Стив
Тони, я сижу возле твоей кровати, как цепной пес. Я все еще надеюсь, что ты простишь меня. Что ты вернешься из странствий. Ко мне. Тони, пожалуйста. Если ты не простишь меня, то я выйду в окно. В этих отношениях я получил все, что хотел найти, и даже больше. Твоя любовь — это пламя. Оно может быть ярким, сильным и тревожным, как стихийный пожар. А может быть тихим, ровным и крадущим у темноты силы уютным светлячком. Я помню все. Все наши слова. Все ссоры. Все примирения. Все твои шутки. Твою незабываемую ухмылку уголком губ. Открой глаза. Скажи мне, что я идиот. Обругай меня, не сдерживай свой гнев. Посмотри на меня. Взгляни мне в глаза, даже если это будет в последний раз для меня. Мне разрешили взять тебя за руку. Слава богу, что подозрение на сердечный приступ не подтвердилось. Ты отключился, потому что сильно повысилось давление, добавила боли старая рана, и нервное напряжение вздернуло измученный организм, как кнутом, отбирая последние силы. Но все обошлось, прогнозы лечащего врача вполне благоприятные, и я выдыхаю. И я нервно глажу твои пальцы с мозолями, шрамами и дурацким пластырем на указательном пальце. Я не могу удержаться и прижимаюсь к твоей руке щекой. Твои руки всегда теплые, Тони. Также, как и ты. Ты теплый, одуряюще вкусный, захватывающий меня целиком. Ты улыбаешься, говоря мне, что я опоздал к ужину … Ты притворно сурово сжимаешь губы, но глаза смеются. Ты не можешь на меня сердиться. Тони, возвращайся домой. Пожалуйста. Я буду ждать тебя.Тони
Первые ощущения, оглушающие меня, когда сознание возвращается, залетев в голову безумной птицей, такие, как будто меня отдубасили штангой по всему телу. Ноги ватные, руки, как надувные шарики; в грудь успели забить кол и он медленно поворачивается против часовой стрелки, заставляя меня стиснуть зубы. Полная иллюзия того, что я просто развалюсь на части, как глиняный колосс, если все же решусь открыть глаза. Но почему бы не рискнуть? И сквозь вату я отчетливо слышу, как кто-то тяжело, с хрипом дышит и сопит где-то рядом. И я кажется, догадываюсь, кто это. Не иначе, как Стив пришел грехи замаливать. Я продираюсь, как через бурелом, через лес темных расплывчатых видений, и открываю на пробу левый глаз. Все верно, интуиция не подвела меня. Мой идиот сидит, зажав мою руку в своей, и, судя по всему, собирается меня оплакивать. — Подожди пока с венками, Стив, я еще жив! — тихо роняю я непослушными, отвыкшими от слов губами. Стив топит меня в безрассудной радости блестящих от эмоций глаз. — Тони, прости меня! Я опять сглупил, прости! Я знаю, что ты огорчен, но я могу поклясться тебе чем хочешь, что я люблю только тебя! — быстро и пылко говорит Стив, глотая окончания слов и светясь, как драгоценный камень, от счастья. — Стив, так ты извиняешься? Я правильно понял? Ты чуть не угробил меня, а теперь извиняешься? — попытка усмехнуться явно засчитана, потому что Роджерс становится одного цвета с простыней и закрывает лицо руками. — Боже, Роджерс! Ты редкий, просто нереально чокнутый идиот, но я простил тебя. Знаешь, на тебя невозможно долго злиться. Хотя меня и вытащили в очередной раз из бездны, но я, как заколдованный, все еще люблю тебя! — я говорю, что думаю, зная, что видеть его — самое лучшее лекарство для меня. Стив через несколько бесконечно долгих минут, пока я договариваю, отрывает свои руки от лица и смотрит на меня так, как будто видит впервые. В его глазах столько боли, страсти и любви, что я потрясенно молчу, сжигаемый в пепельную крошку серыми глазами. Роджерс подскакивает ко мне и яростно сжимая в железных руках, целует в губы с таким бешеным напором, что мне нечем дышать. Поцелуй длится целую вечность, он не отпускает меня, как зомби, проникая своим языком все глубже, обуреваемый желанием. Наконец Стив чуть ослабляет объятия, шепчет мне: «Прости!» и выдыхает, все равно держа меня за плечи… Ну куда мне от тебя деться, Роджерс? Мне не сбежать, не скрыться, никогда не уйти от тебя, потому что я всегда вижу свое отражение в твоих глазах. Ты никогда не устаешь смотреть, ты зациклен на мне, и абсолютно помешан. Ты любишь меня, такой огонь невозможно не заметить, и я знаю, что прощу. Я слишком люблю тебя, Стив. И я не устою перед твоим заклинающим, просящим, сумасшедшим взором. Ты одержим мной, Стив, и ты знаешь об этом. Но тебе все равно, любовь полыхает в тебе, как факел. Я люблю тебя, Стив. И не собираюсь ни с кем тебя делить. Ты мой, Роджерс! Мой, и только мой. Как мне вбить это в твою отмороженную голову, я не знаю. Ты принадлежишь мне, Стив. Навечно.