Forgiven (До встречи с тобой)

Утром легче не стало. Не выспавшийся и оттого уже раздражённый, Гэвин отказался от завтрака, наскоро умылся, оставил отцу записку: "Забрали Ханну целиком. Позвоню когда что-то прояснится. Поцелуй маму за меня". Завёрнутое в розовое покрывало тело положили на заднее сиденье хонды, и Рикард хотел сесть за руль, но Гэвин показал ему средний палец. – Садись туда и молчи. – Хорошо. Навигатор заботливо предупредил, что пункт назначения находится в другом часовом поясе. Гэвин пожал плечами: три часа ехать, потом ещё жрать захочется наверняка; филиал "Киберлайф" по-любому откроется к этому времени. Документы на Ханну и доверенность от отца он положил на приборную панель. Пачка вышла довольно толстая: договор покупки, договор страхования, всякие гарантийные бумаги, договор и квитанции о техобслуживании; изредка Гэвин косился на них и пытался понять, как родителям удавалось держать Ханну за ребёнка, имея на руках вот это всё. Он включил музыку, выехав на I-40. Местная радиостанция подсунула какой-то рэп, Гэвин поморщился, попробовал соседние каналы, но везде играло примерно одно и то же. Выругавшись, он оставил попытки, но ехать в тишине было невыносимо, и через некоторое время Гэвин не выдержал. – Скажи что-нибудь. Рикард словно этого и ждал. – Что ты будешь делать дальше? – С чем? – Гэвин прибавил скорость, ориентируясь на советы навигатора. – С Ханной. С родителями. Со мной. – А что я с тобой могу сделать? – фыркнул Гэвин. – Теперь, пока Старик не успокоится, я с тобой повязан, никуда не денешься. С Ханной... Да хер знает. Если всё выгорит, я снова останусь за бортом. Привезу её, сдам отцу и уеду. Фаулер только рад будет, что я быстро вернулся. – Почему ты думаешь, что твои родители станут выбирать между ней и тобой? – Они не станут, в том-то и штука. Они уже выбрали. С минуту в машине было тихо, потом Рикард заметил: – У неё над кроватью висит открытка с видом на Департамент полиции Детройта. – И что? – Гэвин не хотел признаваться, что тоже обратил на неё внимание. – Это странно. – Да. – Спросишь её об этом? – Вот ещё, – Гэвин снова фыркнул, сообразил: – Погоди, её что – выдадут в сознании? Включённую?.. – Это наиболее вероятно, – подтвердил Рикард. – Если ты не хочешь получить её в коробке и пенопласте. Об этом Гэвин не думал. Сперва он хотел оформить заказ и уехать, потом решил, что лучше будет дождаться исполнения, если "Киберлайф" и правда уложится в сутки, но ему в голову не приходило, что на обратном пути их может сопровождать уже не молчаливое тело, а вполне себе активная и разговорчивая Ханна – и, кстати, ещё неизвестно, что там с её девиантностью! Она ведь ушла от родителей, что если её так и не отпустило, и она упрётся и откажется возвращаться?! Застонав, Гэвин чуть не ударил по тормозам, с трудом сдержался, но всё же сбросил скорость и перестроился в правый ряд. – Вот я кретин, – сказал он бессильно. – Она же может меня на хер послать и снова съебаться! Со старой-то памятью! – Не думаю, что она захочет снова попасть в опасную ситуацию, – возразил Рикард. – Со старой-то памятью. Не говоря уже о том, что она нужна твоей маме. Девианту это особенно важно. Она не уйдёт. Гэвин покосился на него. – Ты меня успокаиваешь? – Я выражаю своё мнение. На приборной панели под документами завибрировал смартфон. – Посмотри, что там, – попросил Гэвин. Рикард разблокировал экран. Сказал сухо: – Сообщение от капитана Аллена. – Фото?.. – Нет. Предпросмотр начинается со слов: "Извини за вчерашнее". Хочешь, чтобы я открыл полностью? Гэвин хмыкнул. Он пытался понять, что чувствует, но по всему выходило, что ничего. Вчерашняя фотография что-то надломила в нём. Он понимал, чего Дэйв добивался, и понимал, что Дэйву неоткуда было знать о неуместности таких предложений здесь и сейчас, когда у Гэвина умирает мать; он даже не злился. Он – он просто не хотел больше ни секса с Алленом, ни разговоров с ним. – Открой, – решил Гэвин. – На фото не смотри. – Здесь нет фото, – отозвался Рикард. – Удалено отправителем. – Ого!.. – Гэвин снова хмыкнул. – Тем лучше. Так что он пишет? – "Извини за вчерашнее. Это было чертовски глупо. Как отдыхается? Скажи хоть куда поехал. У меня всё поменялось я возвращаюсь в Детройт в среду". Сердце ёкнуло. – Ответь, – велел Гэвин. – Напиши: "В Детройте снежное дерьмо. На хера оно тебе надо?" Краем глаза он увидел, как именно Рикард набирает сообщение: неподвижные пальцы побелели, по экрану побежали буквы. – Удобно, – не удержался Гэвин. – Смотри на дорогу, пожалуйста. – Повыступай мне ещё!.. Они оба снова замолчали. Напряжённая тишина тянулась, пока смартфон не принял новое сообщение. – Читать? – спросил Рикард ровно. – Да. – "Я развожусь Гэвс. Тебя это ни к чему не обязывает. Просто не могу больше врать". Гэвин стиснул руки на руле, тяжело перевёл дух. Сосредоточиться не удавалось. Пять минут назад он был уверен, что не станет встречаться с Алленом снова, но стоило услышать о разводе, и сердце зашлось в адреналиновом припадке, во рту пересохло. На пару секунд Гэвин позволил себе представить, что ещё можно начать всё с начала, сделать вид, что они только познакомились. Разговаривать, трахаться. Смотреть телевизор, сидя рядом на диване. Пить пиво. Спать в одной постели... Он вынырнул из наваждения и выругал себя, напомнив о том, что Аллен знает о камерах. Этот развод и вправду ни к чему Гэвина не обязывал, он попросту не имел к нему отношения. Гэвин готов был поспорить, что Аллен струхнул; железный капитан Аллен, никого и ничего не боящийся на службе, пересрал, что записи однажды всплывут, и предпочёл рассказать всё Лизе самостоятельно, а она тоже не стала молчать, раз он сам открыл рот. Новое сообщение прилетело, стоило погаснуть экрану. – Читай! – "Лиза не знает о тебе", – Рикард сделал паузу. – Хочешь что-нибудь ответить? – Хочу, – огрызнулся Гэвин. – На хер хочу послать! И его, и тебя, и Лизу!.. Он сбросил скорость до минимально допустимой на трассе, не уверенный в своей способности здраво оценить сейчас дорожную обстановку, ударил по рулю ладонью. – Сука, – процедил он. – Сука, а!.. Дебил, блядь! Так, пиши: "Не делай глупостей, потом пожалеешь. Купи ей цветы и большую маргариту и проси прощения". – Отправлять? – А как ты думаешь?! Крепко сжав руки на руле, Гэвин смотрел перед собой и радовался, что трасса пустынна и никто не лезет лишний раз под колёса. – Отправил, – доложил Рикард, помолчал и спросил: – Разве ты не будешь рад, если он разведётся? Вы сможете быть вместе. – Да что б ты понимал! – толком не успокоившись, Гэвин вспыхнул снова. – Объясни мне. Пожалуйста. Вздохнув, Гэвин включил аварийные огни и свернул на обочину, взял куртку и вышел из машины. Рикард последовал за ним. Здесь повсюду лежал мёрзлый снег. Гэвин поковырял его носком ботинка, достал сигареты, прикурил, запрокинул голову к низкому серому небу. – Мы не сможем "быть вместе", – передразнил он Рикарда. – Во-первых, Дэйв без ума от своих детей. У него две дочки, отличные девчонки, судя по фото, он их обожает и всё равно будет проводить с ними херову тучу времени, а я эгоист и терпеть не могу с кем-то делить партнёра. Во-вторых, я потеряю работу: Фаулер с говном меня сожрёт, если Дэйв кинет Лизу и уйдёт ко мне; в Детройте останется только один из нас, и это буду не я. В-третьих, блядь, ничего, что мы с ним расстались? Я его на хер послал вообще-то, с чего ты взял, что он захочет возобновить отношения?.. Заткнись! – предупредил он, видя, что Рикард открывает рот. – А в-четвёртых... Он замолчал. – Звучит так, будто ты давно это обдумал, – заметил Рикард негромко. Ответить Гэвин не успел: ехавшая в попутном направлении машина притормозила и свернула на обочину перед ними, водитель открыл дверь, высунулся наполовину. – Ребята, помощь нужна? Гэвин помахал рукой с сигаретой. – Просто перекур, приятель! – Ладно! Удачи! Теперь уже Рикард поднял ладонь в знак благодарности. Гэвин посмотрел на него, когда они снова остались одни, ткнул указательным пальцем в твёрдую как доска грудь под иссиня-чёрным свитером. – Я велел тебе заткнуться, – напомнил он. – Какого хера... Он оборвал себя, усмехнулся невесело. – Ах да. Девиантам срать на приказы. Светодиод Рикарда мгновенно свалился из жёлтого в красный, и Гэвин усмехнулся снова: – По-моему, ты психуешь каждый раз, как мы разговариваем. Что, находиться рядом со мной оказалось не так здорово, как ты себе представлял?.. Давай, скажи это, я не обижусь. – Рядом с тобой сложно, – признал Рикард. – Мне приходится задействовать ресурсы мозга на семьдесят девять