***
Недавно прибывший Нэко бьет все рекорды по времени адаптации — она у него получается самой быстрой. Хотя Че думает, что это вполне оправдано, потому что этот кот еще очень молод, во-первых, а во-вторых, его мутации выражены очень ярко. В любом случае, Хенвон крайне доволен, и ко времени, когда прибывает Вонхо, Нэко чуть ли не готов уже предстать перед гостями. Потому как побочным эффектом адаптации стала лишь небольшая простуда, общая слабость и пара следов на шее от ремня, которым его душили. Че мог использовать шокер вместо последнего, но удушение почему-то действует тем лучше, чем моложе особь, поэтому он выбрал его. Что же насчет закономерности, то парень связывает это с тем, что молодой организм кота с его учащенным сердцебиением и дыханием, даже по сравнению с более взрослыми особями (не говоря уже об обычных людях), реагирует на нехватку кислорода намного острее. К тому же Нэко быстро поправляется, а потому Хенвон сможет дать прием тогда, когда ему будет выгоднее всего. Ведь поиграв с датами, парень сможет заткнуть особо любопытных, которые могли бы утверждать о поимке не одной, а двух особей. А такие определенно найдутся. Че чувствует себя особенно вдохновленным и просыпается на следующее утро после поимки Вонхо на час раньше обычного. Он быстро вскакивает с кровати, поправляет на ней одеяло и, выглянув на балкон, залитый ранними утренними лучами, здоровается со стариком Ли, который уже во всю возится в саду и собирает упавшие сливы. — Доброе утро! — Хенвон ежится от прохладного воздуха и щурится, спокойно улыбаясь. — Доброе, господин! — старик оборачивается к солнцу и спрашивает. — А который теперь час? Неужто я так завозился уже? — Только начало седьмого — это я рано встал, — парень прячет ладони в карманы халата. — Зачем же? Спали бы… — Что в саду — все в порядке? — Все, да не все, господин. Вот со сливы что-то кора сыплется… — старик снова склоняется к земле, поднимает облущившийся кусочек коры и начинает причитать, только теперь уже себе под нос. Че же только добродушно хмыкает и возвращается в комнату, намереваясь покончить со всеми утренними процедурами и успеть переделать их до того, как на кухне начнут готовить ему завтрак. Потому что сегодня он собирается попросить Стефана отменить жуткую овсяную кашу, а вместо нее подать хотя бы один из тех завтраков, которые преподносит ему дворецкий, для поднятия настроения. Хенвон даже иногда блефует по вечерам, изображая крайнее уныние, чтобы утром побаловать себя банановым пудингом с карамельной подливкой, манговым смузи или еще чем-нибудь таким. Парень даже не собирается отрицать, что он жуткий сластена. Че не спешит совершенно и приводит себя в порядок ко времени, когда часы показывают без пяти седьмого утра. Сейчас должен подойти Стефан, убедиться в том, что его господин проснулся, и спуститься на кухню, чтобы поторопить и без того знающего повара, что скоро нужно подавать завтрак. В дверь стучат. — Господин Хенвон, с добрым утром! Вы уже проснулись? — Да, — парень трусцой спешит к двери, — …и… — рука хватается за ручку двери, — Стефан? Че выглядывает в коридор. — Да? — дворецкий останавливается и разворачивается вполоборота, как всегда зачем-то держа правую руку согнутой в локте. — Стефан, не могли бы вы распорядиться, чтобы сегодняшний завтрак… В общем мне хочется чего-нибудь шоколадно-карамельно-сливочно-фруктового. Лицо мужчины вообще никак не меняется, и он лишь учтиво наклоняет голову. — Я посмотрю, что могу сделать. После этой фразы дворецкий удаляется, а Хенвон, сморщив нос и улыбнувшись, вздыхает и решает, что следующие двадцать минут потратит на новенького. Парень поправляет расстегнутый воротник белой рубашки и, накинув на плечи пиджак, более торопливой походкой, чем хотелось бы, спускается на первый этаж и направляется к клеткам. Там же как раз завершается ночная смена и дежурные сменяются на дневных работников. Однако