Layering

Собраться с силами и взять себя в руки стоит Чжухону больших усилий. Встреча с Вонхо не придает ему ни уверенности ни надежды, а только еще больше озадачивает и теперь на кону стоит не только Минхек, а вся жизнь в целом. Не то чтобы он не собирался ее менять, однако многое не входило в его планы. К примеру, он не собирался внезапно становиться персоной нон-грата в четвертом кольце только потому, что хочет найти своего подчиненного. А это вполне возможно, учитывая, что он собирается сделать по совету Вонхо. Однако, хуже уже не будет — думает Чжухон, — по крайней мере, точно не станет лучше, если он будет сидеть сложа руки. Так что парень все же берет машину и едет в «Jazz», надеясь, что его не выгонят оттуда сразу же. На часах 4:23, когда Чжухон, оставив машину подальше, заходит в бар. Коты на него оглядываются, но не со страхом, а с интересом. Кто-то даже задает вопрос, не случилось ли что с ареной, на что Ли только выдавливает из себя улыбку и отрицательно качает головой. Парень потными ладонями одергивает куртку и вместе с парочкой котов заходит в помещение. Там стоит довольно громкий гул и в общем более шумно, чем Чжухон привык слышать. Котов намного больше и атмосфера в целом ощущается более легкой и расслабляющей. Парень тут же ищет глазами Сечжи, но его нет на месте и Ли обращается к первому попавшемуся под руку коту с вопросом, где глава района. — Он же здесь не вечно сидит, — смеется кот в ответ, — а ты не по расписанию. Не переживай, смотрящие уже по-любому ему доложили. Ты же на машине? — Да. — Ну вот. Жди, должен скоро подойти. — Спасибо. Чжухон поджимает губы, оглядывает помещение, понимая, что его обычное место занято, так что ему приходится сесть за столик у стены, но на другой стороне зала. Он выдыхает, концентрируясь, и ждет. Сечжи на самом деле появляется, но не меньше, чем через полчаса. — Добрый вечер, — глава подходит сзади к Чжухону бесшумно, так что тот подскакивает на месте от неожиданности. Он встает, приветствуя кота, а тот в ответ предлагает ему расположиться у столика. — Что-то, вероятно, случилось, раз ты приехал не по расписанию? — Вероятно, — Чжухон с волнением выдыхает и нервно улыбается, замирая на пару секунд, а затем старается со всей серьезностью рассказать, зачем он здесь. — Я могу просить выслушать меня до конца, даже если тебя что-то будет не устраивать? Сечжи хмурится. — Говори. Я не буду перебивать тебя. Чжухон еще раз вдыхает. — Моя арена… Я… — парень поджимает губы, — ай, ладно. Начну сразу с главного. Мой подчиненный, который работает на меня с самого открытия арены, Минхек. Он кот. Не знаю, в курсе ли ты, что он выдал мне случайно себя, но я уверен, что его самого ты должен знать, потому что он с твоего района. Так вот. Минхек выдал себя и сбежал, не дав обмолвиться с ним и парой слов. Перед этим… У нас с ним кое-что произошло… Кое-что, о чем у меня так и не представилась возможность с ним поговорить. И теперь я ищу его, потому что не могу оставить все вот так вот — мне необходимо с ним увидеться. Ты знаешь, что ничего дурного у меня в мыслях нет. И я пришел сюда, к тебе, чтобы как главу района, откуда родом Минхек, просить помочь найти его, потому что никто другой мне помочь не в силах. Чжухон ужасно волнуется, переживает и нервничает, но несмотря на все, ни на секунду не разрывает зрительного контакта с Сечжи. Он понятия не имеет, насколько правильные слова подобрал, как хорошо выразил свои мысли и смог ли ему поверить Сечжи, он уверен лишь в том, что сейчас сделает все, что угодно, чтобы найти Минхека. Кот выслушивает Ли внимательно, не перебивая и практически не меняясь в лице. В конце монолога его губы едва вздрагивают, а он сам бегает глазами по помещению и дергает ушами. — Ты ведь знаешь, что к тебе тут относятся хорошо? Что