***
«Зачем я это сказал?» — удивлялся Джейме ещё долго после того, как покинул башню. А он всё ещё не знал ответа. Прошло уже много времени с тех пор, как он думал о Серсее. Было слишком много другого, о чем нужно было думать. Но снова слышать, как отец говорит о ней… он почувствовал, как весь его давно скрытый гнев снова поднимается вверх. Джейме всегда был золотым сыном, а Тирион — презираемым. Из-за этого они оба получали определенное количество внимания от своего отца, даже если оно было отрицательным. Но… Серсея… во многих отношениях Серсея была забытой дочерью. Той самой, которую Тайвин игнорировал и которой пренебрегал в пользу Джейме. Та, которую он отправил в брак, который принес пользу ему и его наследию. И хотя Серсея изо всех сил старалась угодить ему — оправдать его завышенные ожидания, он, казалось, ничего не замечал. Джейме не раз видел последствия его пренебрежения. После смерти матери, Серсея, естественно, искала утешения от отца. Но у Тайвина не было никакого утешения, и он, казалось, активно избегал её. Вместо этого Серсея повернулась к Джейме. Она изливала ему все свои горести, горе и слезы, и он слушал её. «Ты единственный, кто по-настоящему заботится обо мне», — часто говорила она. Единственный. В то время Джейме нравилось быть «единственным». Ему нравилось чувствовать, что он нужен ей. Но в какой-то момент его уже не стало хватать прекрасной королеве. Когда именно это произошло? Когда он воевал на Севере? Когда он потерял свою руку? Это было так давно, что трудно сказать, что явилось началом конца. «Когда умер Джоффри». Да, тогда. Всё началось ещё раньше, но именно в этот момент они, казалось, сломались. Потому что Серсея пошла против Тириона и попросила Джейме остаться с ней, а он нет, не согласился, поэтому она решила пойти сама и оставить его позади. И прежде чем они успели помириться, отец отослал её прочь. Джейме выдохнул и провел рукой по волосам. Он увидел свое отражение в маленьком зеркале на столе. Он очень сильно изменился по сравнению с тем мужчиной, которого Серсея когда-то любила. Интересно, а любит ли она его до сих пор? Неужели он всё ещё любит её? Дверь скрипнула, и он обернулся, чтобы увидеть, как Арья проскользнула обратно в комнату. Джейме слегка выпрямился. — Ну и что же? Был ли мой отец особенно разгневан моим уходом? — Раздражение — вот лучшее слово для этого, — хмыкнула Арья. — Всё в порядке? — Отлично, — проговорил Джейме. — Я действительно не знаю, что на меня нашло. — Она твоя сестра, — сказала Арья, потирая большим пальцем плоскую сторону своего браавосского клинка. Должно быть, его отец вернул его ей. — Ты чувствовал себя защищающимся. В этом есть смысл. Джейме рассеянно кивнул и опустился на край кровати. — Ты всё ещё любишь её? — спросила Арья. Вопрос прозвучал резко, и Джейме удивленно заморгал, неуверенный, что правильно расслышал его. — Что? — Ты меня слышал, — Арья продолжала изучать свой нож. — Ты всё ещё любишь её? Джейме долго молчал, пытаясь придумать, как ответить. — Да… но не в том же смысле. Мы с Серсеей так сильно изменились. Мы не можем вернуться к тому, что у нас было. Но да, в каком-то смысле я всё ещё люблю её. Арья кивнула. Выражение её лица было совершенно отстраненным и бесстрастным, но почему-то это было похоже на маску. Джейме уже достаточно хорошо изучил выражение лица Арьи, чтобы понять, что она старается сохранять спокойствие. — Так что если бы у тебя был шанс побыть с ней… если бы мир принял это, и вы могли бы вернуться к тому, как вы были… любовниками… ты бы хотел этого? — Я не думаю, что это имеет значение, — взволнованно сказал Джейме. — Это невозможно. Как я и сказал. Для нас ничего не осталось. Арья посмотрела на него снизу вверх. — Я не об этом спрашивала. Джейме нахмурился. И почему это было похоже на ловушку? — Если бы я мог повернуть время вспять и сделать нас обоих такими, какими мы были раньше… может быть, я так и сделал бы. — Он покачал головой. — Но это не имеет значения, потому что я не могу. — Конечно, нет, — Арья засунула клинок обратно за пояс. — Это было просто любопытство. Забудь, о чем я тебя спрашивала. В её голосе звучали ровные нотки, которые немного напоминали ему отца, когда он был раздражен. Джейме поднялся с кровати. — Зачем тебе это знать? Зачем ворошить прошлое? Арья отрицательно покачала головой. — Неважно. Это была ложь. Джейме потянулся к её плечу, но она отступила в сторону. — Эта комната сейчас кажется немного тесной. Мне нужно немного подышать свежим воздухом. — Она выдавила из себя улыбку. — Я скоро вернусь. Затем, прежде чем он успел ответить, она снова выскочила из комнаты. Джейме глубоко вздохнул и снова сел на кровать, потирая лоб. Даже после всего случившегося между ним и Арьей всё ещё стояла стена. Здесь всегда было так много стен, и каждый раз, когда он проходил мимо одной из них, она воздвигала на её месте другую, притворяясь, что никакой стены на предыдущем месте вообще нет. Серсея всегда делала то же самое, и Джейме подумал, что теперь он к этому привыкнет. Но ведь их отношения с Арьей, совсем не похожи на отношения с Серсеей. Они не были похожи ни на кого. Всё в их отношениях ощущалось как неопределенная почва, по которой ни один из них не знал, как поступать. Стены непонимания, как он полагал, были вполне ожидаемы. Но он уже очень устал от них.***