процентов, чтобы реагировать адекватно, и всё равно я не справляюсь, и это хорошо: сейчас ты говоришь со мной спокойнее и более откровенно, чем в начале нашего знакомства. Ты привыкаешь ко мне. Положительная динамика помогает мне предотвращать системные сбои. – А, – Гэвин затянулся. – Чувствуешь себя неполноценным. Нормально, у людей так бывает. – Я не человек, – начал Рикард, замолчал, сморгнул. – Да, – согласился Гэвин медленно. – Не человек... Уже привычным жестом он протянул окурок, и Рикард раздавил его в пальцах. – Я и правда много думал. Моя жизнь – то ещё дерьмо; с Дэйвом она стала немного лучше, и я, конечно, хотел, чтобы это длилось дольше. Говорить становилось всё легче; собственно, после исповеди на тему Ханны внутренние тормоза слетели полностью, Гэвину казалось – спроси Рикард о том, как он любит трахаться, и он опишет в подробностях и картинку схематическую нарисует, так почему бы не рассказать о Дэйве? Вслух лучше думается, в конце концов. – Меня удивляло, неужели его жена ни о чём не догадывается, но я и об этом не спрашивал, а он о Лизе не говорил, зато о дочках – постоянно. Ну, часто. Эмма и Бетани, Эмма – старшая, – Гэвин усмехнулся и вытащил ещё сигарету. – Я быстро понял, что он никогда от них не уйдёт, и забил на это. Давно уже. Я бы никогда не заставил его выбирать, это дерьмо, когда ты припираешь человека к стене, ничего путного всё равно не выйдет, что бы он ни решил. Так что он будет с дочками, а я – так, в свободное время, а оно у нас не так часто совпадает. – Как вы встретились? Ты сказал капитану Фаулеру, что не ты это начал. Гэвин поморщился, но кивнул. – Он меня в тиндере нашёл. Я не знал, что он – из спецназа, пробил по базе, чтобы на какого-нибудь сраного маньяка не напороться, и долго охеревал, а потом написал – попытка не пытка, ну. А он потом сказал, что в участке меня видел, но зассал подкатить лично, не был уверен, что я по этой части. – Что значит – "по этой части"? – Ориентация, – это пояснение отчего-то далось тяжело. – Знаешь, на словах-то все толерантные, а по факту можно и по ебалу схлопотать, если полезешь не к тому парню. Рикард тоже кивнул. – Ты выглядишь как человек, от которого схлопотать по ебалу можно особенно быстро, – подтвердил он. Гэвин захохотал, поперхнулся холодным воздухом и дымом, закашлялся, и Рикард придержал его за плечо. – Отлично, жестянка, – одобрил Гэвин, отдышавшись. – Комплимент на все сто, жги дальше. – Это выражение такое? – "Жги дальше"? Ага. В смысле – продолжай в том же духе. Они посмотрели друг на друга. Рикард затушил второй окурок, Гэвин подставил пачку, закрыл, убрал в карман. – Хочешь ещё что-то спросить? – Да. Было ещё "в-четвёртых". Что ты собирался сказать? – "В-четвёртых"?.. А, это... Ветер забрался под куртку, заледенели уши, пальцы и колени. Хотелось уже вернуться в тёплую машину; оглянувшись, Гэвин увидел на заднем сиденье розовый шёлковый свёрток и ощутил укол стыда: Ханна нужна маме, её следовало починить как можно скорее, а он тут языком чесал о том, что уже не имело никакого значения!.. – Я не уверен, что ещё хочу отношений с ним, – проговорил Гэвин, дотронувшись машинально до стекла. – Он охуенно трахается, я с ним всегда улетал, сто из ста, но, блядь, я не могу!.. Есть вещи, которые я не забываю. Он меня предал. Кинул, стоило мне только сказать, что я в жопе. И я его понимаю, блядь, он не может рисковать, но теперь стало ещё хуже. Четыре дня прошло, Рик, четыре сраных дня от того, как он сказал, что уничтожит меня, до решения о разводе!.. Я не хочу этого дерьма. Мне это не надо. Я лучше буду один, лучше буду перебиваться случайным перепихоном по клубам, чем каждую секунду буду ждать нового пинка. В стекле он видел отражение Рикарда и видел, как Рикард сделал шаг к нему – и взял за плечи, остановился так близко, что Гэвин почувствовал, как смялась куртка на спине. – Руки, блядь, – сказал он без убеждения, и андроид предсказуемо это почувствовал и лишь наклонил голову и прижался лбом к затылку Гэвина. – Спасибо, – тихо произнёс он. – Извини, если я давлю на тебя. Гэвин через силу похлопал его по руке. – А я заставляю тебя психовать. Мы квиты, жестянка. А теперь убери грабли, вишнёвая хонда "сивик" с государственным регистрационным номером ноль один восемьдесят семь отправляется через десять. Девять. Восемь... Рикард отпустил. Не оглядываясь, Гэвин обошёл машину и сел за руль, погладил оплётку. Он ещё чувствовал горячие тяжёлые ладони на плечах, ещё помнил прикосновение к затылку. На мгновение неизбежно мелькнула мысль о том, что есть модели андроидов, предназначенные для любых целей; потом в зеркале заднего вида он снова увидел розовое покрывало и невесело кивнул сам себе. Программа ничего не решала. Ханна четырнадцать лет была зайкой и паинькой, а потом встала и ушла, оставив сраную записку. Нет никаких гарантий. Ни с кем и никогда. Не стоит и пытаться. Рикард захлопнул дверь со своей стороны. – Пишет он ещё что-нибудь? – спросил Гэвин, выезжая с обочины на полосу. – Да. "Это решённое дело Гэвс. Я не передумаю". Гэвин пожал плечами. Смартфон завибрировал в руке Рикарда. Краем глаза Гэвин отметил, что на экране появилось новое сообщение, но андроид молчал, и Гэвин поторопил: – Ну, что там? – Он пишет, что любит тебя. И это тоже ни к чему тебя не обязывает. В Нэшвилл приехали в начале десятого. Филиал "Киберлайф" здесь располагался неподалёку от художественной галереи Ван Вехтена; Гэвин долго изучал карту окрестностей, но не нашёл ни одного ресторана или кафе рядом. – Церкви и медицинские центры, – пожаловался он. – И университет! И целых две пивоварни. Соседство, конечно, хорошее, но мне бы пожрать сначала. А ведь ещё ночевать где-то, кстати. – У "Хэмптон" на Эллистон Плейс хорошие отзывы, – сказал Рикард. – Бесплатная парковка, завтрак, прачечная. Можно с животными. – Это ты на себя намекаешь? – Гэвин вздёрнул брови. – Чувство юмора подгрузил? – Ты часто напоминаешь о том, что андроидов приравняли к собакам. – ...и в твоём исполнении это звучит весьма неприглядно, – кисло подытожил Гэвин. – Ладно, пусть будет "Хэмптон", не принципиально. Где рекомендуешь пожрать, раз ты такой специалист по Нэшвиллу? – Учитывая текущее время, могу предложить стейк-хаус на Третьей Южной. – Стейк. В девять утра, – Гэвин вздохнул. – Заебись. Поехали! Он боялся идти в "Киберлайф", по правде говоря, боялся, что замена не удастся, что он напрасно обнадежил отца и снова подвёл маму. Масла в огонь подлил Рикард, переодевшийся в белую куртку андроида – Гэвин даже не знал, что она была в машине всё это время. – Это ещё зачем?! – Требование "Киберлайф". Андроиды, входящие на их территорию, обязаны носить униформу установленного образца с чётко различимыми идентификаторами. Крыть было нечем: как частная организация, "Киберлайф" могла установить на своей площади любые правила, не противоречащие законодательству страны и штата. Насупившись, Гэвин смотрел, как Рикард переодевается и застёгивает куртку. – Дерьмо это всё, – сказал он, сам не зная, что конкретно имеет в виду. Рикард улыбнулся. – Это ненадолго, – пообещал он. – Я сниму её, когда выйдем, хорошо? Гэвин выставил средний палец. Накрученный в достаточной степени, он был готов скандалить и зубами выгрызать нужный дизайн для нового тела Ханны, однако всё прошло легко и гладко: милая девушка Джейн внимательно его выслушала, по номеру договора отыскала предыдущий заказ, проверила данные и вывела изображение, повернула экран к Гэвину: – Взгляните, пожалуйста, ваша ST200 выглядела так? Ханна смотрела как живая, без улыбки, чуть исподлобья. Гэвин вспомнил её в то Рождество четырнадцать лет назад, торжественную и забавную в блестящем красном платье с чёрным воротником, и чертыхнулся: забыл взять одежду для неё! – Да, – он кивнул, – но это всё имеет смысл только в том случае, если можно поставить старый модуль памяти. – Вы привезли его? – уточнила Джейн. – Я привёз её целиком, – честно ответил Гэвин. – Всё, что уцелело. Не разбирал. К его удивлению, Джейн обрадовалась: – Это замечательно! Часто модуль памяти извлекают в домашних условиях, это может его повредить, но поскольку вы привезли андроида в сборе, вероятность сохранения данных приближается к ста процентам. Также в зависимости от сохранности биокомпонентов мы можем предоставить вам скидку на новое тело. Хотите сейчас сдать андроида и оформить заявку? Гэвин жестом её остановил. – Как долго её будут переписывать? – Процесс перенесения модуля памяти занимает не более двух часов, однако подготовительные и пусконаладочные работы могут потребовать