Куроо Тецуро
— ВУ-У-ХУ-У-У! Я снова выиграл! — закричал Бокуто, и его вибрирующий голос заполнил всю Аркаду. Он несколько раз потряс кулаками в воздухе и притопнул ногами. — О, чувак, в этот раз я полностью уничтожил тебя! Ты покупаешь пиццу сегодня! Стол для аэрохоккея между Бокуто и Куроо прекратил свое жужжание с последним голом Бо — чёрная шайба залетела в отверстие с громким треском. Над столом неоново-красным светились цифры: «7-3» в пользу Бокуто. Куроо уставился на них, потом вздохнул и полез в карман за бумажником. — Если я покупаю, то у нас будет только пепперони, — ответил Тецуро и был полностью готов к последовавшему оскорбленному возгласу. — Ни за что! Или мясная пицца, или ничего! Да ладно, я знаю, что тебе только вчера заплатили. Не вешай мне лапшу на уши, — запричитал Бокуто, обходя стол для аэрохоккея и пытаясь заглянуть в бумажник Куроо. Но он захлопнулся прежде, чем Бо успел хоть что-то разглядеть. — То, что мне заплатили, ещё не значит, что я потрачу все свои деньги на дорогущую пиццу, — невозмутимо констатировал Тецуро, когда они вернулись к своему столику, где их ждали недопитые напитки. — Ну дава-а-ай! Для меня! — умолял Бокуто, глядя на Куроо сквозь ресницы и хлопая ими для пущей убедительности. «Прямо как девчонка,» — фыркнул про себя Тецуро. Судя по переменившемуся лицу друга, сделал он это вслух. Улыбка дрогнула в уголках его губ, когда он обхватил ими свою соломинку, делая большой глоток Доктора Пеппера. Не получив ответной реакции, Бокуто прекратил играть, наклонившись вперед на локтях и сузив глаза. — Хорошо, я трижды обыграл тебя в аэрохоккей (твоя любимая игра, если ты забыл), и ты, в общем-то, настоящая зануда сегодня, так что, либо тебе со мной скучно — а мы знаем, что это абсо-чертовски-лютно неправда, — либо Полночь умирает, либо у тебя что-то на уме. Так что выкладывай. — Если бы Полночь умирала, я бы не играл с тобой сейчас в аэрохоккей. И я оскорблён тем, что ты думаешь, будто я так мало забочусь о своей кошке. Она — моя радость и гордость, — укорил его Куроо, положив руку на сердце. — И это сужает круг поисков. — Я не знал, как тебе об этом сказать, Бо, но ты стал таким скучным. Нужно повышать свое мастерство в плане шуток. — Чт- Я рассказываю самые лучшие шутки! Хорошо, мистер, у меня есть для вас одна! То, что мы называем н… подожди секунду, нет! Ты просто меняешь тему! — простонал Бокуто, стукнув кулаком по столу. Тецуро рассмеялся, увидев недовольную гримасу на лице друга. — Чувак, я в порядке. Серьёзно. В последнее время всё как-то… — Куроо замолчал, выискивая нужное слово, — …чудно. Бокуто оживился. — А? Например? — подбодрил он, сделав глоток собственной содовой. Тецуро нахмурился, на мгновение зависнув над своей соломинкой. — Ну, я думаю, нужно начать с того, что Цукишима теперь мой сосед. — Что? Цукишима-сан — твой сосед? То есть, Цитрин твой… — Эй, — резко прошипел Куроо. — Не делай этого, бро. Мы защищаем личности наших сотрудников. — О, прости! — Бокуто выглядел виноватым, хотя сейчас они были единственными в Аркаде, за исключением двух сотрудников, управляющих пиццерией (но они были в другом конце зала). — …но серьёзно, как так получилось? — Он искал квартиру, рядом со мной освободилась, и всё тут. Но это не самое главное, — доверительно произнес Куроо. Он отпустил свою соломинку, наклонился и посмотрел другу прямо в глаза. — Я думаю, что Цукишима живёт двойной жизнью. Бокуто чуть не поперхнулся содовой, поёжившись, когда пузыри пошли не в то горло. — Двойной жизнью? Типа как… Джеймс Бонд? Или Бэтмен? — благоговейно прошептал Бо. — Да. Что-то