***
Уилл не достаёт материалы дела до тех пор, пока Джек не уходит, а сам он не укладывает Мэдди спать. Он и Ганнибал сидят на диване в кабинете, а собаки расположились перед небольшим огнём. — Я сказал, что посмотрю это, — говорит Уилл. Он делает глоток бренди, который Ганнибал налил им. — Я хочу посмотреть на это вместе с тобой. — Я не против. При условии, конечно, что ты чувствуешь себя комфортно, читая это дело. Уилл написал Доктору Амрани, которая дала ему добро, и они договорились, что обсудят это на следующем приёме. — Я в порядке, — уверяет он. Уилл открывает файл и начинает читать. Он передаёт каждую страницу Ганнибалу, когда заканчивает. Он не любит делать заметки при первом просмотре — ему нравится перечитывать дело, докапываться до правды и начинать с самого начала. Ганнибал же делает записи, пока читает, и все они красивым почерком, которым он пишет также легко, как дышит. Когда они занимались этим уже около часа, Уилл заговорил: — Джек беспокоится, что человек, который ворвался в мой дом, убил две эти пары. — А ты что думаешь? Уилл закатывает глаза и запрокидывает голову на спинку дивана. — Оба убийства совершены одним и тем же человеком. Зеркала разбиты во всех трёх местах — это может быть просто совпадением. — Ты так не считаешь, правда? — говорит Ганнибал. — Нет, — говорит Уилл. — Я не считаю. Но эти убийства — это не то, чего желает наш убийца. Это разминка. Он ищет что-то ещё, то, чего у него нет. — Он снова перелистывает страницы дела в своей голове, просматривая фотографии разбитых зеркал. — Чего он хочет? — спрашивает Ганнибал. По спине Уилла пробегают мурашки, от соблазнительного голоса. Ганнибал не очарован убийцей — или, по крайней мере, незначительно. Он очарован Уиллом, его страстью, силой и волей. Уилл снова открывает глаза, чтобы увидеть, что Ганнибал действительно смотрит на него с интересом. — Давай оставим это на завтра, — говорит Уилл. Он облизывает губы. — Было бы странно, если бы мы… — Мне нравится наблюдать за работой твоего ума, — говорит Ганнибал, скользя рукой вверх по бедру Уилла. — Извращенец, — обвиняет Уилл со смехом. Родительская жизнь научила их обоих ловить моменты, поэтому в относительно короткие сроки они оказались голые в постели, Уилл стоял на коленях и держался за спинку кровати. — Черт, как глубоко, — стонет он. Они не часто трахались в этом положении, потому что Ганнибал любил смотреть Уиллу в лицо, а Уилл любил позволять ему смотреть на все, что тот хочет видеть. Однако сейчас Уилл считает, что Ганнибал переживет, не глядя ему в глаза, во всяком случае, до тех пор, пока Уилл не кончит, что произойдёт очень скоро. — О, боже, — шепчет он. — Черт, мне нужно… Ганнибал опускает руки на плечи Уилла, их кожа горячая и гладкая на ощупь. Он чувствует себя окружённым Ганнибалом, выдолбленным им. Его переполняют чувства: звук дыхания Ганнибала, его зубы у него на шее, и ощущения того, как член широко растягивает его и делает так хорошо. Уилл отталкивается от спинки кровати, чтобы глубже принять в себя член, а Ганнибал рычит и трахает его ещё сильнее. Уилл чувствует, будто он сходит с ума и, когда он поворачивает голову назад, пытаясь поймать губы Ганнибала, он внезапно задается вопросом: этого ли хочет Потрошитель? Он хочет, чтобы Уилл был также растянут под ним? — Ты принимаешь супрессанты? — внезапно спрашивает Ганнибал. — Ты же видел, как я принимал их утром, — отвечает Уилл, немного сбитый с толку. Ганнибал замедляет темп, рыча. — Если бы я мог, — говорит он, кусая