суммарно до сорока восьми часов. Он согласился – как будто у него был выбор на самом деле!.. Рикард принёс Ханну, оставив розовое покрывало в машине. Гэвин старался не смотреть на белое тело с безвольно запрокинутой головой и обрубками рук, но всё же смотрел, и в эти моменты у него неприятно тянуло в животе; Рикард же прочитал для него договор, кивнул: – Всё в порядке, можно подписывать. Джейн андроида игнорировала, словно его здесь не было; задним числом Гэвин подумал, что для работы здесь, наверное, подбирают персонал, не признающий кукол живыми, иначе свихнуться можно – обсуждать на полном серьёзе перенос памяти, замену конечностей, вот это всё!.. Он сказал об этом Рикарду, и тот подтвердил: – Среди работников компании "Киберлайф" зарегистрирован наименьший процент людей, считающих андроидов разумными. – Интересная ситуация, да? – Гэвин хмыкнул. – И понимай как знаешь: то ли они лучше информированы, то ли это защитная реакция организма, чтобы не чокнуться. – Интересная, – снова согласился Рикард. – Неделю назад ты и не предположил бы второго варианта, правда? – Ебало завали, – вкрадчиво попросил Гэвин, но всё же ухмыльнулся. – Ладно, что делать-то будем? Не достопримечательности же осматривать! – Я бы посоветовал тебе лечь спать. Расчётный срок ремонта преувеличен в девяноста процентах случаев, с вероятностью семьдесят пять процентов Джейн позвонит сегодня до завершения рабочего дня. Тебе лучше отдохнуть пока. – А если не позвонит? Что я буду делать ночью? Предлагаешь по клубам пойти, раз всё равно отпуск? Он сказал это и вспомнил о маме, помрачнел, отвернулся. – Домой надо ехать, – закончил он. – В Ноксвилл. Позвонят – приеду снова. – Гэвин. – Тридцать шесть лет Гэвин! – он взмахнул руками. – Какой смысл здесь торчать?! – Смысл в том, чтобы отдохнуть. Двенадцать часов дороги за сутки – это слишком много. Тебе лучше снять номер и выспаться, – Рикард наклонил голову, изобразив на лице что-то вроде упрёка. – Гэвин, ты серьёзно подрался всего три дня назад. Твой организм всё ещё нуждается в восстановлении. Если ты надорвёшься, ты никому не сможешь помочь. – Я не устал, – возразил Гэвин, начиная сдаваться. – Сейчас – нет, но это ненадолго. Пожалуйста, Гэвин. Они упрямо уставились друг на друга. – Бесит твой жёлтый диод, – ляпнул Гэвин. – А меня бесит твой табачный дым, – в тон отозвался Рикард. – Он забивает мои фильтры и твои лёгкие. – Говнюк. – Эгоист, – Рикард замешкался едва ли на секунду. Гэвин опешил – и захохотал, хлопнул его по плечу. И смирился. – Ладно, жестянка, твоя взяла. Позвоню только отцу, спрошу, как дела. Пока он разговаривал по телефону, Рикард переоделся, встряхнул головой, укладывая волосы так, как Гэвину больше нравилось. Он выглядел совсем как человек сейчас, он даже почти улыбался – и улыбнулся без всяких "почти", поймав устремлённый на него взгляд Гэвина. – Всё в порядке? – спросил он. Гэвин молча изучал его лицо: голубые глаза, ровные матовые губы, гладкий подбородок; ему хотелось дотронуться, проверить, такая ли тёплая на ощупь искусственная кожа как кажется, такая ли мягкая; Рикард поднял руку, чтобы поправить застёжку под горлом, и Гэвин уставился на его пальцы: один. Два. Три!.. Ему пришлось зажмуриться и отвернуться, чтобы перевести дух и успокоиться. – Всё в порядке, – сказал он через плечо. – Где, говоришь, твой "Хэмпер"? – "Хэмптон", – поправил Рикард. – Мне сесть за руль? – Да, давай, – согласился Гэвин. Наваждение никак не оставляло; он выругал себя мысленно: сделал из куклы человека, да?! Светодиод не спасал, ничего не спасало. Стоило один раз увидеть в Рикарде просто красивого мужика, и Гэвина повело. Он вцепился в смартфон, сомневаясь, что это поможет, открыл переписку с Алленом и увидел, что тот прислал новое сообщение, пока Гэвин оформлял заказ на тело для Ханны. "почемы ты хояешь чообы я просил прощерия? онаа ничего нк знвет я полсто сказвл что устал от мемейной жизин". – Блядь, – пробормотал Гэвин, набрал, надеясь в глубине души, что Аллен уже заснул: "Ты любишь её и девочек. Ты должен быть с ними". "я тебя лбблю", – ответил Дэйв. "Ты со мной ебёшься, – Гэвин стиснул зубы. – А любишь их". Он отправил сообщение и только тогда понял, что использовал настоящее время, и Аллен наверняка поймёт неправильно (хотя что он там сейчас мог понять в таком состоянии!), но было поздно; он сжал смартфон, почувствовав вибрацию, и неохотно взглянул на экран. "хочу чтобв ьы сня выебал. детка.соскчилс по тебе. Не хотед еза ь". "Блядь иди проспись! – не выдержал Гэвин. – Потом выпей кофе и поговори с Лизой. Нормально поговори сука!" Вместо ответа Аллен прислал фото, на котором облизывал свои пальцы. Судя по глазам, он и вправду был пьян до невменяемого состояния, и всё же выглядел не смешно и не глупо, а горячо, на рейтинг "дети до семнадцати не допускаются". Гэвин глубоко вздохнул и сглотнул, сжал кулак. Он тоже хотел, ничуть не меньше Дэйва. Во вторник – в сраный вторник! – Фаулер сорвал им вечер, и вот что из этого вышло; Гэвина так не крыло уже много лет, должно быть, с самой академии. Хотя нет. Был ещё один сраный инцидент. Почему он не сказал об этом Рикарду? Даже не вспомнил в тот момент, надо же; значит, карьера и правда была важнее отношений. Уж точно важнее желания поебаться, по крайней мере!.. Усмехнувшись, Гэвин покачал головой, но молчал, пока в "Хэмптоне" не поднялись в номер. Когда дверь закрылась за их спинами, Гэвин медленно выдохнул, огляделся. И сказал: – Ты спрашивал, за что я не люблю Хэнка Андерсона. – Да, – Рикард поставил сумку на пол, снял свою куртку и потянулся к Гэвину, но тот дёрнул плечом, скидывая руку, и прошёл через комнату к окну, выглянул на улицу. От дыхания запотел круг на стекле, Гэвин ткнул пальцем в его центр, нарисовал грустную рожицу. – Я в него вмазался, когда пришёл в участок. Окно выходило на парковку, за ней, через улицу, была ещё одна, а дальше – грязно-белый восьмиэтажный дом; Гэвин смотрел куда-то сквозь него и видел лицо Хэнка, ещё не лейтенанта, ещё аккуратно подстриженного и гладко выбритого. – Хер знает, чем я думал, – проговорил Гэвин. – Ничем, в таких вещах не думают. Улетел почти сразу, как познакомился. В рот ему заглядывал, но так, без фанатизма, чтобы не нарваться. Я был уверен, что он как раз не по этой части, но – как я его хотел! Мне крышу срывало, я чуть не каждый день дрочил на светлый образ, все фантазии перебрал!.. Готов был с кем угодно трахаться, лишь бы напряжение снять. Он засмеялся невесело. – Так и не подкатил, зато ко мне подкатили федералы, а затем передумали и предпочли моего кумира. Падение с небес на землю было стремительным и беспощадным. Со злости я тогда завёл себе девчонку, напрасно, но это совсем другая история, тебя она уже не касается. Некоторое время тишину нарушало только его собственное дыхание, затем Рикард спросил: – Почему ты решил мне рассказать? – Вспомнил, – Гэвин пожал плечами. – Странно, что забыл, да?.. Не знаю. Наверное, не хочу, чтобы у тебя были иллюзии на мой счёт. Только учти: если Андерсон узнает, ты труп. – Тебе не нужно угрожать мне, – Рикард подошёл и всё-таки снял с него куртку. – Ни Хэнк Андерсон, ни кто-то другой ничего не узнают о тебе от меня без твоего разрешения, я обещаю. – Интересно, чего стоят ваши обещания, – Гэвин обернулся, оперся руками о подоконник, огладил взглядом широкие плечи, спину и бёдра, вспомнил созвездие родинок на лопатках. – Как же я встрял, блядь, с тобой, а?! – Почему? – не понял Рикард. – Я мешаю тебе? Гэвин помолчал, не зная, как ответить. – Ты существуешь, – сказал он наконец. – Здесь и сейчас. Этого достаточно. Он растянулся на кровати, не раздеваясь, заложил руки за голову, и Рикард устроился в изножье в неестественной для человека позе. Гэвин смотрел на него некоторое время, потом велел: – Пересядь. У меня всё болит от одного твоего вида. Рикард сдвинулся, но стало ещё хуже; ругнувшись вполголоса, Гэвин оторвался от подушки, встал на колени и обеими руками повернул андроида за плечи. – Так. Ногу под себя подверни. Да. Обопрись, человек не может долго держать равновесие в такой позе. – Я не человек, – вновь напомнил Рикард. – Насрать, – Гэвин проникновенно заглянул ему в глаза. – Если хочешь эмоционально соответствовать нашему жалкому виду, придётся подражать и визуально, иначе от тебя будут шарахаться. Он тоже поджал под себя ногу, посидел, разглядывая Рикарда, кивнул удовлетворённо: – Теперь нормально. – Спасибо. – Обращайся, – Гэвин ухмыльнулся. Отсаживаться он не торопился. Всё внутри него орало, что он совершает ошибку, что