Куроо Тецуро
Куроо проснулся от самого странного сна, который ему когда-либо снился. Полночь превратилась в жирафа, пробила потолок квартиры и наклонилась над зданием, чтобы покусать близко стоящие деревья, которые были, по какой-то причине, фиолетовыми. Сны — те ещё непредсказуемые засранцы. Куроо тупо уставился в потолок, желая, чтобы осознание реальности поскорее вернулось к нему. Полночь — в идеальной кошачьей форме, — свернувшись калачиком, лежала рядом, и он нежно провёл ладонью по её шерсти. Прикоснувшись к её теплому телу, Тецуро внезапно почувствовал, что ужасно замёрз, и сел, схватившись за простыни, которые сбил во сне под ноги. К несчастью, простыни тоже были холодными, и он поморщился, когда стылая ткань легла на обнажённый торс. Он протянул руку, чтобы потереть сонные глаза. Мысль о чашке горячего чая была хорошим стимулом, чтобы встать с постели. Разве сейчас ещё не сентябрь? Почти октябрь… Тецуро подумал, что не нужно удивляться такому скорому установлению холодной температуры. Это немного шокировало после смертельно-жаркого знойного лета. По крайней мере, Цукишиме больше не придётся беспокоиться, если кондиционер сломается. Пальцы ещё раз с силой потерли глаза и замерли. Куроо расслабил руки и накрыл ими лицо. Улыбка расплылась на губах. Было непостижимо, как он мог забыть, пусть даже на мгновение, что Цукишима поцеловал его прошлой ночью. Стало неловко, когда он вспомнил это. То, как, прижав Цукишиму к двери, скользнул пальцами по его обнажённой коже под рубашкой, как посасывал язык… и как потом этот красивый ублюдок потёрся о него своей ногой. Тецуро внезапно осознал, что ему больше не холодно. На самом деле, возможно, холодный душ сейчас был бы кстати. Куроо простонал, проводя руками по лицу. Как он собирался выжить сегодня, когда совсем рядом будет танцевать на шесте Цукишима, было выше его понимания. А перед этим они ещё должны были отправиться за ингредиентами для праздничного торта. Тецуро готов был поспорить на сотню баксов, что Цукишима не из тех, кто открыто демонстрирует свои чувства. И как он собирается держать свои руки подальше от Цукишимы?! Куроо выругал себя: он пока даже не должен думать о таких вещах. Цукишима ведь не принадлежит ему. Хотя они и поцеловались. Хотя у них и было назначено свидание. Потому что Куроо разделил много поцелуев со многими людьми, и у него было много первых свиданий, которые в итоге провалились. Это Тецуро признался, что Цукишима нравится ему… А блондин не то чтобы ответил взаимностью или признался сам. Медленно и уверенно, напомнил себе Куроо. И застонал от собственного наставления. Он отбросил простыни обратно к изножью кровати и успел пройти полпути до ванной, как зазвонил телефон. Вздохнув, Тецуро вернулся к своей кровати, опустившись коленями на матрас, чтобы дотянуться до тумбочки, на которой лежал телефон. Полночь проснулась от качки, навострив уши, подняла голову и посмотрела на него. — Может быть, ты прекратишь выбирать самый неподходящий момент? Я только проснулся, — пожаловался Куроо, как только принял звонок от Бокуто. — Но, чувак! — чуть ли не заорал Бо, и Тецуро поморщился, отдёрнув трубку от уха. — У меня завтра свидание с Акааши! Что, чёрт возьми, мне надеть?! Куроо лёг на живот, фыркнув в подушку от наинелепейшего вопроса. — Уж точно не рубашку с пятном, — ответил он, приподнимаясь на локте. Бокуто жалобно заскулил в трубку. — Бо, у меня есть только один совет: надень обтягивающее. Мы все знаем, как сильно Акааши ценит твои мускулы. — Да, да, а какого цвета?! — Ты что, девочка-подросток? — Я просто пытаюсь произвести хорошее первое впечатление, — проворчал Бокуто, заставив Куроо улыбнуться. — Я знаю. И ты это сделаешь. Так что перестань паниковать, — успокоил