Уилла за ухо, — Я бы подарил тебе ещё одного ребёнка. Именно этот разговор, доставляет людям неприятности, — думает Уилл. Но, если честно, ему плевать на это в данный момент. — Ну, давай, папочка, — говорит Уилл. — Поднажми немного. И Ганнибал отлично старается. Когда они отдыхают после оргазма, — ну, Уилл отдыхает, а Ганнибал очень старательно трахает его дырочку пальцами, — Уилл говорит: — Ты это в порыве страсти сказал, да? Я думал, мы подождём, пока Мэдди не исполнится хотя бы два. — Разумно, — отвечает Ганнибал.***
Они во второй раз отправляются на утренний торг местного фермера, и Уилл очень удивляется, насколько удобно иметь ребенка, который может помочь отвлечь внимание всех от него. Оказывается, он может отвечать на вопросы незнакомцев о Мэдди, и никто не станет спрашивать о нём и считать его странным, если при ответе он смотрит на Мэдди вместо того, чтобы обращать внимание на них. Незнакомцы и маленькие дети спрашивают, могут ли они погладить собак, на что он охотно даёт разрешение; на все остальные вопросы отвечает Ганнибал, который заполняет холщовые сумки покупками и кладет их на дно коляски. Уилл, Мэдди и собаки ждут возле предпочитаемой Ганнибалом мясной лавки, и Уилл наблюдает, как Ганнибал оживленно беседует с женщиной за стойкой. У нее короткие волосы и мускулистые руки. Даже если бы плакат на витрине не объявлял, что магазин принадлежит женщине, Уилл бы догадался, что она мясник. В короткие сроки Ганнибалу подготавливают несколько свёртков в бумажной упаковке, которые он складывает в сумку-холодильник. Женщина следует за ним и протягивает сумку Уиллу. — Кое-что для твоих собак, — говорит она с оживлённой теплотой, которая, как думает Уилл, нацелена в основном на его собак, но и немного на него. Ганнибал явно любимый клиент. — Спасибо, — говорит он. Уилл заглядывает в сумку, чтобы увидеть несколько больших костей. Он скорее всего даст их Уинстону и Тедди; Зоя слишком маленькая, а её челюсть неправильной формы, но он даст ей другое угощение, которое она может съесть без вреда для себя. — Увидимся на следующей неделе, — говорит Ганнибал. Субботние выходы за покупками превращаются в рутину и занимают теперь больше времени, чем посещение Уиллом местного супермаркета. Но приятно проводить время на улице, да и Ганнибал всегда получает удовольствие от прогулки. Иногда Ганнибал кладёт мясо в морозильник в подвале — Уилл уверен в том, что Ганнибал копит мясо, но мужчина просто говорит, что некоторые отрубы слишком хороши, чтобы отказываться от них.***
— Ты уверен? — спрашивает Уилл в пятый раз. — Я уверен, что одно утро мы сможем провести без тебя, — говорит Ганнибал с терпеливым весельем. — Просто это кажется неправильным — пойти по своим делам, и оставить тебя дома с Мэдди, — вздрагивает Уилл. — Я имею в виду, не то, чтобы у нас есть много свободного времени. У тебя ведь тоже есть дела. — Да, — говорит Ганнибал. — На следующих выходных будет выступать Норма, я был бы очень рад, если бы ты сопровождал меня. — Я сам напросился, — с сожалением говорит Уилл, но соглашается, потому что несправедливо ехать на рыбалку и не дать Ганнибалу приятно провести ночь. — Свидания очень важны, — уверяет Беверли, когда приезжает рыбачить вместе с ним. Она никогда не была на рыбалке раньше, но, когда Уилл спросил, хочет ли она поехать, она сразу согласилась. — Свидание ночью? — спрашивает Уилл. Он не думал об этом раньше. — Графиня Уилл будет на страницах светской хроники, — напела она ему. — Пожалуйста, прекрати, — умоляет