Не подходи

       Старк собирается в офис, попутно просматривая последние сводки.        — Джарвис, от Стива нет вестей? — интересуется Тони, допивая утренний кофе.        — Нет, сэр, пока ничего.        — Ты не забыл сохранить последнюю версию седьмого блока?        — Да, сэр, мы можем вернуться к ней в любой момент.        — Сэр, что с вами?        Старк замирает на месте, побледнев так, как будто из него разом высосали всю кровь.        Он остановившимся взглядом смотрит на монитор, на котором висит фотография Стива с огромной шапкой во весь экран: "Капитан Америка тяжело ранен, пострадав при освобождении заложников в Мексике."        — Самолет, Джарвис… — шепчет Тони непослушными, замерзшими губами.        — Делаю все возможное, сэр…        Нет, Стив.        Этого не может быть.        Я и так поймал тебя за руку в вихрем осыпающемся в бездну мире буквально в последнюю минуту.        Я не могу потерять тебя.        Только что обретя снова.        Это слишком жестоко.        Чертов Роджерс.        Что же ты все время лезешь на рожон, на передний край, под пули?        Никогда не думая о том, что ты можешь погибнуть.        Спасая, закрывая собой, защищая.        Вот только я схожу с ума.        Потому что люблю тебя, Стив.        Ты не бросишь меня.        Теперь.        Вот так.        Нет, Стив.        Я не отпущу тебя.        Ты обещал мне.        Раньше, в прошлой жизни у тебя не было ничего, кроме войны.        Бесконечной, горькой, испепеляющей изнутри.        Но все изменилось, и у тебя есть я.        Ты поклялся мне, что вернешься.        Вернешься, Стив.        Ко мне.        Старк теряет несколько килограммов, пока добирается до затерянного в горах аэропорта.        Он не закрывает измученные глаза ни на секунду, потому что видит, закрыв их, только одно.        Мертвое лицо Стива, когда Тони окутала своим гипнозом Ванда.        Этот ужас разъедает Тони, убивая, каленым железом выжигая до обугленной кожи, не давая дышать.        Больно так, что сердце дергается и тяжело тянет в бок, заставляя Старка задерживать дыхание и кусать губы.        Невыносимо.        Стив, ты не заполнил пустоту, нет.        Ты точно встал в единственный свободный кусочек моего измученного потерями и разочарованиями сердца, вписавшись в него так, как будто был там всегда.        Подарив мне себя.        Надежду на счастье.        Любовь.        Такую непробиваемо честную.        Не думающую о последствиях.        Озаряющую светом все.        Твое доверие, укрывающее меня, как теплым пледом.        Внимание.        Заботу.        Твои глаза, всегда смотрящие на меня с любовью.        Я не смогу жить без тебя, Стив.        Мы оба солдаты, Стив, и оба знаем, что такое боль.        Но ты так быстро влюбил меня в себя, что я не успел поставить блок.        А потом было уже поздно.        Я ушел на дно серых глаз.        Запутался в омуте.        Захлебнулся на вдохе…        Я знаю твое лицо наизусть.        До последней черточки.        До клиновидной морщинки на левой щеке.        До прихотливого, чуть заметного излома в уголке верхней губы.        Твой решительный, твердый, как мрамор, взгляд, когда ты готов.        Твои задумчивые, меланхоличные, мечтательные глаза, когда ты хочешь свести меня с ума.        Улыбка, поджигающая меня, как напалм.        Тот незабываемый день, когда ты признался мне, что влюблен.        Ошеломившее меня до краев чувство, что тебя любят.        Тебе верят.        Безоговорочно.        Уверенно.        Независимо ни от чего.        Ты просочился тоненькой струйкой в мою душу, остался еле уловимым запахом на моей коже, теплым прикосновением твоей руки.        Легким шорохом улетающих в ночь слов, рвущих мне сердце своей искренностью.        Ты так непритворно, не скрывая ничего, заманил меня своей бьющей наотмашь откровенностью, что этим глазам, смотрящим на меня с таким восхищением и любовью было невозможно не поверить.        И я позволил себе это.        Снять костюм.        Обнажить сердце.        Раскрыть душу.        Выдохнуть.        Ощутить покой на кончиках твоих пальцев.        Мы совпали гранями.        Идеально.        Точно.        Я вдруг понял, что любим.        Беззаветно.        Страстно.        Всегда.        Стив.        Ты значишь для меня так много.        Я вижу тебя везде.        На этой проклятой, белой, как мое лицо, больничной стене.        В хмуром, как моя душа, чужом небе.        В отражении стеклянной двери этажа.        Не смей.        Не смей, слышишь, Стив.        Ты не бросишь меня.        Сейчас.        Нет.        Я не вижу тебя, состояние стабильно тяжелое, но я точно знаю, что ты слышишь, как я беззвучно кричу в этой оглушающей тишине.        Не уходи!        Даже если ты не рядом, Стив, то это вовсе не значит, что мы не вместе.        Мы связаны, сбиты, склеены, спаяны.        Неразделимо.        Едино.        Ты слышишь меня, я уверен.        Я не дам тебе уйти.        Мы только начали.        Открой глаза, Стив.        Я здесь.        Тебе не сбежать от меня.        Ни за что.        Ты больше, чем жизнь для меня.        Ты останешься со мной.        Ты все, что у меня есть.        У тебя нет выбора, Стив.        Ты мой.        И ты вернешься.        Иного нам не дано.        Я люблю тебя.        Я готов навеки приковать себя к этой скамье в коридоре, только бы еще раз увидеть твое лицо.        Я не могу жить без тебя, Стивен Грант Роджерс.        Больше не умею.        И я отдам все на свете, лишь бы сказать это тебе, глядя в глаза.        Ты вернешься.        Я все еще кричу эти слова, раздирая себя на куски в снежной пустоте бесконечных коридоров больницы.        Ты не обманешь меня.        Ты обещал, помнишь?        Я буду ждать.        Я знаю, ты всегда выполняешь свои обещания.        Особенно те, что дал мне.        Я люблю тебя, Стив.