Осаму Дазай
13 апреля 5:12
> У меня появилась идея< какая?
> Ещё не проснулся?< ты в курсе, что сейчас 5 утра?
> Оу........ > Я извиняюсь > Но если я не расскажу тебе всё сейчас, то забуду< напиши
> Нет, ты не поймёшь > Приходи ко мне< что? Сейчас? < ты с ума сошёл?!
> Пока что нет > Давай быстрее! Чуя падает обратно на подушку. И какого черта он сейчас должен куда-то тащиться? А, спортзал, точно… Вот же придурок, как снег на голову. И чего ему не спится в пять утра? Парень до безумия хочет вновь провалиться в сладкий сон и забыть нафиг обо всем на свете. Но нет. Зараза такая, чтоб этого Дазая придавило чем-нибудь, зло думает Чуя. Он встает и одевается в джинсы и футболку. Вспомнив, что на улице раннее-раннее утро, прихватывает черную легкую куртку. Да и вообще по фигу. Кто его в пять утра рассматривать будет? Чтобы родители не проснулись и не загнали обратно, Чуя решил покинуть дом через окно. Прямо под ним находился гараж с небольшой прямой крышей. Накахара покидал дом таким способом несколько раз, поэтому родители удивлялись, куда их сын исчезает, не выходя из комнаты. Когда Чуя уже собирался перешагнуть через подоконник, его остановило громкое мяуканье. Его кот — поджарый, серый с полосками на животе и белым треугольничком у шейки, голубоглазый, как сам парень, — его кот вскочил на подоконник и уперся мягкими лапами на колено Чуи. — Ты со мной что ли? Накахара садится, вернув ногу обратно в комнату. Он быстро набирает сообщение.< я приведу с собой домашнее животное, не против?
> Нет, а кто это?< узнаешь
13 апреля 5:23
Парень выключает телефон и прячет в карман. Его старый потертый рюкзак, в котором часто путешествовал кот, лежал в шкафу. Чуя аккуратно опускает в него кота и, надев рюкзак спереди, широким шагом переступает подоконник, тихонько ступая по кровле крыши. Он садится на краю и, оттолкнувшись, прыгает вниз. Приглушенно приземляется на корточки, прижимая рюкзак к себе. С минуту прислушиваясь, Чуя поднялся и быстрым шагом пересек двор, заворачивая за угол. Немного отойдя от дома, парень выпускает кота, и тот, взобравшись на колени, прыгает Накахаре на плечи. Рассвет уже занимался, небо приобрело светло-синий оттенок, а где-то справа, где вставало солнце, по гряде облаков из хлопка медленно разливался ярко-желтый мед. Птиц слышно совсем чуть-чуть, на улицах тихо и свежо. Над ухом мурлычет кот и все кажется таким необычным, обновленным. Чуя думает, что встреча рассветов — лучшее, что когда-либо происходило в его жизни. Он нажимает кнопку звонка, и по огромному дому разносится электронная трель какой-то птицы. — Открыто. Пока Чуя снимает обувь, кот прыгает с его плеч и, оглядевшись, склоняется, чтобы обнюхать пол того места, в которое его привели. Если для Накахары дом Дазая казался большим, то для кота он был просто гигантским. Но не успевает он как следует обнюхать примеченный угол у двери, как Чуя хватает его на руки и куда-то несет. — Ты где? — спрашивает парень, встав перед лестницей. — Здесь, где же мне еще быть? — в голосе слышится раздражение, что удивительно для Чуи, ведь он ни разу не видел Осаму в плохом расположении духа. Да и представить это довольно-таки сложно. Сколько бы Накахара не обращал внимания на парня, то всегда видел или легкую улыбку, или же спокойное, задумчивое выражение лица. И все. Остальные темные стороны и тараканы Дазая ему были неизвестны. Чуя проходит в студию, становится в проходе. Кот крутит головой, уши торчком — ему все интересно. — Почему так долго? Ты не мог… — Осаму поворачивается и, вероятно, завидев кота, вдруг вскрикивает: — Боже, какая прелесть! Он с невероятной скоростью