же, едва Че заходит в помещение для новичков, и первая и вторая смены рапортуют ему: — Здравствуйте, господин Че. — Доброе утро… — парень скидывает пиджак, который тут же забирает один из работников, и устремляет взгляд на экраны, — как обстоят дела с новеньким, Сяоян? Мужчина выступает вперед, а остальные, следуя жесту Че, разбредаются по помещению, продолжая заниматься своими делами. — После того, как вы вчера ушли, господин, он лег спать. Мы дали ему ужин, но он отказался от него со словами: Кто на ужин дает похлебку?, опять уснул и спит до сих пор. — Со словами? — парень с удивлением хмыкает и смотрит на мониторы, которые с разных ракурсов показывают огромную спину кота, прикрытую тонким одеялом. — В клетке все показатели в норме? Вы не прекращали подачу свежего воздуха? — Нет, без вашего разрешения мы ничего не делали. — И он ни разу даже не поднялся? — По словам ночного дежурного нет. — Кто сегодня дежурил? Сяоян оглядывается и подзывает к себе одного из мужчин, после чего к тому обращается уже Хенвон. — Кот действительно проспал всю ночь и ни разу не поднимался? — Да, господин Че. Он спал, но очень беспокойно — раз десять за всю ночь начинал вздрагивать и бурчать. А так больше ничего особенного. — Сяоян, — парень проходит к блоку управления и садится, — что насчет других котов? Пойдите проверьте все ли сегодня провели ночь спокойно, и если найдется хоть один, кто спал так же беспокойно, как и новенький — мне доложить немедленно. Мужчина тут же отходит к телефону с внутренней сетью, который связан с остальными клетками и дает объявление сразу для всех них: — Вниманию сотрудников: подготовить краткий отчет о прошедшей ночи и поведении котов, особое внимание к любым деталям. Время сдачи — пять минут. Повторяю — особое внимание к деталям. Че же в это время обращается к дежурному: — В какие промежутки времени сон становился беспокойным? — Первый раз — без пяти минут час. Парень быстро набирает код на клавиатуре, и на одном из экранов появляется изображение клетки в указанное время. На нем кот, как и сейчас, спит лицом к стене, не шевелясь, и пусть в клетке освещение минимальное, но разглядеть его все равно можно. Буквально через несколько секунд его уши начинают активно реагировать на несуществующие звуки, ноги — дергаться, а сам он то ли бормочет, то ли урчит, то ли мяукает. Это продолжается от силы секунд пятнадцать, а после кот успокаивается. — Это и все? — Да. — Когда был следующий раз? — Через полчаса, в двадцать пять минут второго. Хенвон проматывает до указанного времени и смотрит буквально на то же самое; спрашивает про третий раз, но и тогда ничего нового не происходит. — Подобное происходило и все остальные разы? Ничего особенного не было? — Да, господин. — Что ж… — Че выключает запись и возвращает на экран изображение клетки в настоящем времени, — передайте Сяояну, чтобы незамедлительно оповестил меня, если в других клетках что-то произошло. В ином случае пусть меня не беспокоит. Я буду в столовой, после завтрака подойду. — Да, господин. Хенвон, глянув на часы и схватив пиджак, спешит на завтрак. На столе его уже поджидает аппетитнейший кусочек горячего брауни со щедрой порцией голубичного мороженого. Парень принимается за лакомство с большим энтузиазмом, однако смакуя первый кусочек, с подозрением косится на тарелку. Брауни и мороженое всего за пятнадцать минут. Либо его шеф волшебник, либо дворецкий заранее распорядился приготовить десерт по причине, пока что непонятной Хенвону. Он мысленно хмыкает и отправляет второй кусочек в рот. Стефан как и всегда подходит к концу завтрака, и парень спешит от него отделаться, боясь, что шеф все-таки не волшебник. — Ваш отец звонил, — дворецкий забирает на поднос чашку, из которой парень несколько секунд назад сделал последний глоток чая. Как жаль, что волшебников все же не бывает. — Что-то просил передать? — Да. Вы приглашены на обед