я к тебе хорошо отношусь? Чжухон чувствует, как вся его кровь резко отливает от головы в ноги — тон и манера речи кота мгновенно сковывают парня. — И, знаешь, даже этого хватило бы для моего ответа, но… Есть еще одна вещь, из-за которой я готов помочь тебе. Говорить я о ней не вправе. Возможно, когда-то тебе и случится об этом узнать, но точно не от меня. Ты не врешь, это правда, тебе врать я тоже не собираюсь. Да, Минхек из моего района и я могу помочь найти его. Но предупреждаю все равно: если с ним из-за тебя что-то случится — пеняй на себя. Закончив, Сечжи поднимается и, прихлопнув ладонями по столу со словом: Жди, уходит. Парень же не то чтобы сильно понимая, к чему все-таки они пришли, испуганно смотрит вслед. — Сечжи! — он слегка привстает, требующим взглядом сверля спину кота. Тот поворачивается на ходу, едва ли замедляясь: — Не глупи, — он прислоняет палец к губам, прося замолчать. Через минуту Сечжи подзывает весь немногочисленный персонал бара и о чем-то с ним разговаривает, через две его уже не видно в помещении, а Чжухон все еще не понимает. Он поджимает губы, оглядывается, оценивая взглядом всю аудиторию и, возможно, пытаясь разглядеть среди этих котов Минхека, а затем, сделав пару вдохов, упирается головой в ладони. Ждать здесь не пойми чего не очень хочется, но выбора нет. Вонхо направил его сюда, Сечжи сказал ждать. Принесет ли последний сюда какую-то информацию, помощь или самого Минхека — не важно, Чжухон не сдвинется с места, пока не получит хотя бы что-то. Парень откидывается на спинку стула, оглядывая толпу, а затем делает то же самое еще множество раз в течении следующих нескольких десятков минут. Время неумолимо идет вперед, но ничего не происходит. Мимо Чжухона мелькает куча силуэтов, однако нужного среди них нет, даже силуэт Сечжи больше не заскальзывает в «Jazz» в этот день. В какой-то момент Ли замечает, что в баре наконец начала играть музыка, но толку от этого никакого — она не отвлекает внимание Чжухона, и он продолжает стараться разглядеть в проеме Сечжи или Минхека. Десять, двадцать, тридцать — минуты все проходят, и Ли начинает терять концентрацию. Внимание рассеивается от усталости, и в какой-то момент его все же захватывает музыка. Вместо веселых наигрышей наступает черед медленной тонкой мелодии, и она, словно порез от листа бумаги, начинает пульсировать где-то в груди Чжухона. Тихий, печальный джаз саксофона врезается в самое сердце. Ли прикрывает глаза на пару секунд, а затем поднимает брови. Неужели саксофонист наконец-то на месте? Чжухон поворачивается к сцене и окидывает взглядом играющую группу. Контрабасист, барабанщик, гитарист, пара трубачей и одетый в такой же костюм, как и все, только со шляпой, худой высокий саксофонист с подвернутыми рукавами рубашки и жухлым, но отменно звучащим инструментом. Последний солирует, привлекая к себе внимание всего зала, вот только Чжухон не спускает глаз со сцены уже не из-за мелодии. Минхек. На сцене с саксофоном стоит Минхек. Не замечая никого вокруг, он играет, закрыв глаза и игнорируя все чужие взгляды. А Ли-младший в панике оглядывается — разве все вокруг не должны знать о том, кем они друг другу приходятся? Разве Минхек не успел рассказать об их ситуации? Разве Минхек не скрывается? Волнение захлестывает Чжухона с головой, он сидит, оглядываясь по сторонам, страшась, что кто-то сейчас может выдать его присутствие здесь. Посетители с ближайших столиков удивленно посматривают то в его сторону, то на сцену, но больше никто ничего не предпринимает. Максимум — они подзывают кого-то из персонала и аккуратно указывают на сцену, а получив ответ, спокойно продолжают слушать музыку. Таких любопытных становится все больше, и играй Минхек с открытыми глазами, это шевеление не осталось бы не замечено