пересекает студию и оказывается слишком близко. Чуя никак не реагирует ни на близость, ни на восхищенный возглас — привык. Конечно, как тут не обратить внимание — рыжий парень, на плече которого красавец-кот, да оба голубоглазые. А завоевать сердце какой-нибудь девушки — проще простого. — Почему ты не говорил, что у тебя живет такой красивый кот? — спрашивает Дазай. Он с просьбой смотрит на Чую и тот, закатив глаза, передает кота парню на руки. Осаму тут же зарывается носом в серую шерсть, заглядывает в глаза коту. — Так ты и не спрашивал. Парень снимает рюкзак и куртку, кидая их на диван, куда Чуя и садится. Обивка мягкая, податливая и такая пленительная… Накахара готов свалиться на нее и сладостно заснуть, но, зевая, держится. — Как зовут? — Дазай продолжает сюсюкаться с котом, совершенно забыв о том, что разбудил кое-кого в пять утра. — Бакс, — Чуя отчаянно зевает в десятый раз. — Неплохо. — Ты вообще спал? — парень сонно моргает. — Неа. — И не хочешь? — Ничуть, — Осаму опустил кота на пол и поманил Чую пальцем к себе. Он принес откуда-то стул без спинки и приказал парню сесть. Накахара цыкнул, когда сам Дазай устроился в удобном кресле. — Итак, ты хочешь услышать мою грандиозную идею? — торжественно начал парень, сплетая пальцы в замок. Чуя лишь в очередной раз зевает. — Я спать вообще-то хочу, — отвечает он. — Это потом, а сейчас… Осаму принялся что-то с увлечением рассказывать, но Чуя его не особо слушал. На него навалилась дикая усталость, придавила своим неизмеримым весом, и глаза начали медленно закрываться. Нежась в сонной неге, через пару минут Накахара с наслаждением дремал, пусть и сидя. Дазай, заметив, что его никто не слушает, замолк. Ему в голову вдруг пришла замечательная мысль. Осаму с презрением вспомнил, как Чуя толкнул стул, на котором парень сидел. Левый бок у него болел целый день. Что ж, очевидно, пришло время мести. Он потянулся к пульверизатору с водой, который стоял на столе. Направив его Чуе в лицо, не медля ни секунды, Дазай выпустил струю воды. Она попала точно в цель, а вот Накахара, сразу же проснувшись, потерял равновесие и вдруг упал со стулом назад. — Твою ма-ать… — простонал от боли Чуя. Он ударился спиной, да еще и хорошенько приложился затылком. Голова кружилась и гудела одновременно, сердце переместилось туда же. — Ой… Чуя, ты как? — спросил он, нервно сглатывая. Осаму, совершенно не понимая, как так вышло, уже ощущал на себе весь гнев Накахары. Он мысленно закапывал себя в могилу, предчувствуя то же самое наяву. — Пять минут — полет нормальный, — ответил Чуя, поднимаясь. — Но у кого-то сейчас будут переломаны все кости. Дазай вскочил с кресла и отступил на шаг. Он бы помог Чуе подняться, но в его случае это значило бы навлечь на себя все мыслимые и немыслимые катастрофы. — Не, не надо. — Надо, очень надо, — парень потянулся и зевнул, как кот. Резко повернув голову к Осаму он заметил, как тот отступил еще на два шага. — Не смей ко мне приближаться, — сказал он. Недолго думая, Чуя прошел мимо, отчего Дазай отскочил от него, словно ошпаренный. Боится что ли? Но в любом случае не зря. — Отлично, тогда отомщу тебе позже, — и падает на диван. — Только пальцем меня тронь, — угрожающе произносит Чуя, укрываясь курткой. — О не-ет, Чуя-а-а… — понимая, что парень будет спать, Осаму разочарованно плюхается в кресло. — Не ори, — шикнул на него Накахара. — Если будешь сейчас рассказывать, что ты там придумал, я все равно ничего понять не смогу. Я просто засну! — Ну и чем мне прикажешь теперь заниматься? — Каким-нибудь тихим делом, — усмехнулся парень, устраиваясь поудобнее. Бакс тут же прибежал