — Мне надо подумать. — У тебя есть время, — заверяет его Ганнибал. — Тебе не нужно принимать решение прямо сейчас. Твоё здоровье в приоритете. — Я бы хотел перестать постоянно так уставать и засыпать на тебе, — со вздохом говорит Уилл. — Я не возражаю. Но я предпочитаю, чтобы причина была в том, что я измотал тебя, а не в том, что ты болеешь. — Ганнибал смотрит на Уилла через свой бокал с шампанским, словно хочет наброситься на него прямо сейчас. Честно говоря, Уилл уверен, что в мире нет причин, по которым он не может поцеловать Ганнибала прямо сейчас. Шампанское кружило голову, — Веди себя хорошо, — шепчет Уилл. — И, может быть, я разрешу твоим рукам поиграть у меня под одеялом позже. — Провоцируешь, — мурлыкает Ганнибал и снова целует Уилла.***
Мэдди была намного меньше озадачена временем, чем Уилл, но намного счастливее от этого она не была. У них была остановка в Мюнхене, а затем короткий рейс в Будапешт. Малышка сжимала руку Ганнибала на протяжении всего полёта. Когда они наконец прилетели и забрали свой багаж, даже Ганнибал выглядел немного уставшим. Наступил вечер, и солнце уже давно село, когда такси высадило их в самом центре города. Ганнибал вместо номера в гостинице забронировал квартиру на длительный срок. И Уилл понимает почему, когда они открывают дверь. Кухня в квартире была полностью оборудована. Но именно вид на Дунай из окна гостиной останавливает его. Вода отражает огни от мостов, которые охватывают её, и, когда он открывает окно, холодный ветер приносит запах речной воды, знакомый Уиллу с детства. — Тебе нравится? — спрашивает Ганнибал, подходя к нему сзади и кладя руки на бёдра Уилла. Он глубоко вдохнул и почувствовал, как в нём что-то замирает. — Да, — говорит он. — Ты меня порадовал. Ганнибал целует его в шею. — Представь, как ты будешь ужинать здесь. — Но это не всё, чего я хочу, — говорит Уилл, хотя на самом деле он был очень вдохновлён в данный момент. Это, черт возьми, это их медовый месяц. — Посмотрим, что я смогу поместить в наш плотный график, когда вернусь с ужином. Уилл стонет, но не может удержаться от улыбки. — Это ужасно… пойдёшь за едой? Ганнибал целует его и возвращается в прохладную ночь улицы.***
Смена часовых поясов оказалась ужасна, но эспрессо в кафе за углом помогает. Ганнибал держит Мэдди в переноске, она улыбается и поглаживает его свитер. — Тебе пока нельзя есть твёрдую пищу, дорогая, — говорит Ганнибал, быстро стряхивая хлопья круассана, попавшие на свитер. Уилл отбирает круассан из крошечного кулачка, прежде чем она успевает положить еду в рот, и даёт ей игрушку в виде ягнёнка. Выражение лица девочки так похоже на «недовольный» взгляд Ганнибала, что Уилл разражается смехом. — Что? — спрашивает Ганнибал с любопытством. — Её лицо, — говорит Уилл, всё ещё улыбаясь. — Её выражение лица, такое же как у тебя. — Я уверен, что не знаю, о чём ты говоришь, — говорит Ганнибал, но, несмотря на надменный тон, его глаза были полны веселья. — Что мы будем сегодня делать? — спрашивает Уилл. Ганнибал купил билеты обратно на рейс в следующем месяце. Похоже, они не скоро вернутся домой, если продолжат в том же духе. — Все что захотим, — просто говорит он. — Хотя, нужно купить продукты, возможно стоит начать с этого. — И зайти в аптеку, — говорит Уилл, потому что подгузников не хватит на месяц. — Будем исследовать город? — спрашивает Ганнибал Мэдди. Она булькает в ответ, и Ганнибал улыбается ей так сладко, что у Уилла перехватывает дыхание.***
