***
Не выносимо. Просто невыносимо. Почему у них, блять, все так хорошо? Разве так бывает? Нужно позвонить ей. Еще не успевшими замерзнуть пальцами Руслан нажал на первый номер в списке недавних вызовов. Через пару секунд послышались бесконечные гудки. Не дослушав их лепет до конца, темноволосый сбросил вызов, доставая из кармана куртки картонную упаковку, а из нее, кажется, бесконечные сигареты.Сколько вечностей подряд Я провел под одеялом Где так холодно давно И руки пахнут не тобой А сигаретами с вишней
Телефон тихо завибрировал, уведомляя его хозяина о новом сообщении синим мигающим индикатором. Моментально нажав на уведомление, парень на секунду задержал взгляд на времени. Одиннадцатый час, ну конечно она не будет отвечать на его звонки. Сообщение от очередного додика, нуждающегося в дозе. Потом ответит. Морозный воздух унес вместе с ветерком последние остатки сонливости, а ноги уже давно сами шли через малознакомые дворы.Чтобы точно не уснуть Ведь ненавижу я спать ночью Лучше прогуляюсь мимо Всех любимых наших мест И мне плевать, что будет больно Ведь другого не осталось
Входящий вызов заставил телефон вновь продолжительно завибрировать, а после повторять это действие, пока темноволосый все-таки не достал телефон из переднего кармана джинсов. На весь экран появилась фотография, сделанная Настей в зеркале школьного туалета, где девушка стоит с Русланом в обнимку. Тогда он все-таки заставил ее прогулять такой скучный урок физкультуры, на который и без того ходит от силы половина класса. Именно из-за бесконечно волнующейся по этому поводу Насти они и провели там сорок пять минут, сорок из которых пара активно изучала рты друг друга, а в оставшиеся пять парень устраивал перекур прямо в открытое окно, находящееся под самым потолком, отчего приходилось садиться на подоконник. Красные волосы с полюбившимся волшебным цветочным ароматом, губы с малиновым блеском на них, расстегнутая Русланом пуговица полупрозрачной рубашки, юбка, под которую кисть с вытатуированной на ней розой всегда старалась пролезть. Все было идеально. Было.Знаю точно, помнишь дни Когда вдвоем сидели в парке Под огнем ночного света И тогда со мной творились чудеса Но сейчас не об этом Я все, блять, проебал
Все теплые воспоминания пронеслись в голове за секунду, палец уже сам нажал на экран, чтобы ответить на звонок. Тихий голос после такого же тихого покашливания раздался из динамика прямо в ухо. Судя по окружению, она на улице. Чего? Нет, она бы не стала выходить из дома так поздно. Слышно хуево. А, она на балконе, значит, родичи дома. Она бы не стала при них разговаривать. Интересно, в чем она? На улице так-то холодно. Пуховик на пижаму. Пиздец. — Дура, блин, теплее оделась бы, — а лучше бы вообще не выходила и не звонила мне. Когда-нибудь я перестану быть таким резким. Когда-нибудь. Щас снова буду сидеть и думать о ней. Как всегда. Уже пора прощаться, не люблю это дело, оно всегда затягивается. Как и сейчас. — Что еще? Боже, Руслан, почему ты такой грубый? Выслушай ее и все. Родители завтра в школу отправляют. Блять, придется тоже идти. Иначе умру, и мы так и не увидимся.Багровые волосы, черные вансы Багровые волосы, черные вансы
***
— Ли-из, — сидящая перед девушкой Дарья развернулась к той лицом, — ты дома не была? — С чего ты взяла? — решая сразу не раскрываться, русоволосая продолжила быстро переписывать домашнее задание по физике у успевшего списать у кого-то еще и пересевшего к ней Дани, который сейчас, скорее всего, стоял за школой, держа сигарету между пальцев. — Пришла в том же самом. И с Даней помирилась, я смотрю. — Я типа у него живу сейчас, — дописывает предложение до точки, — пока мать не отойдет. — Неплохо ты устроилась, — светловолосая усмехнулась, возвращаясь к диалогу со Светой. Походу, всем учителям уже слишком похуй на то, кто, где и с кем сидит, поэтому, периодически меняясь партами друг с другом, в целом коллектив оставался на своих местах с самого начала года. Раздавшийся внезапно для не следившей за временем Елизаветы звонок заставил руку быстрее переписывать смесь буковок и цифр, превращая последнее