Тецуро, и Бокуто издал какой-то утвердительный звук на другом конце линии, но Тецуро был подозрительно уверен, что друг всё ещё разглядывает свой шкаф. Он решил сменить тему. — А ты знаешь, что у Цукишимы в субботу день рождения? — Что?! — воскликнул Бокуто. — Нет! Откуда ты узнал? — Вообще-то от Акааши. — О, старик, я должен подарить ему что-нибудь. ТЫ должен подарить ему что-нибудь. Что ты, кстати, собираешься ему подарить? — Вообще, я пеку ему торт. Последовало короткое молчание. — Э-эм… ты? — скептически спросил Бокуто. — Завались нахуй, — ответил Куроо с растущей ухмылкой. — Ты пытаешься ухаживать за ним, а не убить, — честно напомнил Бокуто. — Ещё раз, завались нахуй! — воскликнул Куроо. — Он сейчас придёт и поможет мне его испечь. — Ого, ещё больше времени наедине с твоим Цукишимо-о-ой, — нараспев произнёс Бокуто, а Тецуро особенно понравилось, когда Цукишиму называли «его». — Бокуто, — очень серьёзно сказал Куроо. — У меня свидание с Цукишимой. Последовало ещё одно молчание. — …свидание. — Свидание. — Типа всё по-настоящему: ужин и кино, давай получше познакомимся друг с другом и, возможно, поцелуемся в конце свидания? — По-настоящему: ужин и кино, давай получше познакомимся друг с другом и, возможно, поцелуемся в конце свидания, — повторил Тецуро. — Хотя часть с поцелуем вроде бы уже случилась. — …ЧУВАК, ЧТО?! — завизжал Бокуто, и Куроо рассмеялся в ответ на эту его щенячью восторженность. Он почти чувствовал, как Бо вибрирует через телефон. — ЕСЛИ ТЫ СЕЙЧАС МЕНЯ РАЗЫГРЫВАЕШЬ, БРО, Я ПРИДУ К ТЕБЕ И БУДУ ДРАТЬСЯ. — Не то чтобы я не мог разыграть тебя, но в этом нет необходимости. — Срань господня. Ты действительно это сделал. И как он отреагировал? Усмешка Куроо стала самодовольной. — Он сам поцеловал меня, — признался он. — …ты врёшь, — обвинил его Бокуто. — Какого чёрта ты врё-о-ошь? — Ты что, угораешь сейчас надо мной? — Ты ёбаный ВРУН! — Воу, вот такой, значит, вотум доверия от моего лучшего друга, — обиженно протянул Тецуро. — Вытащи свою задницу из квартиры и попроси Цукишиму-сана сказать мне, что ты не несёшь чушь, — с вызовом сказал Бокуто. Куроо напрягся от такого «на слабо». — Ты даже не представляешь, как сильно я хочу сделать это и втереть доказательства тебе в лицо, Бо. Но я не могу, — ответил он. — Потому что ты врёшь. — Нет, потому что я понятия не имею, как Цукишима это воспримет, а я не ёбаный тупица, чтобы всё испортить, — вздохнул Тецуро. Ещё одно молчание. — …ты не врёшь, да? — Это я и пытаюсь сказать тебе на протяжении десятилетия. — Мы обсуждали эту тему где-то около минуты. — Детали-шметали. — …я всё ещё не собираюсь полностью, на сто процентов, верить тебе, но я правда рад, что у тебя свидание с Цукишимой-саном! — взволнованно заговорил Бокуто, и Куроо захотелось, чтобы он оказался прямо перед ним, чтобы можно было схватить его за голову и душить, пока тот не начнёт молить о пощаде. — Я поверил тебе, когда ты сказал, что Акааши признался, что ты ему нравишься. Мы оба понимаем, кто здесь лучший друг. — Но это же Цукишима-сан, — подчеркнул Бокуто. Тецуро переварил мысль. И не мог с этим поспорить… но это только делало всё ещё более особенным. Святое дерьмо, Цукишима поцеловал его вчера…! — Он мне очень нравится, — вздохнул Тецуро, голос был приглушён подушкой, в которую он уткнулся лицом. — Чего? — Ничего, — быстро произнёс он, поднимая голову. — Тебе лучше надеть тёмно-синюю рубашку. Ты хорошо выглядишь в синем, и я думаю, что это любимый цвет Акааши. — Бро, ты потрясающий! — Да, да, теперь потрясающий человек должен положить трубку. Я планирую пойти в магазин вместе с Цукишимой. — Когда ты вообще не с ним? — Надеюсь, не часто. Бо рассмеялся. Они попрощались и повесили трубку. Куроо