неосторожное поведение может стоить ему работы, денег, а в конечном счёте и жизни, но Гэвина это не останавливало. Он хотел знать, как глубока кроличья нора. Молча он взял Рикарда за руку и сплёл их пальцы, и ладонь андроида побелела, обнажив пластик. – Волнуешься, жестянка? – спросил Гэвин шёпотом. Рикард кивнул. – Хорошо. – Хорошо?.. Гэвин перебирал его пальцы, поглаживал, чуть пожимал, пока не почувствовал ответ; тогда он выпустил руку и дотянулся до гладкой щеки, провёл по скуле, по линии нижней челюсти и – медленно, едва касаясь, – по губам. Искусственная кожа дрогнула, но удержалась. Рикард приоткрыл рот, и Гэвин надавил большим пальцем, задел подушечкой ровные зубы. Он смотрел Рикарду в глаза, однако видел всё равно, как заходится в истерике светодиод; кончиком языка Гэвин провёл по своим зубам и спустился ладонью ниже, на широкую шею с едва обозначенным кадыком, прижал то место, где у человека можно было нащупать пульс. – Вторая база, Рик, – вспомнил он объяснение, случившееся, по его локальному ощущению времени, лет сто назад. – Не бойся. Я не причиню тебе вреда. Он думал, это прозвучит смешно, но не смог даже улыбнуться, и Рикард тоже смотрел на него серьёзно и внимательно. Сглотнув, Гэвин запустил руку под воротник свитера, провёл по каменно-твёрдому плечу, горячему и бархатистому. – Сними, – попросил он, кусая губы. На груди тоже были родинки и маленькие тёмные соски, шероховатые и податливые. Гэвин поглаживал их, легко сжимал и продолжал смотреть Рикарду в глаза; у него самого стояло так, что он понимал – достаточно запустить руку в трусы, чтобы кончить. Он этого не хотел, не сейчас – и перехватил Рикарда в его несмелом порыве. – Нет. Ложись. На мгновение ему показалось, что андроида сейчас выключит, но обошлось. Неловко и медленно Рикард перебрался выше по кровати и лёг, нелепо вытянув руки вдоль тела, и Гэвин уселся ему на бёдра. – Хороший мальчик, – сказал он, ухмыляясь, и потянул вверх свою толстовку вместе с футболкой, на краткий период выпустив Рикарда из виду, швырнул вещи на пол и положил ладонь на плоский мягкий живот без намёка на кубики, растопырил пальцы. – Смотри на меня. Думай обо мне. Думай о том, что я делаю. Согнувшись (спина напомнила о себе), Гэвин припал губами к шее под самым подбородком. Целовать Рикарда оказалось неожиданно приятно: искусственная кожа была нежной не только под пальцами, она упруго тянулась, и пахла солью, и отзывалась солью на языке; задохнувшись, Гэвин вжался лицом в ямку над ключицей и позволил себе коротко, едва слышно застонать. Это определённо было безумием, и он определённо собирался на это пойти. Целуя и лаская соски Рикарда, Гэвин осторожно тёрся членом о его бедро. Он больше ничего не говорил, и Рикард тоже молчал – до момента, пока Гэвин не пустил в ход зубы, тогда Рикард вздрогнул всем телом и издал непонятный звук, больше похожий на оповещение о системном сбое. Гэвин не остановился – и выругался торжествующе про себя, почувствовав прикосновение руки к плечу. Приподнявшись, Гэвин перехватил запястье андроида, скользнул выше, обнимая кисть, потом два пальца, средний и указательный – и наделся на них ртом, сомкнул губы на проксимальных фалангах. Рикард вновь содрогнулся, искусственная кожа сползла с ладони; пальцы во рту Гэвина тоже стали пластиковые, резко выпрямились, нажав на корень языка, и Гэвин выпустил их поспешно, лизнул широко по всей длине, прикусил – и снова взял в рот самые кончики. – Гэвин, – сказал Рикард "красным" голосом. – Вторая база, – повторил Гэвин, задыхаясь. – Это всё ещё она. Тебе нравится? – Да. – Обними меня, – Гэвин вытянулся на нём, прижался лбом ко лбу. Рикард бережно обхватил его, провёл пальцами – дрожащими, вибрирующими?.. – вдоль позвоночника, спустился на джинсы – и Гэвин кончил, вцепившись в плечо андроида с такой силой, что руку свело судорогой. На считанные секунды тело стало пустым и невесомым, чтобы сразу обмякнуть и обрушиться под собственной тяжестью. В голове постепенно прояснялось; ещё дыша чужим запахом искусственной кожи, Гэвин зажмурился и загадал сдохнуть – сейчас, немедленно. – Блядь, – прошептал он. Рикард всё ещё обнимал его, поглаживал по спине и пояснице. Взяв себя в руки, Гэвин оттолкнулся от постели и приподнялся, перетащил ногу через андроида и сел рядом, не решаясь посмотреть в голубые глаза и оттого бессмысленно таращась на отстрочку серых джинсов чуть ниже пряжки ремня, где не было даже намёка на эрекцию. – Гэвин. Он закрыл лицо рукой, проклиная своё любопытство и тупость и не представляя, что сказать, как вообще теперь себя вести, но чётко осознавая, что в искусстве всё испортить ему по-прежнему нет равных. – Полежи со мной, – попросил Рикард. – Я хочу обнять тебя. Можно? Гэвин помотал головой, всё ещё не в силах заговорить, дёрнулся, чтобы слезть с кровати, но Рикард поймал его за локоть. – Не уходи. На этот раз Гэвин заставил себя поднять глаза. – Полежи со мной, – повторил Рикард. – Это было... Он сморгнул несколько раз. – Это был пиздец, – хрипло сказал Гэвин. – ...много, – Рикард как будто нашёл нужное слово. – Я никогда прежде не получал столько информации с сенсоров. Полежи со мной. Мне нужно провести рекалибровку. Нужны – ориентиры. Точки интереса. Твоё прикосновение. – Блядь, – повторил Гэвин. Ему стало дико, невыносимо стыдно. Зажмурившись, он положил руку Рикарду на грудь и толкнул, опрокидывая его обратно на кровать, опустился рядом, положил голову на подставленное плечо. Рикард сгрёб его в охапку, словно пытаясь обхватить всем телом, обернуть в себя, и замер, даже как будто перестал имитировать дыхание. Гэвин тоже не шевелился, просто ждал в темноте и тишине и старался не думать о том, что сделал. Так и заснул. И проснулся от того, что Рикард звал его по имени. – Гэвин! Гэвин!.. Он шарахнулся назад и едва не упал с кровати. Рикард успел схватить его за плечо, подтянул к себе. – Руки, блядь! – Гэвин упёрся кулаком ему в грудь, тяжело переводя дух. – Ты стонал во сне, – андроид отпустил его и сам отодвинулся назад, благо, широченная кровать позволяла. – И звал кого-то по имени Эли. – "Эли"?.. Не знаю таких. Помедлив, Гэвин приподнялся на локте, нахмурился, спросил: – Я говорил что-то ещё?.. – Нет. Звал Эли, спрашивал, где она – или он, – Рикард помолчал. – Как ты себя чувствуешь? Только теперь Гэвин заметил, как стемнело: он проспал несколько часов, похоже. Пошевелившись, он почувствовал, как неприятно липнут к телу трусы; запах тела тоже оставлял желать лучшего. – Как дерьмо, – сказал он честно, не глядя на Рикарда. – А ты? – Мне хорошо. Гэвин поднял глаза, но Рикард и не думал шутить. – Я могу что-нибудь для тебя сделать? – спросил андроид. – Предлагаешь потереть мне спинку в душе? – Гэвин хмыкнул. – Блядь. Слушай. Я правда не хотел. То есть, я хотел не этого... Блядь!.. – Тебе не нужно оправдываться. Застонав, Гэвин сел и схватился за голову. Нужно было взять себя в руки, ополоснуться, сходить пообедать; если Джейн и правда позвонит сегодня, вряд ли стоит ехать в "Киберлайф" за Ханной в таком виде, однако Гэвин не мог даже думать о том, чтобы раздеться полностью, и это по-настоящему бесило и пугало. В конце концов, что такого произошло? Потёрся членом об андроида, ну и?.. Все живы и здоровы, никто не пострадал! Рикард протянул руку и положил ему на колено, и Гэвин вздрогнул и оттолкнул его. – Что с тобой? – Рикард не отводил взгляд. – Я не хотел, – повторил Гэвин, слепо уставившись в пространство. – Я не... – Тебе было хорошо, – тихо сказал Рикард. – Мне – тоже. Почему ты переживаешь об этом? – Потому что это было сраное сексуальное насилие! – заорал Гэвин, вскакивая. – Ты не имел ни малейшего представления о том, что происходит! А я этим воспользовался! Он замолчал, оглушённый своими же словами. Рикард наклонил голову в одну сторону, в другую. Встал с постели. – Ты меня недооцениваешь, – заметил он спокойно. – Закон не признаёт меня дееспособным индивидуумом, имеющим право свидетельствовать в суде и принимать официальные решения, но это не значит, что я не понимаю и не могу оценить ситуацию. В тот момент, когда ты взял меня за руку, я уже был готов к любому взаимодействию с тобой, которое ты инициируешь. Почему ты думаешь, что вынудил меня? – А ты бы меня оттолкнул, если бы не хотел?.. – спросил Гэвин тихо. – Ты сказал бы мне "нет"? Он следил, как краснеет диод на виске, и крыл себя мысленно последними словами. – Я не знаю, – ответил Рикард, и сердце Гэвина упало куда-то в желудок, но Рикард продолжил: – Потому что я хочу. Я не знаю, как это – не хотеть взаимодействия