вроде этого, — согласился Тецуро. — Получилось так: я выхожу из своей квартиры, даже не успеваю спуститься по лестнице, как прямо передо мной появляется Цукишима с какими-то коробками. Мы обмениваемся несколькими словами — он такой же саркастичный и ядовитый, — но потом вдруг говорит мне не упоминать о работе в Нi… — Куроо замолкает, оглядываясь вокруг. — О нашей работе, в общем. Оказывается, его брат был прямо за ним. Я думаю, что Цукишима не хотел, чтобы именно он знал об этом. — О! Секреты! — воскликнул Бокуто. — А потом, в тот же самый день, когда я вернулся домой — помнишь, я рассказывал тебе о том пареньке с детским личиком, который всё время пил клюквенный сок? — спросил Куроо, довольный тем, что Бокуто утвердительно кивнул. — Ну так вот, тот самый ребёнок вышел из квартиры Цукишимы, выглядя совершенно затрахано. И ты знаешь, что сделал этот ублюдок? Он ухмыльнулся мне. А потом ушел! — ЕЩЁ БОЛЬШЕ СЕКРЕТОВ! — воскликнул Бокуто резким шепотом. — Я чувствую, что надо мной издеваются, бро. Я знал, что есть причина, по которой мне не нравится этот парень, — настаивал Тецуро. Он пососал свою соломинку, и хлюпающий звук наполнил пространство вокруг них, когда напитка стало слишком мало. — А разве Цукишима-сан не этим знаменит... что никого не забирает домой? — Да. Вот почему я сказал ребёнку сдаться, но что я знаю? Очевидно, ничего. — О, ты, безусловно, много чего знаешь, бро! Ты знаешь, как называется, например, каждый алкоголь, известный человеку! И ты чертовски много знаешь о ловкости! — с усмешкой заметил Бокуто. — А-а-а-а, и ты знаешь номер Акааши-куна… который ты точно должен дать мне! — Ты что, всерьёз используешь этот разговор как предлог, чтобы получить номер Акааши? — с весёлым недоверием спросил Куроо. — Я могу любой разговор превратить в разговор об Акааши-куне, — с предельной серьёзностью кивнул Бо. — Даже страшно, как я тебе доверяю, — вздохнул Тецуро, подвинулся и встал из-за стола. — А теперь пойдём за пиццей. Умираю с голоду, и мне нужно ещё выпить. — Не думай, что я не заметил, что ты абсо-чертовски-лютно проигнорировал мою просьбу, — ткнул его Бокуто, последовав примеру и выходя из кабинки. — Хм? Какую просьбу? — спросил Куроо и в ответ получил кулаком в плечо. — И что бы ты с ним сделал, трусишка? Просто смотрел бы на цифры? — Я просто хочу с ним поговорить! Я вижу его только тогда, когда делаю доставку, а он либо работает, либо уезжает в это время! — Бокуто надулся, как раз когда они подошли к стойке. Работник поздоровался с ними. — Большую мясную, пожалуйста, — заказал Куроо, и недовольная гримаса на лице Бокуто исчезла, сменившись широкой улыбкой. — Ты самый лучший, чувак! — Я знаю. Они набили свои желудки жирной мясной годнотой и сыграли ещё один раунд в аэрохоккей. На этот раз победил Тецуро. Спустя какое-то время, когда у них закончились монеты, чтобы играть, и когда выбросили мусор, они вышли из Аркады. Над головами зазвенел маленький колокольчик, и их тут же приняла в свои объятия тёплая влажность японского лета. — Ты знаешь… — начал Бо, глядя своими золотистыми глазами в вечернее небо. — Я думаю, это очень круто, что Цукишима-сан живет теперь рядом с тобой. Он, кажется, намного интереснее, чем я думал. Как пиявка, эти слова присосались к Куроо и оставались с ним, даже когда они с Бокуто разошлись в разные стороны, когда Куроо поднимался по лестнице в свою квартиру, поежившись от того, что рубашка из-за жары прилипла к плечам, когда он посмотрел на двести одиннадцатую квартиру и поприветствовал Полночь, когда он быстро принимал душ и переодевался. Прежде чем выйти