быстро приготовил чашку чая, которую так страстно жаждал с самого пробуждения, и собрался на выход. Всё это время он боролся с особенно сильными покалываниями кожи, которые тянулись от макушки до кончиков пальцев ног. Смесь нервозности и возбуждения, скорее всего, вызванная мыслью о том, что он снова увидит Цукишиму… ну, после прошлой ночи. Тецуро показалось забавным, что он продолжал мысленно называть это «прошлой ночью», как будто было совершено какое-то тайное преступление. Хотя, подумав, он решил, что именно это и произошло, потому что Цукишима украл его сердце. Он должен использовать эту пикап-фразу на Цукишиме сегодня. С этой мыслью и в одежде, которая, как он думал, делала его особенно привлекательным, Куроо покинул свою квартиру и пересёк несколько футов до соседней. Даже за такое короткое время он успел обратить внимание на прекрасную погоду. Было тепло, но не слишком, и лёгкий ветерок приятно обдувал кожу. Идеальный день, чтобы пойти куда-нибудь с Цукишимой, сказал он сам себе. Тецуро постучал костяшками пальцев в дверь, перекатившись с пятки на носок. Прошло немного больше времени, чем он ожидал, прежде чем дверная ручка дёрнулась, и Куроо прикусил щёку изнутри, засовывая большие пальцы в задние карманы. Дверь открылась, и на пороге появился Цукишима в футболке и спортивных штанах. Его медово-карие глаза смотрели на Тецуро сквозь линзы очков. Куроо не смог бы унять улыбку, которая появилась на его губах, даже если бы попытался. — Привет, — небрежно поздоровался он. — Хорошо выспался ночью? Блондин выглядел довольно невозмутимо, прислонившись плечом к дверному косяку и не потрудившись открыть дверь шире. — Я отключился, как только моя голова коснулась подушки. — А обо мне что-нибудь снилось? — спросил Тецуро, приподняв бровь. К его удивлению, Цукишима вдруг как-то странно глянул на него, в панике метнул взгляд куда-то за спину, прежде чем снова посмотреть на Куроо. — Ха-ха, — сухо сказал Цукишима. — Зачем ты пришёл? Тецуро на мгновение разинул рот. Он знал, что Цукишима был не очень дружелюбной, светской бабочкой*, но такая реакция тоже показалась ему странной… слишком сдержанной для них двоих. Особенно после вчерашнего поцелуя. Что случилось с кокетливыми ответами Цукишимы? Он мысленно отступил. Может быть… Цукишима жалел об этом? Куроо изо всех сил старался протолкнуться сквозь булавочные уколы сомнения, неуверенно расцветающие в его груди. — Я же хотел пройтись с тобой по магазинам, помнишь? Чтобы купить ингредиенты для твоего торта на день рождения, — спросил Тецуро, почти отчаянно ища улыбку или что-то позитивное от Цукишимы. Вместо этого из квартиры донесся ещё один голос: — День рождения? У вас скоро день рождения? Куроо моргнул. Блондин нахмурился, а затем вздохнул, выпрямившись, чтобы открыть дверь шире. Когда Куроо заглянул внутрь, то увидел Ямагучи, сидящего на диване и выжидающе смотрящего на них. О. В животе зародился страх, который Тецуро не смог задавить, как бы ни пытался. Несмотря на то, что теперь он был в курсе истории этих двоих, Ямагучи — человек, который, насколько он знал, привлекателен для Цукишимы; человек, который целовал Цукишиму не раз; человек, которого Куроо почти разукрасил на школьной территории за манипулирование Цукишимой — небрежно сидел в квартире, и было похоже, что блондин пытался скрыть его присутствие от Куроо. Ревность — это реально отвратительная штука, особенно когда у тебя нет никакого права ревновать. — Забудь, что ты услышал, — настоятельно рекомендовал Цукишима, но пацан только ухмыльнулся ему. Ухмылка быстро исчезла, когда он посмотрел на Тецуро. И Куроо понятия не имел, какое у него сейчас лицо, поэтому постарался взять себя в руки. — Привет, Веснушка, — поздоровался он