***
Джейме вернулся в свою комнату поздно ночью, после того как провел много времени, бесцельно бродя по замку. Когда он пришел, Арья уже сидела на подоконнике, рассеянно глядя в темноту. По её глазам он понял, что она много плакала, но недавно перестала. Она повернулась и посмотрела на него, слегка приоткрыв рот, пытаясь придумать, что бы такое сказать. Но ничего не последовало. Странно, но она казалась такой же опустошенной этой новостью, как и Джейме. В конце концов, она начала отношения с Тайвином как заложница. Он держал её вдали от семьи и заставил выйти замуж за него, чтобы продолжить свое наследие. И всё же… Что ж, он никогда по-настоящему не понимал связи между своим отцом и Арьей. Только то, что старый лев заботился о ней, а она, несмотря на всю логику и здравый смысл, заботилась о нем в ответ. Как дочь ухаживает за отцом. Арья знала, что Тайвин не был безупречен… Но… она ещё не понимала по-настоящему, что однажды он умрет. Джейме шагнул вперед, когда она соскользнула с подоконника, притянул её к себе и крепко прижал… Она даже не заплакала. Она просто уткнулась лицом в его плечо и вцепилась в тунику. Они не произнесли ни слова, потому что в тот момент никто из них не знал что говорить…***
В ту ночь Тайвин не спал. Он даже не вернулся в свои покои. Он оставался в кабинете Десницы… От заката до рассвета, занимаясь своими делами. Убедившись, что всё было на своих местах. Он всегда был довольно щепетильным человеком, и эта черта проявилась в полной мере, когда наступила ночь. Возможно, это было сделано для того, чтобы отвлечься от предстоящего дня. Возможно, ему просто не нравилась мысль о том, чтобы оставить всё как есть. Впервые он вошел в эти двери, когда ему шел двадцатый год. Теперь это было целую жизнь назад. И он служил десницей у трех королей. Четырех, если считать Стеффона и Королеву Маргери. Это было больше, чем любой другой человек. Так много всего изменилось. Так много королей погибло. Тайвин пережил их всех. Но он не испугался. Это было не то слово, чтобы описать эмоции в его груди. Он не был уверен, что у него есть имя. Он действительно чувствовал странное спокойствие, но это было нелегкое спокойствие. Это был тот мир, который, как он представлял себе, большинство людей достигают, когда принимают смерть как неизбежность. Время от времени часы тянутся медленно. Но… Эти же часы пролетают мгновениями для других… Ранним утром он обнаружил, что сидит за письменным столом, вертя в руках перо и зная, что ему больше нечего писать. Странное ощущение… Когда солнечный свет просочился сквозь восточные окна, он вздохнул. Время пришло… Он медленно встал, оглядывая комнату, чтобы убедиться, что больше нет никаких неотложных дел. Затем он снял с груди знак десницы, положил его на середину стола и в последний раз вышел из кабинета.***
Это был самый многолюдный Тронный зал, который Тайвин когда-либо видел, за исключением разве что коронаций. Все лорды, леди и жители Королевской Гавани хотели знать, как дальше будет развиваться их страна. Наверняка многие из них нервничали. В конце концов, они знали, что Дейенерис приехала в Вестерос не только для того, чтобы помочь. Она жаждала трона. Они гадали, что произойдет, если она будет настаивать на своем праве править Семью королевствами. Они хотели знать, что произойдет, если Маргери или Тайвин окажут сопротивление. Среди взволнованной толпы Джон Сноу выглядел особенно неуместно. Он надел одежду полегче, хотя и сохранил темные цвета Ночного Дозора. Неду Старку повезло, что мальчик родился с северными чертами лица. Как бы он спрятал ребенка, если бы тот родился с серебристыми волосами или фиолетовыми глазами? Тайвину казалось невероятным, что Неду вообще удалось спрятать ребенка. Прямо под носом у его лучшего друга. Возможно, именно поэтому Тайвин не сразу узнал Рейегара в серьезном лице Джона. Но после того, как он услышал о нем верхом на драконе (предположительно, с помощью своего младшего брата), что-то щелкнуло в его голове. Он был раздосадован тем, что не приметил его раньше. В свое время он довольно хорошо знал Рейегара Таргариена. Из него вышел бы неплохой король, подумал Тайвин. Я надеюсь, что в нем больше крови севера, чем крови его отца… Он обошел комнату кругом и подошел к Джону, который стоял, прислонившись к стене, в стороне от остальных. — Лорд Сноу. Джон искоса взглянул на него. — Лорд Ланнистер… — я могу вам помочь? — Нет. Я просто хотел поближе взглянуть на вас. — Тайвин склонил голову набок. — Вы действительно очень похожи на своего отца. — У меня северные черты лица, — сказал Джон. — Да, но это не то, что вы получили от своего отца, не так ли? Джон уловил смысл в его тоне, и его глаза слегка расширились. Он ничего не ответил. В большой толпе ему было виднее. — Я хорошо его знал, — проговорил Тайвин. — Мне показалось, что ваше лицо мне знакомо, когда я впервые увидел вас. Теперь я знаю почему… — Я просто бастард, — указал Джон. — По некоторым данным, нет, — ответил Тайвин. — Но не стоит волноваться. Я не прошу вас заявлять о своем первородстве здесь и сейчас. Это может привести к началу войны. Плечи Джона расслабились, но лишь слегка. — Я… надеюсь никогда не претендовать на мое наследство. Мне это не нужно. Я не смогу с этим справиться. — Не без посторонней помощи, — согласился Тайвин. — Я не думаю, что ваш темперамент подходит для этой страны. Но это делает вас лучше, чем других. Например, Безумный Король. Любой был лучшим выбором, чем он. Джон потер руки, как будто ему было холодно, хотя Тайвин знал, что это не так. — Я поверю вам на слово. — Естественно, — сказал Тайвин. — Сейчас трудно сказать, в какую сторону она пойдет. Какое-то время с ней всё будет в порядке. В течение нескольких десятилетий… трудно сказать. Безумие — это странная и внезапная вещь. — Согласен, — кивнул Джон. — Но зачем вы мне это рассказываете? — Я хочу верить, что когда-нибудь в далеком будущем — несмотря на все ваши оговорки вы сможете заявить о своем праве первородства, но, если это будет единственным вариантом… — Единственный вариант? — спросил Джон. — Да. — Я надеюсь, что не буду жить в мире, где я был бы единственным вариантом, — пробурчал Джон. — В прошлый раз, когда я занимал высокий пост, мои люди убили меня. — Тогда есть над чем поработать, — покачал головой Тайвин. — А вы бы сделали это, если бы сестра попросила? Ему не нужно было уточнять, какая именно сестра. Он точно знал, кто из них ближе всего к Джону и кого он будет защищать любой ценой. Джон стиснул зубы. — Я всегда буду рядом со своей семьей. Моей настоящей семьей. — Хорошо, — сказал Тайвин. — Это всё, что я хотел узнать. Джон, в конце концов, был, пожалуй, самой важной фигурой, которую Тайвин оставлял на доске Арьи. Импульсивный игрок может обнаружить его слишком рано в отчаянной попытке выиграть игру. Но нет. Тайвин понимал, что находится в безвыходном положении. Используя такую мощную фигуру, как Джон, он просто потерял бы хорошую стратегию. Лучше бы Арья держала его поближе. Пусть его личность останется в глубине её сознания. Ждет подходящего момента. Она сама решит, когда наступит этот подходящий момент. Но вчера она дала ему понять, что без колебаний посадит на трон своего брата, если это будет необходимо. Если она была готова сделать это, чтобы спасти его, то что ещё она сделает, чтобы спасти свою семью от опасного правителя? Возможно, именно поэтому он испытывал такое странное чувство спокойствия. Если он оставит свое наследство в худших руках, то может вызвать войну. Но не было никакой необходимости торопиться, когда Арья только начинала свою игру.***
Арья подумала о том, чтобы не присутствовать при дворе, просто потому, что не хотела поддаваться искушению сделать какую-нибудь глупость. Но это… было бы слабостью — не присутствовать. Кроме того, она не хотела пропустить арест Тайвина… Это будет время многих перемен — встреча, о которой мейстеры станут писать с большим интересом ещё долгие годы. Неужели за всю историю королевства каждый правитель мирно сдавал свою корону? Возможно, сыну, но соперничающей фракции? Арья не могла припомнить ни одного такого случая. Она предположила, что некоторое время назад Торрхен Старк преклонил колени перед Эйгоном Завоевателем ради блага своего народа. Но это было только после того, как несколько других семей погибли