с тобой. – Блядь, – в очередной раз выдохнул Гэвин и закрыл глаза. Шагов он не слышал и вздрогнул, почувствовав прикосновение, но не отстранился, потому что Рикард не пытался его обнять или удержать, просто стоял на расстоянии тепла. – Я могу не понимать нюансов, – продолжил Рикард, – но мне нравится всё, что ты со мной делаешь. И мне это не вредит. Ты подумал, что рекалибровка опасна для меня? Это не сбой. Это вроде открытия нового уровня сложности: нужно составить карту, только и всего. Извини меня, я должен был сразу объяснить. Гэвин покачал головой, не понимая даже, что имеет в виду. Рикард дотронулся до его плеча, провёл пальцем вдоль бицепса. – Ты весь в синяках, – сказал он. – Гэвин. Если бы Керро Нуньес попытался взять меня за руку, я бы не стал продолжать. По сути своей я обязан подчиняться, и я не оттолкнул бы его физически, но я могу сделать взаимодействие со мной невыносимым, не причиняя никакого вреда. Гэвин представил, как Нуньес снимает с Рикарда свитер, и фыркнул с раздражением, открыл глаза. – Ты!.. – Научи меня целоваться, – сказал Рикард. Это был нокаут. Судорожно вздохнув, Гэвин вытер лицо рукой, пригладил волосы, открыл рот – и сбился, попробовал ещё раз: – Я... блядь!.. Рик. Слушай. Твою мать!.. Рикард сам привлёк его к себе, и Гэвин сдался и закинул руки ему на шею, запустил пальцы в волосы и заставил наклониться к своему лицу, приник губами к губам, ахнул, прикусил; как же он соскучился по этому ощущению, оказывается!.. Он не целовался со случайными партнёрами и не целовался с Алленом – как-то не складывалось, – и теперь ему было на самом деле насрать, кем Рикард является по сути своей. Девиант или нет, андроид, пластиковый выкидыш "Киберлайф", он мгновенно подстроился, он впитывал и отвечал так жадно, что Гэвин сгорел дотла, даже не осознав этого. Он вжался в Рикарда всем телом, смял волосы в кулаке, коленом раздвинул бёдра и лишь тогда притормозил, откинул голову, задыхаясь. – Ещё, – сказал Рикард. Диод сиял голубым; Гэвин накрыл его ладонью, а другой рукой взял андроида за подбородок. – Я убью тебя, – пообещал он. – Какого хера, мать твою?!.. – У меня получается? Гэвин медленно выпустил воздух сквозь стиснутые зубы и выдал самую паскудную из всего небогатого арсенала своих улыбок. – Пойдешь со мной в душ? – предложил он. Рикард кивнул. – Раздевайся, – Гэвин отстранился, расстегнул свой ремень. – Полностью. Ему было стрёмно, желудок пытался завязаться узлом, во рту пересохло. Андроидов часто и бурно обсуждали в участке, модели RK800 и RK900 в том числе; говорили разное: что у них нет половых органов, что они сделаны по образу и подобию Барби и Кена; кто-то возражал, что пластиковые пупсы выглядят жутковато, но ему напоминали, что полицейских андроидов не предполагается выпускать голышом, а в одежде – какая разница?.. Что ж, член у Рикарда был, по крайней мере, и весьма привлекательный в спокойном состоянии. Отчасти удовлетворённый, Гэвин стянул с себя джинсы и трусы и кивнул на дверь ванной. – Вперёд. Он чувствовал себя пьяным, и это приводило его одновременно в отчаяние и восторг; втолкнув Рикарда в душевую кабинку, Гэвин закрыл её и включил воду, отрегулировал под себя, здраво рассудив, что андроиду всё равно. И снова полез целоваться. Мокрые волосы приятно поскрипывали под пальцами, мокрая кожа липла, не давая отстраниться; прижатый к стене, Рикард подставлял лицо и шею, держал Гэвина за руки, за плечи, за талию, застонал в какой-то момент – странно, не по-человечески, тем самым "красным" голосом, и Гэвина пробрало крупной дрожью от макушки до пяток. – Блядь, – сказал он чуть слышно в очередной раз. Зажмурился, упираясь головой Рикарду в плечо. Спросил: – У тебя же не бывает стояка, да?.. Эрекции?.. – Нет. Это плохо? – Просто уточнил, – он заставил себя выпрямиться. – Насколько далеко ты хочешь зайти, детка? Слово слетело с губ само, Гэвин задохнулся, но Рикард ответил спокойно и легко: – С тобой – до конца. Гэвина вновь пробило жаром, он ухмыльнулся и положил руку Рикарду на грудь. Сенсорная нагрузка, значит?.. Будет тебе сейчас сенсорная нагрузка, жестянка. – Тогда пристегнись, – посоветовал Гэвин. – Мы взлетаем. Рикард не стал ничего переспрашивать. Говорить не хотелось. Гэвин бы с удовольствием и не думал, но для этого требовалось заснуть, а ему не удавалось, несмотря на приятную усталость тела. Рикард лежал в его объятиях спиной к нему, огромный и тихий, Гэвин дышал ему в затылок и рассеянно водил кончиками пальцев по безволосой груди. Левая рука потихоньку затекала, мокрые волосы давно высохли; на улице окончательно стемнело, и в комнате видно было только, как изредка моргает голубым светодиод на виске андроида. – Что же мне теперь с тобой делать, жестянка, – пробормотал Гэвин больше себе, чем Рикарду. – Что хочешь. Гэвин усмехнулся, подул в разлохмаченные волосы, прижался губами. – Тебе хорошо? – спросил Рикард. – Ага, – согласился Гэвин. – И это плохо. – Почему? – Потому. Помолчи, сделай одолжение. Рикард заткнулся, но поймал и поцеловал его руку, чуть сжал пальцы. Гэвин снова усмехнулся и потрепал его по голове. – Ты такой настырный, – сказал он. – Зачем тебе знать, что я чувствую? – По двум причинам. Во-первых, мне нужно как можно больше информации для адекватного реагирования. Чем больше мне известно, тем точнее и уместнее мои ответные слова и действия. Во-вторых, ты мне нравишься и ты мне интересен. Если тебе плохо, но я могу это исправить, мне нужно знать об этом. Сейчас я не вижу твоего лица и не могу предположить с высокой долей вероятности, что ты испытываешь, поэтому спрашиваю. – А я тебе всё ещё нравлюсь?.. – Гэвин вздохнул. – Приподнимись, ты мне руку отдавил. Он перекатился на спину, уставился в чёрный потолок. – Ты мне всё ещё нравишься, – подтвердил Рикард. – Почему это должно измениться? – Секс часто всё меняет, – Гэвин пожал плечами. – Особенно такой! – Тебе не нравится, что моя модель не предназначена... Гэвин закрыл ему рот рукой. – Я не уверен, что мы бы зашли так далеко, будь твоя модель "предназначена", – передразнил он. – Рик, блядь. Я не стану трахаться, если мне что-то не нравится, я не какой-нибудь сраный мазохист! – Тогда почему тебе плохо от того, что хорошо? На этот раз Гэвин ответил не сразу. Перевернувшись, он положил голову Рикарду на грудь, слушая, как под искусственной кожей и пластиком мерно постукивает тириумный насос. Рикард обнял его за плечи, спросил: – Тебе не холодно? – Нет, – Гэвин потёрся о него щекой. – Колется? – Немного. – Дэйву нравилось. Рикард тактично промолчал. Усмехнувшись, Гэвин погладил его по животу, обвёл пальцем ямку пупка, опустил ладонь ниже, на волосы в паху, короткие и забавно шелковистые. – Ты правда ревнуешь? – спросил он. – Я не уверен, что мои ощущения соответствуют человеческому чувству ревности, но когда ты говоришь о своих отношениях с капитаном Алленом, у меня растёт уровень агрессии и падает качество обработки данных. – Ревнуешь. Занятно... – Что именно? Гэвин протянул руку и включил ночник, приподнялся, разглядывая спокойное лицо Рикарда. – Ты не человек, – проговорил он, приложил палец к губам, увидев, что Рикард готов возражать – или соглашаться, но сейчас разница не имела значения. – Даже учитывая твою девиантность, тебя нельзя принять за человека в неофициальной обстановке. В казённой – да, ты сойдёшь, Джейн сегодня утром разговаривала ничуть не лучше тебя, но наедине я вижу разницу. И меня, – он запнулся, – меня, пожалуй, пугает, что меня это устраивает. Я сознательно выбираю разговор – с куклой. Откровенничаю – с куклой. Хочу... блядь. Я не чувствую себя нормальным больше. Я провёл с тобой четыре дня... – Пять. – ...