Куроо Тецуро
— Чувак, очень жаль, что ты отказался. Голос Бокуто слышался из телефона, который ненадёжно балансировал между плечом Куроо и подлокотником дивана. Куроо растянулся на всю длину дивана; его босые ноги вплотную упирались в противоположный подлокотник, а шея начинала затекать от неудобного положения. Он особо не обращал на это внимания. — Мне это не нужно, — проворчал он, уставившись в потолок. С тех пор как Кей выгнал его из квартиры, Тецуро бездельничал. И ему очень хотелось бы, чтобы и мозг его был таким же ленивым, вместо того чтобы работать со скоростью мили в минуту. Он снова и снова прокручивал в голове сцену в квартире Кея, пытаясь разгадать, что же… что же показалось ему неправильным. — Я всё понимаю. И я это очень ценю. Но я не могу пойти на такое сейчас. — Я всё понял, бро. Из-за этого ты слишком многое должен изменить, — сказал Бокуто. — Но ты не можешь отрицать, что это был потрясающий подарок! Очень заботливо со стороны Цукишимы, и вау, это огромный такой чек! Он буквально дал тебе деньги, чтобы заплатить за целый учебный год в колледже! Я тоже хочу, чтобы кто-нибудь дал мне такие деньги! — Не могу поверить, что Исобэ-сан выбил мне такую стипендию, — произнёс Куроо, обращаясь скорее к самому себе, чем к Бокуто, но друг с радостью ответил. — Потому что он понимает, какой ты супер умный! И как сильно ты любишь науку! Мы все это понимаем, чувак. Вот почему мы поддержали эту возможность, когда Цукишима рассказал о ней, — объяснил Бо. — Ну, Ойкава-кун не то чтобы сразу воодушевился, но Цукишима вроде как надавил на его чувство вины, это было очень забавно наблюдать! Тецуро опустился на подушки, внезапно почувствовав себя ещё хуже. Не то чтобы сама идея поступить в колледж была плохой. Нет. На самом деле, только осознав, что это за бумажка у него в руке, и увидев на ней своё имя, Куроо был одновременно ошеломлён и невероятно рад. Он всегда надеялся на что-то подобное, когда был моложе: получить письмо об успешном поступлении. Но в этом-то всё и дело… он больше не наивный старшеклассник. С тех пор, как стал взрослым, у него появились обязанности. Появилась ответственность перед Манами. Тецуро, ты не можешь просто взять и отложить свои деньги в надежде, что её рак вернётся. — …Бокуто, у меня есть к тебе вопрос, и я хочу, чтобы ты ответил на него серьёзно. — Куроо поудобнее перехватил телефон и сел. Бокуто в ответ издал какой-то тихий звук, означающий, что он внимает. — Ты думаешь, что это глупо с моей стороны откладывать деньги на случай, если здоровье Манами ухудшится? В трубке повисло короткое молчание. — …я не думаю, что это глупо. Она твоя сестра, и ты просто пытаешься ей помочь. Никто не может винить тебя за это, — начал Бокуто. Тецуро кивнул, довольный, что кто-то другой обосновал его доводы. — Но ты должен понимать, что Цукишима думает о тебе, а не о ком-то ещё. Он хочет, чтобы ты был счастлив. Куроо почувствовал укол в груди. — Но именно этого я и не понимаю, — беспомощно сказал он. — Неужели он думает, что сейчас я несчастен? Неужели он думает, что мне будет лучше вдали от друзей? Вдали от него? — Он думает, что ты будешь счастлив, когда твои мечты станут реальностью, — заявил Бокуто. — И это совсем не означает, что небольшая дистанция разрушит ваши отношения. И это точно не разрушит нашу дружбу! Чувак, ты должен сделать что-то чертовски дерьмовое, чтобы мы расстались! Тецуро уставился на свои колени. Вместе со словами Бокуто пришло осознание, понимание, ответ на вопрос, почему в последнее время что-то пошло не так. Он открыл рот, но слова застряли у него в горле. Нет, он не хотел говорить этого Бокуто. — Куроо? — позвал Бо через несколько секунд тишины. — …когда ты так хорошо научился давать советы? Это странно, — выдавил он и не смог сдержать улыбку, услышав обиженный возглас на другом конце провода. — Я чертовски хорошо даю советы! — Как в ночь на восемнадцатое февраля? — бросил Тецуро в ответ. — Мы не говорим о той ночи, — прошипел Бокуто, и Куроо фыркнул от смеха. Внезапно в трубке раздался стук, и он услышал шорох. — Эй, дай мне секунду, кто-то пришёл. Куроо согласно промычал. Его глаза метнулись к шкафу. После недолгих раздумий он поднялся с дивана и открыл дверцу. На верхней полке лежала знакомая коробка, и он осторожно взял её одной рукой. Закрыв ногой дверцу, он вернулся к дивану, поставил коробку на стол и снял крышку, в телефоне как раз раздался шорох. — Акааши заглянул ко мне! — воскликнул Бокуто, даже не пытаясь скрыть радость в своём голосе. — Эй, у вас с Цукишимой есть планы на сегодня? Может, нам поужинать всем вместе где-нибудь или ещё что-нибудь. — …наверное, не сегодня, Бо, — ответил Тецуро, рассеянно листая старые фотографии и научные награды. — Ав-в-в, почему нет? — заскулил парень. — Цукишима ведь не расстроился из-за того, что ты отказался от подарка, правда? О, да, Куроо сказал, что он не принял его. Куроо знал, что последнее было адресовано Акааши, и не был готов выслушать ещё одну возможную лекцию. — Оставлю вас вдвоём. Спасибо за разговор. — Оя! Да, в любое время, — попрощался Бокуто. Тецуро с уверенностью мог бы сказать, что Бокуто был удивлён внезапным прощанием, но он объяснит ему всё в другой раз. Он положил трубку и сосредоточил всё своё внимание на коробке с памятными вещами со старшей школы. На дне коробки лежал бледно-жёлтый конверт, который он осторожно вскрыл. Внутри находилась фотография, на ней были запечатлены он и его родители в первый день учёбы в старшей школе. Он стоял в какой-то странной позе, которая, вероятно, считалась крутой в то время. Отец был за его правым плечом, добродушно посмеиваясь над ним, а мама — за левым и выглядела раздражённой: её сын был дураком. Его одноклассник, Дайшо Сугуру, сделал эту фотографию и, по-видимому, он был дерьмовым фотографом, потому что его палец маячил размытым пятном в правом нижнем углу. Тецуро помнил, что вскоре после того, как была сделана эта фотография, неверность матери стала очевидной. Он часто задавался вопросом, распространялось ли её раздражение в тот момент на жизнь в целом, а не только на нелепую позу сына. Он никогда не мог понять, почему она так поступила. Его отец был хорошим человеком. У них обоих была надежная работа, дом, машина, еда на столе каждый вечер, сын, который получал одни из самых высоких оценок в школе. И всё же это было не то, чего она хотела. А для отца сама жизнь не стоила того без неё. Куроо с тяжёлым сердцем сунул фотографию обратно в конверт. Затем схватил свой телефон — их с Кеем селфи всё также стояло на фоне. Никаких уведомлений не приходило, и Тецуро вздохнул, откидываясь на подушки. Он только надеялся, что у Цукишимы всё хорошо.***
