Не подходи

Тони

       Я тону.        Захлебываясь и задыхаясь. Времени, чтобы осознать, насколько я близок к смерти, нет.        Легкие даже не успели набрать воздух на предыдущий глоток, как я снова бьюсь в оглушительно острой тишине.        Мозг помнит лишь то, что если я не вдохну спасительный кислород в ближайшие полминуты, то шансы на удачу будут мизерны, как фортуна заядлого игрока, поставившего на кон последнее, что у него было.        Свою жизнь.        Уже закатывая глаза и чувствуя, как удушье сжимает ледяными пальцами горло, я из последних сил бьюсь, чтобы дышать. Сердце стучит, тоже зашкаливая в запредельном ритме и я четко понимаю, что сейчас умру…        Это край, Старк. Ты все же доигрался в свои опасные игры, и вот к чему они привели…        Меня внезапно вытаскивают из воды, жестко фиксируя в склоненном положении, и я, жадно хрипя, втягиваю волшебный, целительный воздух, зная, что пауза коротка…        Но миг передышки миновал, и пытка продолжается. Я снова тону и задыхаюсь.        И думаю, хватит ли мне сил сделать еще один вдох? Но в этот раз они, видимо, и не собираются вынимать меня из воды, и сознание начинает путаться, когда кислород перестает снабжать головной мозг, и я чувствую — это все…        Мир стремительно гаснет, уходя в небытие, и я закрываю глаза, догоняя его в обманчиво неспешном, рваном ритме последнего шага…        — Тони, ты слышишь меня? Очнись! Тони! Это я, Стив…        Роджерс смотрит на меня с ужасом.        — Тони, опять кошмары? Только не говори мне, что ты снова …        И по тому, насколько Роджерс затягивает, как петлю, паузу, я понимаю — дело плохо.        Роджерс бледен и почти выломал из сустава собственный палец, но даже не замечает этого.        — Стив, прости… Я… Я тонул… Опять Афганистан. Я кричал? Прости, я разбудил тебя…        Я извиняюсь, но кого я обманываю? На Стиве нет лица, а заметив, как он неловко прячет руки сзади, я чувствую, что нервы сдали не только у меня.        —Тони, ты ведь не видел Афган в кошмарах уже… — Стив спотыкается на полуслове.        Он знает, как это больно.        — Уже полгода, Стив. Устойчивая ремиссия. — отвечаю я, ощущая всем телом его присутствие рядом.        Роджерс хватает меня, прижимая к себе и шепотом, словно нас прослушивают, говорит мне: «Тони, помолчи. Ничего сейчас не говори. Пожалуйста…»        И мы молчим, и он все сильнее сжимает меня, словно пряча от всех бед.        Наконец нас чуть отпускает, и он первый разжимает хватку, тревожно изучая мое лицо.        — Полгода все было в норме, Тони, так почему же опять?        — Стив, это не зависит от погоды или температуры. Ты же знаешь, они всегда возвращаются. Наши демоны.        — Тони, ты как?        — Я? Я в порядке, Стив. Во всяком случае, пока ты рядом.        И я не шучу, ни разу. И делаю то единственное, что удержит меня на краю собственной бездны.        Я обнимаю Стива.        Чтобы услышать, как он шепчет мне горячечным шепотом в левое ухо: «Тони, мы вместе, слышишь меня? Никогда, никогда не скрывай от меня ничего, прошу тебя. Я тебя люблю. И знаю, как это тяжело.»        И я успокаиваюсь.        Что-то внутри перестает бить по ребрам, как по барабанам, и я выдыхаю.        — Спасибо, Стив. За все. И главное, за то, что ты такой эмпат!        — Тони! Ты не можешь без своих подколов, даже сейчас...        — Стив, если бы я полез целоваться, то ты бы был больше доволен?        Я смеюсь, уже зная, что будет дальше.        — Тони! Ну как ты можешь? Я чуть с ума не сошел, переживаю за него, он бьется, как сумасшедший, причем все это во сне…        — Стив… — я знаю, как его утихомирить.        Я касаюсь самого края его левого уха и тихонько шепчу в него, чувствуя, как смятенно замер, словно ирбис перед прыжком, Роджерс: «Стив… Я люблю тебя. Даже, когда ты совсем не прав. Даже, когда ты сердишься, мой капитан…»