Не подходи

Стив

       Необратимость.        Это слово как нельзя лучше подходит, чтобы охарактеризовать наши отношения.        Необратимость.        То самое слово, с корнями сносящее все, что называется у нормальных людей рамками.        Границами.        Но у тебя нет рамок, Старк.        Их нет, совсем никаких, и это заводит.        Это сносит крышу, сжигает до оплавления все предохранители, все подчистую клапаны внутреннего контроля.        И я лечу бумажным самолетиком туда, в клочущую лавой тьму и мне все равно.        Это возбуждающее до безумия, распаляющее до неистовства чувство, когда я хочу распасться на атомы в неописуемо жарком пламени.        Я жажду сгореть полностью, сжечь себя в пепел, вспыхнуть последним хворостом.        И это поднимает в космос.        Заставляет увидеть звезды.        Оторваться по полной.        Будоражит и горячит кровь приливом адреналина.        Ты взвинчиваешь меня, разгоняя за столь короткое время, как гоночный автомобиль до ста километров в час даже быстрее, чем за какие-то пять секунд.        Ты сумасшедший, Тони.        За это и люблю…        Вспомнить хотя бы последнюю пресс-конференцию по случаю выхода новой версии твоего костюма.        Я никогда не смогу ее забыть.        Господи боже, Тони, что ты делаешь?        Внешне все выглядит вполне пристойно, ты читаешь подготовленный, выверенный и откорректированный до последней запятой скучный, как статистическая сводка, релиз.        Дело в другом, в том, как ты это делаешь!        Ты делаешь крохотные, как хвост у бульдога, паузы в совсем не предназначенных для этого местах.        Ты начинаешь читать сухой, как песок Сахары, новый абзац, и намеренно делаешь интригующую, как обрыв кабеля, остановку.        Черт, Старк, пожалуйста, не делай так больше.        Не нужно играть со своей ручкой, перебирая ее, как клавиши, своими тонкими, длинными пальцами.        Не закусывай ее, небрежно зажимая между белоснежными зубами и красивыми, полуоткрытыми губами.        Ты взбаламучиваешь меня, не давая ни одной возможности отвести взгляд в сторону.        Я отнюдь не железный, Тони!        Прошу тебя!        Но куда там, тебя забавляет моя реакция, я в курсе, что ты знаешь о том, что я сижу в зале.        Пытка продолжается.        Ты встряхиваешь головой, наслаждаясь моментом своей абсолютной власти над аудиторией.        Ты на секунду перестаешь терзать несчастную ручку, весело оглядывая публику, притихшую, как мыши при виде кота.        Но докладчику все нипочем.        Ни то, что я наэлектризован до предела, как провод под током.        Ни то, что добрая половина, если не больше, присутствующих в зале, следит за тобой, как за фокусником экстра-класса, не упуская из виду ни одного жеста, ни одного твоего слова.        Во мне нет ни капли спокойствия, все подчинено безудержной и властной силе огня, разгорающегося все сильнее.        Ты не собираешься останавливаться на достигнутом, уверенно подзуживая меня еще сильнее.        Ты медленно и долго перекатывая слова, как река камни, неожиданно начинаешь имитировать голос ведущего вечерних новостей CNN.        Первые ряды слушателей начинают трястись от уже нескрываемого смеха, и вскоре волна разудалого веселья захватывает всех.        Зал гогочет, взрываясь аплодисментами, публика радостно ревет от восторга, ловя твои слова, как откровения гуру.        Ты довольно смело шутишь, переходя на юмор в стиле Джимми Фэллона и победоносно управляешь залом.        Люди хохочут, наслаждаясь откровенно стебными, ироничными шутками, зал неуправляем.        Ты с блеском завершаешь ставший таким задорным унылый доклад и под бешеные овации влюбленной в тебя аудитории спускаешься со сцены, купаясь в блеске щелчков многочисленных камер и приветственно махая рукой.        Мне стоит немалых трудов пробиться через толпу обезумевших от счастья людей и отвести тебя в сторону.        Ты улыбаешься и внимательно смотришь мне в глаза.        — Привет, Стив! Как тебе я сегодня? По-моему, мне удалось внести свежую струю в казенные формулировки стандартных презентаций? — оживленно спрашиваешь ты, позволяя мне исследовать губами твою шею.        — Тони, ты был великолепен! Ты специально все это затеял? — вопрос слетает с моих уст раньше, чем я успеваю понять, что я делаю.        Ты всегда заставляешь меня забыть обо всем, я лечу в пропасть, поддаваясь обаянию этих шаловливых, светящихся глаз.        Все настройки сбиты, и я хочу только одного — как можно скорее оказаться дома.        Потому что потерял голову.        Потому что ты в пределах досягаемости слишком сносишь крышу.        — Тони, если мы в ближайшие пять минут не отправимся домой, то я приму меры сам! — обещаю я, не выпуская тебя из рук.        И надо видеть в этот момент твое счастливое лицо.        — О-оо! Звучит угрожающе! Роджерс, а ты, я смотрю, прямо горишь! Подожди, но у меня еще пара интервью, и я обещал фотосессию... — идея в целом тебе нравится, но ты не упустишь возможности помучить меня.        — Тони, никаких интервью, я прилетел сегодня ночью и не собираюсь ждать ни минуты! Ты меня понял? — отвечаю я, прибавив в голос стали и не собираясь идти на уступки.        — Черт, Стив, ты не шутишь! Хорошо, только ради тебя! Джарвис, отменяй все на сегодня! — ты сдаешься, ведомый мной в служебный лифт и донельзя довольный.        И только сев в машину, ты признаешься мне, что бросил бы все, не раздумывая, если бы я прилетел чуть раньше, и был бы со мной.        — Стив, ты же знаешь, что только тебе можно вить из меня веревки. Именно поэтому ты сейчас сидишь на заднем сиденье, ты отлично понимаешь, что если ты сядешь на переднее, то мы вообще никуда не уедем. — ты смотришь на мое лицо в зеркале, и я отчетливо вижу по искрящимся глазам, как тебе бы этого хотелось.        Ты слишком часто облизываешь губы, в сотый раз бессмысленно поправляешь запонку и все равно не сводишь с меня глаз.        — Тони, если ты не хочешь вылететь в кювет, то перестань смотреть на меня! — прошу я, видя, куда дует ветер.        Ты нехотя возвращаешься к изучению дороги, не переставая загадочно улыбаться.        Я выдыхаю, зная, что мы летим с максимально допустимой скоростью.        Я очень сомневаюсь, что мне дадут шанс сказать хоть что-то, когда мы окажемся в родных пенатах.        И это греет душу, озаряя сердце надеждой...