Несколько часов спустя Куроо всё ещё сидел на диване, сжимая в руке пакетик с чипсами, хотя и знал, что скоро нужно будет ужинать. Телефон лежал на столе перед ним, включённый на полную громкость, и даже экран уже наверняка устал быть постоянно включённым. Телевизор тоже работал, но Тецуро почти не обращал на него внимание. Ему было не по себе. Из-за этой слабости он почти снова набрал Бокуто, но подумал, что тот, скорее всего, до сих пор с Акааши, и не хотел ничего прерывать. Он зажал в зубах ещё одну чипсину и вздохнул, сворачивая пакетик. У него, наверное, заболит живот, если он продолжит в том же духе. Мысль о тренировке, чтобы убить время, внезапно пришла ему в голову, но нужно было обождать, пока желудок чутка успокоится, чтобы попробовать это. Уже взяв пульт, чтобы попереключать каналы, он замер, когда раздался стук в дверь. Тецуро быстро отбросил пульт на диван, не потрудившись положить его нормально, когда тот отскочил от подушки и упал на пол, быстро направляясь к двери. Кей стоял по ту сторону двери. И хотя окинув его быстрым взглядом, Куроо не смог определить настроение Цукишимы. Он был очень рад, что бледное лицо не было залито слезами. Хотя пришедшая неловкость напомнила Тецуро, что утром они расстались на не очень хорошей ноте, так что он заколебался и… — …хэй, — очень неубедительно поздоровался. Кей промычал в ответ, переводя взгляд с лица Куроо на его квартиру. Тецуро понял этот молчаливый вопрос и отступил в сторону, пропуская блондина внутрь. Тот выскользнул из своих кроссовок, пока Куроо закрывал дверь, задаваясь вопросом, должен ли он предложить Цукишиме чай или же можно сразу перейти к делу и спросить, как всё прошло. Кей принял решение за него, когда повернулся и обнял Тецуро за плечи, притягивая его ближе. Куроо сжал его крепче в ответ; кожа Цукишимы была прохладной по сравнению с его собственной. — Не очень хорошо прошло? — тихо спросил он, склонив голову к Цукишиме. — Меня не вышвырнули из дома, но… — ответил Кей, пожав плечами. Тецуро почувствовал, как холодный нос прижался к его щеке. — Может быть, мы могли бы лечь? — Конечно, — пробормотал он и ничего не добавил, когда Цукишима не сдвинулся с места. Они стояли в прихожей, прижавшись друг к другу, а на заднем плане жужжал телевизор. Куроо скользнул рукой вверх, чтобы обхватить светлый затылок, кончиками пальцев мягко прошёлся по коротким прядям у шеи. Он почувствовал, как Цукишима тяжело вздохнул ему на ухо, прежде чем наконец отстранился. Они взялись за руки, и Тецуро позволил Кею вести себя в спальню, где их встретила Полночь на кровати. Цукишима остановился и почесал подбородок. — Возможно, нам придётся драться с ней за кровать. Куроо ткнул локтем в бок Цукишиме, усмехаясь. Словно поняв ситуацию, кошка мяукнула, потянулась и спрыгнула с постели. Куроо разинул рот, а когда снова повернулся к блондину, то увидел слабую улыбку на его лице. — Мне всегда нравилась эта кошка, — заметил Кей. — Честно говоря, я думаю, что теперь ты ей нравишься больше, чем я, — фыркнул Тецуро. Они упали на одеяло и уютно переплелись ногами. Цукишима не снял очки, и Куроо подумал, что ему может быть неудобно, но тот ничего не сказал о них, так что Тецуро тоже ничего не стал говорить. Довольно долго никто из них не произносил ни слова. Кей не поднимал глаз, а Куроо подпёр голову рукой, чтобы не спускать с него взгляда. Цукишима попеременно то зажмуривался, то открывал глаза и тупо смотрел на футболку Куроо, явно погружённый в свои мысли. После столь долгого молчания Тецуро стало даже плохо видеть его таким отстранённым и неподвижным, поэтому он поддался желанию нежно поцеловать Кея в лоб. Отодвинувшись, Куроо понял, что ему удалось заставить Цукишиму поднять глаза, по крайней мере на мгновение, прежде