к господину Киму. — И в какой же из моих забитых делами дней он меня ждет? И почему не прислал мне приглашение лично? — Он пригласил и ваших родителей. На сегодня. — На сегодня?! — Хенвон вздымает брови и едва ли повышает голос. — Да, господин. — И в котором же часу нужно быть у него? — В два, господин. — О, господи… и прием на целый день, да? Стефан, почему вы мне раньше не сказали? — Вы ведь совсем недавно поднялись. — Я имею ввиду — за несколько дней? — Как сам узнал, господин, — в итоге это дворецкий отделывается от парня, медленно закрывая за собой дверь. Че остается в столовой абсолютно разочарованный. Он намеревался провести сегодня весь день дома, желательно на первом этаже в клетке для новичков. Но никак не на приеме у этого невежды Кима. Кратко о последнем: вдовец-мужчина за шестьдесят с немаленьким состоянием (хотя что еще ожидать от министра финансов), абсолютно безвкусной коллекцией котов и дочкой-ровесницей Хенвона. Последняя, собственно, и является камнем преткновения между двумя этими семьями. Ким уж очень хочет побыстрее выдать ее замуж, а Че-старший уж очень хочет, чтобы она стала его невесткой. Че-младший же всеми силами противится, потому что если ему и придется когда-то жениться, то только не на этой девушке с отталкивающей надменной красотой и разбухшими от бесконечного количества средств для ухода волосяными луковицами в голове вместо мозгов. Хенвон промакивает салфеткой губы и спускается на первый этаж, собираясь остаток свободного времени провести с тем, что его радует. По пути он думает о том, что Сяоян к нему не поднялся, а значит лишних беспокойств следующие несколько десятков минут ему не доставят. — Завтрак уже подавали? — спрашивает Че, прикрывая за собой дверь в комнату управления. — Только собирались относить, господин. Не нужно? — Несите-несите, — один из работников включает свет в клетке, а другой в это время открывает дверь в коридорчик, ведущий к клетке. — Сяоян, у остальных все в порядке, да? — Да, господин. — Хорошо… — парень устраивается поудобнее на стуле и во все глаза вглядывается в мониторы. Свет никак не влияет на кота, и он продолжает спать. В это время в дверь самой клетки стучат несколько раз и просовывают в небольшое отверстие тарелку с завтраком. Однако Вонхо никак не реагирует — даже ни одно ухо не дергается на шум. — Дайте джойстик, — Хенвон слепо протягивает руку, — шокер настроили же? — Да. Парень только мельком смотрит на небольшой пульт с рычажком и возвращает взгляд к экранам. Он надавливает большим пальцем на рычажок, посылая легкий разряд тока в окову на ноге кота, и смотрит на реакцию. Вот только ее нет — Вонхо продолжает спать. Тогда Хенвон резко сдвигает палец еще на три позиции вниз. На этот раз кот вздрагивает и за долю секунды принимает полусидячее положение, заспано осматриваясь, а после недовольно заглядывает в одну из камер. — Завтрак! — гаркает сотрудник, принесший тарелку, и возвращается в служебное помещение. — Эй, — кот будто бы обращается к тем, кто смотрит на него через линзу, но на самом деле пытается догнать восклицанием сотрудника, — стой, — он соскакивает с лежанки и на секунду останавливается, боязливо кидая взгляд на окову. — А когда мне объяснят, с какого перепугу меня здесь держат, а?! Вонхо сгибается, смотря сквозь относительно узкую щель в двери — в нее вполне может просунуться рука. — Эй! — сотрудник продолжает идти, не оборачиваясь. Сяоян поворачивается к Че, но тот только довольно улыбается одним уголком рта, все еще наблюдая за котом сквозь экран. Вот он выравнивается и снова смотрит в камеру, вот наклоняется к тарелке и долго нюхает ее содержимое, вот забирает ее и, вздохнув, садится на лежанку, лицом к стенке. — А умыться можно, а? — Вонхо замечает умывальник, — ааа… Он набирает полные ладони воды и опрокидывает их себе на лицо, совсем не боясь облиться, а затем тщательно вычищает зубы — он кажется