из квартиры, Тецуро остановился, повернулся к висящему на стене зеркалу и попытался немного пригладить волосы. С минимальным успехом он схватил свой бумажник и ключи, открыл дверь и коротко попрощался с Полночью. Движение справа заставило его вздрогнуть. Цукишима запер собственную дверь и бросил на него быстрый взгляд, прежде чем направиться к лестнице. Куроо сунул ключ в карман и нахмурился. В клубе они работали в одну смену, и так как Цукишима выходил в то же время, что и он, то их встреча должна была произойти так или иначе. И, вероятно, теперь гораздо чаще. — «Интереснее», да? Куроо ускорил шаг, чтобы догнать блондина. — Йо, Цукишима-сан! — поприветствовал его Тецуро, когда они приблизились к подножию лестницы. Тот повернулся и мельком глянул на него.— Идешь на работу? Брови Цукишимы слегка нахмурились. — Я полагаю, ты делаешь то же самое? — Да. Не возражаешь, если я пройдусь с тобой? — поинтересовался Куроо, и даже ему эти слова показались странными. Он всё ещё не мог преодолеть неловкость любого разговора с Цукишимой, и источник этого чувства оставался неясным. Возможно, это было связано с тем, что Цукишима знал, как Куроо думает о нем. Возможно, с неприязнью к танцору в принципе. Возможно, с тем, что Цукишима был пугающим. Тецуро сам удивился от этой последней мысли. Может, Цукишима пугает его? Он увидел, как блондин пожал плечами в ответ на его вопрос, снова оставив их в молчании. Всё-таки Куроо действительно до жути не любил тишину. — Окей. Тогда… не возражаешь, если я задам тебе вопрос? — спросил Тецуро, заметив вдалеке железнодорожную станцию. — Я почти уверен, что ты всё равно спросишь. Тон Цукишимы мгновенно вызвал в Куроо знакомое чувство раздражения. — Да, потому что это то, что делают нормальные люди: ведут разговор, — огрызнулся Тецуро, фыркнув, когда Цукишима никак не отреагировал, даже не взглянул на него. — У тебя со мной проблемы? — На самом деле, у меня действительно есть проблемы с людьми, которые судят меня прежде, чем узнают, — согласился Цукишима, наконец повернувшись, чтобы встретиться с ним взглядом. — Например, говорят Бокуто-сану, что я мудак, а клиентам держаться от меня подальше… Я могу только гадать, что ещё ты сказал за моей спиной. Потому это был правильный вопрос: у тебя проблемы со мной? Ох, это было оно самое — сильное жгучее чувство вины, от которого скручивало живот. — Непохоже, чтобы тебя было легко узнать, — пробормотал Куроо. — Агрх, всё, что ты только что сказал, выставляет меня полным мудаком! — О, неужели мы поменялись ролями? — продолжал свою гневную тираду блондин с преувеличенным удивлением. Это было нечто такое, что Тецуро мог бы ожидать от Бокуто, хотя, возможно, это и было немного забавно. — Ладно, тогда вопрос о клиенте… ты разозлишься, если я скажу, что действительно пытался помочь? Я имею в виду, может быть, я сказал это не совсем корректно, но я думал, что ты не захочешь, чтобы люди докучали тебе предложениями, потому что ты все равно их не принимаешь, — объяснил Куроо. — Хм, — задумчиво промычал Цукишима и слегка поджал губы. — А как же Бокуто-сан? — Ты же не можешь сейчас всерьез заявлять, что хоть когда-либо был даже отдаленно дружелюбен ко мне, — сказал Куроо, прищурив глаза. — Ты слишком шумный, обидчивый и общительный, — быстро перечислил Цукишима, выглядя слегка раздражённо, когда они вошли на станцию. — В первый же вечер, когда мы встретились, ты обнял меня за плечи и очень громко объявил, что счастлив, что в клубе наконец-то появилась «эстетика очков». Тецуро подавил вырвавшийся у него смешок, быстро прикрыв ухмылку тыльной