им, но его веки остаются по прежнему опущены. Соображать Чжухону приходится быстро: подловить Ли-старшего необходимо сейчас, но каким образом? Подходить — совсем не вариант — Минхек сбежит, а другие коты и двинуться не дадут до прихода Сечжи. Постараться выждать его с черного хода — Минхек ведь наверняка пришел оттуда, иначе бы Чжухон не пропустил его — но когда он соберется уходить? Пойдет ли один? Будет ли вообще выходить через черный ход? — Через три минуты у заднего входа, — голос одного из официантов пугает парня, но он не успевает ничего ответить и слышит лишь еще короткое, — быстрее. Чжухон мгновенно выскальзывает из помещения, мигом оказываясь с другой стороны. У него дрожат руки и слезятся от холода глаза, пока он сам в панике ищет место, где можно подождать Минхека, но так, чтобы тот не смог его сразу заметить. Вот только задний двор паба абсолютно пуст и хорошо освещен, а потому парню приходится стать прямо у двери и надеяться на удачу. На то, чтобы собраться, времени нет и светлая макушка скоро показывается из-за открывшейся двери. Чжухон жмется к стене, прячась за дверью и ожидая, когда кот выйдет полностью, а тот, к счастью, не замечает парня до последнего. Хорошо освещенный силуэт Ли-старшего отчетливо виден под мягко падающими рассеянными лучами фонарей. Выдыхаемый им пар клубится у тела, и кот размешивает его с морозным воздухом руками, которые, зябко дернувшись, поднимаются и перебирают пальцами шляпу. Минхек оглядывается из стороны в сторону и устало выдыхает, опуская голову и шаркая по припорошенной земле подошвами туфель. — Что за шутки?.. — ворчит совсем неестественно для себя он и разворачивается, моментально застывая на месте, едва видит Чжухона. Его лицо еще пару секунд сохраняет странно взрослое и непривычно деловое выражение, а затем разглаживается характерной для него абсолютно детской растерянностью. Ли-младший, все это время не смеющий пошевелиться, теперь стискивает зубы, шагая вперед и сдерживая кашель от резко втянутого холодного воздуха. Кот тут же шарахается и Чжухону приходится остановиться — он не посмеет насильно задержать Минхека, но и дать уйти он ему не может. — Мин… — Что ты здесь делаешь?.. — глаза Ли-старшего постепенно расширяются, а весь он напрягается и вытягивается из прежде сутулой позы. — Мне, — у парня пересыхает горло, язык и немеют губы, и звук рвется откуда-то из груди, — нужно поговорить с тобой. И сразу промах — фраза настораживает кота, заставляя отступить назад. Скулы Чжухона сводит спазмом — среагировал бы Минхек иначе, скажи он что-то другое? — Дай мне пару минут… Минуту и только, Мин… Только кот заранее не соглашается ни с чем и отрицательно качает головой. Уголки его рта опускаются вниз, нижняя губа немного выпячивается, а брови превращаются в изломанные безнадегой линии. Он делает шаг назад, а Чжухон — вперед. — Мин… — младшего сковывает страх, что от него сейчас убегут. И этот страх оправдывается, а на смену ему приходит нарастающая злость и нетерпение. Минхек дергается и срывается с места, раздетый убегая непонятно куда. Однако парень тут же бросается за ним, надеясь, что состояние Ли-старшего, мороз и неподходящая одежда замедлят его достаточно, чтобы получилось догнать его. — Мин, черт бы тебя побрал! Стой! Ли Минхек! Остановись! — расстояние увеличивается между ними неумолимо не в пользу младшего, и тот от ярости и отчаяния, забыв о том, где он находится, вопит, — придурок, стой!!! Ты, чертов трус!!! Да я тебя… — еще немного и у парня откажет сердце из-за той скорости, с которой он бежит. Он, хрипя, останавливается и спустя несколько секунд уже спешит обратно в бар, свирепо глядя на котов, вынырнувших из темноты на шум. — Немедленно позови Сечжи! — хватает он первого попавшегося кота чуть ли не за грудки и почти что