он. Беверли успокаивается, но только потому, что у неё начало клевать. Ганнибал, конечно, не останавливается — он дарит Уиллу новый смокинг, пару запонок и новую обувь. Уилл всему подчиняется, пока Ганнибал не решает уложить ему волосы. — Я сам могу уложить свои собственные волосы, — бормочет он, и Ганнибал выглядит почти обиженным. И Уилл вздыхает, потому что Ганнибал явно очень веселится. — Может, ещё хочешь побрить меня? — спрашивает он с сарказмом. Он завязывает полотенце вокруг талии покрепче. Ганнибал выглядит так, словно очень хочет решительно сказать «да», но на деле просто склоняется над Уиллом в ванной и целует его. — Иди приготовь наши наряды, и позволь мне спокойно побриться, — говорит Уилл. — В противном случае мы никогда не выберемся отсюда. В любом случае, они так и не выходят из ванной, но только потому, что Ганнибал вручает ему кусочек кружева, который должен быть нижним бельём, а затем отсасывает ему в своей огромной гардеробной, потому что едва сдерживается при виде Уилла. Выйдя за дверь, Уилл и Ганнибал оба целуют Мэдди на прощание. — Будь хорошей девочкой и слушайся Эбигейл, — говорит ей Ганнибал. — Твой ужин в холодильнике, — говорит он девушке. — Ты уже говорил мне, — отвечает она с добродушным раздражением. — Вы опоздаете. Когда Ганнибал поворачивается, Уилл протягивает ей деньги на пиццу и следует за Ганнибалом к машине.***
Ганнибал отлично проводит время. — Ганнибал, дорогой, — говорит Миссис Комеда, набрасываясь и аккуратно вытесняя мужчину-адвоката, пытающегося рассказать Ганнибалу о том, насколько сложна главная роль Нормы и подходит ли для этого сопрано. Ганнибал, очевидно, думает, что подходит, и что адвокат — идиот. Миссис Комеда и Ганнибал обмениваются воздушными поцелуями, а затем она делает то же самое с Уиллом. Он не дарит воздушный поцелуй в ответ, но надеется, что всё прошло достаточно хорошо. Очевидно, именно так. — Как приятно снова видеть вас двоих, — говорит Миссис Комеда. — Вы выглядите более отдохнувшими, чем на свадьбе, — она звучит достаточно громко, чтобы люди вокруг слышали, и Уилл практически может видеть, как её слова распространяются по всей толпе. — У нас был прекрасный медовый месяц в Будапеште, — говорит Ганнибал. Рука Уилла крепко сжимает его локоть. — Я бы выбрала для этого Париж или Милан, но вы выбрали что-то более необычное, — говорит она. Ганнибал смотрит на Уилла с таким обожанием, что Уилл почти уверен, что это видно из космоса. — Это был выбор Уилла. — О? — говорит она. — У вас есть скрытые таланты, Уилл. А как дела у дорогой Мадлен? Уилл удивляет всех троих, говоря: — Хорошо, — а потом, слегка неловко: — Хотите посмотреть на фото? — Да, безусловно, — тепло говорит она. Уилл достаёт из кармана свой телефон, и показывает ей фотографию всех троих с дня свадьбы по последний день в Будапеште. Ганнибал сделал около миллиона селфи, в том числе и последние фото. Честно говоря, фотография хорошая — Мэдди выражает бурную радость, Ганнибал мягко улыбается, а Уилл выглядит расслабленным и просто ослепительно счастливым. Он был счастливым. Он до сих пор счастлив. — Она так быстро растёт, — говорит Миссис Комеда. — Трудно поверить, что у моих двоих уже свои семьи. Её следующие слова, были прерваны кем-то, кто толкнул её. — Лектер… — Грэм-Лектер, — холодно поправляет она, принимая меры. — Прошу прощения, — говорит незнакомец. Он очень высокий, и на его лице виден характерный рубец удаленной заячьей губы. — Ничего страшного, — легко говорит Ганнибал. — Я не