стороной ладони, а Цукишима сверкнул глазами. — Окей, в тот вечер я немного выпил, но всё равно не жалею о сказанном. — Это было неловко, — вздохнул Цукишима, и Куроо не был уверен, но, возможно, на щеках блондина было немного больше румянца, чем обычно. Он услышал их приближающийся поезд. — Но потом ты всё равно стал носить контактные линзы во время танцев, — заметил Куроо и замолчал, широко раскрыв глаза. — Подожди-ка, ты ведь не из-за того, что я тебе сказал, начал носить контактные линзы? Цукишима фыркнул, и этот звук почти утонул в свисте проносившегося мимо поезда, который постепенно замедлял ход и остановился. — Не льсти себе. Во время некоторых движений на пилоне мои очки могут слететь. — Полагаю, так и есть, — кивнул Тецуро, и они оба воспользовались возможностью, чтобы войти в поезд. Ещё несколько человек присоединились к ним, но толпа была относительно малочисленна. К несчастью, внутри вагона было ещё жарче, чем снаружи летней ночью, и Куроо вытер пот с затылка. Когда Цукишима сел, Тецуро лишь на долю секунды заколебался, прежде чем опуститься рядом с ним. — Так… может, заключим перемирие и признаем, что, возможно, оба были мудаками? — Зачем? Куроо моргнул. Цукишима откинулся на спинку сидения, положив руки на колени и склонив голову набок, чтобы было удобно смотреть на Куроо. — …а почему бы и нет? — спросил Тецуро после короткой паузы. Они на мгновение уставились друг на друга — Куроо смущенно, а Цукишима… ну, он не мог полностью прочитать эмоции на лице блондина, и это само по себе расстраивало. — Наверное, — наконец произнес Цукишима, пожав плечами. Куроо был невероятно рад этому недоодобрению, на его губах появилась усмешка. — Отлично! А теперь вернемся к вопросу, который я собирался задать с самого начала, — Куроо только заговорил, а Цукишима почему-то уже выглядел раздражённым. — Неужели мы будем болтать всю дорогу в поезде? — А что ещё остается делать? Цукишима достал из кармана маленький MP3-плеер с наушниками и поднял их, потрясая в воздухе. — Я обычно слушаю музыку по дороге на работу, — объяснил Цукишима, и Тецуро осталось только вздохнуть. — Ты действительно интроверт, да? — Как ты вообще догадался? — Ладно-ладно, только один вопрос, а потом я оставлю тебя в покое, — пошутил Куроо, усмехнувшись, когда заметил, как дернулся глаз Цукишимы. — Это у меня уже в печенках сидит. Почему я не могу рассказать о твоей работе твоему брату? Блондин напрягся от этого вопроса, только усилив этим интригу. Но, прежде чем ответить, блондин неспеша распутал наушники и включил MP3-плеер. — Я думаю, ты должен знать, так как мой брат, несомненно, появится снова, — рассуждал Цукишима, нажимая кнопку паузы на своем MP3-плеере и помещая наушники в уши, прежде чем продолжить: — Моя семья не знает о моей работе, и я хотел бы сохранить её в тайне. Они думают, что я работаю поваром в ресторане. — В ресторане? Как тебе это удалось? Ты хорошо готовишь? — тут же закидал его вопросами Куроо, наклонившись вперед. Но Цукишима уже отвернулся. — Ты сказал один вопрос, и я ответил на один вопрос, — отрезал он и нажал кнопку воспроизведения. Тецуро обиженно цыкнул. Он был уверен, что Цукишима даже не услышал этого. Надувшись, Куроо резко откинулся на спинку сидения, все еще искоса поглядывая на Цукишиму. Понаблюдав с минуту за затихшим парнем, Куроо сдался, выхватив свой мобильный телефон, чтобы поиграть в игру и убить время. Позже он сможет задать ещё несколько вопросов. В конце концов, они жили совсем рядом. Когда игра началась, Тецуро оглянулся еще раз. Цукишима сидел с закрытыми глазами, и через наушники доносились слабые звуки музыки. Уголки губ Куроо поползли вверх, а затем всё его внимание сосредоточилось на телефоне.Цукишима Кей