Когда они вернулись в квартиру, Уилл и Мэдди задремали — Мэдди в своей складной детской кроватке, а Уилл в спальне. Он почти заснул на Ганнибале в гостиной, но Ганнибал погнал его спать в кровать. — Разве я не должен бодрствовать, чтобы сбросить свои внутренние часы? — бормочет он. — Ты только отходишь от серьезной болезни, — спокойно напоминает ему Ганнибал. Он неторопливо рисует вид из окна на реку, на листе бумаги. — Я тебя разбужу. — Не позволяй мне спать вечно, — сердито ворчит Уилл, и этим только больше показывает, насколько сильно хочет спать. Ганнибал, конечно, не трогает его. Уилл просыпается от запаха готовящегося ужина. Когда он вяло входит в гостиную, он раздражён и, возможно готов устроить небольшую ссору, но Ганнибал держит на руках Мэдди, и кормит её, он выглядит таким умиротворенным и довольным, что всё плохое настроение улетучивается, в одно мгновение. Уилл подходит к дивану и садится рядом с Ганнибалом, прислоняясь к нему. — Ты хорошо спал? — тихо спрашивает Ганнибал. — Да, — признается Уилл. — Я нуждался в этом. Я думал, у тебя были планы на сегодня. Ганнибал поворачивает голову, чтобы нежно поцеловать Уилла в щеку. — Мы не спешим. Базилика никуда не исчезнет. — Ты представлял себе это? — спросил Уилл. — Наш медовый месяц, я имею в виду, — он чувствует себя слегка неуверенно — Ганнибал много делает для них с Мэдди. И Уилл не знает, как он справляется. — Я представлял, как отвезу тебя во Флоренцию, — говорит Ганнибал спокойным тоном. — Я провёл там молодость. Думаю, тебе понравится. Уилл хмурится. — Ты должен был сказать. Мы могли бы поехать туда. — Мы поедем туда в другое время. Возможно, когда Мадлен подрастёт и сможет оценить город. Уилл воображает Мэдди в шесть или семь лет, Ганнибала с немного большим количеством серебра в волосах. Он воображает, как она держит их за руки, рядом с роскошными полотнами эпохи Возрождения. — Что ты хочешь для неё? — спросил Уилл. У них не было возможности сравнить взгляды на воспитание детей после того, как Мэдди появилась у них на пороге. — Свободы, — говорит Ганнибал. — И я надеюсь научить её ценить красоту там, где она есть. Уилл смеётся. — Что, если она найдёт красоту в футболе, например? Уголок рта Ганнибала дёргается. — Здоровое тело, здоровый дух, — говорит он. — Но я бы хотел, чтобы она училась музыке, вне зависимости от того, что произойдёт. — Собираешься начать учить её играть на клавесине? — Если ей понравится, — говорит Ганнибал. — Это наша обязанность и привилегия как родителей — направлять её, — Мэдди допивает свою бутылочку, и Ганнибал помогает ей отрыгнуть. — Каким отцом ты хочешь стать? — Хорошим, — говорит Уилл, и он так сильно этого хочет, что у него перехватывает дыхание. — Я хочу быть лучшим отцом для неё. — Ты будешь, — говорит Ганнибал. — Я в этом не сомневаюсь. Уилл положил голову Ганнибалу на плечо. — Как насчёт тебя? Ганнибал на мгновение замолчал, его рука нежно погладила спину Мэдди. — Я никогда не думал, что у меня будут дети, — говорит он. — Это не казалось мне ни желаемым, ни разумным. — Ты не принимал подавители, — говорит Уилл, вспоминая телефонный звонок, который был будто жизнь назад. — Никто не может желать ребёнка в одиночку, — говорит Ганнибал. — Я был уверен, что мне не нужны подавители. — А потом появилась Эбигейл? — Появился ты, — говорит Ганнибал, и Уилл