в огне драконов. Если Маргери сохранит корону своего сына, страна будет обречена на ещё одну ужасную войну. К счастью, она была готова сдаться. Пожалуй, Тайвин был готов сделать то же самое. Она увидела его в толпе, когда вошла, отступая от брата. Джон выглядел немного потрясенным от того, что сказал Тайвин, и глаза Арьи слегка сузились, когда она шла через галерею, чтобы найти его. — Все в порядке? — спросила она. — Тайвин Ланнистер знает правду, — прохрипел Джон. — Кто ему сказал? «Я», — подумала Арья, но она сказала немного другую правду. — Он сам это понял. Полет на спине дракона делает тебя немного заметным, Джон. И он действительно знал твоего отца. — Мне придется избегать тех, кто его знал, — сказал Джон. — Это не трудная работа, — указала она. — Большинство из них уже мертвы. И Тайвин скоро присоединится к ним, если суд пройдет так, как было запланировано. Она снова поискала его взглядом в толпе и обнаружила, что он занял свое место рядом с Джейме. Они разговаривали вполголоса, и хотя выражение лица Джейме было мрачным, было ясно, что он принял этот план. Тайвин положил руку ему на плечо. — С тобой всё в порядке? Голос матери за её плечом заставил девушку слегка вздрогнуть. Но она расслабилась, когда повернулась к матери лицом. — Со мной всё в порядке, насколько это возможно. Её мать мягко улыбнулась, заправляя локон за ухо. — Если тебе сегодня нужно за что-то держаться, держись за меня. Вместо ножа… Арья издала слабый смешок. — Спасибо. Сейчас здесь собрались почти все важные персоны. Старки, Ланнистеры, Грейджои, Талли, Тиреллы, Баратеоны, Мартеллы. И Таргариены тоже. Дейенерис стояла рядом со своими людьми, одетая в белое платье, которое подходило к её волосам. Она была видением для любого, кто мог её увидеть. Она знала, что происходит сегодня, хотя для большинства это было бы сюрпризом, и была готова произвести впечатление. Последней в комнату вошла Маргери. Она была таким же видением, как и Дейенерис, одетая в зеленое платье с золотыми цветами, вышитыми по подолу. Её корона была, похожа на оленьи рога, — лежала среди темных кудрей. Когда она вошла в комнату, Дейенерис притихла и повернулась, чтобы посмотреть, как она садится на трон. Обычно там сидел лорд-протектор, но теперь это было обычное место для Маргери, когда Тайвин уезжал, чтобы разобраться с Долгой ночью и её последствиями. Она была грациозна, как всегда, и если её что-то и беспокоило в этот день, то она никак этого не показывала. Выражение её лица было совершенно безмятежным. — Многие из вас пришли сегодня, — начала свою речь Маргери. — Я очень рада. Страна пережила, казалось бы, непреодолимый конфликт. Без того, чтобы все вы предоставляли ресурсы и сражались вместе с друзьями и врагами… у нас не было бы никаких шансов. Это знак новой эры в Вестеросе. Зима ещё не закончилась, но, надеюсь, она будет мирной. — Она огляделась вокруг. — Именно в такие времена, как сейчас, в разгар зимы, мы должны думать о том, что лучше для страны. И мы все можем согласиться, что ещё одна война — это не лучший выбор… По залу пробежал одобрительный ропот, и несколько лордов посмотрели на Дейенерис, которая спокойно стояла среди своих людей. — Конечно, если бы тиран пересек эти воды, у нас не было бы другого выбора, кроме как сражаться, — продолжила Маргери. — Именно этого и требует честь. Хорошо, что женщина, прибывшая в Вестерос, не является тираном. В конце концов, она сражалась за живых и за страну в целом, хотя вполне могла бы подождать на Драконьем Камне и позволить мертвым раздавить нас, прежде чем занять трон. Она могла бы потребовать корону в обмен на свою помощь. С драконами на её стороне ей не нужно было проявлять милосердие. Она работала на благо страны. Это была возможность, — подумала Арья. Тайвин пообещал Дейенерис мирный переход власти в обмен на её помощь. Но это была сделка, заключенная за закрытыми дверями и потому неизвестная миру. И поскольку очень немногие знали правду, Дейенерис казалась массам самоотверженным героем. Она была настоящим героем. Доверять Тайвину Ланнистеру было рискованно, особенно для неё, которая его не знала. И Арья действительно верила, что