***
Сколько на человека не кричи, всё равно ударить — как-то надёжнее. Чтобы добиться чего-то в жизни, нужны связи… хорошие нейронные связи! Жизнь, как пазл, складывается из мелочей, и чем больше мелочей — тем сложнее сложить жизнь. Всё просто. Либо ты имеешь своё мнение. Либо чужое мнение имеет тебя!
У Чуи теперь перманентно отвратительное настроение с тех пор, как Дазай пропал, пообещав во всем разобраться. Ну, по крайней мере, одно из своих обещаний Осаму все-таки выполнил, потому что внезапно в больницу было прислано противоядие для Фукудзавы, которое, после множество проверок, ему все-таки дали, после чего Юкичи стремительно пошел на поправку. Тот сейчас уже вполне благополучно гуляет по скверику рядом с больницей, где и лечится, под пристальным присмотром Куникиды, да подкармливает местных кошек, судя по взглядам уже точно собираясь взять сколько-нибудь из них себе. Нет, не думайте, что Накахара какой-нибудь неблагодарный тип. Парень правда искренне благодарен шатену за все — и даже знать боится, чего именно суициднику это все стоило. Вряд ли Достоевский просто так отдал ему противоядие, а поверить в то, что Дазай, пусть и гениальный некогда вундеркинд, но смог буквально на коленке сваять противоядие самостоятельно? Ну… Верится в это так себе. Особенно если учитывать, что даже Йосано ничего не смогла сделать, а между прочим именно она самый лучший врач, который был у Фукудзавы в наличии. А ведь даже она только и делала, что разводила руками, потому что без противоядия ее способность ничего не смогла бы сделать. Как вылечить тело, если никаких физических ран нет, а по крови циркулирует яд? Вот и получалось, что Дазай действительно спас Юкичи жизнь, когда ради свадебного подарка Чуи смог все-таки раздобыть противоядие. Еще бы теперь нашелся, а не пропал с концами, и Чуя бы ему в прямом смысле этого слова на шею бы кинулся и зацеловал до невменяемости. Потому что за спасение жизни директора Накахара был действительно благодарен, особенно если понимал, что сам Осаму не испытывает к нему ничего кроме легкого уважения — если бы не знал, насколько же его возлюбленному важно, чтобы Фукудзава остался жив, тот бы уже благополучно откинул копыта, так как просто так шатен, разумеется, и пальцем бы не пошевелил. Не в его правилах благотворительностью заниматься, особенно если от этого ему нет вообще никакой выгоды. А из одного уважения впрягаться за главу почти что твоего политического противника, с которым у вас ну вообще взгляды не сходятся? Спасибо, конечно, за интересное предложение, но ищите, пожалуйста, таких дураков в другом месте. А когда найдете, то расскажите и нам, а то нам тоже недалекие нужны — на них так просто и удобно наживаться… В общем, пригодятся в хозяйстве в любом случае, хотя от них чаще скорее больше вреда, чем пользы. Но пригодиться все-таки могут. Особенно если послужат бесплатным органическим удобрением в огороде, если такой, в силу каких-то своих причин и планов, у вас все же есть. Хотя не совсем понятно, зачем он кому-то в современном мире сейчас, когда на дачу надо ездить только расслабиться, а не трудиться на грядках, аки рабы на галерах, но у каждого свои вкусы и взгляды на жизнь. И никому не нужно друг с другом спорить. Все же, не зря говорят, что сколько людей, столько и мнений. Так что Чуя действительно был благодарен любовнику, что тот помог Фукудзаве, хотя мог этого и не делать. Все-таки, была очень маленькая вероятность того, что Накахара сумел бы в итоге добиться от него правды про яд и возможность получить противоядие, если бы тот вдруг не захотел открыть ему правду. Если бы по каким-то своим причинам суицидник реально будет молчать о чем-то, как партизан, ты хрен догадаешься о том, знал он об этом или все-таки нет, а если и знал, то сколько именно. Все же, не зря же тот был действительно гениален. Правда, иногда и от гениальности много проблем бывает, потому что Дазай настолько эффективно скрылся, что рыжик даже примерно не мог предположить, куда именно и по каким делам того черт дернул отправиться. Разумеется, глупо ожидать, что тот сейчас где-то развлекается, пока Йокогама находится буквально на грани катастрофы. Все же, Достоевский действительно очень грозный противник, хотя