чем тот качнулся вниз и сунул голову под подбородок Тецуро, обхватив его за талию ещё крепче. — …моя мама посоветовала обратиться к психологу, — произнёс Кей, голос его был приглушён ключицей Куроо. Тецуро съежился. — Она этого не одобряет. — А отец? — уточнил он, и светлые волосы защекотали подбородок. — Он сказал, что я связался не с той компанией, а потом спрятался в своей комнате, — ответил Цукишима. — И больше не выходил. — Прости, Кей, — вздохнул Куроо, целуя Цукишиму в макушку ещё раз. — Я сожалею, что они не понимают, и сожалею, что был резок с тобой утром. — …извини, что я сказал такие вещи про твою маму. Самоуничижительная ухмылка скользнула по губам Тецуро. — Да, но ты не должен за это извиняться. Думаю, меня разозлило то, что ты был прав, — признался он.Цукишима Кей
Кей был весьма удивлён услышать такое от Куроо. Он откинул голову назад и внимательно посмотрел на него. — Она конечно не мать года, но она единственная, кто у меня есть. А у тебя были хорошие отношения с родителями всю твою жизнь. Просто дай им время. И возможно, они придут в себя. — Да. Надеюсь на это. — Цукишима раньше, каждый раз, когда видел родителей, не мог себе даже представить, что будет чувствовать себя так неловко в их доме. Представлять такое… опустошало. Он был вырван из своих болезненных мыслей, когда Тецуро погладил большим пальцем его щёку. — А пока… я подумываю согласиться на стипендию, если это предложение ещё в силе, — произнёс Куроо. — …что?! — воскликнул Кей, так быстро поднимая голову, что очки сползли на кончик носа. Утром Тецуро был так непреклонен… Цукишима был уверен, что разговоры на эту тему закончились. Парень выглядел смущённым, когда тоже сел. — Я тут кое о чём подумал. Я всегда хотел этого достичь, но в конце концов не смог даже коснуться. И в итоге я не… не хочу осесть. Как бы мне ни нравилось здесь жить, ни нравилась моя работа и друзья, в глубине моего сознания всегда… всегда будет «а что если?», — рассуждал Куроо, задумчиво нахмурив брови. — И я действительно боюсь такой ситуации, потому что это напоминает мне о матери. Она согласилась на жизнь с моим отцом, потому что думала, что всё образуется, а потом, годы спустя, пожалела о своём решении и всё разрушила. Если я окажусь в такой же ситуации, то это просто убьёт меня. Цукишима лишился дара речи. — Но… — выдавил он, и голос дрогнул. Кей откашлялся, пытаясь проглотить внезапный страх, сжавший горло. — Ты же сказал, что не сможешь поддерживать отношения на расстоянии. Тецуро с болью отвёл глаза, и Цукишима по-настоящему почувствовал, что не может дышать. Было похоже, что Куроо собирается подтвердить сомнения Цукишимы и дать ему понять, что он влюбился слишком сильно, слишком быстро. Кей едва держал себя в руках, он сжал кулаки и прислушался. — Это… мне трудно в этом признаться. Каждый человек, которому я когда-либо говорил «я люблю тебя», бросал меня. — В этих словах было столько эмоций. Тецуро вдруг показался маленьким, сгорбившимся на кровати и нерешительно перебирающим пальцами на коленях. Его глаза, когда встретились со взглядом Цукишимы, были настороженными. — Так что… мне стало страшно при мысли о том, чтобы уехать от тебя. При мысли о том, что ты хочешь, чтобы я уехал от тебя. Кей округлил глаза. Он был удивлён, что кровать не сдвинулась с места — так сильно его сердце колотилось о грудную клетку. — …ты никогда мне этого не говорил, — слабо прошептал он. Тецуро хмыкнул, хрипло и нервно. — О, нет? — уточнил