задание в виде задачи в какую-то неразборчивую для глаза кашу. Зашедшие двумя минутами позже Даня с Русланом и Мишей на автомате бросили что-то вроде «извините», после чего только увидели, что учителя еще нет. Быстро сев рядом с Лизой, рыжеволосый усмехнулся, наблюдая за быстрыми движениями руки в попытке изобразить что-то похожее на буквы. Запах одеколона, смешанный с табаком и мятной жвачкой, мгновенно ударил в нос. Курил. Да, он определенно курил. Подобная смесь ароматов словно затуманивала мозг, и, несмотря на всю свою нелюбовь к сигаретам и исходящему от них запаху и дыму, девушка, прямо говоря, испытывала самый настоящий кайф. От запаха или от Данилы? Что ж, похоже, от всего вместе. Как только физик зашел в класс, стало несколько тише. Как раз вовремя Елизавета поставила последнюю точку, громко выдыхая через нос и откладывая тетрадь в сторону. Удовлетворенно откинувшись на спинку стула, русоволосая прошлась глазами по классу, останавливаясь на Насте с Русланом. — Они снова вместе? — Лиза перевела удивленный взгляд с восстановившейся пары на юношу. — Походу. Так даже лучше, знаешь ли. Я заебался его пьяное нытье слушать. — Пизде-ец, — в глазах сразу же пронеслось какое-то осуждение, — я б на ее месте нахуй слала. — То есть, если бы я решил тебя жестко трахнуть, ты бы меня бросила? — абсолютно не стесняясь ни сзади, ни спереди сидящих людей, которые, конечно, вряд ли слышали темы их разговоров, Данила наклонился к уху девушки. — Отстань, — проигнорировав вопрос, русоволосая сделала максимально сосредоточенный и увлеченный происходящим в кабинете физики вид. Лежа на парте, Руслан повернул голову в сторону Насти, пытающейся поспеть за словами учителя, описывающего только что показанный им опыт. Удивительно ровные буквы под одинаковым наклоном выходили из-под ее руки. Как у нее это получается? Пока физик закончил диктовать и задал конспект на остаток урока, красноволосая достала из пенала цветные текстовыделители, подчеркивая и обводя слова. Слишком много внимания к учебе. И ноль внимания на парня. Так не пойдет. Разглядывая лицо девушки, темноволосый положил ладонь правой руки, на которой до этого лежал, на ее, забирая розовый маркер и кладя его в сторону. Еще раз она вздернулась, когда уже другая ладонь оказалась на ее колене. — Можно выйти? — вышло слишком тихо, но учитель все-таки услышал и утвердительно кивнул головой. Блять. Подождав несколько секунд, Руслан поднял телефон со стола и, сославшись на звонок мамы, вышел вслед за ней. — Ты чего? — не самое лучшее место для бесед. Прикрыв дверь, юноша подошел ближе к сидящей вместе с ногами на подоконнике Насте. — Я так не могу… — она полностью оказалась в его объятиях, поворачивая голову чуть вбок, чтобы не упереться лбом в колени. — Насть, — тихо, словно какой-то гипноз, — я исправлюсь, честно. Мне без тебя очень хуево, понимаешь? — Уже поздно что-то менять… Все, Рус, это конец, я не могу… — Что ты такое говоришь? — Пока мы не виделись, все было нормально. А сейчас — нет, — слезы спокойно стекали по ее лицу, словно так и должно быть. Никакой истерики. Никаких чувств. — Нам нельзя быть вместе… Переваривая ее слова в голове, темноволосый молчал еще минуту. Никогда бы в жизни он не подумал, что она способна бросить его. Она, блять. Эта девочка из его класса, вся такая скромная, а в душе извращенка. Девочка, которая бегала за ним с восьмого класса, которая терпела абсолютно все. Девочка, в которую он влюбился. И все из-за одного дня. Сам виноват.Молчу, пока внутри меня все разрывается в клочья