у владельца Смутной печали все больше вопросов о том, откуда же у него столько возможностей и почему же он так опасен. Просто если рассмотреть ситуацию со всех сторон, то получается очень странная и почти что нереально смешная картина. А именно… Из России прибыл Федор Достоевский, чтобы… чтобы что? Вряд ли в официальной его визе было указано, что тот собирается организовать террор. В итоге что у него написано в официальной визе? Есть ли у него виза вообще? Почему сразу после своего прибытия он устроил такой показательный террористический акт? Вернее, вопрос почему даже не стоит — Чуя и так прекрасно понимает, на что именно рассчитывал этот тип, но… откуда у него такие возможности, такие связи, откуда столько оружия, почему он так хорошо ориентируется на местности, хотя вроде бы прибыл только-только? Из всего перечисленного почти мгновенно становилось понятно, что у Федора наверняка есть сообщник. Человек, который прекрасно знает реалии и, по крайней мере, неплохо Йокогаму. Иначе вообще непонятно, почему его первый же план ждал такой успех, а не оглушительный провал из-за того, что были не учтены многие детали, которые просто не может знать приезжий. Но нет, у него все вышло. И тут есть два варианта: либо он давно жил в Йокогаме, тщательно изучая обстановку и все возможные нюансы, скрываясь, что, кстати, вряд ли возможно — каким бы гениальным тот ни был, но даже гений не способен жить в чужой стране несколько лет (а судя по смелости и уверенности Достоевского, на это понадобилось бы как минимум года три-четыре); либо иметь сообщника — и иметь сообщника в высоких политических кругах, то есть грубо говоря иметь покровителя, который спонсирует его, учит ориентироваться на местности и показал точки в верхах, без которых Правительство Японии уж точно встанет. Больно уж хорошо, как для приезжего, этот русский ориентируется в расстановке местных политических сил. Как говорил один умный человек: «это ж-ж-ж-ж определенно неспроста». Накахара уверен, что Дазай думал именно в таком ключе, раз настолько хорошо скрылся. Наверняка сейчас подпольно изучает вопрос и пытается определить, кому именно из высших чинов и богатейших людей Японии так сильно не нравится нынешний строй. Не то чтобы политическая деятельность сильно волновала Осаму — хотя мафия тоже имеет в таких кругах довольно большой вес, но ему очень сильно не нравилось, что какой-то тип приехал в город, который принадлежит ему, и начал устраивать хаос и террор. Рыжему уже заранее Достоевского жалко, потому что Дазай сделает с ним очень много интересного, как только сможет добраться до него. В общем, отольются кошке мышкины слезки… Еще бы эта скумбрия ходячая хотя бы предупредил, куда именно намылился, а то он отправился разгребать проблемы, а владельцу Смутной печали остается только сидеть и волноваться, потому что в случае, если его любовник окажется в опасности, он ему даже помочь не сможет, потому что не имеет не малейшего представления, где именно это чудо-юдо сейчас пребывает. Даже Кое отделалась от своего воспитанника общими фразами, из которых становилось понятно, что она тоже не в курсе, где именно ее Босс шараебится на данный момент. Впрочем, ее это не особенно интересует. Главное, что мафия стабильна, а об этом Дазай позаботился, прежде чем исчезнуть, поэтому ее и правда не слишком сильно беспокоит его отсутствие. Чуть больше ее волнует подавленное настроение Чуи, который действительно переживал за возлюбленного, который от дурной головы влип в очередную переделку без подстраховки. Осаму, конечно, парень живучий — почти что таракан (а может, и не почти), но все-таки надо быть осторожнее с жизнью-то. Так что становилось вполне понятно, почему у парня всю последнюю неделю, когда шатен был неизвестно где, было просто отвратительное настроение. Только на работе оно немного улучшалось, потому что рядом с ним всегда кто-то крутился и отвлекал его от тяжелых мыслей, а вот дома, когда Накахара оставался сам с собой наедине… Неудивительно, что в скором времени он стал куда меньше спать и есть, потому что от вечного выматывающего всю душу напряжения ему все труднее было сосредоточиться на своих физиологических потребностях. Да и в повседневной жизни все буквально