Эта ночь была полна абсурда. Может, он пропустил уведомление об этом? Должно же быть какое-то негласное соглашение для большой группы людей, чтобы напиться и вести себя как идиоты вечером в клубе. Они были громкими и несносными, заставляя и танцоров, и телохранителей нервничать. И потом — Цукишима не сразу понял, что стряслось — что-то случилось с Сугаварой, что-то такое, что заставило Ивайзуми броситься к месту происшествия, а Ойкаву кидать разъяренные взгляды по сторонам, готового кого-нибудь если не убить, то покалечить точно. Позже Кей узнал, что у какого-то пьяного мужчины возникла блестящая идея попытаться затащить Сугавару в туалет, чтобы «быстро перепихнуться», хотя пепельноволосый танцор отказался от его ухаживаний. Этого человека вышвырнули вместе с другими надравшимися душами и запретили возвращаться. Танцоры в данный момент находились в гримерной, за исключением Сугавары, который выскользнул, чтобы сделать телефонный звонок, и плюс Ивайзуми, который все еще разговаривал с Ойкавой обо всём этом. — Ему лучше не приближаться к этому месту! Даже к этой улице! Я воткну эту шпильку в его грёбаные яйца! — зарычал Ойкава, зло топнув туфлей, чтобы продемонстрировать, как это произойдет. — И тогда нам придётся встретиться с судебным иском, — сурово ответил Ивайзуми. — Позволь мне разобраться с этим. — Но, Ива-чан! — возразил Ойкава. — Он не может просто делать то, что хочет. Ивайзуми наклонился вперед и снял кроличьи уши с головы Алмаза, а затем другой рукой взъерошил его тёмные локоны. Ойкава аж икнул от такого. — Тоору. Я знаю, насколько это серьёзно. Он не сможет вернуться, — раздраженно повторил Ивайзуми Ойкаве, убирая ладонь с его головы. Некоторое напряжение явно покинуло плечи танцора, а его разъярённый взгляд превратился в недовольную гримасу, когда он попытался пригладить взъерошенные волосы. — О-о-о-о, по имени, — прошептал Акааши Цукишиме. Кей отметил эти слова с небольшим раздражением, подняв ногу, чтобы осторожно снять чёрные чулки. В открытую дверь гримерки постучали, и Цукишима, подняв голову, увидел в дверном проёме бармена. Он был ещё одной абсурдной частью этой ночи. Конечно, не такой разрушительной, но всё равно странной. Кей не ожидал этого внезапного перемирия, которое Куроо предложил ему по пути на станцию. Он даже не ожидал, что Куроо заговорит с ним по дороге на работу! И всё же каким-то образом они всё обговорили и закончили на хорошей ноте. И если обычно Цукишима игнорировал само его присутствие, то теперь даже и не знал, как себя с ним вести. — Ты меня звал? — спросил брюнет, приподняв бровь и глядя на Ойкаву. Тот мгновение казался удивлённым. — О. Совершенно забыл об этом из-за случившегося, — ответил Алмаз. Он поднял обе руки, легонько хлопнув себя по щекам, как бы стряхнув всё произошедшее, и потом быстро поднялся. Ойкава всегда был выше Ивайзуми, но сейчас, когда стоял рядом с ним на каблуках, разница в росте сильно бросалась в глаза. Кей мог с уверенностью сказать, что Ивайзуми не нравилось вытягивать шею выше обычного. — Итак, вы все знаете, какой скоро будет день, верно? Цукишима знал, но гораздо веселее было делать вид, что нет. — Пятница? — спросил он. — О, девятнадцатое число — Национальный день Дайкири, да? — подыграл Топаз. Ойкава сердито скрестил руки на груди. — Кое-что более важное! — Выходит новый фильм о Годзилле? — подал голос Ивайзуми. Пока Акааши и Цукишима сохраняли невозмутимые выражения лица, Ивайзуми демонстрировал