к нему и, прыгнув, начал укладываться под боком Чуи. Ну до чего же милая картина, подумал Дазай. Он обреченно вздохнул и подошел к стопкам книг. Ну раз ему делать нечего… В руки попался томик стихов Суинберна. Парень, прихватив его, направился в другую комнату. А то еще разбудит зверя лютого… Когда Чуя проснулся, было девять утра. За окном вовсю щебетали птицы, а солнце ломилось в хрупкие окна, пятнало полы. Бакса рядом не было, Дазай тоже куда-то ушел. Накахара хотел было выйти из студии, но замер у мольберта. Кажется, Осаму закончил картину — в уголке стояла размашистая подпись. Чуя удовлетворенно кивнул, словно полотно с пионами было посвящено ему. Парень вышел из залитой солнцем студии, миновал лестницу, уходящую наверх и оказался на кухне. Вот они. Оба. Бакс ел что-то на полу на тарелке, а Осаму пил кофе, погрузившись в маленькую книжку. Как Чуя мог судить по открывшейся картине — Дазаю кот понравился. Как и коту Дазай. — Посмотрите-ка, кто встал, — улыбнулся парень. Дазай чуть не ляпнул «А вот и солнышко встало», но вовремя остановился, и предложение, произнесенное им, получилось отрывистым. Нет, Чуя его на месте пристрелит. — Пришло время мести, — очаровательно ухмыльнулся Накахара, потирая руки и подходя к кухонному столу. Осаму тут же подскочил. — А можно помилование? — Размечтался, верзила, — медленно приближался парень, хрустя костяшками пальцев. Когда Чуя рванул к Дазаю, тот обогнул стол и устремился по коридору, крича: — У чушки ноги короткие, он меня не догонит! Накахара, мгновенно заведясь, кричал в ответ: — Еще посмотрим, кто кого, швабра! По большому дому долгое время разносились грохот, топот и крики. Осаму и Чуя гоняли друг друга по коридорам, лестнице, комнатам, ставили подножки, били, оставляя синяки и ушибы, обзывали как только можно и нельзя. Хохотали, когда кто-то, случайно запнувшись, падал на пол, матерился, ударялся о косяки дверей на поворотах, неудачно прыгал через что-либо, со всего маху влетал мизинцем о тумбочку или стол, а потом гнался за тем, кто посмел рассмеяться. Им было весело, и они, увлеченные игрой и подожженые азартом лишний раз навредить врагу, задыхались от бега и смеха. — Может, ничья? — спросил Осаму, вытирая краем футболки мокрое от пота лицо. Они были в студии, стояли друг напротив друга и пытались отдышаться. Чуя, такой же запыхавшийся, как Дазай, огляделся и взял в руку пульверизатор. Тот самый, которым его не так давно «пробудили». — Вероятно, это не конец… — обреченно выдохнул Осаму, готовясь побегать еще. — Пожалуй, так и есть, — в той же манере ответил парень, срываясь с места. Пока Дазай бегал от Накахары, который оказался слишком шустрым для таких коротких ножек, его спина насквозь промокла. Но вот Осаму остановился, и Чуя едва не впечатался в него, вовремя затормозив. — Друг мой, давай прекратим столь увлекательные игры, — с акцентом сказал он и повернулся к парню. Тот подскочил к нему и одной струей щедро умыл. — Это все? — зажмурившись и чувствуя, как по лицу и на пол капает вода, спросил Осаму. Чуя еще пару раз пшикнул ему в лицо и, довольный своей работой, ответил: — Теперь да. — Отлично, — Дазай утер лицо и без того мокрой футболкой. — А сейчас я переодеваюсь, и мы идем в студию. Он снял футболку и потянулся к шкафу за новой. Чуя увидел на спине длинный тонкий шрам, тянущийся от правой лопатки, через позвоночник и резко обрывающийся на левом боку. Рана давно зажила, а вот шрам, видимо, остался на всю жизнь. — Ничего, что мой кот разгуливает по всему дому? — спросил он. — Пусть гуляет где хочет. — Ну ладно. Больше причин оставаться в комнате не было, и Чуя