помню, чтобы нас представляли. Доктор Ганнибал Грэм-Лектер, — они пожимают друг другу руки, а затем Ганнибал говорит: — Это мой муж, Уилл. — Пол Крейн, — говорит мужчина, глядя на лицо Уилла, который сразу понимает, что имя ложное. Когда он пожимает руку Уиллу, его лицо выражает восхищение. — Приятно познакомиться. Свет в вестибюле тускнеет. — Возможно, мы могли бы возобновить наш разговор во время антракта, — вежливо говорит Ганнибал, но его пальцы крепко сжали бедро Уилла, так что вряд ли они продолжат разговор. — Наслаждайтесь шоу, — говорит Крейн, и Уилл чувствует, как по его позвоночнику пробегает дрожь, когда Ганнибал уводит их.***
Опера — не совсем увлечение Уилла, но он восхищается технической сложностью исполнения, и музыка была довольно хороша. Сама история — своего рода древняя трагичная история — о жрице друидов Норме и вражеском римском мужчине, которые тайно желали двух детей с неба, за исключением того, что он урод, а она ради него нарушила свои клятвы, когда тот связался с младшей жрицей, которая, конечно, понятия не имела о том, что он изменяет Норме. Ганнибал был очарован, история явно эмоционально повлияла на него. Он хватает руку Уилла во время дуэта Нормы и Адальджизы и не отпускает до конца первого акта, начиная горячо аплодировать. Перерыв проходил в каком-то необычном и шикарном лаундже, по-видимому, для людей, которые хотят сделать пожертвование опере. Все, что волнует Уилла, это то, что людей вокруг него стало меньше, хотя, похоже, они все хотели поговорить с Ганнибалом. Это был странный вид невидимости — Уилла представляли, ему пожимали руку, а потом в основном игнорировали. А Уилл балует себя и пьёт дорогой виски. Ганнибал пьёт шампанское и обвивает рукой талию Уилла, пока общается с людьми. Уилл ищет взглядом человека из вестибюля, но его нигде не видно.***
Уилл не ожидал, что Ганнибал потеряет самообладание, когда Норма предложит себя в качестве жертвы, а затем её римский парень прыгнет в костёр вместе с ней. Ганнибал плачет, и Уилл инстинктивно тянется к сумке для пелёнок, которой у них с собой нет, что смешно. Конечно, Ганнибал носит с собой носовой платок. — Мы едем домой? — спросил Уилл, когда им удалось сбежать наружу, а камердинер подогнал Бентли. — Едем, — говорит Ганнибал и внимательно рассматривает Уилла. Уилл мог бы испытывать раздражение от такого рода проверки со стороны кого-либо ещё, но он знает, что Ганнибал просто хочет убедиться, что он не перегружен, не устал и не нуждается в отдыхе. — Или, — начинает Уилл. — Мы могли бы выпить… — Конечно, — говорит Ганнибал, его голос понизился и стал хриплым, из-за чего Уиллу стало жарко под воротником. — Мне рассказали, что некоторые люди так делают, — говорит Уилл. — Знаешь, на свиданиях. Ганнибал везёт их в какое-то место, где над дверью нет вывески, и, видимо, это какой-то современный хипстерский бар, из-за названия которого Уилл хочет закатить глаза. Но их проводили к уютному столику в углу с изогнутой бархатной скамейкой. Они садятся рядом друг с другом, глаза Ганнибала сияют при тусклом освещении, и Уилл уверен, всё это очень романтично. Коктейльная карта полна невероятной ерунды, но Ганнибал заказывает «Олд фешн», и Уилл следует его примеру. В ожидании напитков Уилл оглядывается. Они, возможно, одеты наиболее формально, но не очень неуместно. На мгновение он представляет себе альтернативную реальность, в которой он и Ганнибал устраивали бы множество свиданий, прежде чем пожениться и пожелать ребенка с неба. — О чём ты