абсолютно беспечным. После процедур кот возвращается на свое место, также лицом к стене и крикнув, наполовину обернувшись: Просто не люблю, когда на меня смотрят во время еды, приступает к завтраку. Хенвон щурится: за последние несколько минут в нем заново разрослось чувство всецелого обладания этим котом, и теперь от удовлетворенного вздоха его сдерживает только эта слепая бодряще щипающая наглость. Однако же несмотря ни на что, за это чувство цепляется толика грусти. Она колючкой пристает к парню из-за покладистости кота и его стоического спокойствия. Че надеялся, что эта особь, боевой экземпляр, в конце концов — дворовый кот, привыкший к постоянной воле, будет упираться и стараться вырваться дольше всех других котов из коллекции. На деле же он пока что оказывается самым легким экземпляром, которые приходилось подчинять парню. Колючка пускает корни обиды и даже прорастает в разочарование, начиная закрывать все остальные чувства. Хенвон морщится. Вонхо на экране продолжает лопать завтрак, слегка покачиваясь и попеременно упираясь взглядом в стену перед собой, и парню теперь даже не доставляет удовольствия смотреть на эту широкую мускулистую спину. Неужели этот кот лишен всякого достоинства и на самом деле годен лишь для того, чтобы красоваться своим телом на ринге? Неужели Че ошибся, и все надежды, которые он возлагал на этого кота, на его возможную бойцовскую хитрость и ловкость, не оправдаются? Неужели этот Вонхо — пустоголовая гора мышц, которой все равно на то, где ей жить, если есть еда и постель? Парень обожает делать поспешные выводы. Однако как-то успокоить себя и попросить подождать, узнать кота получше, проследить за ним подольше из-за заметно испортившегося настроения с мелькающим на горизонте приемом у Кима получается плохо. Хенвон встает. — Мне нужно уехать, с ним не разговаривать ни под каким предлогом. Скорее всего зайду завтра, но инструмент все равно, — он еще раз кидает взгляд на мониторы, — инструменты держите наготове.***
Тупица Ким назначает прием на два часа дня, и это первое, что с самого начала бесит Че-младшего. Два часа дня. Прием обычно продолжается до позднего вечера, а потому, что делать почти половину суток в компании холеных парней и молоденьких тоненьких девушек со своими папашами — неизвестно. Иногда даже не только Хенвону, но и другим гостям. Но с хозяином не спорят. Второе, что не менее сильно радует парня, — заявление его матери о том, что ее муж не сможет присутствовать сегодня. Но это еще полбеды: мать-то сможет. И если у Че-младшего не получится улизнуть от нее вежливо и сразу, то вечер придется проводить в компании женщин бальзаковского возраста — если там еще будут незамужние или вдовицы! — и недовольной матери, которая совсем не будет скрывать своих эмоций по поводу сына. Третье — милашка-дочка Кима выбегает навстречу Хенвону чуть ли не прямо к дверце машины вся расфуфыренная и так сильно накрашенная, что парень ее сначала даже не узнает. Ах, Хенвон-оппа! — откуда она набралась таких пошлостей? Парня чуть-чуть тошнит, но он все же склоняется в знак приветствия под пристальным взором матери. И еще кое-что — конечно, не последнее — что заставляет Че-младшего скрежетать зубами и мысленно поноси́ть Кима на чем свет стоит — его коллекция. Потому что это самая ужасная, безвкусная, неприглядная вещь во всем мире. Создается впечатление — по крайней мере у Хенвона оно точно создается — что котов для нее отлавливают вслепую. Никакой систематики, критериев или банальной приглядности в ней нет, но даже с таким набором экземпляров можно было бы выглядеть хоть сколько-то приличным коллекционером. Увы, приличность — это не про Кима. Мало того, что его коллекция не может похвастаться… разнообразием, так еще и от вида самих котов хочется плеваться. Они сидят в клетках грязные, избитые, искалеченные и реагируют на любой резкий звук, как дикие звери. Парень совсем не