вышел, по дороге разыскивая Бакса. Он вспомнил, как однажды этот котяра пропал на целый день. С утра ушел гулять, а потом — ни слуху ни духу. Чуя выходил поздно вечером с фонариком, лез в самые заросшие кусты, самые темные углы, спрашивал у прохожих, соседки через дорогу, у которой Бакс иногда любил полакомиться мясом. Не видели. Через пару кварталов, где искать было бессмысленно, но пройтись там все же стоило, на одно дерево громко лаяла крупная собака. А на самом дереве сидел как раз-таки кот. Видно псина его туда загнала и ни на секунду не отходила. Чуя отогнал собаку и забрал кота домой. Но в тот день Бакс его здорово напугал. К счастью, кота Накахара нашел спящим на подоконнике в студии. Осаму задерживался, и парень присел рядом с Баксом, взяв с собой роман из стопки книг. Да, кое-что он утаивал от ребят и вообще от всего света. Он любил читать романы. Большие, толстые книги, приятно пахнущие, с хорошим сюжетом и любовной линией. Особенно он зачитывался «Американской трагедией» Драйзера, иногда узнавая себя в Клайде Грифитсе, главном герое романа. Но к новым книгам Чуя относился сомнительно и, начиная, порой забрасывал, так и не дочитав до конца. Осаму вернулся и застал Чую за чтением книги. Удивительно! А он-то думал, что такие, как Накахара только школьные учебники читают и то — редко. Дазай тихо подошел к нему, держа в руках тарелку с бутербродами и кружку чая. Парень был внимателен к таким вещам, он помнил, что поднял Чую в пять утра и тот, вероятно, не завтракав, пошел к Осаму. Сейчас Накахара должен быть адски голоден. — Полезным делом занимаешься, — сказал Дазай, чем отвлек Чую от книги. — Не очень-то она и интересная, — ответил парень, принимая тарелку и чай. Смущенный, он пробормотал «спасибо», хотя не припоминал, что говорил о еде. — Забери себе, — улыбнулся Осаму, имея в виду книгу. — Зачем? — не понял Чуя, откусывая бутерброд. — Дочитаешь, а потом скажешь, интересный роман или нет. Накахара удивленно поднял брови. — Откуда ты знаешь, что это роман? Дазай вдохнул. — Я читал «Мартина Идена»* трижды. В детстве, в пятнадцать и вот недавно закончил. — Как можно читать один и тот же роман трижды? — удивленно спросил Чуя, запивая вопрос чаем. — Вот прочитаешь и узнаешь, — улыбнулся Осаму. — А теперь можно я расскажу о нашем проекте? — А… да, точно, — парень уже и забыл о проекте. Дазай нашел несколько чистых листов, захватил с собой какую-то большую книгу. Положив на нее листы, сел рядом с Накахарой. — Только не спать, — предупредил Осаму. — Да понял я, — рассмеялся Чуя. — Итак, идея довольно проста, но ее нужно отшлифовать, как я говорю, — взял слово он. — Сначала мы придумаем речь на тему «Творчество — это…». Это наша основа. К этим словам подберем фоновую музыку и запишем аудио, которое воспроизведется в актовом. Тебе всего лишь нужно попасть под ритм и не сильно стучать, чтобы эту музыку и слова было слышно. Затем смотри, — Дазай нарисовал большой, немного кривой прямоугольник, с закругленными краями снизу, затем какие-то линии ниже. В прямоугольнике слева появился круг. — Это сцена, зрители и ты с барабанами, — он поочередно указал на то, что нарисовал. Ровно посередине возник схематичный рисунок мольберта, слева и справа еще по два таких же. — Это, как видно, мольберты. Чуя никак не мог понять, что такого придумал Осаму и лишь молча жевал последний бутерброд, внимательно слушая. — Соответствуя нашей речи на аудиозаписи, — тем временем продолжал парень, — на мольбертах будет изображено по небольшой картине. Каждому предложению — рисунок. Понял? — Ага. А как картины будут сменять друг друга, если предложений