думаешь? — спрашивает Ганнибал. Они сидят так близко, что Ганнибалу не нужно говорить громко, чтобы Уилл услышал. Уиллу предоставляется временная отсрочка из-за прибытия их напитков. Он поднимает свой бокал, и Ганнибал делает то же самое, чокаясь своим бокалом о бокал Уилла, прежде чем обнять его за плечи. Ганнибал использует эту возможность, чтобы приблизится к уху Уилла. — Уилл? — произносит он, уговаривая. Уилл немного дрожит, но Ганнибал явно не стесняется использовать это в своих интересах. — Я просто думал о том, что, если бы мы сделали это… ты знаешь… обычным. Ходили бы на свидания и встречались на публике. — Это просьба? — Ганнибал вздыхает и нежно кусает мочку уха Уилла. Уилл задыхается, а затем делает нерешительный глоток своего напитка. — Просто гипотетически. Ганнибал недолго молчит. — Ну у нас необычные отношения. — Ты определённо знаешь, как приударить за парнем. — Я бы не стал ничего менять, — сказал Ганнибал, и Уилл замер. — Правда? — спрашивает он. — Энцефалит, неожиданный ребенок, разные психопаты и убийцы — ничего из этого? — Ничего, — говорит Ганнибал мягко, но решительно. — Я хочу, чтобы ты остался таким, какой есть. — О, — слабо говорит Уилл. — Я… Ганнибал… — Пей свой напиток, — говорит Ганнибал. — Позволь мне отвезти тебя домой. Уилл отстраняется, чтобы посмотреть ему в глаза. — Нам не обязательно возвращаться. Я не устал и не хочу спать. — Позволь мне перефразировать: Я бы очень хотел отвезти тебя домой. — О, — говорит Уилл, и смотрит сквозь ресницы. — Что ж. Я надеялся, что ты правильно понял меня. Ганнибал практически тлеет рядом с ним. — Я буду идеальным джентльменом. — А я надеялся, что ты снимешь эти трусики с меня зубами. — Не таким идеальным, — быстро поправляется Ганнибал и оставляет на столе больше денег, чем должен, прежде чем взять Уилла за руку и увести его.***
Трусики — стали жертвой, но Уилл подозревает, что его ящик для нижнего белья пополнится в ближайшее время. Дайте ему дюйм, и Ганнибал возьмёт милю, а милей, вероятно, являются ещё более развратные трусики и соответствующий пояс с подвязками. Уилл спит очень хорошо, а когда просыпается в первый раз, Ганнибал заставляет его успокоиться и снова заснуть. Когда просыпается во второй раз — в постели он уже один. Уилл спускается вниз и обнаруживает, что Ганнибал готовит. Он целует его, и неторопливо завтракает с Эбигейл. Уилл ни слова не говорит о том, как хорошо она спрятала коробку из-под пиццы. Воскресение прошло очень мирно.***
Вторник был дерьмовым. Утром у Уилла сеанс, который прошел довольно неплохо. Доктор Амрани, похоже, очень старается понять, почему Уилл не чувствует угрозу в Чесапикском Потрошителе. — Вы верите, что он убил Абеля Гидеона ради вас, — медленно говорит она. Уилл нетерпеливо кивает. — Как вы себя чувствуете? Уилл заставляет себя посмотреть ей в глаза. Она хороший человек, добрый. А Уилл ведёт себя ужасно. Он не доверяет ей, как доверяет Ганнибалу, но, может быть, это несправедливое сравнение. Он делает глубокий вдох. — Это заставило меня почувствовать себя в безопасности. — Почему? — Потрошитель воспринимает своих жертв чуть лучше свиней. Если бы он думал обо мне так же, он бы не подарил мне смерть Гидеона. — Это был подарок? Зачем ему это? Этот вопрос был более неудобный. — Я не знаю, что он чувствует в обычной жизни. Но он привлёк моё внимание, это точно. Кроме того, он как обычно забрал органы… — Что он с ними делает? Уилл думает о том, что чувствует, а затем закрывает глаза от внезапного осознания. — Он