кричит прямо в лицо. Его тут же обступает толпа, но он не отступается, прекрасно понимая, что у него и в мыслях не было никому вредить. Один из котов хлопает его по плечу и просит зайти внутрь. — Мне нужен Сечжи! Срочно! — Чжухон. Лицо кота неумолимо сурово и Ли приходится подчиниться. Его заводят в бар и говорят успокоиться, иначе ни Сечжи, ни кого-либо еще увидеть ему не доведется. Многие коты с удивлением и непониманием оглядываются на него, другие — опасливо косятся. Парень недовольно сопит и, игнорируя все вокруг, уходит к парадному входу. Он становится у окна и уставляется на улицу, надеясь обнаружить Сечжи раньше кого-либо другого. За ним пристально наблюдают, однако с той скоростью, с которой он вылетает из паба через какое-то время, словить его не получается ни у кого. Чжухон едва ли не врезается в Сечжи и тут же тараторит: — Я тебя прошу, — у него стучат зубы, — умоляю всем, что у меня есть — скажи, где он живет?! — взгляд у Ли звериный, но вполне ясный. Сечжи дает знак другим котам, чтобы те не беспокоились и обращает свое внимание обратно на парня. — А если с ним что-то случится? — щурит глаза Сечжи, сохраняя полное спокойствие, выводящее Ли еще больше из себя. У Чжухона уже давно кончилось любое терпение, и он цедит сквозь зубы: — Я дам свою голову на отсечение, если с ним что-то случится. — Ты его любишь? Кот надеется на внезапность вопроса, но парень слишком напряжен, чтобы растеряться, поэтому реакция следует незамедлительная: Ли стискивает челюсть, глаза мокреют, но все кристальные капли остаются высыхать на ресницах. — Ему в любом случае плевать на это, — его голос срывается на мгновение. — Я его прошу только поговорить со мной — это что так много?! — он повышает голос чересчур сильно и отворачивается, прижимая ладонь тыльной стороной к губам. Его лицо мучительно кривится в гримасе отчаяния, несправедливости и безнадеги, через мгновение вновь наливается злобой, а еще через мгновение обращается к Сечжи. Во взгляде Чжухона сверкает ледяное пламя.

***

Чжухон мчится по дороге к дому Минхека едва ли соблюдая правила. Подъезд с ивой слева. Название улицы. Номер дома. Парень смеряет взглядом все подсказки, которые только мог дать Сечжи, и думает, как поступить лучше. Минхек за такое короткое время не смог бы добраться до своей квартиры, а потому сейчас заходить в подъезд опасно: он оставит свой запах и спугнет кота. По совету Сечжи Чжухон паркует машину ниже по улице, а сам ждет появления Минхека несколькими подъездами дальше. Перепутать кота ни с кем не получится — все же его соседи это почти что одни старики, а потому парень надеется только на то, что он успел раньше. Спустя около пятнадцати-двадцати минут худощавая фигура кота все же проскальзывает в подъезд. Нервы на пределе, адреналин смешивается с кровью, и Чжухон со всей возможной прытью бежит следом. Он бежит так быстро, что успевает придержать дверь подъезда за секунду до того, как она захлопывается, и выигрывает себе пару мгновений. Внутри дома парень аккуратно заглядывает на ступеньки и слышит торопливые шаги по ним уже точно выше второго этажа. Ли незамедлительно пускается следом, уже не боясь быть обнаруженным — здесь у Минхека не получится скрыться, не привлекая достаточно внимания, а потому и рисковать он не будет. Чжухон настигает старшего в тот момент, когда он, увидев на лестничной клетке парня, в ужасе старается быстрее захлопнуть дверь. Но нога Ли-младшего оказывается быстрее. Кот делает еще одну попытку — он толкает дверь вперед, но его силы оказывается совсем недостаточно, чтобы противостоять разъяренному Чжухону. Последний удерживает ручку, которая жалобно скрипит от напора, и отталкивает Минхека внутрь, мигом залетая в квартиру следом. Дверь с жутким грохотом захлопывается. Парень наваливается