понимает смысл настолько убогих коллекций, а их в округах не одна и не две; не понимает их большой популярности среди молодого населения и детей, чьи папаши только и делают, что водят посмотреть своих чад на подобные наборы. Коллекциями их назвать язык не поворачивается. Конечно, несмотря на полное отсутствие какой-либо эстетической ценности, стиля хозяина и всего прочего, что для Хенвона является неотъемлемым, коллекция Кима оставляет за собой хотя бы одну функцию — показ того, кто есть кто в этом обществе. И с ней она отлично справляется. На всех этих званых вечерах и ужинах, обедах и показах облезлые пугливые съежившиеся коты в клетках замечательно представляют остальных своих сородичей, вызывая лишь отвращение и брезгливость. На этих особях удобно учить деток, кто хороший, а кто плохой, что значит добрый человек и злой кот. К тому же, глядя сквозь прутья решетки, легко уяснить, что каждый из этих отбросов должен быть благодарен, что его содержит у себя кто-то из элиты первого кольца — это ведь такая честь и они должны гордиться тем, где находятся. С основной задачей коллекция Кима вполне себе справляется, вот только Че давно уже все это уяснил, а потому ему нужно немного больше. Уже буквально через полчаса после представления нового экземпляра — очередной гнусной шавки — он устает. Скука овладевает им окончательно после того, как он видит перед собой в пятый раз одного и того же мальчика, который проходит со своим нянем мимо клеток, высоко задрав подбородок и скосив глаза вниз на манер своего отца. Парень пытается настроиться на то, что спустя несколько часов этого нуднобесия он сможет насмотреться на Вонхо, однако отчаяние по поводу него и разочарование уже скороспешно распустили крупные бутоны внутри, и Хенвон злостно хрустит костяшками пальцев в кармане пиджака. Настроение необратимо портится и парень сильнее, чем обычно, хочет отделаться от всех этих людей и вернуться домой. День однако совсем не спешит заканчиваться, а единственная подвернувшаяся возможность остаться наедине с самим собой заполняется возгласом: Хенвон-оппа! *** Че приезжает домой в одиннадцать часов вечера и то потому, что додумывается использовать нелепое оправдание, чтобы сбежать. Он говорит о каких-то делах и раннем подъеме и, наскоро попрощавшись с некоторыми гостями и хозяином приема, спешит к машине, вдалеке слыша разочарованные возгласы малышки Ким. У парня уже настолько нет настроения и он настолько устал, что просит оставить Стефана все вопросы на завтра, и единственное, что все-таки решает сделать перед сном — зайти в клетку к новенькому. И то только после долгих споров с самим собой и своей изможденностью. Хенвон без особого интереса заходит в рубку и также спрашивает все ли в порядке, готовясь уже выйти обратно. — С новеньким все в порядке сейчас, но за обедом он пытался сбежать… — парень бессмысленно кивает головой, — …при этом он покалечил одного из сотрудников. Че наконец-то реагирует: его расфокусированный взгляд становится осмысленным, а сам он взбадривается. — Каким образом сбежать? — Он попытался открыть дверь через окно в ней… — Покажите. Парень спешит к блоку управления, где ему включают запись. На мониторах появляется изображение входа в клетку и мужчины, приближающегося к нему с подносом в руках. Он оказывается возле двери и открывает окно, по другую сторону которого уже около минуты маячит кот. — Он танцевал там минут двадцать перед этим, спрашивая, когда ему дадут поесть, — говорит Сяоян. На экране же в это время смотритель протягивает тарелку с обедом в окошко, и в тот момент, когда его туловище и рука оказываются в самой близкой к коту позиции, последний подается вперед и его ладонь ловко ныряет в щель, пока другая отнимает тарелку. Мужчина не успевает среагировать — его хватают за шиворот и, сначала легко оттолкнув назад, тянут обратно, со всей силы впечатывая его лицо в дверь. Он тут же