их ест, — говорит он с полной уверенностью. — Извините, мне нужно немедленно позвонить Джеку. Она выглядит слегка потрясённой, но, хорошо скрывает это, указывает ему в направлении своей комнаты ожидания. Джек берет трубку сразу. — Уилл, скажи мне, что твой зад в той машине, которую я послал, и ты уже в пути. — Какая машина? — спросил Уилл. — Джек, Чесапикский Потрошитель — каннибал, вот что он делает с органами. — Тогда ты можешь спросить его об этом, как только доберёшься сюда. Мы нашли Мириам Ласс живой рано утром, и она знает, кто Потрошитель. — Кто? — спросил Уилл, ошеломлённый. — Д-р Фредерик Чилтон. — Ты, должно быть, шутишь, — прошипел Уилл и повесил трубку, чтобы позвонить Ганнибалу и сообщить, что он не сможет прийти домой и присмотреть за Мэдди во время послеобеденных сеансов Ганнибала.***
Алана допрашивает Чилтона, когда туда добирается Уилл. Он присоединяется к Джеку и Мириам Ласс, которые сидят по другую сторону стекла. — Это совершенно абсурдно! — протестует Чилтон. — Пропавший стажёр ФБР сбежал из твоего подвала, Фредерик, — говорит Алана сдержанным тоном. Он преувеличено закатывает глаза. — Вы не можете серьезно думать, что я держал кого-то в своём подвале в течение двух лет, я даже не могу поддерживать жизнь комнатных растений больше недели! — Это он? — тихо спрашивает Уилл. Это не так, этого не может быть. Это совершенно неправильно… — Беверли проводит анализ доказательств, найденных в его подвале, — говорит Джек. Он сфокусировался на взаимодействии, разворачивающимся в комнате для допросов. Мириам напряжена. Она не должна быть в этой комнате. Алана, должно быть, возражала. — Мириам? — говорит Уилл, будто общаясь с раненым животным. — Вы уверены? Она дрожит. Её голос хриплый, но твёрдый. — Это он. Он Потрошитель. Это смешно. После двух лет пребывания в плену Потрошитель просто… позволяет ей сбежать? Это не могло быть случайностью. — Могу я задать вам несколько вопросов? — спросил её Уилл. Джек хмурится, выглядывая из-за спины Мириам, но Уилл просто кивает в сторону двери и говорит: — В кафетерии всё ещё варят ужасный кофе. Она медленно кивает. Они пробираются в кафетерий, и он следует за ней, когда она направляется прямиком к кофе. — Думаю, я поем, — тихо говорит она. — Не через трубку для кормления. — Хочешь попробовать? — спрашивает он. Она останавливается на овсянке, которая, пожалуй, самый безопасный выбор, учитывая все обстоятельства. Кофе ни для кого не безопасен, но это не встаёт у неё на пути. Она делает глоток кофе и кривит лицо. — Такое ощущение, будто ничего не изменилось. Трудно поверить, что прошло два года. — Что ты помнишь? Она закрывает глаза. — Я никогда не видела лица. Просто яркий свет. Он говорил мне, что я в безопасном месте. Я помню другие детали, но не знаю, реальны ли они, или… — она замолкает. Они оба знают, что травма может сделать с памятью. — Какие детали кажутся ненастоящими? — Я слышала, как плачет ребёнок, — говорит она в недоумении. — И я слышала, как кто-то поёт, но я не думаю, что это был он. Все звучало как… — она тихо напевает, и Уиллу требуется мгновение, чтобы понять, что это «Звездный человек» Боуи. — Что ещё? — Уилл заставляет себя спросить. — Музыка, которую играла моя музыкальная шкатулка, когда я была ребёнком, — говорит она с унылой улыбкой. — Вне всякого сомнения, у Потрошителя есть ребёнок и моя музыкальная шкатулка с танцующей балериной внутри. — Этого определённо не было в моем профайле, — говорит он. И тогда он думает: «Черт возьми, Ганнибал…»