убедительно нейтральным тоном (по крайней мере, он очень старался). Ямагучи нахмурился. — Ямагучи, — пробормотал он, прежде чем повернуться к Цукишиме. — У вас были планы на сегодня? Тогда я пойду. — Но ты же прогуливаешь школу, — возразил Цукишима, явно колеблясь, — куда ты пойдешь? Куроо присвистнул. — Фальшивые документы, незаконные связи, а теперь ещё и школу прогуливаешь? Ты что, собираешься стать преступником? — небрежно бросил Тецуро. Ямагучи опустил взгляд в пол, всё ещё хмурясь и отчаянно чувствуя себя не в своей тарелке. Цукишима резко повернулся к нему, нахмурившись, а Куроо внутренне вздрогнул от явного неодобрения в его взгляде. — Мне жаль. Извини нас, — обратился к мальчишке Цукишима, а после его руки взлетели на грудь Куроо, отталкивая от прохода, чтобы Цукишима смог выйти. Он закрыл дверь, оставив Ямагучи внутри. Взгляд светло-карих глаз был пронзительным. — Ты что, проснулся сегодня утром на той стороне кровати, где спят мудаки? — Извини, что я не люблю этого пацана, — ощетинился Тецуро, скрестив руки на животе. То напряжённое, ноющее чувство всё ещё крутилось в животе. Ревность? Неуверенность в себе? Раздражение? Смесь из всех трёх? Что бы это ни было, оно портило его настроение.Цукишима Кей
Когда Ямагучи появился в его дверях утром, Цукишима был удивлён, учитывая, что сегодня учебный день. Ямагучи признался, что прогуливал школу, и Кей вздохнул, но впустил его внутрь. Судя по всему, сегодня должен быть серьёзный тест, к которому Тадаши был совсем не готов. Чувствуя себя подавленным из-за неминуемой неудачи в тесте, он решил немного обождать. Хотя Цукишима и не знал, как болтание у него дома вместо подготовки к этому тесту должно помочь. Всё, что он знал, это то, что у мальчика был стресс. Вот почему Цукишима так разозлился, когда Куроо нахамил ему. — Он извинился за то, что сделал, — напомнил Кей стоящему перед ним парню. Куроо с вызовом скрестил руки на груди. Даже нахмурившегося, Цукишима нашёл его красивым в свете дня, одетым явно для выхода, и почувствовал себя нелепо из-за этой мысли, пришедшей в голову в такой неподходящий момент. — Дело не только в этом, — признался Куроо, и Цукишима поднял бровь. — Тогда в чём же? Губы сжались в тонкую нитку, но потом Куроо разомкнул их, чтобы заговорить, и лениво махнул рукой в сторону квартиры. — Между вами что-то было, — сказал Куроо. — Я не могу не ревновать. Это признание заставило Кея замереть на мгновение. В начале в груди расцвёл лёгкий привкус счастья: Куроо так ревностно заботился о нём, что у Цукишимы снова возникло ощущение, будто он для него кто-то особенный. Но потом мысль увяла. До него дошла действительность. Цукишима был не из тех, кого можно монополизировать. Его работа этого не позволяла. — Мы с тобой не пара. Если ты сейчас так ведёшь себя с Ямагучи, — сказал он, слова вылетали почти на автопилоте, рот просто выплёскивал мысли, — я не могу представить, как ты будешь реагировать на посетителей Hidden Gem. Куроо выглядел так, словно ему только что дали пощёчину. — …так, значит, ты не думаешь, что что-то получится, — медленно произнёс он, распрямив руки и свесив их по бокам. Кей вздохнул, ведь не мог отрицать, что у него были сомнения. — Вот почему я не люблю отношения, — начал Цукишима. Он попытался привести в порядок мысли. Да, конечно, сомнения были. Цукишима был довольно пессимистичен, когда дело касалось романтики. Он был довольно пессимистичен, когда речь заходила о доверии к людям вообще. У него была работа, которая требовала определённого уровня близости со множеством незнакомых людей на ежедневной основе. Он был тихим человеком, который легко истощался, общаясь с людьми в течение длительного времени. Кей не был идеальным кандидатом в