наглую усмешку, которую вскоре отразил и Куроо. — День зарплаты был вчера, поэтому я уверен, что это не он. — Вы все просто ужасны, — проскулил Ойкава. Сугавара выбрал именно этот момент, чтобы вернуться, и Алмаз резко повернулся к нему. — Суга-чан! Ты ведь знаешь, какой скоро день, да? — Ах… разве двадцатое июля не твой День рождения? — задумчиво ответил Сугавара, и Ойкава поспешно заключил его в объятия. — Я знаю, кто здесь по-настоящему любит меня! — воскликнул Ойкава, а остальные только посмеялись над его выходкой и над смущенным лицом Сугавары. — Кстати, с тобой всё в порядке? Я слышал, что случилось, — вопросил Куроо, подходя к обнимающейся парочке. Суга одарил его улыбкой и поднял руку — на бледной коже виднелись небольшие пятна. — Немного побаливает, но я справлюсь, — заверил он. — Угадайте, что ещё выпадает на мой День рождения? Фестиваль Мачида! — объявил Ойкава. — Я хочу пригласить вас всех на фестиваль в мой День рождения! — Разве ты не работаешь по воскресеньям? — уточнил Акааши. — Меня подменит Макки. Сказано — сделано! Суга-чан, Ива-чан, вы тоже можете найти себе замену! — подбодрил их Ойкава, зная, что у остальных в тот день выходной. Брюнет послал Ивайзуми особенно умоляющий взгляд, и тот неуверенно опустил свой. — Аоне-сан на эти выходные уезжает из города. Он не сможет заменить меня. — Но, Ива-чан! — завопил Ойкава, выпятив нижнюю губу. — …я заскочу ненадолго перед сменой, — рассудил Ивайзуми немного обеспокоенно. Тоору все еще дулся. — Если я найду кого-то, кто выйдет в мою смену, я буду рад прийти, — согласился Сугавара. — Я буду, — поддержал Топаз, а затем перевел взгляд своих голубых глаз в сторону Цукишимы. Кей поджал губы. Фестиваль будет многолюдным и шумным, но… — Ладно, — сдался он. — А можно мне плюс один? — спросил Куроо, привлекая внимание Цукишимы. Плюс один? Может, Куроо с кем-то встречается? — Ты ведь собираешься пригласить Бокуто-сана? — нахмурившись, уточнил Акааши. Куроо усмехнулся и пожал плечами, и Цукишима понимающе ухмыльнулся. — О нет. Мне придется смотреть, как вы двое глазеете друг на друга всю ночь, — сухо заметил Кей, получив средний палец за усилия. — Бокуто — это хорошо, — сказал Ойкава, повелительно взмахнув рукой. — А как же Дайчи? — спросил Сугавара. — Как будто я могу отказать Савамуре, — фыркнул именинник. — Мы все хотели бы потусоваться с тобой в твой День рождения, Ойкава-сан. А теперь мы можем наконец переодеться и убраться отсюда? Уже поздно, — напомнил им решительно настроенный наконец отдохнуть Акааши. Послышался одобрительный шёпот, и все они зашевелились — некоторые собирались покинуть комнату, а другие расстегивали молнии и снимали аксессуары. — Цукишима-сан. Сняв с шеи галстук-бабочку, Кей поднял глаза и заметил, что Куроо прошёл дальше в гримерную, ближе к нему. — Не уходи без меня. Я пойду с тобой, — Куроо не сформулировал это как вопрос, он был непоколебим, констатировал факт, пока смотрел на него, и Цукишима понял, что брюнет ищет одобрения. — …хорошо, — согласился он, на что Куроо ухмыльнулся и вышел из гримерки. Кей следил за его фигурой, пока та не исчезла, а затем потянулся за спину, чтобы расстегнуть молнию на костюме кролика. — И когда же вы так сблизились? — полюбопытствовал Акааши, уже надевая рубашку. — Мы не сблизились, — не согласился Цукишима, вставая, чтобы выскользнуть из одежды. — Теперь мы соседи. Я, наверное, буду часто ходить с ним домой. — Но специально просить тебя не уезжать без него? — скептически спросил брюнет. — Прости меня, если я ошибаюсь, но я думал, что он тебе не очень нравится. — Мне — нет. И