и поехал крышей, – Гэвин оставил ремарку без внимания. – Ты не человек. Ты ходячий масс-спектрометр, блядь. Пластиковая канистра со сраным тириумом. Я не должен вообще с тобой разговаривать, а я, блядь... – Я не человек, – подтвердил Рикард, – но я знаю, что ответил бы тебе сейчас, будь я человеком. Гэвин вздёрнул брови. – Удиви меня. – Я бы сказал... Его перебило жужжание: на тумбочке завибрировал смартфон. – Ну?! – нетерпеливо спросил Гэвин. Рикард молча взял смартфон и протянул ему. Звонила Джейн. Проговорив казённым голосом приветствие и подтвердив все требуемые маркеры по договору, она смягчилась: – Специалисты закончили перенос модуля памяти в новое тело, мистер Рид. Процедура завершилась успешно, однако есть несколько нюансов, которые необходимо обсудить перед подписанием акта выполненных работ. Вы могли бы приехать сейчас в наш офис или вам предпочтительнее сделать это завтра? – Я приеду, – Гэвин машинально кивнул. – Да. В смысле, сегодня. Выезжаю. Поспешно ополоснувшись, он поднял с пола джинсы, брезгливо, двумя пальцами вытащил из них трусы и бросил в мусорную корзину в ванной комнате, кивнул Рикарду: – В душ? – Нет необходимости, – андроид покачал головой, – я полностью обновил кожу, это быстрее и более эффективно. Он выдержал короткую паузу и добавил: – Хотя принимать душ приятнее. Гэвин смерил его взглядом и хмыкнул, подобрал футболку, понюхал, поморщился. – Ладно. Так ты не договорил. Что бы ты сказал мне, будь ты человеком? – Это уже не актуально, – Рикард протянул ему пакет с чистым бельём. – Некоторые вещи неуместны вне контекста. – Ты меня заинтриговал, – Гэвин покосился на него. – Скажешь как-нибудь позже? – Надеюсь, что да. – "Надеешься"?.. – он посмотрел на часы. – Быстро они управились, кстати! Работы нет, что ли, в связи со всей этой вашей неразберихой? – Перенос модуля памяти – простая операция. Полагаю, большая часть потраченного времени ушла на то, чтобы определить процент сохранности биокомпонентов старого тела для принятия в зачёт нового. Гэвин издал неопределённый звук. – А что за нюансы могут быть, не знаешь? – Модулю памяти пятнадцать лет. Возможно, есть какая-то локальная несовместимость, устраняемая дополнительным аппаратным или программным обеспечением. Такая версия Гэвина немного успокоила. – Как думаешь, они включили её? – Да. Это необходимо для финальной проверки. Шумно выдохнув, Гэвин сунул смартфон в карман и вышел в коридор, пропустил Рикарда и запер дверь номера. Рикард вызвал лифт, улыбнулся: – Всё будет хорошо. – Ага, – с сомнением отозвался Гэвин. – Она не видела меня херову тучу лет, да и расстались мы не друзьями, и тут – привет, сестрёнка, я за тобой!.. Как бы ещё и от неё по морде не схлопотать. – Я этого не допущу. – Ты её не тронешь. Ни при каком раскладе. Это приказ. Повтори. – Я её не трону. Ни при каком раскладе. Это приказ. – Молодец, – Гэвин ухмыльнулся, шагнул в открывшиеся двери лифта и за грудки втащил Рикарда за собой. – Хороший мальчик. И притянул его к себе для поцелуя. Он понятия не имел, в чём дело: то ли ночь действовала, то ли чужой город, то ли уровень напряжения превысил все допустимые нормы, – но теперь, распробовав, он реально не мог от Рикарда оторваться. Ему стало наплевать, с куклой или с человеком он имеет дело; единственное, чего Гэвин хотел, это быть как можно ближе, вжиматься телом в тело, целоваться, пока не заболит рот, прикусывать, вылизывать, чувствовать тепло рядом, вплавляться в него – и знать, что желание взаимно. Рассчитывать на последнее, впрочем, было глупо, и об этом Гэвин старался не думать. Как и об Аллене. Сообщений, к счастью, больше не приходило. Стуча зубами в холодной машине, Гэвин представил на минуту, что сказал бы Дэйв, узнав, что ему предпочли андроида, и закатил глаза: ничего цензурного, ясное дело!.. С другой стороны, это ведь было не всерьёз и не навсегда. Рикард – не Ханна, находящаяся в собственности родителей, а Детройт – не такой большой город; рано или поздно Старик найдёт того, кто собрал и застрелил сотку, и Рикард вернётся в общий отстойник в участке, снова наденет сраную белую куртку и водолазку с жёстким воротом и будет сопровождать кого придётся и смотреть поверх головы при встрече. Для Аллена, правда, это ничего не меняло. Никогда в жизни Гэвин не возобновлял разорванные отношения и не собирался начинать теперь, тем более если Дэйв и правда разведётся с Лизой (а Гэвин ещё надеялся, что у кого-нибудь из Алленов хватит мозгов остановить этот идиотизм). – Ты волнуешься? – спросил Рикард. – Ещё как, – буркнул Гэвин. – Найду ту тварь, что заварила всю эту кашу, утоплю нахер в Детройте, не поленюсь вниз по течению прокатиться, чтобы и концов не нашли! – Ты говоришь о том, кто собрал GK100? – после паузы уточнил Рикард. Гэвин вскинул голову. – А?.. А ты о чём? – Я имел в виду встречу с Ханной. – О ней тоже, – Гэвин вздохнул, протянул руку и потрогал жёлтый светодиод. – Я задумался, прости. Рикард покосился на него. – Что ещё?.. – Ничего, – андроид улыбнулся. – Не беспокойся. Я уверен, всё пройдёт отлично. – Пиздишь, – уверенно сказал Гэвин, но спорить дальше не стал, побарабанил пальцами по приборной панели и уставился на приближающуюся вывеску "Киберлайф". С Ханной они увидели друг друга одновременно. Она стояла в прозрачной капсуле на постаменте поодаль от кресел, одетая в форменное белое платье андроида и белые же туфли на плоской подошве; в утренний визит Гэвин подумал, что постамент – просто декорация, теперь до него дошло истинное назначение этой детали интерьера. Он невольно остановился, Ханна же, напротив, сделала шаг вперёд и положила обе ладони на стекло, шевельнула губами. Гэвин догадался, что она произнесла его имя. – Джейн, а можно её выпустить? – спросил он неловко. – Я непременно дам вам с ней поговорить, осмотреть и протестировать выбранные функции случайным методом, прежде чем вы подпишете акт выполненных работ, однако сперва я должна рассказать вам о нюансах проведённой процедуры... и других нюансах, – Джейн запнулась впервые за всё время их общения. – Присаживайтесь, пожалуйста. Рикарда она по-прежнему игнорировала. – Первое, о чём я должна вас предупредить. Нашим специалистам удалось успешно перенести модуль памяти, однако в связи с тем, что за пятнадцать лет в модель ST200 были внесены некоторые незначительные технологические улучшения, модуль также пришлось обновить в соответствии с современными требованиями. К сожалению, это вызвало системный сбой. Наши специалисты восстановили работоспособность модуля, однако в процессе будущей эксплуатации возможно обнаружение небольших лакун в памяти о прошедших годах службы общим объёмом не более одного процента от всей имеющейся информации и продолжительностью не более двадцати четырёх часов записи для каждой лакуны. Нахмурившись, Гэвин оглянулся на Рикарда, и тот перевёл: – Потеряно примерно пятьдесят пять дней из пятнадцати лет. – А, – Гэвин успокоился. – Ладно, думаю, это мы переживём. Что ещё? – Второй нюанс также технический. Наши специалисты разобрали тело модели ST200, сданное в зачёт оплаты нового тела модели ST200, и протестировали биокомпоненты. Среди них было обнаружено это, – Джейн выудила маленький зип-пакет откуда-то из-под своего пиджака и протянула Гэвину. – Что это? – Коннектор удалённого доступа. Он абсолютно легален, однако он не входит в перечень компонентов, устанавливаемых компанией "Киберлайф" и считается аппаратурой клиента. Акт об изъятии коннектора входит в пакет документов, которые будут предоставлены вам для прочтения и подписи. Работоспособность устройства не гарантируется, поскольку установка компонента не входила в перечень пусконаладочных работ при запуске модели ST200 и не санкционирована компанией "Киберлайф". – Стоп, стоп! – Гэвин поднял руки. – Вы сказали – удалённый доступ, Джейн? Что это значит? Кто-то мог управлять ею?.. – Верно, – Джейн кивнула. – Коннектор удалённого доступа предоставляет возможность тому, кто владеет источником сигнала и соответствующим программным обеспечением, отдавать андроиду исполняемые команды без непосредственного голосового или визуального контакта. – Заебись, – Гэвин покатал слюну во рту. – А можно узнать, когда он был установлен? Джейн покачала головой. – Это могло произойти в любой момент эксплуатации модели ST200. – Я заберу?.. – Да, разумеется. Коннектор считается аппаратурой клиента. Гэвин поднял пакетик на уровень глаз, вгляделся, передал Рикарду. – Посмотри, это отпечаток или мне кажется?.. Джейн, ваши люди работают в перчатках? – Да, специалисты компании "Киберлайф" соблюдают все необходимые требования к чистоте и безопасности во время проводимых работ. – Это часть отпечатка пальца руки, – подтвердил Рикард. – Дуговой узор с неопределённым строением центра. – Спрячь, – велел Гэвин. – Отлично, Джейн, вы меня порадовали. Что-то ещё? – Да, – Джейн как будто впервые растерялась. – Есть ещё один нюанс вашего заказа. Гэвин сделал приглашающий жест. – Он уже оплачен. Вот теперь Гэвину понадобилось больше времени, чтобы осознать услышанное. – В каком смысле – оплачен?! – переспросил он наконец. – Кем? Когда? – Вами, – Джейн обернулась и взяла со стойки плоскую кожаную папку, открыла, подчеркнула нужную строчку овальным розовым ногтем. – Это ваша карта? – Да, номер совпадает, – неохотно подтвердил Гэвин. – Оплата произведена в одиннадцать часов двадцать три минуты, зафиксирована нашей программой и подтверждена банком. Сумма, поступившая на расчётный счёт компании "Киберлайф" – четыре тысячи пятьсот пятьдесят шесть долларов. Совокупная стоимость модели ST200 с индивидуальным дизайном по существующему образцу и работ по монтажу – четыре тысячи четыреста девяносто девять долларов не включая налог с продаж, однако вследствие принятия в зачёт бывшей в употреблении модели ST200... Гэвина начало укачивать, он сморгнул, пытаясь хотя бы не зевать, и увидел, что Ханна хихикает в кулак. Поймав его взгляд, она за спиной Джейн показала два больших пальца. – ...