Дейенерис хочет помочь людям. Но она не была полностью альтруисткой. Сколько ещё героев в книгах детства Арьи были такими же? Сколько сделок за закрытыми дверями позволили им достичь таких высот? Однажды на уроках Тайвин сказал ей, чтобы она не доверяла тому, как мейстеры пишут о героях и злодеях истории. — Вы можете доверять тем событиям, о которых они рассказывают. Кто победил? Кто проиграл. Сколько погибло. Но когда они пишут о людях, то сомневаются в них на каждом шагу. Есть книги, которые называют Роберта хорошим королем, потому что он был на троне, и мы все знаем, что это неправда. Почему бы и великим королям Таргариенов не быть нарисованными таким же образом? Теперь Арья начала понимать смысл этого послания. Она не сомневалась, что со временем история превратит их всех в простых героев и злодеев. Довольно скоро он забудет всё, что касалось их настоящих «я», кроме имен. И в конце концов даже они могут быть потеряны. — Я подробно обсудила этот вопрос с лордом-протектором, — продолжала Маргери. — Мой сын молод и ещё более десяти лет не сможет занять трон. Регентство — это изменчивое время, и редко оно длится так долго. Таким образом, чтобы избежать любого дальнейшего конфликта, который мог бы напрячь нашу страну до предела… Я думаю, будет лучше, если корона перейдет к Дейенерис. Последней Таргариен. Теперь ропот во дворе перешел в глухой рев. Одни были обеспокоены, другие шокированы, третьи рассержены. Были самые разные причины поставить под сомнение этот довольно беспрецедентный момент. Некоторые не хотели бы видеть Дейенерис на троне, потому что она была Таргариен. Вторые — потому что она была женщиной. Другие — потому что… ну, по обеим этим причинам. Но опять же, никто из них не хотел вести непобедимую войну. Никто из них не хотел сражаться с драконами. Так что пока в Тронном зале царило сомнение, никто не осмеливался громко выражать свое несогласие. Особенно когда даже сам Тайвин Ланнистер стоял рядом и позволял этому случиться. Выражение его лица было таким, как у человека, для которого всё шло точно по плану. И Арья предположила, что так оно и есть. Дейенерис выступила вперед из толпы. Она была ниже ростом, чем большинство присутствующих, но её присутствие наполняло комнату. Каждый шаг был размеренным, выражение её лица спокойным, но милостивым. Когда она приблизилась, Маргери сошла с трона и протянула к ней руки. Какая дружелюбная улыбка была у неё на лице! Никто бы и не догадался, что она совсем не рада была расстаться со своей короной. — Простите меня. Я не думаю, что моя корона подойдет вам, — сказала Маргери. — Но я знаю, что короны ваших предков остались. Вы можете выбрать, что вы будете носить. — Примите мою благодарность, леди Баратеон, — сказала Дейенерис, принимая дружеский жест Маргери. — Действительно. Вы очень хорошая женщина. Штормовым землям очень повезет, если вы будете руководить ими. Маргери улыбнулась и кивнула. Затем она отступила в сторону и освободила Дейенерис путь к трону. Дейенерис посмотрела на огромный трон, сделанный из мечей врагов её семьи. Она не стала торопиться с ответом. Это было бы не по-королевски. Вместо этого она глубоко вздохнула и скользнула вверх по ступенькам. Все присутствующие затаили дыхание, как и она. Они молча наблюдали, как Таргариен опускается на трон. Никто не протестовал. Никто не вышел вперед. Без сомнения, они думали о драконе, который был совсем рядом. Они думали о союзниках Дейенерис, стоявших вокруг Тронного зала и наблюдавших за возможными несогласными. Другие, казалось, улыбались, когда видели, как восстанавливается Таргариен. Для них всё вернулось на круги своя — здравомыслящий Таргариен на троне. С этим миром всё было в порядке. — Леди Маргери была мудрой правительницей. Я уверена, что она вырастит своего сына таким же мудрым, — проговорила Дейенерис. — По этой причине я называю Стеффона Баратеона своим наследником, поскольку в настоящее время у меня нет своего собственного. Эти слова нужны были, чтобы успокоить некоторых из толпы. Готовность Дейенерис признать мальчика таким образом и гарантировать какую-то линию преемственности успокоила их. И это ещё раз