валится на пол прямо там, а кот, почти кинув тарелку на пол и вывернув плечо, просовывает ладонь дальше, хватается за рычаг и довольно быстро начинает прокручивать его. Однако через секунду Вонхо уже сам падает на пол от мощного разряда тока в ногу. Цепь подтягивают, максимально ее укорачивая и оставляя кота в дальнем от входа углу, а к пострадавшему тут же подбегают другие сотрудники. — Он потерял сознание на минуту и его бровь оказалась разбитой, а так он в порядке. — И что вы за это коту сделали? — взбудораженный, но все еще лишенный всяческих сил парень с беспокойством смотрит на Сяояна. — Мы ждали вас и ничего не делали. Лишили ужина, но больше ничего. Где-то глубоко внутри Хенвон с облегчением выдыхает. — А сам он что делал после? — Когда очнулся, требовал, чтобы ему объяснили, на каких основаниях его здесь держат, и так раскричался, что нам пришлось снова усмирить его шокером. Он угомонился и принялся… за обед, просидел с ним на кровати минут сорок. Потом он опять уснул. На лице Че не проявляется никаких эмоций, кроме усталости, однако он мысленно морщится и от непонимания, и от того, что ему гадко — тарелка опрокинулась на пол, и если кот после этого ел… Уважения к себе достаточно, чтобы пытаться сбежать и требовать каких-либо объяснений, но при этом же так мало, чтобы питаться с пола? — Сяоян, я зайду сразу после завтрака. Коту ничего не давать. — Да, господин Че. Доброй ночи.***
Хенвон на самом деле любит принимать ванную: отмокать в теплой воде, наслаждаться душновато-теплым запахом ароматных солей или трав, в конце концов смывать с себя грязь, пыль и пот. Поэтому, намучившись за целый день и физически, и эмоционально он с большим удовольствием погружается в мутновато-лиловую воду — в последнее время он особенно неравнодушен к лавандовому запаху. Его тяжелая голова с радостью откинулась бы назад, вот только упереться не на что, поэтому парень слегка склоняет ее к плечу, перед этим раскинув руки и положив их на бортики ванны. Его мысли еще активно крутятся, извиваются и скачут внутри, и все они перемешены, сплетены друг с другом. Из-за них Че не может понять, разочарован он или же все-таки нет. Эмоции наслаиваются одна на другую, в конечном итоге выдавая абсолютно откровенную кашу, наподобие той, которую парень получает обычно на завтрак. В конечном итоге Хенвон решает просто-напросто переспать с этими мыслями, а после уже решить, что он на самом деле чувствует. Кстати говоря, они — единственные, с кем спал парень, за все свои двадцать пять лет жизни. К этому моменту плечи Че уже сильно поднимаются кверху, а туловище и голова опускаются вниз, из-за чего его подбородок почти касается воды, а лицо наклонено так, что взгляд едва может заметить за бортиком ванны балконные дверь и окна. Парень медленно открывает глаза и вслушивается в тишину. На улице тоскливо подвывает осенний ветер и только — никаких хрипов и сипения, будто бы кто-то глубоко вдыхает, нет. И Хенвон, наверное, скорее рад, чем разочарован.***
После того, как Вонхо увозят с арены, а Минхек в очередной раз полощет его по груди воображаемой катаной, Чжухон собирается с мыслями весь следующий день. И его никак не радует, что это выходной. Будто бы ему было мало нервов всю прошедшую неделю и теперь его заставляют переживать дополнительный день вдали от арены, чтобы довести его до максимального уровня напряжения. Ли просыпается в семь утра и едва протерев глаза думает о том, чем он себя сегодня займет. Хорошо, что дел находится достаточно: стирка за всю неделю, уборка, тренировка, да и к тому же еда сама себя не приготовит. Все же в проживании одному тоже есть свои плюсы для такого трудоголика как он. Но дела все же не полностью спасают от тех тяжелых мыслей, которые крутятся в голове Чжухона с того момента, как только Хенвон заикнулся о том, что ему будет необходима помощь Ли. К тому же к пяти вечера парень уже вовсе не знает, чем