бойфренды. Даже близко нет. Но он не был дураком. Он не был настолько драматичен, чтобы клясться в любви или, наоборот, прятаться в квартире, чтобы проводить свои дни в покое. Жизнь всё ещё продолжалась, и большую её часть составляли люди, которые проходили через это вместе с ним. Куроо стал главным присутствующим в его жизни человеком и явно проявлял интерес к чему-то большему, чем дружба. Цукишима не любил отношения и беспокоился о своей способности чересчур отдаваться работе, но он был готов попробовать, если это был Куроо. Он открыл было рот, чтобы сказать всё это, но был прерван. — Окей, я понял. — Слова, резкие и тяжёлые, повисли между ними. Куроо поднял руку и отвел взгляд от Кея. — Значит, прошлой ночи не было. Цукишима приоткрыл рот от удивления, когда Куроо быстро развернулся и направился обратно к своей квартире. Слова замерли на языке, и он просто пялился на закрытую дверь Куроо ещё несколько секунд после того, как тот скрылся в квартире. Кей почувствовал, как напряглись плечи, а затем его охватил такой сильный гнев. Куроо снова это сделал. Торопился с выводами, предполагая что-то, прежде чем узнать, как на самом деле! Это была главная причина, по которой Цукишима недолюбливал его в самом начале, а теперь всё вернулось на круги своя. Но больше всего Кея выбесило то, как легко Куроо сдался. Вчерашнее «ты мне нравишься» теперь звучало хлипко. Слабо. Цукишима не мог не задаться вопросом, не было ли его восприятие чувств Куроо преувеличено. Может, он сам видел в этом больше, чем было на самом деле, и это… это очень расстраивало. Цукишима выругался. Он знал, что должен был подумать, прежде чем нырять в это с головой. Но флирт прошлой ночью был таким забавным, а потом Куроо взял его за руку, а потом они разделили поцелуй… до поджимающихся пальцев ног, и… Ему нравился Куроо. Ему нравился очень глупый человек. Тяжело вздохнув, Кей вернулся в квартиру. Ради Ямагучи и во избежание ненужных вопросов он на время отложит свои проблемы в сторону. В конце концов, он снова сможет поговорить с Куроо, когда они пойдут на работу. Но этого не произошло, потому что Куроо нигде не было видно, когда пришло время. Свет в его квартире был выключен, а дверь заперта. Цукишима мог только предположить, что тот ушёл раньше, чтобы избежать встречи. Раздражение усилилось. Но лучше от этого не стало. Из-за задержки поезда Цукишима едва не опоздал в клуб. Времени, чтобы одеться, практически не было, что уж говорить о разговоре с Куроо. Даже перерывы не помогали, потому что в клубе было шумно и многолюдно, а перерывы были слишком короткими. Кей был искренне готов задушить этого человека к концу ночи. — Из-за кого ты такой эмоциональный? — заметил Ойкава в раздевалке, когда Цукишима накинул на себя одежду. Он не собирался позволить Куроо улизнуть. — Из-за всего человечества, — коротко ответил он. — Так, где назначено свидание? — спросил Сугавара. Кей молча посмотрел на него и Акааши. Он почти забыл, что у Акааши завтра свидание с Бокуто. — Мы встречаемся в кафе, а там посмотрим. — Бокуто-сан не похож на человека из кафе, — скептически произнёс Алмаз. — Нет. Я думаю, он выбрал такое место для меня, — поделился Акааши и встретился взглядом с Цукишимой. — Кстати, о выборе. — Акааши наклонился, чтобы покопаться в своей сумке, выудил квадратную коробку в блестящей зелёной обёрточной бумаге, и протянул её Цукишиме. — С днём рождения, на день раньше. — Как ты это сделал, Акааши-сан? — Сугавара изумлённо уставился на безупречно упакованную подарочную коробку. Ни один клочок бумаги не выбивался из общей композиции. — Акааши, — протянул Кей, выражая своё неодобрение, но всё равно протянул руку, чтобы забрать подарок. Он развернул его, разрывая бумагу, пока не осталась