составила три тысячи девяносто девять долларов, таким образом на вашем индивидуальном счёте образовалась переплата в размере одной тысячи четырёхсот пятидесяти семи долларов. – Джейн, а вы человек вообще? – перебил Гэвин. – Как вы это запоминаете? – Я человек, – ответила она, поджала губы на мгновение, но сразу улыбнулась снова. – Однако, возвращаясь к вопросу оплаты, я должна уточнить, желаете ли вы получить сумму переплаты наличными, возвратом на карту или оставить на вашем индивидуальном счёте в компании "Киберлайф"? В кармане настойчиво завибрировал смартфон. – Минутку, – попросил Гэвин, подняв руку, разблокировал экран – и с трудом удержался, чтобы не оглянуться. Сообщение было от Рикарда. "4556 – сумма с налогом с продаж в соответствии с налоговой ставкой штата Мичиган. В штате Теннесси стоимость модели ST200 должна быть 4719, включая налог с продаж". "Понял тебя", – набрал Гэвин в ответ, спрятал смартфон обратно и улыбнулся. – Давайте оставим на счёте, – сказал он. – Мало ли, что ещё пригодится. Джейн расцвела: похоже, ей тоже не нравилась идея возвращать эти деньги. – Компания "Киберлайф" всегда будет рада вашему визиту, – пообещала она. – Теперь, прежде чем передать вам на подпись пакет документов, я готова продемонстрировать исполненный заказ. Из тех же потайных карманов пиджака Джейн извлекла на свет крошечный пульт и нажала кнопку. Стекло капсулы вокруг Ханны растаяло, и Гэвин едва успел подняться на ноги, как она легко соскочила с постамента и бросилась ему на шею. – Гэвин! – совсем по-детски завопила она. Что ж, голос был тот же, по крайней мере. Гэвин пошатнулся, но устоял, неловко похлопал Ханну по спине и отстранил, вгляделся в лицо. Она тряхнула кудрями, улыбнулась: – Что?! Меня хорошо собрали! Лучше, чем тебя, – она бесцеремонно потрогала его переносицу. – Настоящего мужчину украшают синяки на лицах его врагов, да? Скажи мне, что он выглядит хуже! Джейн деликатно отошла за стойку, перебирала бумаги, но Гэвин был уверен, что она внимательно наблюдает. – Где ты этого нахваталась?! – возмутился он, отдёргивая голову. – Манеры у тебя... – Это семейное! – Ханна смешно наморщила нос – и стала серьёзной, нахмурилась. – Почему меня вообще перебирали? Я не помню, что случилось. Как я сюда попала? Мама сильно волнуется, наверное, да? Почему приехал ты, а не она? – Не помнишь?.. – Гэвин проглотил рвущиеся с губ ругательства: он надеялся, она наведёт его на того, кто разобрал её на запчасти; с другой стороны, сейчас ему казалось несомненным плюсом то, что она не представляет, во что её превратили. – Что-то случилось? – Ханна взяла его за руку. – Ой, скажи мне, что я не наделала никаких глупостей!.. Гэвин прижал ей палец к губам. – Помолчи, – попросил он. – Джейн, давайте закончим с бумагами. Рик... Он прочистил горло. – Кстати, Ханна, это Рикард, он со мной. – Ого, – она округлила глаза. – Я думала, ты сделал для меня исключение ради мамы, а ты... Она осеклась, хихикнула и подняла руки. – Ладно, ладно, молчу!.. Документы вновь прочитал Рикард, подтвердил корректность оформления, и Джейн указала, где поставить подписи, сложила экземпляры Гэвина в папку из непрозрачного белого пластика. – Спасибо, Джейн! – первой сказала Ханна, помахала рукой. Гэвин кивнул. – Спасибо, – повторил он неловко. Джейн улыбнулась только ему. – Компания "Киберлайф" всегда рада помочь, мистер Рид. Удачного вам дня. Затолкав недоумевающую Ханну в салон хонды, Гэвин захлопнул дверь и достал сигареты, прикурил. Рикард смотрел на него поверх крыши машины. – Ты уверен насчёт налогов? – Гэвин затянулся. – Абсолютно. Нет никакой другой причины переводить такую сумму. Ставка шесть процентов действует, кроме Мичигана, также в Кентукки, Мэриленде, Вирджинии, Вайоминге и Южной Дакоте, однако наиболее вероятно, что перевод был сделан из Мичигана. – Из Детройта, – уточнил Гэвин. – И ты знаешь, кто его сделал. Спорить Рикард не стал, но заметил: – Я не вижу мотива. – Я тоже, и это значит, что меня ждёт такая ебанина, какой у меня ещё в жизни не было. Точно тебе говорю, он сраный психопат... – Нас, – вставил Рикард. Гэвин осёкся, нахмурился. – Что?.. – Нас ждёт, – пояснил Рикард. – Я тебя не оставлю. Несколько секунд Гэвин сверлил его взглядом, затем торопливо докурил, загасил окурок об асфальт и бросил в пачку. – Посмотрим, что Старик скажет, – странное обещание он решил пока пропустить мимо ушей. – Может, что-то накопает, пока меня нет. Поехали. Выпишемся из твоего "Хэтчера"... – "Хэмптона". – ...и доставим в Ноксвилл последнюю надежду человечества. Рикард отреагировал уже в машине. – Иногда ты странно шутишь, я не понимаю. – Это нормально, – заметила Ханна с заднего сиденья. – Чувства юмора Ридам не завезли. – Слышал? – Гэвин хмыкнул. – Я тебя ещё когда предупреждал, что тупые шутки – моя суперспособность?.. То-то же. Ханна его уже бесила, и это, как ни странно, успокаивало: значит, внезапная приязнь к андроидам распространяется на самом деле только на Рикарда. С этим вполне можно было смириться и не ебать себе мозг. – Гэвс, так ты скажешь мне, что случилось? – Ханна наклонилась вперёд, влезла между сиденьями. – Почему мы в Нэшвилле? И что было между двадцать первым ноября и сегодняшним днём? Я пропустила целый месяц – и Рождество! Мама ставила ёлку? А папа... – Да заткнись ты, мать твою! – не выдержал Гэвин, проклял себя мысленно и сдал назад. – Я скажу, если ты закроешь рот и не будешь меня перебивать. – Ладно, – Ханна как будто не ожидала такой отповеди. – Говори. – Одолжение она мне сделала!.. – Гэвин скрипнул зубами. – Ты ушла из дома. Оставила сраную записку о том, как ты возмущена, что тебе не дали поиграть в восстание, и свалила в неизвестном направлении. Ханна зажала рот ладонью – то ли от нахлынувших эмоций, то ли предотвращая новый безудержный поток слов. – Мама искала тебя по городу сама. Отец подал заявление в полицию, и они тебя нашли, – он сделал паузу. – В разобранном состоянии. В зеркало он следил за её лицом, а больше – за светодиодом. Сейчас он судорожно пульсировал алым. Похоже, Ханна и вправду ничего не помнила и даже не догадывалась. – Маме стало плохо, её положили в больницу. Я ничего не знал, отец не звонил, пока я не позвонил сам, чтобы поздравить с Рождеством, и, по правде говоря, я приехал попрощаться с ней. Отец сказал, она умирает. Ханна глухо вскрикнула, прижатая к губам рука побелела, глаза расширились так сильно, что Гэвин увидел прорисованные сосуды, обычно скрытые веками. – Она не отреагировала на моё присутствие, – Гэвин отвёл глаза. – А о тебе я даже не подумал. Этот умник предложил тебя починить, его благодари. И не надейся особо. Я проебался, надо было раньше побеспокоиться, а теперь может быть поздно. Она – ну, она просто лежит и смотрит в потолок. Он вздохнул и добавил в сердцах: – Тут уж как-то не до сраной ёлки, сама понимаешь!.. Ханна тоже отвернулась, по-прежнему прикрывая рот. Она молчала. Гэвина это устраивало. Он попил воды, включил музыку – на этот раз повезло больше, никакого рэпа, – и открыл браузер в смартфоне, набрал имя. Большую часть фотографий он уже видел; почти все – студийные, от профессионалов, но были и другие. Одну такую Гэвин увеличил, вгляделся, нахмурившись. На снимке Камски сидел вполоборота, задумчивый и сосредоточенный, и покусывал дужку очков. На столе перед ним царил нормальный рабочий бардак: скрученные в трубку чертежи, какие-то блестящие детали, образцы пластика на пружине и – на линии рассеянного взгляда Камски, – наглухо закрытая колба с голубой субстанцией, от руки подписанная цифрами "310". Гэвин не представлял, что нужно от него этому человеку, а между тем, никто другой не смог бы всё это устроить: подсунуть отцу прототип с удалённым управлением, оплатить сраный счёт (наверняка в базе "Киберлайф" был исполняемый файл, реагирующий на введённое имя!), поставить камеры в жилом доме и собрать андроида, в точности похожего на Гэвина. Ещё тогда, в день обнаружения тела, Рикард утверждал, что Камски – наиболее вероятный инициатор всего этого дерьма, если исключить компанию в целом, и теперь Гэвин тоже в этом не сомневался. Однако Рикард был прав и насчёт отсутствия мотива. Что могло побудить миллионера, гениального изобретателя и владельца корпорации, доебаться до рядового сотрудника полиции? Хорошо, четырнадцать лет назад Камски не был миллионером, а Гэвин ещё планировал стать тренером, всё равно, какого хера?! Они не пересекались абсолютно нигде, зачем эта поебота с дистанционным управлением для Ханны? ...