себя занять. — Алло, Гюн? — Привет. — Пойдем прогуляемся? — Сейчас? — Угу. — Окей, только щас я кое-что доделаю… Давай в без пятнадцати шесть возле меня? — Хорошо, — и он нажимает кнопку «сбросить». Спорить о месте встречи не хочется по двум причинам: нет сил, и возможное хорошее настроение Има может пропасть из-за этого. Они всегда встречаются у дома последнего, а если нет, то где-то очень близко к нему, потому что Чангюн не любит ходить один. И только заикнись о том, чтобы развеяться где-нибудь в другой части округа, как тот сразу же планирует прогулку с того, чтобы его встретили где-то в шаговой доступности от его дома. Даже в том случае, если ехать сначала к нему совершенно не выгодно. Чжухон начинает медленно собираться: натягивает спортивки и футболку — сегодня было теплее, чем обычно и по прогнозу завтра должно быть еще жарче — и засовывает в карман пару купюр из кошелька и телефон. До дома Има идти четверть часа, но парень не собирается спешить, поэтому и выходит сразу, на всякий случай все же захватывая с собой ветровку. На улице приятно, не жарко и не холодно, дует легкий ветер и в целом атмосфера набирающей силы осени пока что еще ласково убаюкивает.***
— Привет, — младший улыбается и протягивает руку, чтобы обняться и хлопнуть по плечу парня. — Привет, — Ли отвечает аналогичным жестом и так же улыбается, радуясь хорошему настроению друга. Последний тут же начинает тараторить, рассказывая о том, чем он занимался, как собирался и что произошло перед выходом, и несмотря на абсолютно незанимательные действия, двое все равно находят с чего посмеяться. Они начинают идти просто вперед, мысленно согласовывая маршрут, и настроение старшего как по щелчку меняется: он чувствует себя свободнее и раскованнее, шутит о том, что придет в голову, и смешит Има скорее своим смехом. На душе становится легче, и это одно из хороших качеств Чангюна: что-что, а отвлекать от забот и проблем своими иногда бессмысленными, иногда не очень разговорами он умеет отлично. И поддержать умеет, конечно. Если, естественно, захочет. Чангюн без умолку болтает, пока Чжухон дышит приятно-прохладным воздухом и смотрит на небо. — Эй, ты вообще меня слышишь? — Да слышу-слышу, просто небо давно не видел, — абсолютно честно и с наслаждением отвечает Ли. Младший поворачивается к нему лицом. Его брови сдвигаются и презрительно приподнимаются, а губы сжимаются. — Ой… Ой, небо он давно не видел, — парень так морщится, будто Чжухон ужасный актер к тому же еще любящий выпендриться, а затем бросает на него еще несколько насмешливых взглядов. Старший же только морщится и отворачивается в ответ. Иногда ему кажется, что более чем десятилетней дружбы достаточно, чтобы понимать человека. Но в случае с Имом, наверное, только кажется. Они продолжают болтать ни о чем до самого магазина, потом — пока покупают еду и после — пока ищут свободную лавочку, чтобы съесть кучу солено-жирного и выпить ведро приторно-сладкого. — Кстати, слышал, что у нас в округе происходит? — Чангюн заворачивает в рисовую лепешку соус с чипсами и проталкивает все это в рот. — Мм? — Ли только мычит, двигая набитыми тем же самым щеками. Парень поднимает палец и несколько минут они сидят в тишине, пока он дожевывает, а затем и запивает все ужасно сладким лимонно-лаймовым соком из пакета. — Ты про реформы слышал? — У-у, — щеки все еще активно двигаются. — Ну ты отсталый, конечно, пиздец. — Младший оставляет картонный пак с соком и отрывает маленький кусочек от рисовой лепешки. — В нашем округе, да и не только в нашем будет проводится реформирование в несколько этапов. Сначала закрепят все правила касающиеся котов в первом кольце, плюс к этому будут представлены новые законы о передвижении котов и содержании их кем бы ни было. Потом введут новые законы для нашего кольца — боже, я надеюсь, что этим отбросам наконец-то запретят расхаживать по улицам, как и в первом