будет больше, чем мольбертов? — спросил Чуя. — Мне придется побегать, — развел руки в стороны Осаму. Накахара думал несколько минут и заключил: — Со стороны это будет выглядеть не очень, — в мягкой форме сказал он. — Поэтому я и говорил об отшлифовке. И они погрузились в размышления. Но Чуя думал о проекте, а Дазай о том, как так быстро Накахара умял несколько бутербродов. — А если тебя не будет видно? — Каким образом? — склонил голову на бок Осаму. — Шапка-неведимка? — Нет. Если мы выключим свет? — поднял взгляд Чуя. — Если ты хочешь, чтобы я там со сцены свалился или все кости себе переломал, наткнувшись на мольберты, то это отличный способ отомстить мне за что-нибудь, — улыбнулся парень, хотя самому было не очень весело. — В любом случае тебя нужно спрятать, а темнота — прекрасный выход. — Да, но я в любом случае не уйду со сцены целым. Да и картин видно не будет. Они молчали несколько минут, но на этот раз оба думали о проекте. Неожиданно Дазай подскочил. — Чуя, я гений! — воскликнул он. — Я так не думаю, — делая максимально сомнительное выражение лица, Накахара смотрел, как в глазах Осаму то и дело мелькали огоньки. — Быстро за мной, — он стремительно пересек студию и скрылся в коридоре. Чуя быстро соскочил с подоконника и побежал следом. Дазай привел его в свою комнату. Он зашторил окна, выключил настольную лампу и закрыл дверь. Помещение наполнилось мраком. Накахара почему-то насторожился. — Смотри. И тут Чуя увидел нечто удивительное. На потолке, стенах и некоторой мебели вдруг начали загораться маленькие частые-частые звездочки. Они веснушками рассыпались по всей комнате, освещая ее тусклым светом, но это было так красиво, что Чуя от восторга потерял дар речи. Сосчитать бы все эти звездочки! Или лежать на полу и просто смотреть на это чудо долго-долго! — Что это такое? — прошептал он, касаясь звезды на стене. — Люминесцентные краски, — ответил Осаму, улыбаясь. В глазах у него отражались игривые желтые пятнышки. — Еще остались? — с надеждой спросил Чуя, оглядываясь по сторонам. — У меня была только желтая, и та кончилась, — с сожалением сказал парень, наблюдая за Накахарой. Тот не мог прикрыть на секунду глаза и восторженно, словно ребенок, смотрел на «звездную комнату». — Придется покупать… Но Дазаю, к разочарованию Чуи, пришлось раскрыть шторы и форточку. Они спустились по лестнице. — Тогда и картины этими же красками нарисуешь, — предложил Чуя, заходя в студию. Солнце поднялось довольно высоко и на улице стояла жара. — А мольберты аккуратно пометим сзади. Кстати, твои барабаны тоже можно. — Ну не знаю. Телефон в кармане Чуи завибрировал. Сообщение от Тако. Ребята собирались у «Крошки Лиззи», чтобы свести старые счеты с шайкой заморышей из соседнего района. Накахара хлопнул себя по лбу. Он совсем забыл. Парень взял куртку и повязал ее вокруг талии. — Уходишь? — спросил Осаму, подходя ближе. Он подал ему «Мартина Идена». Чуя, закатив глаза, положил книгу в рюкзак и повесил тот на одно плечо. — Да. — С тебя требуется подобрать фоновую музыку, не забудь, — напомнил ему Дазай. — С тебя требуется подобрать фоновую му-узыку-у, не забу-удь, — передразнил его Чуя, чем вызвал улыбку у парня. — Не забуду. Он разбудил на подоконнике Бакса и взял на руки. Кот, тут же проснувшись, тряхнул головой и пару раз чихнул. — И этого я тоже забираю, — сказал Чуя. Осаму сразу же возник рядом и с грустным взглядом сказал: — Дай мне хотя бы с ним попрощаться, — умолял он. — Да пожалуйста, — закатил глаза парень. Дазай нежно потерся носом о макушку головы кота, а затем поцеловал. Чуя на это фыркнул. — Тебя тоже? — улыбнулся Осаму. — Боже нет, — округлил глаза парень и поспешил выйти из студии. — Чуя-а, — позвал его зачем-то Дазай. — Ну что опять? — повернулся к нему парень. — Пока, — Осаму помахал ему рукой. — Пока…***