Сев рядом с ней на подоконник, Руслан все так же молча достал упаковку сигарет. Курить в школьном туалете? Почему бы, блять, и да? — Дай мне тоже. — Нехуй, — не поднимая на нее глаз, в голове уже по одному только запаху духов стоял ее образ: мягкие длинные алые волосы, заплетенные в высокий хвост; черная юбка, которую постоянно приходилось чуть приспускать, чтобы директор не придирался к ее длине, а после снова поднимать до талии, ведь так было красивее; серая водолазка, обтягивающая небольшую грудь, была единственным подходящим по погоде атрибутом одежды. Блять. Неужели это конец? — Две осталось, — протянув красноволосой пачку, парень достал последнюю сигарету, поднимаясь, дабы выкинуть картон в стоящее где-то в углу ведро. Зажигалку достал из другого кармана. — Ты же не куришь. — Пока дома сидела… Ты мне свою кофту как-то дал, там сигареты нашла. Тоже с вишней были… — первые две затяжки были сопровождены кашлем. Только сейчас взгляд наконец перешел на ее лицо. Еще час назад он бы и не заметил мешков под глазами, взгляд которых словно изменился, стал более тоскливым и по-взрослому серьезным. Пустым. Словно всю прежнюю радость без капли сожаления вырезали ножом. Все это не бросалось в глаза, пока они были вместе, пока казалось, что все может быть как прежде. И только сейчас слова девушки отрезвили его, как ледяной душ, смывая прежнюю пелену розовых фантазий и надежд на счастливое будущее. — Покажи руки, — небольшой исписанный подоконник идеально подходил для двух убитых друг другом тел. — Зачем? — Мне интересно, — свободная рука закатала рукав худи, показывая старые шрамы в виде длинных полос. Проделав то же самое, Анастасия спокойно протянула бледную руку с тонким, что можно было бы при сильном желании сломать его, запястьем. — Ладно я ебанутый, а ты нахуя в это все лезешь? — Знаешь, — чуть помедлив, она опустила рукав вниз, вновь пряча последствия отношений с Русланом, — в последние секунды перед глазами был только твой образ… — снова молчание, от которого даже воздух стал напряженнее.Я останусь с тобой Но лишь шрамами на запястьях И наши раны никогда не заживут
— Я не люблю признаваться в чем-либо, но я люблю тебя. И, походу, всегда буду любить. Я просто не могу без тебя. Ты знаешь это?Я влюбился в тебя до безумия Я полюбил тебя так, что мне больно дышать Я полюбил твои алые волосы Я полюбил твои нежные руки Я полюбил спать с тобой Я полюбил тебя полностью Но теперь все это в прошлом
— Знаю, но так нельзя… Я уже не понимаю, что делать. Все слишком сложно… — Поэтому мы расстаемся? — Ты видишь другой выход? — глаза, из которых слезы текли не одну ночь, посмотрели в его, словно заранее ища ответ на свой вопрос. — Пока мы не общались, пока ты ложилась спать, я тонул в ебаных таблетках. Без тебя я просто умру от передоза. — Может это шанс поменять что-то? — Я менялся только с тобой. Мы менялись вместе. — Мы и дальше будем меняться, влюбляться и радоваться жизни. Но уже по-отдельности.Любовь только что разъебалась о кафель В школьном туалете А мы лишь наслаждаемся видом Выкуривая последние сигареты
Затушив сигарету о подоконник, аловолосая спрыгнула с него, отчего подошва непривычно грубых для ее привычного стиля ботинок с громким звуком столкнулась с кафелем. — Уже уходишь? — Физик потом будет наезжать. — А тебе не похуй? — менее шумно юноша тоже оказался на полу, выкидывая окурок в приоткрытое в режиме проветривания небольшое окно, отчего в туалет проникал морозный ветер. — Я уже устала от всего этого… Но надо идти. — До звонка восемь минут. — Ладно. Запрыгнув обратно на некогда белый подоконник, Настя облокотилась на стену сбоку, устало откидывая на нее голову. Рука Руслана осторожно легла на хрупкое плечо, меняя положение ее тела. Притянув девушку к себе, он стал медленно водить рукой от выпирающей косточки на плече, которую поглаживал большим пальцем, до острого локтя. — Не делай так больше, — словно сказав это в пустоту или же самому себе, юноша смотрел в неизвестное направление затуманенным взглядом. — В смысле? — подбородок уткнулся ему в грудь, когда красноволосая подняла на него глаза. — Не вреди себе. И сигаретами не увлекайся, — еще сильнее прижимает ее к себе. — Сегодня утром я бы и не подумал, что так может быть. Я шел сюда с мыслью, что наконец увижу тебя. И извинюсь, хоть и знаю, что этого не достаточно… Алая макушка дернулась, удобнее устраиваясь на Руслане, словно ничего особенного не происходило. В конце концов, с ним Настя пережила много хуевого и прекрасного. И все это множество проносилось в голове с бешеной скоростью, заставляя сердце быстро стучать, словно пытаясь поспеть за мыслями. — Даже я не могу простить себя за все, что сделал… — ладонь сильнее сжала ее. — А ты сможешь? На черном свитшоте появилось небольшое еще более темное пятнышко от только что упавшей слезы, пока голова девушки неуверенно и медленно дернулась сначала влево, а потов вправо. — Я не знаю… — в голосе мгновенно появилась дрожь, которая волной прошлась по всему телу. Движения со стороны юноши прекратились, и теперь пальцы замерли на плече Насти, непроизвольно сжимая его. Резко отпрянув от него, аловолосая спрыгнула с подоконника, выбегая из туалета, попутно утирая темные пятна под глазами тыльной стороной ладони.