я, возможно, высказал ему всё про его дерьмовое отношение по дороге сюда, — заверил Кей, подтягивая боксеры и штаны карго. — Да неужели? — подал голос Ойкава, весело улыбаясь со своего места у шкафчика. — Я бы всё отдал, чтобы увидеть это. Этому человеку время от времени нужен пинок под зад. — И всё же ты пригласил его на День рождения? — многозначительно приподнял бровь Акааши. — Я же тебе всё время говорю! — настойчиво высказался Ойкава. — Он как услада для глаз, в лучшем своём виде. — М-м-м, верно. — Ещё и это, — вздохнул Цукишима, накидывая рубашку и кладя бумажник в карман. — Я ухожу. Спокойной ночи. — Не забудьте про воскресенье! — напомнил Алмаз, когда танцоры начали прощаться. Выйдя из гримерки, Цукишима обнаружил клуб опустевшим. Он подошел к бару, расслышав шарканье ног в подсобке, и, плюхнувшись на стул, достал свой MP3-плеер, решив послушать музыку, пока Куроо не освободится. Бросив быстрый взгляд на часы, Кей понадеялся, что это произойдет очень скоро. Он устал и, возможно, даже немного проголодался. Кей винил свою усталость в том, что ему потребовалось слишком много времени, чтобы осознать, что стул, на который он сел, был тем самым, на котором он впервые увидел Ямагучи. На его лицо вернулось хмурое выражение, вся эта ситуация всё ещё порядком беспокоила. Было странно ждать, что кто-то появится, когда выходишь из дома, особенно если этот кто-то был старшеклассником, которого ты целовал в гей-клубе. По правде сказать, то, что Куроо тоже часто ходил мимо той самой старшей школы, пришло в голову только после того, как он вытолкнул из своей квартиры взъерошенного мальчика, чтобы Куроо увидел его в тот день. Разве это не настоящий скандал? — О. Цукишима едва расслышал его из-за музыки, но инстинктивно нажал на паузу, посмотрев вверх. Там стоял Куроо, его черного фартука уже не было. — Извини, я не знал, что ты уже здесь. Кей на секунду задержал на нем взгляд и подумал, что Акааши с Ойкавой были правы… Куроо привлекательный: у него широкие плечи, но узкая талия, приятное лицо с чётко очерченной линией подбородка, неимоверно дурацкая прическа, за которую Цукишима хотел его побить… но Кей предпочитал мужчин помельче, с милыми лицами, бледной кожей и неопытных в отношениях. Ямагучи определённо был более привлекательным, чем Куроо. От этой мысли Цукишиме стало нехорошо. Он молился Всевышнему, чтобы Тадаши действительно было хотя бы восемнадцать. — Пошли уже, — выдавил Кей, соскальзывая с табурета. Он не стал дожидаться, пока Куроо обогнет бар, предполагая, что его догонят. Что Куроо и сделал, ускорив шаг и оказавшись рядом с Цукишимой, когда они подошли ко входной двери. Кей очень удивился, когда один из его наушников выдернули из уха, и повернулся к Куроо. — Ну, эм… ты же не собираешься всю дорогу домой быть в них. Ты должен поговорить со мной, — заявил брюнет, дергая шнур. — Я начинаю жалеть об этом перемирии, — прошипел Цукишима, даже не потрудившись сказать, что плеер был на паузе. Он выключил его, свернул шнур и положил в карман. Куроо выглядел донельзя довольным. — Начнём с того, на чём мы остановились ранее… в каком ресторане вы работаете, о, сказочный шеф-повар? — спросил Куроо, сунув руки в карманы. — В том, куда ты обязательно должен как-нибудь зайти. Называется «Ты лезешь не в своё чёртово дело», — сухо сказал Цукишима, глядя прямо перед собой на железнодорожную станцию, а не на своего спутника. — Хм, звучит не очень аппетитно. Это место не в моем вкусе. — Очевидно. — Шеф-повар делает еду такой же солёной, как и он сам? Кей не удостоил это ответом. — Или, может быть, всё остро, как