Небо темно-голубого оттенка подсвечено лимонными разливами облаков. Желтоватые разводы расплывались до вечера, пока солнце наливным яблочком не село за горизонт. Чуя шел с ребятами после знатной драки. У парня была царапина на левом плече, пара синяков, и немного ныла спина. Остальные тоже не ушли без боевых наград: Тако прикладывал к разбитой губе кусок бинта, который захватил Накахара. Нэо держался за ушибленное плечо — его хорошенько приложили об стену, но сегодня парень был в ударе, и противник вскоре глотал пыль. Джун прихрамывал, а Рёка опирался о плечо Нэо. Но зато сколько азарта! Как бурлит кровь, и как сжимаются кулаки, готовые направо и налево бить морды, да так, чтобы зубы летели, и враги падали у их ног. Что ж, славная была заварушка. И противники не промах — заставили их поднапрячься. Разговор вновь зашел о проектах, и кое-кто пытался намекнуть, что работы еще много, но она, видно стоит того. Другие тоже отозвались, что дело кипит, а кто-то сказал, париться не стал и поступил проще. Когда у Чуи спросили, будут ли они с тем парнем делать проект, он ответил: — Да ну, мы даже не начали. И вообще не думали о чем-то. А если и сделаем что-то, то я просто не приду в день выступления. Стоять с этим придурком противно. Да и нафиг мне вообще сдался какой-то там проект. Лесом пусть идет… Ребята сказали что-то лживо-сочувствующее и тут же переключились на другую тему. Не стоит им знать, что он водится с таким человеком, как Дазай, думал Чуя. А если и узнают, то выкрутится. Когда Накахара вернулся домой, в коридоре его встретила мама. — Я не видела, как ты вышел, — на ней домашнее легкое платье, которое она называет «халатом», все в мелкий рисунок красных и желтых цветочков на черном фоне. Прическа — привычная дулька. — Я рано встал, — ответил парень, снимая обувь. Он подошел к Коё, чмокнул ее в щеку. — Есть будешь? — Конечно, — Чуя скрылся в ванной. После ужина парень спустился в гараж. Там стояла и барабанная установка, и тренировочные пэды. Чуя захватил с собой ноутбук, чтобы попробовать подыскать фоновую музыку. Да и просто хотелось постучать на барабанах. Накахара надел один наушник и включил трек электронного исполнителя, чтобы немного размяться. Стены гаража звуконепроницаемые и парень, чувствуя, как по телу разливается приятная дрожь, и в такт бьется сердце, застучал с улыбкой. Когда один трек закончился, тут же включился другой, и Чуя решил не останавливаться и подстроился под ритм, ловко играя руками с палочками. Он иногда приходил в гараж, чтобы сыграть и выпустить сильные эмоции. Барабаны всегда помогали, они были его любимчиками. Накахара не позволял даже маме протирать их, если те вдруг запылятся, и сам бережно занимался этим делом. Барабанами он увлекался с самого детства, и вот однажды Кое привела на день рождение Чуи человека, который вскоре уже учил его, как правильно держать палочки и находить ритм. С Такахико Накахара общался и до сих пор. У мужчины в городе была своя звукозаписывающая студия, и иногда он приглашал Чую сыграть с какой-нибудь группой, на что парень радостно соглашался. Отыграв еще пару песен, Накахара выключил телефон и, чуть переведя дух, запустил ноутбук. Фоновую музыку он искал в течение получаса, но вскоре сдался. Все саундтреки и простые мелодии были разные, и чтобы подобрать что-то более–менее подходящее, нужно знать текст. Но текста не было. О чем Чуя и забыл.Осаму Дазай
13 апреля 22:36
< не спишь?