Куроо, пытаясь быть игривым, хотя напряжённые плечи выдавали настоящие эмоции. — Сюрприз? Ну правда, только Тецуро сделал бы такое важное признание с небрежностью всего мира, всё же умудряясь сделать его сердечным и искренним… — Идиот, — сказал Цукишима. Его губы задрожали, как только он выдавил оскорбление, и глаза наполнились слезами. Он едва успел разглядеть панику на лице Куроо, прежде чем картинка стала слишком размытой. — …идиот! — Почему ты плачешь?! — воскликнул Тецуро. Цукишима почувствовал неуверенную руку на своей руке, и инстинктивно отмахнулся. — Я думал, ты собираешься порвать со мной! — прокричал он сквозь слезы. — Что?! — крикнул Куроо в ответ. Кей сердито сорвал с носа очки, чтобы вытереть глаза тыльной стороной ладони. — Ты так резко сказал, что не сможешь поддерживать отношения на расстоянии… Я подумал, что ты не считаешь, что я стою усилий… а потом ты говоришь, что подумаешь над возможностью учёбы, когда сказал такое про отношения на расстоянии… и что мне теперь думать? — спросил Цукишима, отчаянно пытаясь взять себя в руки. Самым раздражающим было то, что слёзы не прекращались, и это было так неловко. — Ты…! — Тецуро всё ещё выглядел испуганным. — О Боже, Кей, я вовсе не это имел в виду… О Боже, ты пошёл к своим родителям, чувствуя себя настолько дерьмово из-за меня… хэй, извини, мне очень жаль! Когда Куроо на этот раз потянулся к нему, Цукишима упал в его объятия. Он позволил Куроо крепко обхватить себя и стал успокаиваться, до смерти желая, чтобы слезы прекратились. Тецуро продолжал извиняться ему на ухо, называя своей деткой, и Кей зарылся лицом в его шею. Мерный стук пульса помог успокоиться. В тот момент, когда слёзы наконец остановились, когда Цукишима ощущал себя почти сонным, окутанный теплом Куроо, когда он медленно открыл веки и почувствовал, как влажные ресницы коснулись кожи шеи, реальность произошедшего просочилась в его сердце и разум. Тецуро любил его. От этой мысли по всему телу пробежали тёплые мурашки. Он отодвинулся от Куроо. Тот тут же насторожился, с тревогой глядя в лицо Цукишимы. — Мне очень жаль, — снова повторил Куроо. Кей поднял руки, взял парня за подбородок и подался вперёд, чтобы поцеловать. Тецуро издал тихий удивлённый звук, но наклонил голову в поцелуе; его губы были нежными и тёплыми, а поцелуи короткими и сладкими. Цукишима потянул его за плечи, и они снова легли, всё ещё прижимаясь губами. Блондин отстранился, всего лишь на сантиметр, на расстояние, достаточное, чтобы прошептать в губы Куроо: — Я тоже тебя люблю. Тёмно-карие глаза Тецуро широко раскрылись, когда он посмотрел в светлые Цукишимы, и улыбка тронула уголки губ. Внезапно с губ Куроо сорвалось что-то похожее на всхлип, а затем из Кея почти выбили весь воздух, когда Тецуро с энтузиазмом обхватил руками и ногами его тело и сжал. — Я так сильно люблю тебя, Цукишима Кей! — воскликнул он. Цукишима почувствовал, как лицо вспыхнуло, но с губ сорвался смех. — Я очень устал, — признался Кей, уткнувшись носом в подушку и прижавшись к Куроо. — Ты вообще ел что-нибудь? Пора ужинать, — напомнил Тецуро, проведя ладонью вверх-вниз по спине Цукишимы. — Я не голоден. Спи, — заскулил блондин, почувствовав и услышав хихиканье Куроо. Внезапно кто-то зашевелился на подушках, и Цукишима, подняв глаза, увидел вернувшуюся Полночь. Она плюхнулась прямо около головы Куроо. Парень бросил на неё выжидательный взгляд, но даже не попытался сдвинуть с места. С улыбкой Кей закрыл глаза и вскоре заснул.