вперед, кое-как хватая пошатнувшегося от толчка кота и, не удержавшись на ногах, вынуждает отступить еще дальше. Тело под его руками испуганно сипит. В конце концов они оказываются у противоположной от двери стенки, Минхек, опешив, откидывается на нее, а Чжухон, совсем потеряв равновесие, с разгону падает на колени, хватаясь в страхе за ноги кота и судорожно тараторит: — Прости, прости, прости, прости, прости… Тяжелое дыхание смешивается с полным раскаяния голосом, из-за чего комната наполняется душной горечью сожалений и непрощенных обид. У Чжухона не хватает сил, чтобы быстро успокоить себя — чтобы вообще успокоить себя — и он продолжает, стоя на коленях, держаться за Минхека. Они не двигаются долго, застыв, словно литая статуя, так что даже их грудные клетки едва ли вздымаются при коротких неглубоких вдохах. Опомниться первым получается у младшего, и он только отклоняется немного назад, продолжая держаться ладонями за бедра. — Минхек, — его голос оказывается непривычно низким и хриплым, а взгляд наливается пронзительной пустотой, — все, чего я желал все это время — только извиниться перед тобой. За этим следует длительная пауза, во время которой слышно лишь то, как пальцы кота, которые он перебирает, редко соскальзывают друг с друга. — А ты — ты постоянно сбегал. Ничего не объясняя, не жалуясь, не злясь — как я мог понять, что у тебя на уме? Даже если тебе плевать на меня и я тебе надоел — ты мог сказать об этом, а не пытаться исчезнуть. Неужели ты думал, что я позволю тебе вот так просто бесследно пропасть? — парень ждет ответа, но его не следует. Сколько можно? Чжухон терпеливо продолжает: — Я перед тобой… Сильно виноват. И дело не в одной ситуации. Минхек, в первую очередь… прости меня за то, что произошло в тот вечер. Возможно, мои слова не имеют для тебя никакого веса и они не оправдают мою ошибку, но я хочу, чтобы ты знал, что я сожалею. Прости меня за то, что гонялся за тобой все это время, что ворвался в твою квартиру и заставляю тебя слушать меня, — он отпускает ноги, но с колен не встает. — Прости, что все это время тебе приходилось терпеть меня, мою надоедливость и излишнюю напористость. Прости за то, что так часто упрекал тебя из-за твоей личной жизни, общения с Кихеном и ему подобными… Прости, я не хочу тебе больше мешать. Пустота в глазах наполняется осознанностью, но теперь бесцельность по крупицам растаскивает кусочки его сознания. Он наконец-то поднимается и фокусирует взгляд, уже не надеясь, но на всякий случай проверяя, не собирается ли Минхек все-таки ему сказать хоть что-то. Но кот не собирается. Младший даже не знает, хотел ли тот что-то сказать или сделать, потому что сейчас Минхек заливает свои ладони слезами. Чжухон впадает в ступор. Несколько минут в его голове не может сформироваться ни одна мысль, а затем его всего окутывает негодование: и что ему теперь делать? Он собирался уйти. Высказаться и уйти — какого черта Минхек опять творит?! Парень сердится — даже сейчас — сейчас, когда он пришел расстваить все точки над и, наконец-то предпринять решительный шаг и придать их отношениям хоть какую-то форму, кот рушит все, словно песочный замок. — Минхек, да какого хрена?! — Чжухон плюет на все и не скрывает ни одной своей эмоции. — Ты позволяешь мне наблюдать все твои истерики, психи, смены настроений… как это еще назвать?! Зачем?! Чтобы я чувствовал себя виноватым еще больше?! Я и так корю себя каждый, мать его, день из-за того, что происходило между нами! Ты считаешь, что этого мало?! Что ты из себя строишь?! И с какой стати мне нужно все это терпеть?! — к концу его голос срывается. Старший замирает, отнимая ладони от лица, и с покрасневшими глазами шипит ответ: — Что я из себя строю?! Я тебя ни разу ни в чем не упрекнул! Что бы ты ни сделал, я молчал! — он