доказывало, насколько она добра. Не держится за власть и не свергает прежних правителей. Тирион посоветовал ей сделать это, чтобы завоевать больше благосклонности Баратеонов и Тиреллов, вспомнила Арья. Это ещё одна сделка, заключенная за закрытыми дверями. — Все вы долго и упорно сражались за Вестерос, — сказала Дейенерис. — Я уверена, что мое присутствие здесь заставляет некоторых из вас нервничать. В конце концов, многие из вас принадлежат к семьям, которые сражались против Таргариенов во время восстания Роберта. — Она позволила этому заявлению повиснуть в воздухе на мгновение, и лорды зашевелились взад и вперед, поглядывая друг на друга. — Но я вовсе не собираюсь наказывать вас за это. Вы восстали против тирана, который потерял контроль над своим разумом. Это было самое лучшее для жителей Вестероса. Я не стану наказывать сыновей за деяния их отцов. Я никого не буду наказывать за своих предков. До тех пор, пока вы не будете судить меня по моему отцу. Все здесь сражались, чтобы спасти Вестерос от угрозы с севера. Если вы поклянетесь мне в верности, прошлое будет прощено. Я клянусь вам в этом. Арья знала, что она намерена сдержать свое обещание. Для всех, кроме одного человека. Но королева драконов ещё не обратилась к нему. — Лорд Старк, — позвала она. Робб прошел вперед сквозь толпу и остановился перед троном, глядя на Дейенерис снизу вверх. — Вы старший сын Эддарда Старка, который сражался вместе с Робертом во время восстания, — сказала Дейенерис. — Да, ваша светлость, — ответил Робб. — Ваш отец, судя по всему, был хорошим человеком, — продолжила говорить Дейенерис. — Почетным. Он никогда бы не восстал против моего отца, если бы не видел другого выхода. И мой отец сделал ужасные вещи с вашей семьей. Я не стану этого отрицать. Я надеюсь исправить эти ошибки. — Она вздернула подбородок. — Но прежде чем Старки и Таргариены столкнулись, они были союзниками в течение многих лет. Я надеюсь, что так будет и дальше, и вы останетесь на своем посту Хранителя Севера. — Примите мою благодарность, ваша светлость. — Робб глубоко вздохнул и опустился на колени перед её троном. — И я даю вам слово, что Север будет вашим союзником. Вы защитили мой народ от разрушения и очень помогли нам в Близнецах и Харренхолле. Мы будем чтить это. Дейенерис улыбнулась. — Тогда я выполню свое обещание. Встаньте, Робб Старк. Лорд Винтерфелла и Хранитель Севера. Робб повиновался. — Благодарю вас, ваша светлость. Если позволите… У меня есть ещё одна маленькая просьба. — Какая? — спросила Дейенерис. — Мой брат Джон, — проговорил Робб. — Он бастард. Но без его решимости народ Вестероса никогда бы не объединился. Я доверяю ему свою жизнь. И я хочу, чтобы ему дали имя Старк, а не Сноу. Ещё один ропот пронесся по толпе. Нередко отцы узаконивали своих бастардов, когда не было наследника. Но брату редко удавалось узаконить брата, который мог представлять угрозу. «Никто из них не знает Джона», — подумала Арья. — «Он никогда не причинит вреда ни Роббу, ни детям». Арья посмотрела на мать. Обычно Кейтилин протестовала бы против такого развития событий. Когда-то она видела в Джоне угрозу и для Робба. Но теперь, когда она знала правду, она не протестовала. — Джон Сноу, — позвала Дейенерис. — Пройдите вперед. Джон так и сделал, нервно пробираясь сквозь толпу. Арья видела, что все взгляды устремлены на него. Он опустился на колени перед троном. — Ваша милость. — Ты были героем Долгой ночи, — сказала Дейенерис. — И вы оказались таким же благородным, как ваш отец. Я считаю, что вы вполне достойны своей фамилии. Так встаньте же, как Джон Старк. С этого дня и до последнего. Джон встал, и Арье показалось, что в его глазах блеснули слезы. Хотя Арья боялась того, что должно было случиться с Тайвином, она чувствовала прилив счастья в груди за своего брата. Он заслужил это. Он заслуживал того, чтобы чувствовать себя частью их, потому что так оно и было. И теперь его истинное имя будет скрыто, подумала Арья. Дейенерис вызвала другие крупные семьи королевства. Она поблагодарила Тиреллов за их преданность её дому в трудных обстоятельствах во время восстания и за их неустанные усилия по снабжению королевства