Сука, как я боюсь тебя разочаровать Но я разочаровал тебя Я разбит Я проебал любовь
Неприятный звонок заставил выйти из некого транса, выходя в коридор, где уже бегали тараканоподобные дети. В кабинете физики, из которого все уже успели выйти, парень оказался так же быстро, как и носящиеся первоклассники, врезающиеся во всех и все. Подняв рюкзак с пола, он стремительно вышел обратно в дикий мир, направляясь к выходу. На сегодня школы хватит.***
— Я же тебе говорил, блять. Еще несколько секунд назад Анастасия спокойно стояла у подоконника в школе, рисуя на последнем листе в тетрадке по географии, а уже сейчас ворвавшийся в личное пространство темноволосый юноша прижимает ее к стене. — Что такое? — глаза девушки широко раскрылись и смотрели прямо в его так, что можно было разглядеть выступившие слезинки, которые та старалась сдержать. — Думаешь, ты такая умная, и я нихуя не узнаю, да? — тише, чем если бы они стояли на улице, чтобы не потревожить учителей, ведущих в кабинетах уроки. — Тебе, блять, кто курить разрешал? — теперь причина его наезда стала ясна. Вот только как он узнал? — Я сама, — тихо, будто боясь его. Надо было все-таки идти на физкультуру, а не ссылаться на освобождение, которое истекло уже как пару дней. Либо просто посидеть в холодном спортзале и, возможно, получить мячом в лицо. — И нахуя? Тебе нравится, когда я отчитываю тебя как пятиклассницу? Или ты хочешь, чтобы я занялся твоим воспитанием? Язык быстро прошелся по пересохшим губам, смачивая их слюной, пока красноволосая не могла отвести испуганный взгляд от черных зрачков, открывая рот в попытках сказать что-то. Приблизившись еще ближе к ее лицу, что зрение было не в состоянии сфокусироваться, темноволосый почти коснулся губами ее губ. — Я бы тебя трахнул прямо здесь, на школьном подоконнике, чтобы ты поняла, какую хуйню творишь, но ты слишком испортилась. На лице после себя оставили влажные дорожки две скатившиеся вниз слезинки, словно решившие убежать от давления юноши. Вот только Настя так легко не убежит. — Как ты, блять, так быстро изменилась? Я тебя не узнаю. — Это ты меня изменил… — правая рука потянулась к лицу, чтобы утереть еще одну слезу. Взгляд сам собой перешел на другую ладонь, чересчур сильно сжимающую черную гелевую ручку, которой она рисовала, отчего ее кончик уперся в большой палец и черные чернила смешались с капелькой проступившей крови. — Ты снова резала руки? — перехватив ее левую руку, которая, видимо, страдает больше, темноволосый потянул рукав вниз и, подтвердив свои догадки свежими немного вздувшимися порезами, отбросил ее обратно. — Нахуя, блять? Хочешь, чтобы люди оглядывались на тебя и думали, какая ты ебанутая? — Нет… — Тогда зачем? Рот девушки снова открылся в попытке подобрать нужные слова и ответить ему, но мозг никак не мог даже предположить, почему она страдает от этой привычки. Привычки делать себе больно. В конце концов, это тело только ее, а значит, она может делать с ним все, что угодно. Таким образом доказывая себе, что только она может распоряжаться им. Она. Не Руслан. И делать себе больно тоже может лишь она. Не Руслан. Попытки болью заглушить боль, выплеснуть все на себе. Словно с кровью вытекают и все гнетущие и напрягающие проблемы. Это стало таким обыденным. Подобный метод теперь используется вместо таблеток, и в обоих случаях появляется зависимость. От уничтожения себя. Некогда чистая бледная кожа на руках и ногах покрыта ужасными полосами различной длины и глубины. Что можно сделать? Ничего. Уже слишком поздно.pov anastasia.