Арья не знала, почему она так внезапно покинула комнату. Просто ей вдруг захотелось подышать свежим воздухом. Теперь, когда весна действительно наступила, ночи были приятными, и в этот момент её покои показались душными. У неё мелькнула мысль, что, возможно, она ушла из-за того, что сказал Джейме, но она быстро отбросила эту мысль. Его прошлые отношения с Серсеей не имели значения, потому что они были безнадежно испорчены. В ближайшее время они даже не увидятся, так что это не имеет значения. Всё это не имело никакого значения. Арья вышла из-за угла, чуть не столкнувшись при этом с кем-то. Её рука тут же потянулась к кинжалу, хотя она и не вытащила его. Она не хотела причинять вред какому-то бедному слуге. — Леди Арья. — Это был голос Оберина Мартелла. Арья подняла на него глаза и несколько раз моргнула. — Принц Оберин… мои извинения. — Никаких извинений не требуется. На этот раз вы даже не замахнулись на меня клинком, — Оберин внимательно посмотрел на неё. — Вы хорошо себя чувствуете? Арья с трудом сглотнула. — Да… мне нужно было немного подышать свежим воздухом. — Она покачала головой, пытаясь собраться с мыслями. — Я рада, что встретила вас. У меня даже не было возможности поблагодарить вас. Если бы вы не заметили этого человека, я бы выпила вино и умерла раньше, чем кто-нибудь успел мне помочь. Губы Оберина дрогнули в улыбке. — Нет нужды благодарить меня. Я не могу позволить невесте умереть в день её свадьбы. — Он прислонился к стене. — Кроме того, это был особенно ужасный яд. Из тех, что могут убить противника в одно мгновение. — Мой отец всегда говорил, что яд — это оружие труса, — сказала Арья. — Или оружие умного человека, — ответил Оберин. — Иногда, когда борьба идет не на жизнь, а на смерть, одного клинка недостаточно. Яд может спасти вам жизнь. Это может обеспечить вашим противникам смерть, даже если они убьют вас. Он может убить их прежде, чем у них появится шанс сыграть против вас. Арья внимательно посмотрела на него: — Вы много знаете о ядах. — Да, я некоторое время изучал их, — проговорил Оберин. — И вы обрабатываете ими свои клинки, не так ли? — уточнила Арья. Оберин пожал плечами. — Когда у меня возникнет такая необходимость. Это может помочь вам в тесном контакте, вы знаете. Когда вы чувствуете себя в ловушке, один удар по вашему противнику может спасти вас. Арья с трудом сглотнула. Да, она воображала, что если бы у неё было немного яда, когда она столкнулась с Рамси, она могла бы покончить с ним гораздо раньше. Но у неё не было даже ножа, не говоря уже о яде. — Вы упомянули яды, которые могут помочь… замедлить противника. А вот это кажется интригующим. — Да? — Оберин поднял бровь. — Это яд, у которого много названий на разных языках. На общем языке это слово свободно переводится как «тяжелая кровь»*. — Тяжелая кровь, — повторила Арья. — А почему он так называется? — Потому что если он попадет в твою кровь, то все твое тело станет тяжелее, — сказал Оберин. — В малых дозах он не смертелен, но делает противника медленнее. В больших дозах… всё закончится печально. Это делает яд универсальным. Иногда ваш противник даже не узнает, что его отравили, прежде чем вы убьете его. Это был бы идеальный способ даже для борьбы с кем-то более быстрым или большим, чем она. И, возможно, способ подчинить себе Гору, если ей это понадобится. — Интересно. И… теоретически… где я могу найти такой яд? — Хм… теоретически, вы всегда можете спросить великого мейстера, — указал Оберин. — Это не так распространено здесь, как маковое молоко, потому что оно более опасно, но у него может быть немного. А как бы теоретически вы использовали его дальше? — Любой, кто попытается напасть на меня в тесном пространстве, получил бы удар, отравленным клинком — сказала Арья. — Или, возможно, очень большая мишень. — Она вздернула подбородок. — Я слышала, что вы отправляетесь в Утес Кастерли вместе с принцессой Мирцеллой. — Да, хотя я думал оставить своих людей и отправиться в путь домой, — ответил Оберин. — Я вовсе не стремлюсь отправиться на Запад. — Так и должно быть, — пробормотала Арья. — Я тоже скоро отправлюсь на Запад. И я думаю, что если вы поедете туда, я смогу очень скоро выплатить «свой долг». Оберин поднял бровь. — Неужели? — Да, — ответила Арья. — Если вы сможете выдержать это путешествие. — О, я думаю, что смогу, — улыбнулся Оберин. — Это очень любезно с вашей стороны, леди Арья… так быстро расплатиться со своим долгом. — Ну, я сочувствую той утрате, которую вы понесли, — ответила Арья. — Значит, вы будете ждать моего приезда? — Я так и сделаю, — сказал Оберин. — Вот и хорошо, — проговорила Арья. Она почувствовала, как в голове у неё немного прояснилось, а плечи немного расслабились. Её занимало множество неясных вопросов. Её брак, Кастерли, её новое имя… Но её список был старым знакомым делом, и мысль о том, чтобы вычеркнуть ещё одно имя, успокаивала её.