хватает Чжухона за грудки. — Я перед кем только что стоял распинался, извиняясь за все, что бы я ни сделал?! Да и сдалось мне твое молчание! — парень так же сжимает ворот рубашки. — А что мне нужно было делать?! Сказать тебе: Здравствуй, Чжухон, я — кот, давай жить недолго и в страхе, ведь это все, что я могу предложить?! Даже если тебе плевать на то, кто я, — ты не осознаешь всего, что происходит на этих улицах в этом округе! — И чего же я это не осознаю?! Того, что вас садят просто так?! Стараются отгородить от людей? Что всех, у кого есть хотя бы малейшая связь с котами, обвиняют в государственной измене?! Что же из этого, а?! — Тогда какого хрена, Чжухон?! Я избегаю тебя, чтобы ты не ввязался туда, откуда уже не будет выхода, а ты зная все, лезешь сам! — А может ты не будешь решать за меня, куда мне влезать, а куда нет?! — он рывком сбрасывает с себя руки. Минхек замирает, учащенно дыша и стирая ребром ладони слезы с лица, а младший бледнеет: — Не смей замолкать. — Нам нечего с тобой обсуждать. — Нечего?! Нам нечего обсуждать?! — Кот опускает голову и поправляет рубашку. — Ладно. Ладно, мне плевать. Я останусь здесь, пока ты не поговоришь со мной нормально. Мне все равно — нужно тебе там куда-то или сюда этот Ю заявится. Я никого не пущу, а тебя не выпущу, — младший замечает, как Минхек снова напрягается. — Никто сюда не заявится. Его здесь уже никогда не будет. Чжухон непонимающе хлопает ресницами, а старший поднимает взгляд и решительно наступает. — Уходи, — он толкает парня, — хватит всего этого. Езжай домой. Уходи. Младший растерянно пятится назад, но успевает подумать и на полпути падает на пол, загораживая собой проход к двери. — Никуда я не уйду. Я все сказал. Он отбрасывает от себя руки кота, который пытается его поднять, сердито раздувая ноздри, и продолжает повторять, что двигаться с места он не собирается. Минхек же продолжает стараться, хотя по нему видно, что он выжимает из себя последние силы, пытаясь выглядеть грозно и прогнать парня. — Что ты вообще себе позволяешь? — голос старшего в какой-то момент резко набирает мощь и тут же начинает ее терять, — поднимайся! Поднимайся, кому я говорю! Это мой дом! Моя квартира! Убирайся!!! — его охватывает какое-то отчаянное чувство, и он со всей силы тянет Чжухона за куртку вверх. Однако последний, подгадав момент, толкает кота и роняет его на себя, тут же обхватывая руками. Минхек извивается, стараясь если не подняться, то хотя бы выцепить себя из этой хватки, но ничего не получается: он слишком ослаб. — Отпусти! Отпусти, Чжухон! Что ты делаешь?! Но младший только продолжает держать его и лепетать: Не пущу. Не пущу, и никуда не уйду. Мин-мин, я никуда не уйду. Минхек еще какое-то время борется, продолжая без умолку требовать и задавать вопросы, а затем его голос затапливает слезами, так что ни одного слова становится не разобрать, ладони его закрывают лицо и он монотонно плачет, лежа на полу собственной прихожей в руках Чжухона.

***

Когда Минхек в следующий раз приходит в себя, он уже находится в своем кресле с головной болью и отекшими глазами. А Чжухон сидит перед ним на пятках. Он никуда не ушел. — Ты здесь, — вяло проговаривает старший. Парень ничего ему не отвечает, отводит взгляд и протягивает стакан с водой. Минхек берет его и начинает с жадностью пить, а младший ждет. Кот глотает последнюю каплю. — Я думал, — Чжухон говорит в пустоту, — что понял тебя после твоих слов. Но сейчас мне кажется, что все лишь еще больше запуталось. Сейчас я даже примерно не могу предположить, что у тебя на уме. Он вздыхает и поднимается, натягивая куртку. — Минхек, я никуда не уйду, — парень кладет сжатый кулак на подлокотник. — А ты? Чжухон отворачивается и уходит. На потертой ткани обивки остается лежать ключ от кабинета старшего.