дела шеф-повара с милыми веснушчатыми мальчиками, — лукаво сказал Куроо. Цукишима наконец-то повернулся к нему, снова щеголяющему своей проклятой самодовольной усмешкой, и понадеялся, что на его лице не слишком много удивления. — Я видел, как он выходил из твоей квартиры, не лги. С каких это пор Ледяной Принц начал брать клиентов домой? Цель Цукишимы состояла в том, чтобы заставить Куроо пересмотреть свои предыдущие суждения о нем, да. Но чего он никак не ожидал, так это того, что бармен станет таким любопытным… вовлечённым. — …Ледяной Принц до сих пор никого не забирал домой. То, что я делаю в своей личной жизни, тебя не касается, — отбрил Кей, пожав плечами. Было почти забавно наблюдать, как коварное выражение на лице Куроо сменилось шоком. — Подожди, так ты знаешь его за пределами клуба? — спросил он, нахмурив брови. Цукишима почти видел, как работают шестерёнки в его мозгу. — Это не может быть правдой. Он — инфа сотка — не знал тебя на прошлой неделе. — За неделю многое может случиться, — произнес Кей, но Куроо продолжал смотреть на него скептически. — Аха! Я действительно не ожидал, что он будет в твоём вкусе, — наконец высказался Куроо, когда они подошли к железнодорожной станции. — Делаешь ещё какие-то предположения обо мне, Куроо-сан? — Ну, я пытаюсь узнать тебя получше, но ты мне этого не позволяешь, — упрекнул Куроо. На этот раз Цукишима нахмурил брови, слова эхом отозвались в его голове и заставили поджать губы. Они оба остановились у желтой линии, ожидая своего поезда. — Почему ты вдруг заинтересовался мной? — спросил Кей, не удержавшись. Куроо выглядел чрезмерно задумчивым, наклонив подбородок и постукивая по нему пальцем. — Ты интересный, — выдал Куроо, и Цукишима уставился на него, слегка взволнованный. — Как я и сказал Бо… ты как будто живёшь двойной жизнью или что-то в этом роде! — …ха? — Ну да! Ты что, какой-то шпион? Тайный агент? Ты такой скрытный, даже по отношению к своей собственной семье, и я уверен, что этот веснушчатый мальчик в этом замешан! — воскликнул Куроо возбуждённо, делая какие-то странные жесты руками. — Я тебя раскусил, Цукки! Теперь мы соседи, так что тебе почти нечего скрывать! — Никогда, никогда больше не называй меня так, — прошипел Кей, мысленно проклиная своего брата на чём свет стоит. — Но это же милое прозвище! — рассмеялся в ответ Куроо. — Ты просто идиот. Я тебя не знаю, — вызывающе сказал Цукишима, снова доставая свой MP3 и резко отворачиваясь от брюнета. Хотя он не мог видеть Куроо, но определенно мог слышать, как тот громко хохотал позади. Парень не мог припомнить, чтобы когда-нибудь слышал, чтобы брюнет так сильно смеялся, особенно как сейчас… Это было похоже… на умирающего осла или что-то в этом роде. Кей очень старался не засмеяться, ведь он же был очень раздражён этим человеком. — Хорошо. Здорово. Сейчас я позволю тебе послушать твою музыку, — разрешил Куроо, всё ещё посмеиваясь. Затем наступила тишина, если не считать музыки в ушах, Цукишима продержался до тех пор, пока не увидел фары их поезда, и оглянулся. Куроо всё ещё стоял рядом с ним, всё ещё ухмылялся, печатая что-то в телефоне. Кей опустил глаза на экран на долю секунды, но быстро отвернулся. Нет. Его не интересовало что-либо, связанное с таким идиотом, как Куроо. Ни капельки. Они ехали на поезде молча и даже шли от железнодорожной станции в тишине и покое. Куроо по-настоящему пожелал ему спокойной ночи, прежде чем каждый из них зашёл в свои квартиры. Кею послышалось, как Куроо снова сказал «Полночь», как и тогда, когда они уходили на работу. Он задумался, кто же такая Полночь.