Не подходи

       — Стив!        Голос незнакомый, и зовут явно не меня….        — Стив! Роджерс, мать твою! Ты издеваешься!..        — Нет, это невыносимо.        Я открываю один глаз, надеясь, что это как-то подействует.        Ни разу.        Опционально.        — Стив, посмотри на меня! — темноволосый кареглазый мужик в светло-синем, с отливом, судя по всему нехило дорогом костюме смотрит на меня так, будто хочет сожрать.        Это ошибка.        Или убить.        Нет, это ко мне.        Наверное.        — Стив, ты узнаешь меня? — прилетает следующий вопрос от никак не унимающегося кареглазого.        Я вздыхаю, оценивая стать мускулов, тревожно перекатывающихся под искрящейся тканью.        Осложнений не хотелось бы, но что-то подсказывает, что их не избежать.        — Мы знакомы? — я смело озвучиваю то, что крутится в голове, как водоворот.        — Черт, я так и знал! — нервно отвечает он, быстро садясь на стул возле моей кровати.        Нет, я, конечно, вполне себе неплох, с такими-то плечами и всем прочим, но мой визави явно не хуже.        Я смотрю ему в глаза. Очень красивые глаза. И в них много всего.        Так много, что я забываю, что хотел сказать.        И смотрю.        Он тоже молчит, отравляя меня невероятной магией чувственности, светящейся в кофейном океане.        Мы так долго бы играли в гляделки, но кареглазого увел врач, оборотисто утянув под ручку.        И мне стало как-то не по себе. Неуютно. Голова пустая, тяжелая и не дающая ни одного ответа.        Кто я? Кто этот мужик, не сводящий с меня глаз? Почему я в больнице?        Что случилось? Вопросов масса, и я собираюсь получить ответы на все.        Я подхожу к зеркалу и смотрю на себя. Высокий, накачанный парень с серыми глазами и удивлённым лицом. С перевязанной правой рукой, затянутой в гипсовую повязку.        Сбоку иронично спрашивают: «Налюбовался?» и я на автопилоте перехватываю чужую руку на своем левом плече, ставя блок и уверенно уходя в стойку.        Знакомый уже голос эффектно хмыкает и аккуратно, без труда выпутывается из моего капкана одним движением, не переставая держать зрительный контакт.        — Стив, прости! Я не понял сразу, что все настолько хреново. — вроде бы грустно, но все равно с хитрецой говорит мой единственный посетитель.        — Меня зовут Тони. Тони Старк. Привет! А тебя зовут Стив. Стив Роджерс. Я понимаю, как все это дико, но пока тебе придется заново осваивать нашу жизнь. — безапелляционно сообщает мне Тони, протягивая руку.        Я жму ее, не переставая думать о том, что ему хотелось сделать вовсе не это, а что-то другое.        Он плюхается на стул, нехотя отпуская мою руку.        Стоп.        Нашу жизнь.        Он сказал — «нашу жизнь».        Стив, это твой любовник.        Черт.        Я дергаюсь, но он успокаивающе снова кладет мне руку на плечо.        На здоровое плечо.        — Стив, не заводись, у тебя прострелено навылет правое плечо, и обезболивающее, которым ты накачан под завязку, может снизить эффект. Я просто посижу рядом, хорошо? — странная формулировка.        Особенно если учитывать ещё более странный взгляд на меня, сопровождающий ее.        И постоянное ощущение того, что я накосячил по полной.        Роджерс, включай мозжечок.        Что ты сделал? В какую авантюру ты влез, да так, что тебя уложили в госпиталь и неплохо так собрали? Из осколков, видимо…        Следующие пару дней мы проводим, вырабатывая стратегию.        Тони старается побольше молчать, видя, что я активно занимаюсь поиском утраченного.        Я же, в свою очередь, склеиваю крайне разрозненные куски каких-то моментов.        Частей прошлого, исчезнувших из моей дырявой головы, как будто их и не было.        Приказы, подтверждения, сухие сводки.        Обратный отсчёт.        «Я на десять часов, командир.»        «Квадрат три-альфа-десять зачищен. Жду дальнейших указаний.»        И этого много, до жути много.        Я чувствую, как эта моя другая жизнь давит на грудь и прожигает во мне дыры, как непотушенная сигарета.        Я прокусываю щеку зубами, ощущая знакомое чувство найденной цели.        Есть.        Четкое понимание того, что я на верном пути.        Мне нужно больше времени.        И Старк.        Мне нужен Старк.        Когда я в первый раз слышу от врача, что мой постоянный гость сегодня не сможет прийти, то внутри холодной волной плещется разочарование.        Я хочу его видеть.        Видеть эти глаза, сначала ощупывающие мое лицо, а затем тревожно осматривающие тело.        Старк никогда не приходит ко мне без очередной шутки или остроты, а анекдоты разной степени откровенности сыплются из него, как из ведра.        Я оживаю рядом с ним, и ощущение, что он незримо помогает мне, даже если молчит, ожидая, когда меня осмотрит врач, не исчезает.        Меня корябает, жжет и мучит мысль о том, что кроме войны, я упускаю ещё что-то.        Что-то очень важное.        Свое.        Тони очень осторожен.        Я случайно услышал только один полузадушенный, тихий разговор в коридоре.        Врач, мрачный и неразговорчивый Дэн Симмонс, встряхнув темными, коротко стриженными волосами, сурово выговаривал Старку за то, что он уж слишком форсирует события.        — Вы понимаете, что с таким диагнозом ему сейчас нужно постепенное восстановление и уход, а не волнение, нервотрепка и ваши странные шуточки про отношения. — негодуя, говорил медик, держа Старка за руку, как будто он хотел удрать.        — Это не шуточки, Симмонс, это жизнь. Я должен вернуть его. Моего Стива. Вы понимаете, каково это, док? Вы пулей летите в больничку, а ваш любимый человек вас в упор не помнит! Совсем. Я держусь, как могу, но... Понимаете, видеть, что он смотрит на меня, как на чужого, абсолютно незнакомого, пришлого человека нелегко. Поверьте, я хочу, чтобы Стив выздоровел, чтобы он полностью оправился. Доктор, скажите, как наши успехи? Ему помогла смена лекарства? — убедительно и твердо отвечает Тони, внимательно глядя на врача.        — Мистер Старк! Давайте зайдем в мой кабинет, и я покажу вам последние отчеты..        С этими словами мой лечащий врач и Старк уходят.        А я остаюсь, наполненный новыми ощущениями по макушку....