***

Не все фильмы заканчиваются счастливым концом, не все авторы книг позволяют своим персонажам исчезать в призрачной, но счастливой бесконечности. Поощрительные призы достаются далеко не всем. Чжухон, однако, получил свой, но лучше ему от этого не стало. Без него, по крайней мере, можно было думать, что игра не кончена. Следующий рабочий день начинается как обычно. Удивительно, что ничего не меняется. Что бы парень не переживал внутри себя, мир от этого не останавливается — у него вечно свои планы, которые никогда ни с кем не считаются. Уборщицы приходят через пять минут после начальника, охрана сдает свою смену, Чжухон впервые за последние пять дней наполняет кружку обычной водой, а не кофе. Он не собирается никого ждать, надеяться на что-то или предполагать, так как все это уже стало костью в его горле. Ведь бывает, что надежда оказывается худшим, что остается у человека, потому что кроме нее́ больше ничего нет. Чжухон же тушению тлеющих перьев предпочитает лишиться абсолютно всего и поскорее стать снова уродливым птенцом феникса. Несмотря на то, что у Чжухона нет практически никакой веры в возвращение Минхека в эти стены, ему все равно мерещатся эти привычные быстрые шаги вдоль стены. Скрип половиц, тем не менее, не отвлекает парня — он с невозмутимым спокойствием продолжает заниматься своими делами. Единственное, что его сейчас беспокоит — не слишком ли он вчера разбушевался в четвертом кольце? Понятное дело — арену он продает и вскоре планирует переезжать, но до этого момента необходимо, чтобы «TIGER» держался на плаву. Когда топот в соседнем кабинете мерещится Чжухону еще раз, он уже пролистывает объявления о сдаче квартир в аренду в соседнем округе. Ити находится севернее от округа Хан, там еще царствуют старые законы и нет стольких запретов. Пока что. Да и нововведения воспринимаются тамошними людьми с трудом, поэтому, кажется, там должно дышаться посвободнее, чем здесь. Чжухон выписывает телефонный номер, когда ему совсем не мерещится скрип открывающейся двери: — Да, Шону? — И я. Ничего не меняется. На голове все та же бандана, на плечах пиджак, в позе мнимая легкость и расслабленность, а в минхековских глазах как всегда ничего не разобрать, кроме так и не сошедшей припухлости от слез. — И я — повторяет он, — никуда не уйду и не хотел. Парень, не шевельнувшись, сидит за столом и смотрит вперед. — Закрой, пожалуйста, дверь и сядь, — Минхек повинуется бесприкословно. Младший смотрит на то, как кот располагается у стола, а затем давит пальцами на глазницы и прочесывает волосы. — А теперь — постарайся объяснить все. Минхек облизывает и прикусывает губы, но так и не находит, о чем говорить в первую очередь. — Если так сложно начать — начни с октября. Что тогда происходило? Губы лишь еще больше закусываются. — Я не могу этого рассказать, — виновато бормочет он, а лицо Чжухона тут же мрачнеет. — Минхек… — На самом деле. Это сейчас не так важно, спроси что-нибудь другое, — он виновато опускает глаза. Младший выдыхает. — Ладно… Тогда ты говорил, что Кихен… Я правильно понял — вы больше не общаетесь? — Да. — А он знал, что ты не совсем человек? — Я… не уверен… Минхек выглядит так, будто больше не собирается ничего говорить, но парень продолжает ждать. — Я всегда скрывался, а один раз, когда не успел спрятать уши, он меня увидел. Но я не знаю, обратил ли он на них внимание… Да и… Мы не общались слишком близко. Даже около того. Так думал только я… Я вообще слишком много думал, — он вздыхает, — Чжухон, я поэтому с тобой не говорил и ничего не объяснял — мне нечего тебе объяснять. Вещи, которые меня беспокоят, — не то, чем можно поделиться, но ты скорее всего из-за этого сейчас думаешь, что я просто не хочу с тобой разговаривать. Но, если так, зачем тогда, по-твоему, я вообще сюда пришел? Чжухон поджимает