> Куда там)< у меня не получается подобрать фон. музыку
> У тебя и не получится, мы еще не придумали нашу речь, на которой всё и основывается< то есть я зря искал и ломал голову?
> Не зря, хотя бы мозгами пораскинул:)< ублюдок! < и что делать? < завтра опять к тебе переться?
> Зачем завтра, приходи сейчас< ты что, совсем сбрендил?! время видел??
< Всего лишь 22:42 < И вообще, приходи в любое время~> какая честь! > буду через 15 минут
< Жду~~13 апреля 22:44
Чуя захлопнул ноутбук и выключил свет в гараже. Он забежал в дом за курткой и вдруг притормозил у порога. — Ма-ам! — позвал он. — Что? — Коё выглянула из зала. — Я буду поздно. — Не позднее двух часов ночи! — предупредила женщина, грозя пальцем. — Понял, — улыбнулся парень и скрылся за дверью. Коё несколько раз отпускала Чую в такое позднее время. И вовсе она была не безрассудной или глупой. Просто женщина понимала, что ее сына в этом возрасте ничто не удержит. И хотя отец после одного случая перестал вообще замечать собственного сына, Чуя был вполне самостоятельным, чтобы что-то предпринять. Но иногда из-за характера он поступал так, как хотел и творил все, что вздумается. А Коё все прощала, но и за особо серьезные выходки не забывала сказать пару ласковых. Она любила сына и не могла долго на него злиться, тем более Чуя не злоупотреблял ее добротой и умел отблагодарить. Главный текст Осаму и Накахара думали долго. Но не больше, чем спорили. Слишком много было идей, и именно реализация одной из них должна привести их к победе. В итоге они остановились на идее Чуи. Это должно быть несколько коротких предложений, которые описывали бы все светлые и темные стороны творчества. Дазай предложил сделать текст в жанре истории с хорошим концом, и Накахара с ним согласился. Все-таки как-никак, а общий язык они найти могли, когда это нужно было. Сочинительство самого текста пошло быстрее. Но Чуе казалось, что их выступление будет слишком коротким, и он даже не успеет разогреться, чтобы хорошенько побарабанить. Но Осаму его успокоил, сказав, что даст Накахаре время в начале, чтобы раззадорить зрителей. Всего у них получилось тринадцать предложений. Дазай подобрал краски в Интернете, но наотрез отказался делить сумму пополам и принимать какие-либо деньги от Чуи. Последний пожал плечами, но посчитал, что парню лучше знать и вмешиваться не стал. Текст договорились записать во вторник после школы в студии Такахико. С последних уроков их обещали отпускать, поэтому с этим проблем не должно возникнуть. После этого Чуе остается обработать запись и каждый вечер отстукивать свою часть выступления, чтобы не забыть. Самая сложная работа — у Дазая. Накахара вызвался иногда ему помогать, чтобы они все успели вовремя. — Как великодушно с вашей стороны, — очаровательно улыбнулся Осаму. — Не зазнавайся, — щелкнул его по носу Чуя, смеясь с его реакции. У них оставалось ровно две недели, а работы еще много. Накахара в очередной раз думает, что у них ничего не выйдет или они попросту не успеют. Но Осаму был настроен серьезно и так легко сдаваться не собирался. Чуя только удивлялся его рвению и решил ждать. Каким в итоге не оказался бы результат, их старания не должны пройти впустую.