валилось из рук. В этом бесконечном напряжении как-то мимо прошла защита диплома, за которую он на удивление получил высший балл, после чего снова все вернулось на круги своя. Работа, работа, работа, работа, волнение за Дазая, который все еще находился неизвестно где, и снова работа. В общем, тихий ужас, который разбавляли только его друзья да Ацуши с Рюноске, которые повадились ходить к нему в гости на постоянной основе. Видимо, так оказывали моральную поддержку. И если поначалу они ходили отдельно, а рыжик следил, чтобы они не пересекались, опасаясь разборок между ними, хотя они друг на друга всегда реагировали довольно-таки спокойно. Все же, если бы наставником Накаджимы был Осаму, то у Акутагавы было бы куда больше причин ненавидеть парня, а так… Смысл зря темную ауру переводить, если тот тоже заботится о Чуе-сане? Так что сначала они действительно ходили по отдельности, никак друг другом не интересуясь, потом внезапно пересеклись, друг другом заинтересовались и… начали встречаться. Причем, их отношения развивались настолько стремительно и бурно, что владелец Смутной печали только диву давался от происходящего на его глазах. Характеры у обоих были очень спокойными, так что никаких бурных выяснений отношений и битья посуды во время скандалов, но если уж ссорились, то ссорились капитально. Конечно, прозвучало так, будто прошло уже полгода как минимум, но… нет. На самом деле только вторая неделя пошла, а эти двое неразлучников уже третью ссору затеяли. И как только умудряются с такими флегматичными и невозмутимыми характерами? Неужели любовь так на гормоны влияет? Так что Чуя действительно жил только работой, своей обожаемой кошкой да наблюдением за чужим счастьем, терпеливо ожидая свое. Все же, не мог же Дазай с концами пропасть — не в его это характере. Скорее уж исполнит свой какой-то очень хитрый план, и в шуме от взрывов и в отсветах пламени наконец-то покажется на глаза, ведя себя, как нашкодивший щенок. Оставалось только дождаться его. А еще из-за всего этого стресса Накахара стал хуже себя чувствовать, а голова и вовсе у него болела уже практически постоянно. Даже таблетки не помогали. А уж когда активировался Арахабаки, прекрасно чуя подавленное и уязвимое состояние носителя, то и вовсе жить практически невыносимо стало. Если бы не те, кто заботился о рыжике и вытаскивал его из состояния, близкого к депрессии, то и вовсе страшно было подумать, чем это все могло закончиться и для самого чиби, и для окружающих.***
Дазай, кстати, все-таки появился спустя месяц, когда Чуя уже и не знал, что думать, уже почти смирившись с потерей и мысленно готовясь к похоронам, которых так могло и не случиться. Пришел, как ни в чем не бывало, сияя новыми бинтами, шрамами и синяками под глазами, но в остальном выглядел полностью довольным и расслабленным. Получил заслуженный удар в челюсть, конечно, а потом очень долго целовал, ласкал и обнимал Накахару, выпрашивая у него прощения за все, что сделал. Пытался объяснить, что эта его отлучка была лишь по необходимости, но рыжик его даже слушать не хотел, решив просто не говорить с ним об этом происшествии, будто его никогда и не было. И вроде бы все хорошо, хотя угроза Достоевского попрежнему ощутима — Осаму его лишь временно обезвредил, умудрившись посадить в тюрьму, а не устранил — они все также вместе, хотя прежнего доверия между ними пока еще нет, потому что детектив просто не может верить тому, кто исчез, даже не посчитав нужным поставить его в известность. И вроде бы все действительно хорошо, потому что очень медленно, буквально по крупицам, доверие начинает восстанавливаться, хотя до прежних отношений еще ой как далеко. Вроде бы все хорошо, вот только голова у Чуи болит практически не переставая. Он уже привык жить на обезболивающих, хотя шатен все взволнованнее смотрит на него и на пустые блистеры в мусорном ведре. Он уже не раз предлагал Накахаре пройти обследование у врача, потому что головные боли не могут появиться резко на ровном месте, но рыжик постоянно отказывается, не желая разрушать свой хрупкий пока мирок, где он невероятно счастлив. Потому что пока все хорошо. И он хочет сполна насладиться этим хорошо так долго, как только сможет. Не оглядываясь ни на что.