продовольствием зимой. Естественно, она оставит их хранителями Простора. Она поблагодарила Талли за то, что они защитили Речные земли, и пообещала восстановить разрушенную Долгой ночью землю. И конечно же, она поблагодарила своих союзников. Яре Грейджой она вернула Железные острова с условием, что они больше не будут грабить Западные берега. Она поблагодарила Мартеллов за то, что они были одними из первых, кто поддержал её, и объявила о своем намерении выйти замуж за Квентина Мартелла, одного из племянников Оберина, чтобы восстановить союз между Мартеллами и Таргариенами. Учитывая все обстоятельства, Дейенерис точно знала, что каждая семья хочет услышать и как успокоить их. Арья догадалась, что большая часть этих знаний исходит от Тириона. Была одна примечательная семья, которую она игнорировала, и все в комнате это знали. Ланнистеры. Они хотели знать, что будет с Ланнистерами. Что будет делать Дейенерис с человеком, убившим её отца, и человеком, который якобы стоит за смертью её племянницы, племянника и невестки? Арья продолжала поглядывать на Тайвина, наблюдая за выражением его лица. Оно совсем не изменилась. Наконец, Дейенерис остановилась и, казалось, выдохнула. — Джейме Ланнистер. Джейме выступил вперед из толпы. Его плечи были напряжены, а челюсть напряжена, но он стоял перед Дейенерис, как и все остальные. — Здесь вас часто называют цареубийцей, — сказала она. — Потому что вы убили моего отца. Довольно долго я обижалась на вас за это. Мой брат Визерис сказал мне, что вы были жестоким предателем и клятвопреступником. — Я клятвопреступник, ваша светлость, — сказал Джейме. — Просто в данном случае я решил, что клятва может быть нарушена. По толпе пробежал ропот, и Арья услышала несколько шепотков о Цареубийце от людей поблизости. Её глаза сузились, задаваясь вопросом, есть ли какое-то правило, запрещающее ей бороться с ними. — Клятвы священны, — сказала Дейенерис. — И если бы вы нарушили свое обещание только для того, чтобы спасти себя, когда восстание подошло к концу, я бы наверняка наказала вас за это. Однако… ваш брат рассказывает совсем другую историю. Он говорит, что вы раскрыли план Эйриса уничтожить всю Королевскую Гавань диким огнем. Он уже собирался привести этот план в действие, когда вы его убили. Если это действительно так… Вы, должно быть, спасли каждую душу в городе. Сколько же их там, сир Джейме? — Полмиллиона, — пробормотал Джейме, опустив глаза. Эту историю он рассказал лишь нескольким людям, потому что не думал, что кто-то ему поверит. Теперь каждая душа в комнате слышала это из уст своей новой королевы. — Тогда почему же вы не сказали правду? — спросила Дейенерис. — Почему это не общеизвестно? — Честно говоря, никому не было дела до того, что я скажу после этого, — сказал Джейми. — Я знал, что они мне не поверят. — Хорошо… Возможно, я не доверяла вам. Но я верю, что ваш брат хорошо разбирается в людях. Если вы спасли так много людей, когда убили короля, то это правильно. Это была клятва, которую следовало нарушить. Был ли он моим отцом или нет. Иногда наши клятвы вступают в конфликт с истинной справедливостью. — Она вздернула подбородок. — Если вы преклоните колени, сир Джейме, я сделаю вас Хранителем Запада и прощу вам ваши прошлые преступления. Джейме глубоко вздохнул. Он на мгновение оглянулся через плечо и снова посмотрел на отца. Тайвин лишь слегка кивнул ему. Затем Джейми опустился на колени. — Вы очень добры, ваша светлость, — пробормотал он. — Дом Ланнистеров будет служить вам так же, как мы служили королям Таргариенов раньше. Это был беспрецедентный шаг милосердия со стороны Дейенерис. Большинство правителей не простили бы тех, кто убил их отцов. За последние несколько часов она утвердилась в качестве благожелательного правителя, что, как полагала Арья, и было главным. Потому что был один человек, к которому она не проявила бы милосердия. Все остальные в зале, казалось, подозревали о многом. Дейенерис назвала сына лорда Тайвина хранителем Запада, а не самого лорда Тайвина. Она нагло обошла его стороной. Тайвин не возражал против этого и даже дал своему сыну свое одобрение. Те, кто стоял ближе всех