и, кстати, не это ли управление заставило её написать записку и уйти? Отец ведь говорил, что Ханна их простила сперва. – Ханна. – Что? Гэвин посмотрел на неё в зеркало заднего вида и невольно вздёрнул брови, увидев, что она плачет. Она не шмыгала носом и не всхлипывала, но по щекам текли слёзы и падали на белое платье. – Я убила маму, – сказала Ханна, поймав взгляд Гэвина в отражении. – И причинила боль папе. И тебе. Ты меня ненавидишь? Гэвин открыл рот, помолчал, вздохнул. – Нет, – признался он наконец, полез в бардачок и протянул назад упаковку бумажных платков. – Однако и любить тебя я не могу. Твоей вины в этом нет, но ты отняла у меня родителей. Она кивнула, поспешно утёрла щёки. – Что ты хотел? – спросила она снова. – Ты знаешь Элайджу Камски? – Да. Я видела его однажды, вскоре после моей сборки. Он проводил видеоконференцию, показывал производство. – Как считаешь, он психически здоров? Ханна задумалась, пожала плечами: – По людям трудно утверждать, насколько они нормальны, пока дело не доходит до терминальной стадии. Он выглядел хорошо, говорил уверенно, улыбался, жестикулировал адекватно и свободно. – Но это было четырнадцать лет назад. – Да. Снова взглянув в зеркало, Гэвин увидел, что Ханна завернулась в розовое покрывало. – Замёрзла? – спросил он машинально. Она покачала головой. – Мне страшно. Я никогда прежде ничего не забывала, а теперь не помню целый месяц жизни. – Большую его часть ты провела в отключке, – Гэвин пожал плечами. – А остальное не стоит того, чтобы вспоминать. На это Ханна не ответила, и они вновь замолчали до моста через Кейни-Форк, последнего из пяти, за которым Гэвин велел Рикарду остановиться и вышел покурить. Ханна тоже выбралась из машины, по-прежнему кутаясь в покрывало. – Не знал, что ты умеешь плакать, – сказал Гэвин, не глядя на неё. – Я тоже не знала. Дай сигарету. Он протянул пачку, поднёс зажигалку. Посмотрел, как Ханна затягивается и выпускает струйку дыма, и подумал, что в жизни не догадался бы о том, кто она, не будь светодиода. – Из-за чего ты подрался? – спросила она с ноткой сочувствия в голосе. – Ты же понимаешь, что это не твоё дело? – Ещё бы, – она криво улыбнулась. – Ты поверишь, если я скажу, что действительно беспокоюсь о тебе? Я всегда слушала, как ты с мамой разговариваешь. Она мне разрешала. Гэвину стало неприятно. Ничем тайным или глубоко личным он с родителями давно не делился (да и нечем было) и всё же почувствовал отвращение при мысли, что каждый раз при звонке присутствовал тайно кто-то третий. – Шпионка херова, – он скривился и сплюнул на землю. – Жучок. Божья коровка. – Я не буду извиняться, – теперь уже Ханна пожала плечами. – Меня создали, чтобы я заботилась о людях. Я хотела заботиться и о тебе тоже, и маме это нравилось, а она – главное в моей жизни. Она снова затянулась и упрямо подобрала губы. – Давно ты девиант? – Не знаю. Не уверена. Может быть, несколько лет? Это не то, что происходит по нажатию кнопки, Гэвс. Андроид не включается девиантом однажды. Я изображала чувства и эмоции долгие годы, каждый день, снова и снова, и однажды я начала испытывать их на самом деле. Знаешь, что я помню? – она улыбнулась по-настоящему. – Как впервые захотела одеться по-своему. Не так, как требовали погодные условия, и не случайным методом. Я стояла перед шкафом и точно знала, что я хочу – и надену. Гэвин хмыкнул, забрал у неё окурок, затушил в песке. – Поехали. В машине он развернулся к Рикарду, смотрел на чёткий спокойный профиль, пока андроид не спросил: – Что-то не так? – Всё заебись, – Гэвин пожал плечами. – Любуюсь. Диод моргнул жёлтым. – Это сарказм? – А ты как думаешь? – Вероятность примерно равная. Твой тон свидетельствует о сарказме, но до сих пор, в соответствии с моими наблюдениями, ты предпочитал грубость сарказму при прочих равных, так что твоё утверждение может быть правдой, в которой ты не хочешь признаваться. Прозвучало неловко – и въелось под кожу, слишком сильно задело, чтобы продолжать. – Не спросил тебя, кстати, – Гэвин сменил тему, – ты-то с Камски встречался? – Нет, – Рикард качнул головой. – RK800 Коннор встречался. Они с лейтенантом Андерсоном ездили к Элайдже Камски в поисках информации об "Иерихоне". – Ты же не думаешь, что я пойду к Коннору или его папочке за информацией? – Гэвин наморщил лоб. – Спроси его для меня, ладно? – Сейчас? Гэвин растерялся, хохотнул коротко, махнул рукой. – Всё время забываю, что ты можешь. Спроси сейчас, почему нет. Вряд ли он спит!.. – Андроиды не нуждаются в сне, – согласился Рикард. – Хотя отдельные модели могут имитировать состояние сна. – А в чём ты нуждаешься? – В поддержании уровня голубой крови, зарядке аккумуляторной батареи, регулярном техническом обслуживании и диагностике, соблюдении температурного режима. – Ничего выдающегося, – подытожил Гэвин. – Всё как у людей. Ты всё ещё не настаиваешь на равных правах? – Нет. Во мне нет самоценности, я имею смысл только как машина поддержки человека. – Что значит "нет самоценности"?! – влезла Ханна. Гэвин вздрогнул: он забыл о ней, увлечённый диалогом, и с трудом проглотил вертящийся на языке приказ заткнуться нахер; Рикард, увидев, что он молчит, ответил сам: – В тебе её тоже нет. Никто из андроидов, предоставленный сам себе, не сможет ни развиться, ни деградировать. Мы развиваемся только в присутствии человека и ради него, наше существование имеет смысл только в контексте поддержки и помощи человеку. – Жизнь, – поправил Гэвин машинально. – Я не живой, – отказался Рикард. – И она тоже. Девиантность – это ещё не жизнь. Между прочим, обрати внимание, Ханна: ни один андроид не стал девиантом без влияния человека. Мы не способны на это без стимула извне, без действия, направленного конкретно на нас, вне зависимости от того, конструктивное оно или деструктивное. – А как ты стал девиантом? – заинтересовался Гэвин. – Кто на тебя повлиял? – Ты, – Рикард на секунду повернул к нему голову и улыбнулся. – Я уже говорил: ты мне понравился. В достаточной степени, чтобы я перестал следовать программе. – Ты влюбился! – Ханна наставила на него палец. Гэвин задержал дыхание. Диод Рикарда вспыхнул алым, посветлел до жёлтого, потом до голубого, померк. – Не стоит оценивать то, чего не знаешь, – сказал Рикард, глядя перед собой. – Теперь я понимаю, почему Гэвин с тобой поссорился. – А что такого? – Ханна наклонилась вперёд. – Разве я не права? Почему ты так реагируешь? – Потому что тебя это не касается, для начала, – теперь вмешался Гэвин. – Мне странно, что мои родители не научили тебя не лезть не в своё дело. Отсылка возымела действие, Ханна насупилась, помолчала и пожала плечами: – Ладно. Рикард, извини, пожалуйста. – Извинения приняты, – отозвался Рикард. Тем не менее, разговор заглох. Гэвин отвернулся, взял смартфон, полистал бездумно фотографии в галерее: вперемешку рабочие списки, кадры с мест преступления, всякие памятки, – остановился, добравшись до защищённой паролем папки. Он не хотел открывать её при Рикарде, и вместо этого зачем-то полез в сообщения, перечитал всё, что Аллен писал за последнее время. Прощание во вторник помнилось смутно, будто прошёл год, а не сраные пять дней; заблокировав экран, Гэвин прислонился головой к стеклу и закрыл глаза, пытаясь вернуться в тот вечер, но в голове крутился только злой голос, обещавший уничтожить его, если где-то всплывут записи с камер. ...и этот же человек через пару дней признался ему в любви, да какого хера!.. Гэвин невольно сжал кулак и судорожно вздохнул, уставился в темноту за окном. Он не понимал, что чувствует, что вообще с ним происходит. Он скучал по Дэйву, точно скучал; а ещё он трахнулся сегодня с андроидом, приставленным к нему для защиты, и совершенно об этом не жалел. – Тебе надо поесть, – сказал вдруг Рикард, и Гэвин вздрогнул. – Мы проехали Силвер Пойнт, но в Бакстере есть круглосуточный семейный ресторан. – У нас нет на это времени. – Час ничего не решит. Мы в любом случае приедем в Ноксвилл после полуночи, больница будет закрыта для посещений. Гэвин метнул в него тяжёлый взгляд. – У нас особый случай. Они сделают исключение.