деревянная коробка для рецептов. На ней было выгравировано имя Цукишимы. — Я подумал, что ты мог бы использовать её, чтобы сохранять свои любимые рецепты, — объяснил брюнет и пристально посмотрел на Цукишиму с хитрой усмешкой. — И, знаешь ли, следить за рецептами, которым ты будешь обучать Куроо. — …да, — ответил Кей. Улыбка Акааши исчезла, сменившись озабоченностью, и Цукишима быстро скомкал обёрточную бумагу, а после бросил её в мусорное ведро. — Спасибо. Очень красиво. Всем до завтра. Ойкава и Сугавара попрощались, а Акааши продолжал пристально смотреть на него. Избегая его любопытных глаз, Цукишима вышел из гримерки. Куроо снова исчез. Кей глубоко вздохнул. Он не собирался продолжать эту детскую игру в пятнашки. Он подождёт, пока Куроо соберётся с мыслями и снова поговорит с ним. А до тех пор постарается не обращать внимания на боль, расцветающую в груди.***
— Кей! Цукишима последовал за голосом и, подняв глаза, увидел брата, сидящего через четыре столика от него и вставшего, чтобы помахать. Это место называлось «У Йоджи». Цукишима никогда раньше здесь не бывал, потому что оно было гораздо ближе к дому родителей, чем к его собственному. На длинных столах в центре стояла жаровня, и дым поднимался через чёрные решётки, делая помещение немного туманным. Судя по другим столикам, здесь определённо подавали алкоголь, и Кей не ожидал ничего другого от Танаки Саеко. Он просто надеялся, что сможет смыть с себя запах жаренного мяса и дыма перед работой. — Привет, — поздоровался он, когда подошёл к столу. Пока был только брат. Он сел рядом, оставив другую сторону свободной для гостей. — Съешь немного кальмара, — предложил Акитеру, придвигая к Цукишиме миску с сушёными кальмарами. — Саеко-чан должна быть здесь с минуты на минуту. Её брата зовут Танака Рюноске. Кей принял предложение, откусив кусочек кальмара, пока брат болтал о том о сём. Он слушал вполуха, во-первых, потому что брат имел склонность много говорить о ненужных вещах, и, во-вторых, потому что его предательский ум всё ещё время от времени возвращался к Куроо. Этот глупый, глупый человек. — Акитеру-кун! — Громкий женский голос прервал размышления Цукишимы. Танака Саеко была миниатюрной и невысокой с большой индивидуальностью и такой же грудью. Кей никогда по-настоящему не представлял, как может выглядеть её брат, но если высокий, коротко стриженный, пугающе выглядящий человек рядом с ней был её братом, то Цукишима определённо никогда бы не подумал, что он будет выглядеть вот так. — Саеко-чан! Как мы давно не виделись! — весело приветствовал Акитеру. Затем повернулся к страшному на вид парню. — Воу, а ты определённо вырос с тех пор, как мы виделись в последний раз! — Сто семьдесят восемь и две десятых сантиметра, и я горжусь этим! — воскликнул Танака, выпятив грудь, как будто это было великое достижение. Цукишима тихо фыркнул. Он был выше парня больше чем на десять сантиметров. — Это же потрясающе! Хэй, это Кей, мой брат, — представил Акитеру, когда пришедшие сели напротив. Цукишима быстро поклонился. — Приятно познакомиться. — Пожалуйста, позаботься обо мне! — Танака ответил таким же поклоном. С его манерами он больше не казался таким уж страшным. Он быстро схватил меню и толкнул локтем сестру. — Эй, ты же говорила, что сегодня заплатишь за меня, да? Именно в этот момент Кей понял, что Саеко пристально смотрит на него. Он встретил её взгляд с молчаливым вопросом. Она искоса ещё раз взглянула на него, прежде чем повернуться к брату и ответить на его вопрос. Цукишима пожал плечами и тоже посмотрел на меню. В мгновение ока на столе появились три кружки пива и кока-кола, а также несколько тарелок с мясом и гарнирами. Кей послушно делал то, что просил брат, будучи назначенным