к нему, должно быть, гадали, ожидал ли он, что всё это произойдет. Ожидали, что он упадет со своего поста Лорда-регента и Десницы, и ожидали, что его сын будет прощен. «Он снял знак десницы», — поняла Арья. — «Сегодня он пришел без него». Интересно, сколько ещё людей обратили на это внимание? Это был явный признак того, что он всё ещё контролирует ситуацию. — Лорд Тайвин Ланнистер, — позвала Дейенерис, когда Джейме вернулся на свое место в толпе. Арья никогда раньше не слышала, чтобы в зале было так тихо. Все повернулись и посмотрели в сторону Тайвина, который шагнул вперед и встал перед троном. Он не был похож на человека, который скоро умрет… и, возможно, именно поэтому Арье было ещё труднее смотреть на него, стоящего там. — Примите мою благодарность за вашу помощь в течение этой Долгой ночи. И потом, — сказала Дейенерис. — За это время вы сделали для королевства очень много. И как сказала Маргери Баратеон, вы согласились на мое восхождение на трон. Я благодарна вам за это. — Она глубоко вздохнула. — Я уже говорила, что принесу прощение всем, кто преклонит колени. Однако… есть некоторые преступления, которые невозможно простить, и вы обвиняетесь в одном из этих преступлений. — И кто же меня обвиняет? — Мартеллы, — указала Дейенерис. — За смерть принцессы Элии и двух её маленьких детей. Их смерть, судя по всему, была ужасной. И в отличие от моего отца, все они были невинны. Вы виновны в их смерти? — Гора, несомненно, виновен, — сказал Тайвин. — Но меня там не было, когда они умерли. — Это не имеет значения, — проговорила Дейенерис. — Гора был дикой собакой. Иногда он выходил за рамки своих приказов, — ответил Тайвин. — Некоторые сказали бы, что это всё делает вас виновным, — сказала Дейенерис. — В конце концов, лорды несут ответственность за действия своих солдат и знаменосцев. — Да, кое-кто сказал бы, — ответил Тайвин. — Но в данном случае, я полагаю, имеет значение только то, что вы скажете. Если Дейенерис надеялась на чистосердечное признание, то Тайвин явно не желал подчиняться. Но это был не его путь. Он позволил ей занять трон, а сам подчинился плену. Но он не станет облегчать ей задачу. — Суд решит вашу вину или невиновность, лорд Тайвин, — наконец сказала Дейенерис. — Всякое прощение имеет свои пределы. И если вы виновны… Вы никогда не будете прощены. — Думаю, что нет, — ответил Тайвин. Дейенерис сжала губы в жесткую линию. — Сир Барристан? Арестуйте Лорда Тайвина. Арья почувствовала тошноту от этих слов, и хотя она знала, что это произойдет, её сердце упало в желудок. В этом же самом зале Джоффри потребовал ареста её отца. Она не была там свидетелем этого, но знала, что это произошло. Если бы она там была… она ничего не могла сделать, чтобы спасти его. Сейчас она тоже ничего не могла сделать, хотя стояла всего в нескольких футах от него. «Ты не можешь отвечать за всё», — говорила ей мать. И хотя Арья знала, что это правда, ей всё равно было больно. Сир Барристан немедленно вышел, чтобы исполнить свой долг. Никакой другой человек не был нужен. И он был, пожалуй, единственным человеком, которому хватило смелости арестовать Тайвина Ланнистера. Арья закрыла глаза, чтобы не видеть его в цепях. Каждый нерв в её теле горел, призывая к борьбе. Пробиться сквозь толпу и встать между Тайвином и остальными. Но она не могла. Вместо этого она сжала руку матери так крепко, как могла. Затем она снова открыла глаза и вздернула подбородок как раз вовремя, чтобы увидеть, как Тайвин выходит из зала. Она знала, что люди будут смотреть на неё. Они задавались вопросом, Может ли кто-нибудь из них протестовать или сопротивляться. Они гадали, может ли кто-нибудь начать войну. Или, по крайней мере, они будут искать слабость в каждом лице Ланнистера. Арья никогда не выдаст им свою слабость. Она не хотела показать им свои слезы. Она просто отвернулась от закрытой двери и посмотрела на Дейенерис. Королева внимательно смотрела на неё, возможно, с любопытством наблюдая за её реакцией. Арья сдержала себя. Она смотрела прямо на королеву драконов, её взгляд был холоден, как зимний лед. И в глубине души она надеялась, что это заставит новую королеву вздрогнуть.