губы. Ситуация становится все более неловкой. Такой, будто этого разговора вообще не должно происходить. — Ты не можешь рассказать о чем-то — ладно. Но обо мне, Минхек, хотя бы объяснить, что ты думаешь обо мне, ты можешь? — последняя нить, за которую еще может удержаться их разговор дрожит, будто уже натянутая ножницами мойры. — А ты поверишь? — взгляд старшего становится настольк пронзительным, что у парня бегут мурашки по спине. Вопрос на самом деле застигает врасплох — Чжухон не знает, сможет ли. Он не знает, верит ли вообще сейчас хоть сколько-то. Но с тем же — парень понятия не имеет, чему вообще в этой жизни можно верить, где правда, а где ложь, ведь даже сам себе он иногда врет. Он не знает, что насчет объяснений Минхека, но все же есть кое-что в чем он может быть уверен. И это — его чувства. Врет кот или нет — узнать не удастся, если не довериться ему. Да и к тому же — он смеется — что за жизнь без риска, даже если рисковать приходится своими чувствами? — Я понятия не имею, поверю ли на самом деле, но что бы ты ни сказал сейчас, я приму за чистую правду. Потому что привязанность к тебе никуда не делась, желание видеть твою улыбку не исчезло, — парень отводит взгляд, — и желать тебя я так же не перестал. Даже если я хочу избавиться от всего этого, у меня не получится отказаться мгновенно, и заставить себя перестать искать встречи с тобой у меня духу не хватит тоже. Чжухон переводит взгляд на Минхека, а у того еще более странное выражение на лице, чем было. — Но я ведь кот. — Еще и мужского пола. Но почему мне кто-то должен указывать, кто мне может нравиться, а кто нет? Зачем мне следовать тем правилам, которые поощряют ненависть и запрещают любовь? Выражение лица кота не меняется. — И снова ты молчишь, — говорит он с нотой разочарования. Старший спохватывается, втягивая воздух. — Извини, но я задам еще один вопрос: что насчет котов вообще? Несмотря на твою репутацию в четвертом кольце, здесь ты продолжал поноси́ть нас на чем свет стоит. — А как мне было оправдать себя, молчи я в таких ситуациях или — тем более — начни я вас оправдывать? Все ведь знают, что я езжу в четвертое кольцо, все уверены, что это помойная свалка с диким сборищем котов, которые живут кое-как. Но как раз потому, что я езжу туда, я ведь знаю, что это не так. Но кто мне поверит, кто меня хотя бы послушает? Открой я рот против — и визит в полицию мне обепечен. Тем более сейчас. Я слишком маленький человек, да еще и без соратников, чтобы противостоять большинству… Мне приходилось всегда сдаваться. — Чжухон морщится. — А жертвовать собой, ради… Ради чего? Ради бесполезного выкрика в пустоту? Я вовсе не герой для такого. Я хочу жить.  Минхек смотрит на младшего и думает о том, почему он ему никогда не верил. Почему он верил Кихену, а не Чжухону? Почему жалость к первому побеждала доверие ко второму? Почему он предпочитал терпеть холодную пренебрежительность Ю вместо горячей решимости Ли? Потому что Кихен казался прямолинейным, а Чжухон лицемерным? Почему он на самом деле так часто молчал? Почему еще тогда, в октябре, он не решился заговорить? Кот опускает голову, закрывая лицо ладонями. — Ты наконец-то скажешь что-то от себя? — Оказывается, я еще меньше, чем ты, — младший рядом втягивает воздух, — подожди. Подожди, сейчас я скажу. Минхек стискивает челюсть и встряхивает головой, убрав ладони. — Ты мне нравишься. Но я ужасно напуган. И мне неловко. За фразой тянется шлейф тишины и оба только моргают, смотря друг на друга. — Это все? — парень поднимает брови. — Да. — Я тебе нравлюсь? Кот убедительно кивает. А у Чжухона на лице неуверенно вырисовывается глупая улыбка. — Чему ты радуешься? — Тому, что я не один такой простофиля в этой комнате, — после небольшой паузы он добавляет, — и ради этого мне пришлось неделю за тобой гоняться.