трезвым человеком, присматривающим за компанией. Он был рад, что они выбрали именно такое место, потому что Танаки были очень шумными. С шутки, которую Саеко нашла особенно смешной, она рассмеялась так громко, что на них повернулись несколько людей. Часть её пива выплеснулась из кружки, когда она гопнула ею по столу. Цукишима фыркнул, посмотрев на дисплей. Как ему удавалось в последнее время окружать себя таким количеством шумных людей? — Вау, это так здорово, — выпалил Танака с полным ртом мяса. Цукишима поджал губы при виде этого зрелища, но согласился. Мясо было очень вкусным. — Ну так ведь?! — взволнованно спросил Акитеру и использовал свои палочки, чтобы схватить ещё один кусок с гриля. — Это место выглядит не очень, но у них удивительно вкусная еда. Это бриллиант без огранки. — А! Кей поднял глаза на очередное громкое восклицание Саеко и тут же обнаружил, что её палочки для еды нацелены на него. Даже для немного захмелевшей это было грубо. — Это натолкнуло меня на мысль! — с энтузиазмом воскликнула она. — Ты же был в Hidden Gem! Цукишима застыл. Раскалённая добела паника медленно потекла по его спине. — Был? — спросил Танака. — Да, он был самым близким к бару танцором! Рю, ты ничего не замечаешь! — Извини, что не обращаю внимания на экзотических танцоров мужского пола, — усмехнулся Танака. — Танцоров? — эхом отозвался Акитеру. Цукишима почувствовал, что его сейчас стошнит тем, что он только что проглотил. Почувствовал, что не может дышать. Сердце так сильно колотилось в груди, что казалось, будто все в ресторане видели, как оно пробивается наружу. Каковы были шансы, что эти люди посещали Hidden Gem?! Кей открыл рот. Он мог бы уклониться от ответа. Он мог бы сменить тему разговора или придумать какой-нибудь предлог. Он мог отрицать это. Хоть что-нибудь. Но во рту пересохло, и он не смог произнести ни слова. — Очевидно, этот идиот не оценил, но мне понравилось шоу, — сказала Саеко, подмигнув ему. — О чём это вы, ребята, толкуете? — спросил Акитеру. Должно быть, именно в этот момент Саеко поняла, что что-то не так, потому что её ухмылка померкла. Она внимательно посмотрела на них. — Кей? Цукишима вцепился пальцами в бёдра, услышав голос брата. Он знал, что теперь Акитеру смотрел на него. Это только усилило позыв к рвоте. — С тобой всё в порядке? Тебя тошнит?! — спросил Танака, не ощущая изменения атмосферы, но уловив состояние Кея. — …о, вы только посмотрите на время! Эй, Рю, помнишь, что мы должны были сделать? — внезапно воскликнула Саеко, резко вставая. Танака выглядел потрясённым. — Что сд… Ой! — закричал парень, когда Саеко быстро тюкнула его в затылок. Затем она наклонилась, схватила его за руку и вытащила из-за стола. Танака сделал отчаянную попытку удержать кусочек мяса между палочками и выглядел таким несчастным, когда тот всё-таки упал на пол. — Ты сумасшедшая женщина… — Приятно было наверстать упущенное, Акитеру-кун! Прости, Цукишима-сан! — крикнула Саеко. И она действительно выглядела искренне виноватой, а потом выбежала со своим младшим братом на буксире. — Что? — спросил ошеломлённый и смущённый Акитеру. Кей дрожащей рукой потянулся за своей колой и сделал глоток. Газировка в стакане резко пошла на убыль. — …мы можем уйти отсюда? — тихо спросил он, не глядя на брата. Тот на мгновение застыл, а Цукишима ждал с напряжёнными плечами. — …что это за Hidden Gem? — Мы можем уйти, пожалуйста? — Цукишима нервничал, но наконец-то взглянул на него. Акитеру выглядел обеспокоенным, но кивнул. Даже после того, как они покинули задымлённый дом «У Йоджи», Кею было трудно дышать. Он всегда считал, что рано или поздно должен будет признаться своей семье. Когда-нибудь однажды. Он не был готов к тому, что это произойдёт сегодня.