поднимает голову с плеча, чтобы посмотреть ему в глаза. — И в какой-то степени я хотел, чтобы ты был со мной, чтобы мы не расставались, сплелись на самом элементарном уровне. Уилл удивлённо смотрит. Он не знает, что сказать на это. Слова звучали так, словно Ганнибал его… — Ты меня любишь? — спросил Уилл, полный надежды, страха и сильной тоски. — Разве ты не знаешь? — ужасно мягко говорит Ганнибал. — Дорогой Уилл, разве ты не видишь? — О, — говорит Уилл дрожащим голосом, потому что он и вправду видел. Это чувство, узнаваемое, но ошеломлённое и всеобъемлющие, грандиозное и ужасающее в масштабе, который он едва может себе представить. И тогда он понимает, что никакие доказательства не смогут доказать ему больше, чем эти чувства. — Ты — любовь всей моей жизни, — говорит он, и не знает смеяться ему или плакать от осознания. Ганнибал отчаянно целует Уилла, будто другого шанса у него не будет.***
Время приближается к обеду, и они оба чувствуют себя слегка истощенными эмоционально и не стремятся покинуть друг друга. — Это не то, чего я хотел, — с сожалением говорит Ганнибал, спасая ужин из духовки. — Мне всё равно, — говорит Уилл. — Ты же знаешь, что в твоём отсутствии я буду есть Болонский сэндвич? Ганнибал кривит лицо. — Пожалуйста не напоминай мне. Возможно, нам также следует обсудить педиатрическое питание. Уилл поднимает руки, капитулируя. — Ты хочешь кормить её, чтобы она росла сильной и здоровой. Я с этим согласен. — Я хочу, чтобы она никогда не была голодной, — говорит Ганнибал, и эмоции в его глазах, заставляют Уилла резко кивнуть, соглашаясь. После ужина они гуляют по парку рядом с Дунаем. Близлежащий подвесной мост сверкает огнями — лодки, плывущие по реке, освещают тёмную воду вокруг них ореолом света. На улице холодно, но Уилл одет в тёплую куртку, а Мэдди спит в тёплом костюмчике медвежонка. Ганнибал катит коляску в спокойном темпе, и когда он останавливается, он берёт Уилла за руку, его большой палец поглаживает обручальное кольцо парня. И Уилл не может быть счастливее, чем сейчас.***
Они совершают неоднократные поездки в Национальную галерею в Будайской крепости. Ганнибал садится перед картинами, чтобы порисовать, и когда становится ясно, что Уилл снова окажется на месте Девы Марии, Уилл говорит: — Наш ребёнок намного симпатичнее того Иисуса, который, вероятно, будет сниться мне в кошмарах. Уилл сидит с Ганнибалом, пока тот рисует, а иногда ходит с Мэдди по галерее. Он проводит некоторое время, просто глядя на большую картину под названием «Женщины Эгера». Зубчатые клубы дыма и путаница в мазках — он не может отвести взгляд от женщины, размахивающей мечом против нападавших на крепость. Он слышал, как гид рассказывал об этой картине — она была написана почти три столетия спустя после осады, и вряд ли это исторически точная репрезентация, но, когда он смотрит на женщину с мечом, он думает: — Она убивала своих врагов, ради очага, дома и своей жизни.***