кольце. — Чангюн усмехается и почесывает мизинцем кончик носа. — Следом за нашим сразу же и к третьему кольцу перейдут, хотя там, конечно, порядок навести будет сложнее… У нас тут хотя бы люди образованные, а там… Пока объяснишь тому кагалу, что да к чему… Чжухон жуёт и про себя хмыкает: Кагалу? Но Шону из третьего кольца к нам перебрался… Парень глотает и решает сказать об этом, когда друг договорит. Тот же продолжает. — Да, вроде будут законы, которые и нас коснутся. Вроде должны закрепить место работы и жительства людей за кольцами, в которых каждый родился. — Им вроде бы должен сказать что-то еще, но вместо этого отхлебывает еще сока. — И зачем это? — В смысле зачем? Чтобы не совались куда не надо. — А куда не надо? — Ты придурок или да? Но он действительно не понимает: куда не надо соваться людям с разной пропиской и почему они до сих пор совались и никому не мешали, а теперь вдруг им нельзя? Младший облизывает нижнюю губу. — Кстати, а о гниляке ты знаешь? — Мм? — Ли мешкает, потому что сам так никогда не называет четвертое кольцо. — Блять, ты вообще где живешь? — Чангюн повышает голос и так и продолжает рассказывать. — Их должны изолировать. Вроде будут строить то ли подземные дороги, то ли наоборот навесные через гниляки, чтобы обезопасить перевозки всякие и прочее. — Да что они все там — с ума посходили? — фыркает парень. — У нас что проблем больше нет в округе, кроме как котов по районам шугать? — Вообще-то от них-то только и проблемы, — Им снова корчит гримасы, будто разговаривает с очень глупым человеком. А старший пытается вспомнить, что он хотел сказать, вот только в голове вместо мыслей витает резкий запах чипсов. Сок заканчивается и тема сменяется на более легкую, а затем и вовсе бессмысленную и та в конце концов плетется до самой ночи, когда парни вдвоем возвращаются домой. На улице уже холоднее, и ветер дует сильнее, и Чжухон отдает свою куртку Чангюну, а затем и вовсе сажает его к себе на спину, потому что тот жалуется, что сейчас задубеет. Ли почти доносит парня до его дома — последние десять метров тот проходит сам — а затем почти бегом спешит к себе и ему даже кажется, что погуляли они сегодня неплохо.***
Зайдя домой, Им тут же кривится, ощущая запах чипсов вокруг себя. Как же он объелся. Парень подходит к зеркалу в прихожей и натягивает кожу на лице, вертится в разные стороны, затем задирает футболку, втягивает живот и щупает бока. Гримаса на лице становится еще более разочарованной и парень спешит в уборную. Вот только спустя двадцать минут он выходит оттуда весь обслюнявленный с мокрыми глазами от выступивших слез, но все еще с полным желудком. Сколько бы раз он не пытался, никогда не получается. Чангюн еще раз проворачивается у зеркала, думая насколько же он жирный, тщательно окидывает взглядом каждую часть и сантиметр тела и с отвращением падает на кровать. Раз сегодня он объелся, то завтра вполне может заменить себе завтрак, обед и ужин водой.***
Все выходные Шону проводит на подработках в барах, и в каждом по телевизорам крутят один и тот же новостной сюжет про то, как за попытку взлома каких-то там архивов, котов теперь массово выгоняют с любой работы, которая как-либо связанна с информационными технологиями. Его показывают на каждом канале чуть ли не каждый час, из-за чего незнающего про это человека найти, наверное, невозможно. А Шону может рассказать его уже наизусть и иногда даже пришептывает какие-то слова себе под нос, пока протирает бокалы. Люде же за барной стойкой при этом только и ропщут на то, что в районах становится все опаснее, а с такими событиями и вовсе покой теряется. Никому не нравится то, что в последнее время на котов ложится все больше обвинений в преступлениях, количество которых только увеличивается. Каждый второй, присаживающийся за стойку только и обсуждает то, как было бы хорошо, совсем огради правительство котов от остального общества.