Катастрофа

Для бабушки Бинх в первую очередь виделся добродетелем, который помог её Степаше получить образование и «выбиться в люди». Для друзей-товарищей Тесак представлял Александра Христофоровича «другом отца». А для универских одногруппников сурового мужчину на крутом внедорожнике с пропуском МинЮста Стёпа назвал «дядей», который приютил парня на время учёбы. Не то, чтобы во всех трёх случаях не было доли правды…

***

Александру Христофоровичу Бинху, эксперту-баллистику, удалось выбить себе отпуск аж на целый август, и первым же делом он отправился в Москву за шкирку вытаскивать Стёпу из лаборатории на свежий воздух. Их институту астрономии наконец-то привалило немного денег, и сейчас, в разгар лета, юные дарования без устали создавали прототип нового спутника, который, по их мнению, «можно было собрать хоть на коленке и завтра же в космос!». Пока на коленке и завтра же не получалось, но высокое начальство обещало подать проект на какой-то конкурс. Если выиграют грант, вообще заживут! Степан Тесак болел звёздами. В космонавты не шёл сознательно, потому что, как минимум, опасно, а ещё, к тому же, по росту не подходил — слишком уж высоким оказался. Зато теория ему давалась слёту, даром что в итоге умудрился поступить на бюджет в СПбГУ на астрономию. А уж там талантливого хлопца с украинской деревни едва ли не на части раздирали. Сейчас же молодой учёный, студент второго курса аспирантуры ИНАСАН в компании товарищей, забив на законные каникулы, шаманил над 3d-принтером и электроникой. Не то, чтобы это не нравилось Александру — нет, Стёпа был парнем толковым, увлечённым и очень надёжным, вот только порой, в мечтах о космосе, забывал о делах насущных. Потому выглядел он, по мнению Бинха, «хуже бледной спирохеты». В таких случаях Степан обычно возмущался, утверждал, что «спирохета» — единственное, что Александр Христофорович запомнил из школьного курса биологии. В ответ он на дня два-три получал прозвище «цветастая аскарида» и уж после такого приходилось повиноваться: вспоминать, что еду можно готовить, а не заказывать, что помимо халата можно носить и другую одежду, и что на улице, вообще-то, существует солнце. Вот уж что-что, а как коренной петербуржец, Бинх солнце ценил. В общем, на законных основаниях в десятых числах августа Степан уже собирал вещи в дорогу. Вообще он любил приезжать домой, в родную деревню, но бабушка, так переживающая за внука, почила с год назад, и теперь, по сути, его там никто не ждал, потому и ударился с головой в работу. Поэтому пришлось напоминать об обязательствах смотреть хату и необходимостью поехать на кладбище. Тесак согласился не сразу, но как согласился, так мигом вылетел из квартиры обратно в институт, «забрать кой-какие штуки». Александру не привыкать, у него в распоряжении ещё почти 20 свободных дней. Его мерседес GLS был достаточно просторен, чтобы вместить всё, что туда решил сложить инициативный парень, да и что там ехать-то, каких-то 850 километров — и на месте, так что он, сложив руки на груди, с интересом наблюдал за Степаном, который с превеликой осторожностью укладывал какую-то внушительную коробку. Ехать, впрочем, по «любимым» сперва российским, а затем и украинским дорогам пришлось несколько больше, чем рассчитывали, поэтому к Диканьке добрались ближе к вечеру. Наскоро помывшись, перекусив и переодевшись, они разбирали немногочисленные вещи, привезённые с собой. Конечно, деревня в прямом смысле деревней не была — носило гордое звание «посёлка городского типа», а потому всё необходимое тут имелось. И потому, глядя на ту самую коробку, которую парень даже не тронул во время выгрузки, Александр не мог не спросить: — Ну и что такое драгоценное я вёз? — Покажу потом, — отмахнуся Степан, уже вернувшись к работе: что-то записывал в очередном блокноте и то и дело смотрел то на часы, то в приложение на смартфоне, — Сильно устал? — Если ехать надо — добро пожаловать за руль, — с ленцой потянул мужчина, лёжа на диване, — мне хватило этих одиннадцати часов с головой. — Угу, — будто не услышав ничего в ответ, буркнул Тесак. И только стоило Бинху задремать, как его бесцеремонно растолкали. Парень слово сдержал и смело сел на водительское место. С машиной он был знаком, вот только в последний раз водил ровно с год назад, когда сюда же ездили. Даже смешливые уверения в том, что, дескать, всё застраховано, не избавили Стёпу от задумчивого покусывания губы. Вспоминай ещё, как управлять сией шайтан-машиной, у которой передачи на руле переключаются! — На тормоз и вниз до упора, — подсказал криминалист. Доехали буквально за двадцать минут, но вот куда, Александр сказать не мог. Здешние места хоть и были ему слегка знакомы, но уж точно не настолько, как выросшему здесь парнишке. Очевидно, что за город — «там небо чище». По прибытии, вдохнув тёплый ночной воздух, он вышел размяться и лишь затем обратил внимание на копошащегося возле багажника Стёпу. — Помочь? — учтиво спрашивает криминалист, следя за тем, как Тесак с ногами залазит в машину, чтобы достать ту свою большую коробку. — Отойди, бога ради, — с притворным стоном выбирается студент и с осторожностью, но очень ловко раскладывает внутренности своего сокровища. Завидев там окуляры, Бинх закатывает глаза: неужели опять телескоп из института стащил? — Да… — отвечая на незаданный вопрос, тянет Стёпа, — только не трогай ничего, я разберусь. Ну, не трогай так не трогай — к полевым наблюдениям (и эксплуатации себя в качестве возничего) Александр успел привыкнуть ещё во время учёбы Тесака в универе, поэтому не лезет под руку и не любопытствует почём зря. Всё равно потом вся лекция ночь напролёт будет для него единственного. И верно. Сперва ему показывают Юпитер, а потом Сатурн — пока последний ещё не скрылся за горизонтом, а затем множество и множество звёзд и даже туманностей. Несмотря на то, что такие летние поездки случаются каждый год, оба радуются как в первый: Степан от того, что может поделиться своими знаниями, а Александр от того, как увлекателен мир вокруг, вне калибров и видов пороха. — Саша-а-а… — зачарованно зовёт парень, и мужчина вынужден оторваться от окуляра, чтобы проследить, куда именно указывает Стёпа рукой. Уточнить направление не успевает — прямо перед глазами сверкает небо короткой вспышкой. А потом ещё одной и ещё одной. — Звездопад, — по-детски наивно запрокидывает голову Тесак. — Метеорный поток! — вспоминает Александр технически правильное название и за это оказывается пойман в крепкие юношеские объятия. Впрочем, так смотреть даже удобнее, когда голову можно положить на плечо и довериться, что не уронят. Никто из них не считает, сколько выпало звёзд. Стёпа свои уже насчитал, а Саше, честно говоря, абсолютно всё равно. Ему куда важнее ощущать себя вот сейчас чертовски счастливым. А сногшибательный минет на лоне первозданной природы высекает из его глаз всполохи не хуже, чем от метеоров.