Они плывут на лодке вверх и вниз по Дунаю. В лицо Уиллу дул приятный холодный ветер, ему нравился шум струящейся воды и мосты над головой. Уилл подумал, что хотел бы научить Мэдди рыбачить, когда она станет достаточно взрослой — он задается вопросом, будет ли она заинтересована в тонкостях плетения мушек. Уилл бы с радостью держал её на коленях и показывал через лупу, как он наматывает нить на перья. Он думает о том, как привык к Мэдди на руках и Ганнибалу рядом с собой. Гаррет Джейкоб Хоббс больше не преследует его. Он чувствует, что может быть целым. — Что, если мы не вернёмся? — очень тихо спрашивает он Ганнибала. Ганнибал обнимает его за талию и прислоняется к Уиллу головой. — Мы продадим дома, отправимся за собаками и найдём подходящее место для Мадлен. — Так просто? — удивлённо спрашивает Уилл. — Так просто. Каково это, всегда чувствовать себя в безопасности? Не просыпаться от кошмаров про убийц. Он спрашивает Доктора Амрани об этом на их следующей встрече в Skype. Он выглядит задумчиво. — Что вы об этом думаете? — спрашивает она. Он смотрит на Дунай, за экраном планшета. — Хорошо, — наконец говорит он. — Я думаю, это было бы хорошо. — Допустим, вы вернетесь в Балтимор, и будете жить так же, как и до вашего отъезда. Ты будешь чувствовать себя так же, как и сейчас? Уилл вздохнул и потёр висок. — С некоторыми серьёзными изменениями. — И на что это будет похоже? Ты хочешь этого? Четыре месяца назад он был не готов серьёзно задуматься над этим вопросом. Теперь его мысли крутятся вокруг возможностей, и вся эта ситуация кажется безрассудной и пугающей, но… Он чувствует себя лёгким, облегчённым и обнадёженным.***
К концу месяца в Будапеште Мэдди смогла приподняться на своих маленьких ручках, когда они положили её на пол на животик. — Она будет очень подвижной, когда подрастёт, — говорит Уилл, который тоже лежит на животе, играя с игрушечным ягнёнком, чтобы развеселить Мэдди. На лице Ганнибала видно открытое обожание. — Она молодец, — говорит он, с отцовской гордостью. — Как только мы вернёмся, надо будет поставить везде защиту от детей, — предупреждает его Уилл. Ганнибал не поднимает глаз от мытья посуды. — Ты действительно хочешь вернуться в Балтимор? — Да, — говорит Уилл. — По крайней мере, пока что, — Он позволяет Мэдди схватить ягнёнка, которого она сразу тянет ко рту. Он делает глубокий вдох и медленно выдыхает. — Я не уверен насчёт BAU*. Он практически слышит, как Ганнибал прикусывает язык. В конце концов, Ганнибал говорит: — Тебе не нужно, жить так же, как и раньше, — слова были чертовски сдержанными для Ганнибала — Уилл знает, что муж хочет увезти его. И Уилл уже думал об этом, несколько обсуждений этой темы в Skype с Доктором Амрани, помогли ему. — GWU несколько раз спрашивали меня о преподавании в некоторых классах, — осторожно говорит он. — Я всегда отвечал нет — потому что это было бы головной болью — преподавать и там, и в Академии, — он поднимается с пола, чтобы присоединиться к Ганнибалу у кухонной раковины. — И я даже думал о получении докторской степени. У них новая программа, в основном онлайн. Я все ещё собираюсь ухаживать днём за Мэдди и не собираюсь оставаться адъюнктом. Ганнибал хватает его за руки. — Мне всё равно, — яростно говорит он. — Если бы ты никогда не приносил в наш дом и копейки, всё было бы хорошо. Я хочу, чтобы мы были счастливы, позволь мне сделать это. — Ганнибал… — Пожалуйста, — говорит Ганнибал, в шею Уилла. Уилл закрывает глаза, и он сжимает Ганнибала так же крепко. — Я даже не подал заявку, ты же знаешь. Ганнибал издаёт пренебрежительный звук, словно никакая приемная комиссия не посмеет встать на пути Уилла. — И я ещё не уверен. Но я хочу, чтобы ты знал, о чем я думаю, — Уилл отодвигается, чтобы посмотреть ему в глаза. — Потому что я больше не один. Мы вместе, правда? Ганнибал долго смотрит на него, — Всегда, дорогой Уилл.