В первый раз я порезала руки в девятом классе… Мне было безумно больно. Как сейчас помню: два часа ночи, лето, свет от монитора, от которого уже глаза болят. Тогда я переписывалась с подругой, и мы попутно смотрели фильм. Выйдя из диалога с ней, я увидела сообщение от Руслана. Мы тогда не общались около двух недель. Было слишком неловко писать ему первой, а подруга останавливала меня всякий раз, когда я была относительно готова. Вместо приветствия он подметил, что мы не общаемся довольно долго. А потом написал, что у нас не так много общего, поэтому общение лучше вообще прекратить… Не понимаю, как так можно, мы, в конце концов, в одном классе. Тогда у меня была истерика. Я просто сидела и тихо, чтобы не разбудить родителей, плакала в скомканное одеяло, сидя на стуле и смотря на его только что написанные сообщения. Обычно я всегда отвечаю, тогда же что-то словно поменялось, я оставила их без ответа. Рука сама потянулась к лежащим на столе ножницам с синими ручками. Раньше я могла лишь пару раз провести по руке, дальше было страшно… Несколько затупившиеся лезвия смогли оставить лишь множество не особо глубоких порезов, от которых руки сразу же покраснели. Когда появилась кровь — остановилась. Маленькие алые капельки стекали по руке Я чувствовала какую-то… ненависть… По отношению к себе. Я делала это так, словно в каком-нибудь фильме ужасов маньяк яростно убивал свою жертву. Но в данной ситуацией я стала жертвой самой себя. Тогда из одежды наиболее привлекательны мне были вещи с длинным рукавом. Даже когда на улице была невыносимая жара, мне приходилось надевать кофту, пока все люди спокойно ходили в футболках и радовались жизни. Если спала в футболке, то прятала руку под подушку, отчего сон стал очень беспокойным, потому что каждый час я на автомате просыпалась и первым делом проверяла, как я сплю. Потом додумалась класть ее в наволочку. Так, с лежавшей между самой подушкой и тканью наволочки рукой, шансов того, что ее увидят зашедшие, пока я сплю, родители, было меньше. Я ненавидела свои руки. И из-за этой ненависти я уродовала их еще сильнее. При малейшей неудаче, когда я была готова расплакаться, я вонзала лезвие канцелярского ножа в руку, выводя им новую полосу. Терпела эту боль, когда нож мучительно медленно разрезал кожу. А потом снова ненавидела себя. Я стала зависима от этого. Порезов становилось больше, как и их глубина, и оправдываться тем, что меня поцарапал кот, уже никак нельзя. Я не боялась, это стало чем-то обыденным. Чем-то больным. Я зависима от этого мертвого круга. Когда были проблемы в школе или же с родителями, я переходила на ноги, потому что это было гораздо больнее, запираясь в ванной. По началу даже прекращала, потому что эта боль словно отрезвляла. А потом стало плевать. В итоге я настолько привыкла причинять себе вред, что подсела на это, как на наркотики, — мне сложно прожить без нового пореза и несколько дней. Даже если у меня в жизни при этом все хорошо. Все же десятый класс получилось закончить на отлично. Отношения с Русланом, вроде как, наладились. Порезы стали менее заметными, отчего иногда я позволяла себе более открытую одежду. Я словно вылечилась. До зимы… Зимой я пыталась вскрыться. Я смотрела на фото Руслана, и мне хотелось просто убиться. Было столько эмоций, я не знала, что с ними сделать, как их выплеснуть. Их надо было куда-то деть, иначе я бы просто не выдержала и умерла от их переизбытка. Слезы, казалось, никогда не закончатся, перед глазами была мутная пелена. Я выразила эмоции таким способом. Тогда я действительно осознала, что не хочу жить. Просто не хочу…pov end.
— Ты слышишь меня? Затуманенный взгляд ее глаз смотрел куда-угодно, только не на Руслана. Слезы сами собой вновь потекли из глаз, когда парень опять коснулся ее. — Блять, — будто извиняясь, темноволосый несколько неловко обнял ее. — Ты не будешь в таком состоянии ходить по школе. Иди отпрашивайся домой.***
— Я сама доеду. — Ко мне ближе будет. — Я не хочу идти к тебе… — Почему? — он взял Анастасию за руку и потянул, тем самым развернув ее на себя. — Не хочу, и все… — несколько секунд молчания, стоя на безлюдной остановке, показались минутами. — Поцелуемся напоследок? — Не стоит, — вовремя подошедший нужный автобус, и они окончательно расстались, ловя взгляд друг друга через запотевшее от горячего дыхания в столь холодную погоду стекло.Два абсолютно разных человека гонятся друг за другом Не могу отпустить Гонят друг друга в могилу Что их связывает? Кто умрет первый? Они умрут вместе, в один день Они уже мертвы.